Разве это проблема?
Паркер сидит рядом со мной, его друзья смеются и пьют вокруг нас на диванах. Мы находимся в одном из их подвалов, и то, что должно было быть свиданием, превратилось в то, что он заставляет меня быть здесь, поскольку я заставляю его пропустить хорошую ночь. Я попыталась уйти домой, но он настоял, чтобы я пошла с ним, сославшись на то, что его старик будет зол на него, если он отпустит меня на вечеринку.
На данный момент он зашёл так далеко, и все его друзья - идиоты.
Его рука лежит у меня за спиной, его пальцы касаются моего плеча, и я прекрасно понимаю его намерения. Он бабник, известный тем, что спит с кем попало и получает за это похвалу. Его лохматые светлые волосы падают ему на глаза, так что ему постоянно приходится откидывать их, чтобы видеть, и от него пахнет уксусом. Я думаю, что он даже принимал душ после тренировки.
С такой наглостью можно подумать, что он, по крайней мере, хорош в постели, но мне было до смерти скучно, я пыталась не заснуть, все время глядя в потолок.
Это парень, которому мама заплатила за то, чтобы он меня трахнул. Идиотский сын делового партнера моего отца. Мой потенциальный будущий муж.
Да.
Он меня не интересует - я лучше поцелую ядовитую лягушку. Или, может быть, паука Тома Спайки?
Нет.
Честно говоря, мне хочется накричать на своих родителей за то, что они заставляют меня участвовать в таких мероприятиях. Мало того, что он старше меня на пять лет, так он еще и продолжает называть меня "малышом", даже когда он был внутри меня. Он поцеловал меня дважды, и мне показалось, что я целуюсь с абажуром.
Никаких искр. Но опять же, я целовалась с Томом.
Голос Паркера прошелестел возле моего уха.
— Хочешь пойти в одну из комнат? Я должна отказаться, но он может сказать моим родителям, что я не сговорчива, поэтому я без энтузиазма киваю.
Один из его друзей встает.
— Парки! - радостно восклицает он. — Думаешь, твоя девочка отсосет мне?
Он смеется.
— Скорее всего. Она довольно доступная.
Мое лицо опускается, и я отстраняюсь от него.
— Какого хрена?
Притворно надувшись, он ущипнул меня за подбородок.
—Не строй из себя невинность. Готов поспорить, если бы я сказал тебе, ты бы отсосала у каждого из нас.
Я насмехаюсь и скрещиваю руки, пытаясь изобразить уверенность, хотя у меня поджилки трясутся от страха.
— Я так не думаю.
Затем я поворачиваюсь и направляюсь к двери в подвале.
— Я иду домой.
Рука, запутавшаяся в моих волосах, останавливает меня.
— У меня еще три часа с тобой, так что делай, что тебе говорят.
Паркер разворачивает меня и бьет по лицу тыльной стороной ладони, вызывая жгучий ожог на щеке. Волосы падают мне на лицо, и я поднимаю на него глаза.
Он только что... ударил меня.
Я сдерживаю свою тревогу, не решаясь бросить ему что-нибудь в ответ. Я не глупая. Он намного выше, и остальные - все десять человек - начинают смеяться надо мной. Все под наркотиками, пьяные и смотрят на меня, как на шлюху, которой заплатили за трах.
— Если ты не хочешь, чтобы весь мир узнал, что твоя мама продала мне твою девственность за пять тысяч, я бы приоткрыл твои прелестные губки и высунул язык, - шепчет Паркер мне на ухо. — Садись на место, пока я принесу нам напитки.
Мои глаза слезятся, и когда Паркер и его друзья идут за выпивкой, я забираюсь обратно на диван и достаю свой телефон, открываю контактную информацию с Томом и отправляю ему свое местоположение.
К черту последствия.
Местоположение получено, и я не успеваю отправить ничего другого, даже предупреждение о том, что их здесь много, так как Паркер снова садится рядом со мной.
— Ты что, не в настроении?
Я принимаю пиво, но не пью его.
— Ты только что предложил меня всем своим друзьям.
— Да, предложил. Разве это проблема?
Я стискиваю зубы и смотрю вперед, вздрагивая, когда он убирает волосы с моего плеча.
— Я задал тебе вопрос, Иза.
— Меня зовут Луиза.
— Но ведь не так уж важно, как тебя зовут, правда?
Я смотрю на часы. Том знает, что я встречаюсь с Паркером, - перед тем как уйти, он убедился, что его сперма залила мой рот и горло, и поцеловал меня сильнее, чем когда-либо прежде, чтобы доказать свою правоту. Когда я пришла к Паркеру, он надавил своим ртом на мой, и единственным плюсом было то, что у него на языке был вкус моего брата.
Засранец.
За дверью подвала раздается шум, и Паркер выпрямляется, чтобы посмотреть, но кто-то врывается в дверь, срывая ее с петель, и все вскакивают на ноги, когда пятеро мужчин в масках входят, размахивая битами.
Я чувствую, что улыбаюсь, когда тот, что в центре, с лицом, закрытым балаклавой, крутит серебряную биту между пальцами. Карие глаза Тома находят меня, и он наклоняет голову в сторону разбитого дверного проема, беззвучно приказывая мне выходить. Я бегу без раздумий, отпихивая руку Паркера, когда он тянется ко мне.
Я останавливаюсь рядом с Томом, чей взгляд теперь прикован к Паркеру.
— Спасибо, - говорю я. — Он собирался заставить меня отсосать ему и его друзьям.
Паркер поднимает руки, когда Том поднимает биту и устремляется к нему.
— Эй, парень. Она чертова лгунья! Она...
Он замолкает, когда бита врезается ему в лицо, сбивая его набок.
Я выбегаю оттуда как раз в тот момент, когда вижу, как мой брат хватает Паркера за волосы и сильно бьет его по носу, мгновенно ломая его.
***
— Луиза? Том?
Мамин панический голос достигает моих ушей, когда открывается входная дверь, нежные, окровавленные руки ложатся мне на плечи, когда мой брат вводит меня в дом.
— Джеймисон! Джеймисон! Том весь в крови!
Тяжелые шаги, затем я слышу отца.
— Что, черт возьми, произошло?
— В следующий раз, когда будешь ставить меня с кем-то в пару, убедись, что он не кусок дерьма, - огрызнулась я. — Паркер и его друзья собирались напасть на меня. Он сказал, что если я не соглашусь, то он расскажет всему миру, что ты заплатила ему за то, чтобы он лишил меня девственности.
Мама прижала руку к груди.
— Он сделал тебе больно?
Мой подбородок дрожит, по щекам текут слезы, и я качаю головой.
— Я послала Тому свое местоположение, и он добрался до меня прежде, чем они смогли что-то сделать. Он и его десять друзей собирались... Я останавливаюсь, мой желудок сводит.
— Никогда больше не ставь меня в пару с таким, как он.
— Десять? - кричит отец. — Этот кусок дерьма.
Но тут взгляд Тома, пылающий от гнева, переходит на маму, как будто до него только что дошло, что я сказала.
— Ты заплатила кому-то, чтобы он трахнул мою сестру?
Она только через секунду понимает, что он общался с ней.
— Не говори так, - ругает она. — И я сделала это, чтобы помочь тебе, Луиза. Я не хотела, чтобы он нападал на тебя.
Отец встает рядом с ней и смотрит на нее.
— Подожди. Я правильно расслышал? Ты заплатила Паркеру, мать его, Мелроузу, чтобы он переспал с моей дочерью?
— Он сказал "нет"! Мне пришлось заставить его сказать "да"! Она была девственницей, а он не хотел, чтобы кто-то был невинным!
У отца отвисла челюсть, ноздри запылали так же, как у моего брата, когда он злится.
— Я поговорю с тобой об этом позже.
Он тепло улыбается мне.
— Я все исправлю, ангел. Никто не попытается обидеть моего ребенка и не останется безнаказанным.
Он уходит, крикнув через плечо.
— Том, возьми свою бейсбольную биту и встреть меня в гараже.
— О, он уже взял её.
Отец останавливается, поворачивается.
— Что?
— Со всеми ними разобрались.
— Я прикончил их, папа, - показывает Том, и мои глаза расширяются.
Он никогда с ним не разговаривает. Никогда. И уж тем более не называет его папой. Это задевает моего отца, и я вижу, что он хочет обнять моего брата, но не делает этого.
— Молодец, сынок. Если появятся копы, я с ними разберусь.
Он жестом показывает на лестницу.
— Иди в душ. Ты весь в крови, и она пачкает ковры твоей матери.
***
Некоторое время спустя я стою в душе и позволяю воде стекать по моему телу, слушая "In Flames" группы Digital Daggers, негромко звучащую из моего маленького динамика.
Том сидит у раковины и молча наблюдает за мной. Его костяшки пальцев разбиты и кровоточат, он все время сжимает руки в кулаки и трет лицо, качая головой. Он сломал ноги Паркеру своей битой и засунул рукоятку биты в горло одному из них, вывихнув челюсть и заставив его блевать кровью.
Остальное досталось его друзьям.
Не думаю, что кто-то из них еще раз побеспокоит меня.
Паркер точно не будет тянуться ко мне в ближайшее время. Даже папа набросился на маму за тайный пронос денег, пока она не расплакалась и не извинилась.
Соглашение с семьей Паркера закончилось - скорее всего, меня заставят выйти замуж за Адама.
Глупо.
По крайней мере, я знаю, что Адам никогда не причинит мне вреда. Он слишком нежный и мягкий; даже когда мне пришлось с ним спать, он так дрожал и извинялся снова и снова, потому что не мог возбудиться.
Я не хочу выходить замуж - никогда.
Мой брат открывает дверь в душ и забирается внутрь. Я слежу за ним, пока он мочит волосы под струей воды, и задыхаюсь от крови, стекающей с его черных кос.
— Это не моя, - показывает он. — Я не уверен, чья это кровь. Там была кровавая баня.
— Знаешь... - начинаю я, прочищая горло, глядя на его шорты, которые намокли под душем.
— Обычно люди принимают душ голыми.
Он моргает, затем смотрит на меня, продолжая вытирать кровь со своих черных кос и затылка.
— Как именно у тебя в волосах оказалось столько чужой крови?
— Это было грязно, - он подает знак. — Ты в порядке?
Я пожимаю плечами.
— Всякое случается. Я должна была догадаться не ходить туда.
Он наклоняет голову, хмурясь.
— Ты же знаешь, что ты ни в чем не виновата, верно?
— Я как бы сама поставила себя в такое положение, отправившись туда. Если бы я не сообщила тебе о своем местонахождении...
Он тихо вздыхает.
— Вечно винишь себя во всем. И ты больше ни с кем не встречаешься. Скажи этому другому чуваку, чтобы он отвалил.
— Боюсь, это не твое решение, старший брат.
Он стонет и закрывает глаза, показывая: —Не называй меня так прямо сейчас.
— Почему? - спрашиваю я, когда он продолжает закрывать глаза.
— Потому что я хочу делать с тобой разные вещи, а то, что ты меня так называешь, заставляет меня делать еще более грязные вещи с твоим ртом.
Мой рот закрывается, и я перестаю дышать. Его возбуждает то, что я называю его братом? Это... допустимо? Неправильно?
Не думаю, что мне есть до этого дело.
— Тебе вообще нужны уроки? Ты, кажется, прирожденный мастер.
Он не отвечает, натирает мылом грудь и облизывает губы, хмуро глядя на меня.
— Или...
Я останавливаюсь, скольжу рукой по его груди, кладу ее на одну из его рук и чувствую, как колотится его сердце.
— Я могу научить тебя кое-чему, что я действительно хочу, чтобы ты сделал со мной.
Он кивает, и я скольжу рукой вверх к его плечу, не сводя глаз с его плеча, надавливаю, и когда он наклоняет голову, говорю: — Встань на колени перед своей младшей сестрой, Том.
Его член твердеет между нами, ударяясь о мой пупок, и я вздергиваю бровь в ответ на его молчание.
Один за другим он опускается на колени, моя рука все еще лежит на его мощном плече, напряженном мышцами, которые он наращивал с шестнадцати лет. Я сжимаю его челюсть, удерживая подбородок, затем наклоняюсь и прижимаюсь поцелуем к его рту.
— Я хочу, чтобы ты попробовал меня на вкус, - говорю я ему в губы. — Я хочу, чтобы ты поласкал меня своим ртом. Хочешь, я научу тебя?
Его губы раздвигаются, зрачки расширяются, когда он кивает. Мне кажется, он даже не дышит.
Я выпрямляюсь, и его темнеющие глаза смотрят на меня, опускаясь к пупку, а его ладони скользят по моим бедрам, и вода бежит по моему телу, как фонтан.
Он ждет указаний, и от его ничего не понимающего взгляда у меня кружится голова - Том Каулитц, невинный только для меня, стоящий на коленях перед сестрой и выглядящий так, словно он принадлежит мне.
Он и есть мой.
— Сначала используй язык, - говорю я, раздвигая пальцами свой клитор, чтобы показать ему его.
— Вот здесь. Лижи меня.
Карие глаза брата впиваются в мою душу, когда он приближает свое лицо к моей раздвинутой киске, его теплое дыхание обдает меня и заставляет напрячься. Он проводит языком по моему клитору, и я отпускаю губы, чтобы хлопнуть ладонями по стене с каждой стороны от себя. Удерживая себя в вертикальном положении на шатких ногах, я смотрю вниз, как он проводит языком по моим складочкам, слегка посасывая их. Медленно облизывая от входа к клитору, он заставляет меня напрягаться с каждым движением языка, кончик которого скользит по моему входу.
Он отстраняется, и я уже скучаю по его рту на своей киске.
— Правильно ли я делаю?
— Да, - дышу я. — Боже, да. Так хорошо, Том. Продолжай делать это, и пососи мой клитор тоже, - шепчу я, кладя руку ему на затылок и направляя его обратно к своей киске.
Он ухмыляется, но едва заметно, и я снова погружаюсь в блаженство, когда он зарывается лицом мне между ног, уделяя внимание моему клитору только облизыванием, посасыванием и слабыми прикосновениями зубов. Его пальцы впиваются в заднюю поверхность моих бедер, скорее всего, до синяков, а он засасывает мой клитор в рот и проводит по нему языком. Я раздвигаю ноги шире, мой рот открывается в беззвучном крике, моя спина прижимается к стене душевой кабины, и я катаюсь на его языке, отчаянно желая, чтобы его тепло вошло глубоко в мою киску. Чтобы он встал и трахнул меня.
Я запустила пальцы в его черные косички и потянула, используя свою хватку как рычаг, чтобы трахать его лицо, хныча, когда его язык почти вошел в меня, но он продолжает фокусироваться только на моем клиторе, а я хочу большего.
— Высунь язык, - приказываю я ему, и он, глядя на меня сквозь длинные и густые темные ресницы, делает то, что я ему говорю.
Я двигаюсь навстречу жесткому языку, и когда он слегка входит в меня, мне приходится прикрыть рот, чтобы заглушить стон, так как Том понимает, чего я хочу, и вводит в меня свой язык, посасывая, пожирая и проталкивая его внутрь и наружу, пока он обеими руками обхватывает мою попку, раздвигая мою киску под другим углом.
— Ты заставишь меня кончить, - стону я. — Продолжай. У тебя так хорошо получается, Том.
Это подталкивает меня еще больше, и пока его пальцы раздвигают мою заднюю дырочку, он попеременно сосет мой клитор и трахает меня своим языком.
Я тянусь сзади, к своей заднице, где находятся его руки, и задыхаюсь от того, что мое тело начинает светиться, нервные окончания искрятся, глаза закатываются.
— Используй пальцы, - приказываю я и чуть не кричу на всё поместье, когда он вводит кончик пальца в мое заднее отверстие вместо моей киски, но я не останавливаю его.
Я катаюсь на его лице и пальце, когда он легко входит и выходит, проникая глубже, когда я толкаюсь о тыльную сторону его руки, стону вслух и не забочусь о том, слышат ли нас родители.
— Ты так хорошо справляешься, Том, - хвалю я, хватая его за другую руку и обхватывая два его пальца. — Вводи их в мою киску, пока ты сосешь мой клитор. Трахай обе мои дырочки своими пальцами.
Его зубы хватают мой клитор, когда он проталкивает два пальца внутрь, в то время как другой палец проникает обратно в мою попку, и я закрываю рот для крика, когда все это взрывается во мне.
От оргазма, который брат извлекает из меня, я закатываю глаза и едва могу стоять, так как мои колени подгибаются от напряжения. Он удерживает меня, прижимая нас обоих к стене, все еще трахая пальцами обе дырочки и посасывая мой клитор с такой силой, что я думаю, что он может его поцарапать.
Я трусь об его рот с каждым импульсом, с каждым сжатием моих внутренних стенок вокруг его пальцев, и он слизывает мои соки, медленно высвобождая пальцы. Я вздрагиваю, когда он снова вводит в меня свой язык, посасывая и заглатывая меня, ни разу не отрывая от меня глаз. Его нижняя губа проводит по моему входу, по клитору, останавливаясь на пупке.
— Хорошо?
Я краснею от того, как он улыбается мне, свет в его глазах возвращается, его руки опускаются, чтобы нежно обхватить мои бедра, чтобы удержать меня, все еще стоящую на коленях, пока вода смачивает его. Его губы опухшие, и когда я киваю и ухмыляюсь, наклоняясь, чтобы поцеловать его, я вскрикиваю, когда он укладывает меня на пол в душе и целует, пока мы не задыхаемся еще больше.
Я снова оказываюсь на коленях, чувствую плоским языком его пирсинг, заглатываю его член, а он вбивается в мой рот, больно вцепившись в мои волосы.
Он проливается мне в горло, а не в рот, и я проглатываю каждую каплю, прежде чем мы выходим из душа, целуемся у раковины, завернувшись в полотенца, его руки держат мое лицо, когда он наклоняет мою голову, чтобы поцеловать меня глубже, голоднее, кусая мои губы и язык, пока мы оба не высыхаем. Потом он несет меня в постель, опускает на матрас, и я хихикаю.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Раздраженная часть моего мозга заставляет меня поднять руку, чтобы остановить его, и прижать пальцы к его губам.
Его брови сходятся вместе.
— Что случилось?
— Я боюсь, что если мы будем продолжать в том же духе, я начну влюбляться в тебя. А мы... я и ты... это невозможно.
Он садится на край моей кровати.
— Это были просто уроки для тебя.
Не вопрос - утверждение. Возможно, это было правдой несколько месяцев назад, когда он попросил меня показать ему, как надо целоваться, но сейчас? Я не могу думать ни о ком другом без того, чтобы его лицо, его руки, его тело не проникли в мои мысли.
— Они были больше, чем просто уроки для тебя?
— Я не знаю, - отвечает он, и вид у него при этом искренне ошарашенный. — Я не понимаю, что я чувствую. Это что-то другое. Как будто я ничего не контролирую.
На ум приходит его диагноз, и я тянусь к его руке.
— Может быть, нам стоит остановиться, пока все не стало еще более запутанным. Тебе будет комфортно с кем-то другим теперь, когда мы... уже все сделали, или ты все еще хочешь уроков?
— Могу ли я просто чувствовать себя комфортно с тобой?
— Я твоя сестра.
— И?
Я фыркнула от смеха.
— Ты хочешь довести папу до сердечного приступа?
Он бросает на меня взгляд, говорящий о том, что он совершенно точно хочет этого, затем я тяну его к себе в постель, и мы снова целуемся, совершенно обессиленные, когда оба засыпаем.