𝔽𝔸ℕ𝕋𝕆𝕄 [ Halloween NugzEdick ]

Всех с праздником! 🎃

| к этому фф подойдёт песня Phantom - NateWantsToBattle|

Pov: Эд

- Да, мам, я тоже.
- Чудно! Ох, жду не дождусь завтрашнего дня! Ох, Эдик, ты даже не представляешь, как я за тебя рада!

За окном бахнул гром, и по коже пронеслись мурашки. Ветер с ливнем страшно били в окно. Приложив телефон плотнее к уху, я закрыл тонкое и мокрое окно оранжевыми шторами. В теле пульсировало беспокойство, я ходил по всей комнате, если этот зал можно назвать так. Кроме свеч вдоль стен и огромного камина не было никакого освещения, поэтому в зале царил полумрак. Красивейший ковёр колол этой осенью мои босые ноги, а связь из Линкольна до Лиссабона ужасно обрывалась. От всего этого было не по себе. Взглотнув, я перевёл взгляд на часы. 8 вечера. Время ужина. Виолетта, или же моя мама, что-то увлечёно говорила в трубку, пока я вытирал испарину со лба.
- Сынок, я же надеюсь, вы когда-нибудь приедете ко мне? Тут у нас в Португалии тепло, оливки растут! Я и Марти всегда тебя ждём! - с надеждой и улыбкой слышался голос Виолетты.
- Да, конечно, - сухо ответил я, рассматривая переплёт "Божественной Комедии". В Линкольне даже в Октябре  погода выше 10°, а в Лиссабоне так +20°. Я ненавижу жару. Терпеть не могу. - Мам, спасибо, что позвонила. Я... волнуюсь перед завтрашним днём. И я, пожалуй, пойду? - Аккуратно произнёс я, отводя воротник.
- Да-да, конечно! Удачи тебя, Эдичка! - мигом ответила Госпожа Перец. - Спокойной ночи!
- Спокойной, - положил трубку я. Тяжко вздохнув, я запустил пальцы в волосы. Тишина длилась 3 секунды. Затем раздался гром, и я поднялся, потянув вниз мешки под глазами. Накинул обтягивающий тёмно-красный пиджак с колючим золотым воротником, натянул белые перчатки, прыснул парфюмом и нехотя дёрнул золотую ручку двери.
- Оу, Эдуард Янович, Вы опаздываете на три минуты. Все уже заждались Вас, - скромно пропищала Александра, идя с полным подносом.
- Мне звонила Госпожа Перец, Сосиска. Не надо ко мне так официально, - отряхнул пыль с плеча я.
- Как скажете, - кивнула бледная девушка. Я бы назвал её молью, если бы не её тёмные волосы в пучке. У прислуг всегда бледная одежа, как и вид.

Я открыл дверь в столовую особняка. За длинным столом уже сидела семья Хазовых, Авдеенко, и мой старший брат. Когда я закрыл дверь, весь стол обернулся ко мне, а Сосиска пошла подавать на стол.
- Ну наконец-то! Мы уже спорить начали, кто придёт первее: прачка или Эдуард! - воскликнула Стасик.
- Получается, проиграли все,- проскрипела старуха Авдеенко. Её имя никто не знал.
- Получается так, - согласилась Старуха Хазова, переводя взгляд на меня. - Чего встал, жених? Садись давай.

Я очнулся, взглотнул и сел рядом с братом. Тот же невозмутимо взмахнул бархатной салфеточкой, и наклонился к моему уху.
- Может, сядешь рядом с невестой? - ровно предложил Ярик, поправив прямые чёрные волосы в хвостике. Я перевёл взгляд на Стасю, которая похлопала глазами.

Кивнув Перцу Старшему, я присел на бархатный красный стул рядом с блондинкой. Та с белоснежной улыбкой прижалась к моему плечу, и её синяя шпилька для волос больно уткнулась в кожу. Но моё лицо не дрогнуло.
- Вы такая счастливая пара, - сказал Господин Авдеенко. - Вот судьба угадала, свести вас.
- Ага, мы давно знакомы! Это была любовь с первого взгляда,- мечтательно сказала Стасик.

Саша разложила ужин, и удалилась. Все за столом звонко смеялись, пили дорогое вино, и под пластинку Призрака Оперы обсуждали завтрашний день. Нашу со Стасиком свадьбу. От неловкости я переводил взгляд на букет тёмно-алых роз, на свечи, к себе в тарелку... Но нигде не было моего места. Я до конца жизни буду проклинать этот день, и всю дальнейшую жизнь. И я призирал все семейства.  В свадьбе за этим столом виновны все: Ярик, потому что он только за, чтобы младший брат женился на богатой семье Стаси, и наследство осталось при нём. Стасик, потому что она как раз жена. Её отец, Господин Хазов, потому что организовал свадьбу. Её мать, Госпожа Хазова, потому что спалила, как я поцеловал её дочь в руку, и не так всё поняла. Двоюродная сестра Стасика, Миссис Банана со своей дочерью Бананкой, потому что шипперы ещё те. Племянник Бананы, Армеша, потому что меня любил, больше, чем Стасик, и хотел, чтобы он стал моим племянником жены. Старуха Авдеенко, потому что, ведьма ещё та, нагадала Стасе мужа по моим критериям. Господин Авдеенко, зять её, потому что имеет тесные связи с семьёй Перцев и Хазовых, поэтому не против зарабатывать сразу из двух семейств. И только одна маленькая красноволосая Аня Авдеенко, внучка Старухи Авдеенко, ни в чём не виновата.
- Господин Авдеенко, а где жена Ваша? Алёна? - спросила Госпожа Хазова.
- К сожалению, её сожгли по обвинению в колдовстве. Я был бессилен. Благо, тещу и Анютку спасти удалось, - без скорби проговорил Авдеенко, попивая вино.
- Ох, что за чушь... Неужели из-за короткой стрижки и белых волос? - прыснул Ярослав. Брат мой.
- Представляете... Аню чуть не сожгли за красные волосы! А её бабушку... Просто потому что, - пожал плечами Авдеенко. Готов поспорить, он её сам и сжёг, чтобы отдать ребёнка под опёку бабке, а самому купаться в золоте. А вот Старуха Авдеенко была ведьмой ещё той. Полное телосложение, всё лицо в морщинах, седые волосы, и нос крючком. Анютка же была скромной девочкой с длинными красными волосами и большими карими глазами высокого, для её возраста, роста.
- У нас тоже год назад отец умер, Константин, - призналась Банана.
- Дедушка мой... - бросил куда-то в сторону Армеша.
- Ладно, хорош о грустном, - стукнул по столу Господин Хазов. - Завтра великий день!

И все поновой затрещали с весёлым тоном. Один я смотрел в пустую тарелку, держа полный бокал вина. Я не хотел этого всего. Я не хотел жить в этом особняке, как богатый сын покойного Яна Перца, я не хотел сидеть за этом столом в этом костюме, я не хотел жениться. Я ничего из этого не хотел.
- Хей, Эдик, вино невкусное? - склонилась ко мне Стасик с жалобным видом.
- Нет-нет, просто тяну удовольствие, - замешкался я, поднося бокал к устам. Как я надеялся, что это будет яд. И залпом выпил бокал.

За столом уже никого не осталось. Одна Сосиска собирала грязные тарелки, и гром гремел за окном. После ужина брат просил поговорить, а я отсиживался в столовой, хоть немного проводя время в тишине. Рядом со мной также сидела Анютка, или Ашан. Она до сих пор ковырялась со своим стейком и яблочным соком, тихо черкая вилкой. Семья Хазовых уже уехала, а именно Господин и Госпожа Хазовы, Стасик, Банана и Бананка, и Армеша. Хоть Деда с ними нет. А семья Авдеенко ждали Аню, ведя беседу пока с моим братом по работе. Я злорадствовал, что эти кучки идиотов  хоть промокнут, пока будут идти до своего особняка. Даже жаль все эти бестолковые и дорогущие костюмы.
- Ты выглядишь несчастно, Дядя Эдик, - тихо сказала Ашан. Я посмотрел на неё.
- Почему? - грустно улыбнулся я.
- Ты редко улыбаешься, не разговариваешь... Ты не выглядишь счастливым человеком. Скажи, ты же не любишь тётю Стасю? - Мерцнула вспышка грома, но тёмные глаза Ани мерцнули янтарём под вспышку. Стёк холодный пот. Прачка Сосиска занавесила алые шторы, продолжая греметь посудой, что-то ворча под нос.
- Полагаю, ты уже знаешь ответ, малышка, - отвернулся я, поставляя кулак под лоб.
- Дядя Эдик, я могу помочь. Только взамен... взамен я попрошу только об одном.
- Ох, забудь, Анютка... Свадьбы уже не избежать. Я благодарен за твою помощь, но всё бессильно, - я истерически улыбнулся, упираясь холодными пальцами в перчатках в лоб. - Я обречен.
- Моя бабушка родилась в городе Сейлем. Говорит, ни одна живая душа не видела города лучше. Погода всегда прекрасная, люди добрые, никаких богатых особняков и наследств. Недорогое жильё, свобода выбора, бирюзовое море и гейзеры, - настояла на своём Ашан. - Уехав туда за день, тебя там никто не найдёт, Дядя Эдик. Там ты будешь счастлив. А ещё... Ещё там есть ключ. Золотой, дорогой ключ, который можно продать в соседние страны за миллионы.

Я слушал девочку, как завороженный. В сердце поселилась надежда, а в голове представлялась дальнейшая жизнь. Только она была свободнее, и... и счастливее.
Вдруг я резко вскочил, падая на колени перед Аней. Взяв её тоненькие ручки, я заглянул в её детские глаза.
- Проси, что хочешь.
- Дядя Эдик, найди убийцу моей мамы.

- Аня, домой пора! - послышался скрипучий зов Старухи Авдеенко за дверью.
- Иду, Бабуля! - крикнула в ответ девочка, сползая со стула.
- Я найду его. Аня, спасибо. Спасибо, моя хорошая, - взял за руку красноволосую я, и повёл к выходу.
- Дядя Эдик, только будьте осторожны в Сейлеме. При первом же приезде вас встретят с салютом и танцами, а уехать от этой красоты у вас не получиться, - с каким-то недетским огоньком говорила Ашан.
- Хорошо, моя хорошая.

Я открыл тяжёлую дверь, выводя малышку. Не отпускал. Пройдя по рыжему ковру, спустившись по парадной лестнице, мы подошли к главному выходу. Я снял огромный и узорчатый зонт, вручая его в бледные руки девочки. Она мне улыбнулась, как и я ей, и пошла к отцу и бабке. Семья Авдеенко попрощалась, а Ярослав закрыл за ними главную дверь. Он повернулся ко мне, поправляя тёмно-синие перчатки. Стояла тишина.
- А ты, вижу, п*дофилией увлекся? - насмешливо спросил брат, а я развернулся.
- Ты вроде хотел со мной поговорить об Авдеенко.
- Только представь, какие слухи пойдут о нашей семье, если кто-то узнает, что муж Стаси Хазовой крутит роман с дочерью Авдеенко. А, между прочим, она станет нашем будущем адвокатом в глубокой старости! Старина Эд бросает Стасю, прося руки и сердца у молодой Анны - Адвоката семьи Перцев! - не унимался Ярослав, сдерживая смех.
- Я ценю твой воспалённый мозг и актёрское мастерство, но давай ближе к делу. Завтра большой день, и мне нужно подготовиться, - поднимался по лестнице я.
- Да ладно... Кхм, насчёт Авдеенко, - догнал меня Перец Старший, - поскольку Старуха Авдеенко на пенсии, а Госпожа Авдеенко, Алёна, мертва, то сейчас нас поставляет только Господин Авдеенко, а Анютку отправляют в школу адвокатов. Это означает, что сейчас Господину нужно много денег, а мы, кстати, больше в них не нуждаемся. Не нуждаемся ведь? Что говорила мама, Эд?
- Она открыла свой заповедник, и не нуждается в деньгах, - равнодушно смотрел на религиозный потолок я.
- Прекрасно! Перцы так хорошо поднялись после смерти Яна! Я предлагаю отказаться от средств Авдеенко, и начать поставлять его, - мы поднялись на второй этаж, вставая напротив огромного портрета во всю стену мёртвого отца. - Всё же Авдеенко, первые, кто помог нам после гибели. Теперь наш черёд им помогать. Что думаешь?

Я устало осмотрел ненавистный портрет отца вдоль и попрёк. Выдохнув, я пошёл к себе. Ярик же остался в коридоре.

- Что бы я не ответил, ты сделаешь по-своему, - бросил я ему, не оборачиваясь. - Спокойной ночи.

Ночь была неспокойной вообще. Ливень так и хлестал в стёкла, а гром не прекращал греметь. Пока я собирал все вещи, в голове так и произносились слова Ашан о волшебном городе. Но когда сумка не могла застегнуться, я вдруг замер.
А потом психанул.
Я и так сказочно богат, и мне вся эта одежда, все эти книги про религию и политику, все эти средства гигиены и прочее барахло совсем не нужно. Это не мои вещи. У меня даже не было собственных наушников или плюшевой игрушки, которые можно взять для переезда. Всё, что у меня есть, это только золотая карточка с моими миллионами. Разбросав все вещи по комнате, я уставился на свадебный подарок. Его купил мой брат. В огромном серебряном пакете на заказ находилось дорогое шампанское, последнее платье от известного французского дизайнера за несчитанные миллионы, коллекция ожерельев, заколок и сережек из жемчуга, духи из Японских Островов и огромный белый букет из пушистых пионов, роз и лилий. И только от меня записочка на почти бархатной бумаге с фиолетовыми чернилами с признанием в любви и прочей фигнёй. Такими записками было принято обмениваться семье Перцев и Хазовых на праздниках. Конечно же, письмо было самое льстивое и лживое в мире. Даже подпись не моя. Я всегда расписывался "EDISON", но брат заставил переписать всё письмо с подписью типа "Ͽɠꢒε".

Я сжёг подарок в камине. С особым наслаждением я сжигал письмо. Я стирал любые следы, которые говорили о свадьбе. Но со стороны Ярика это выглядело бы, будто я сжигаю триллионы. Дорогое платье, цветы, да даже духи - всё тлело в жадном пламени. В комнате становилось теплее. Я разрезал кинжалом свой свадебный костюм, а потом бросил его гореть. Гром гремел, костюм тлел, дом теплел.

Я стянул с себя дорогой колючий костюм, выбросил перчатки, выскочил из тесных туфель, от которых ноги в кровь. Я напялил совершенно простую чёрную оверсайз футболку с какой-то розовой анимешкой, обычные штаны, носки найки, и кеды. Накинул худи с аниме "Атака Титанов", взял золотую карточку. Немного погодя в тишине, я всё же дотронулся до чернильницы. Быстро написав Ярику, что я ушёл, я забрал ключи от машины, и тихо закрыл дверь, потушив весь огонь в комнате.

Ветер дул в лицо, дождь замочил весь худи. Огненные листья неслись с бешеной скоростью, а луна пряталась за тучами. Я сел в тёплый салон машины, открывая гугл карты. Дворники начали работу, машина завелась, фары осветили дорогу, телефон сказал "маршрут построен", и я поехал. Если моё спасение в Сейлеме, то я еду туда. И мне плевать, какие последствия будут у Линкольна. Это моё решение. Моя жизнь. Я хочу, чтобы я ходил по улицам, и обо мне думали:"А он точно счастливчик!".

— Ваши ключи, пожалуйста, — улыбнулась зеленоволосая девушка, говоря на английском.

Я поблагодарил девушку, и прошёл наверх. Я приехал в Сейлем. Оплатить ночь в отеле было не проблемой, а ещё я продал машину и телефон, чтобы меня не нашли. Поднимаясь по белокаменным ступеням, я смотрел на фотографии в рамках. На них был город. Вообще Сейлем оказался туманным и прохладным голодом. А ещё пустынным. Но пока я не предал этому значение, потому что такая атмосфера - норма для утра. 

Мой номер был однокомнатный, просторный. В приятном серо-бежевом тоне, но с тусклым освещением. Большие окна на уменьшенный город, белая односпальная постель, шкафы и сейфы, овальный стол с телевизором, просторная ванна и настоящий камин. Я улыбнулся, скинул верхнюю одежду, и спокойно плюхнулся на пружинистую кровать.
  Я закрыл глаза ладонями, не сдерживая улыбки. Потом общипал себя. Убедившись, что это не сон, я вскочил. Одним движением, подхватил пульт и включил английский канал, по которому крутили песни. Боже, я не верил. Наконец-то свобода. Я вырвался из клетки? Не верится. Все эти костюмы, слуги и политика остались там. В Линкольне. Схватившись за шторы, я смотрел на туманный город. Белый и тихий. На свободу. Свадьбы не будет. Наконец-то тихо. Кстати, в номере было уж слишком тихо. Это вызвало дискомфорт. Я обернулся, глядя на часы. По времени, у меня сейчас шведский стол, то есть завтрак. Заглянул я в душ на 20 минут, после чего закутался в белый халат от персонала. Я распаковал белые и пушистые тапочки, обулся и так пошёл на завтрак. Здесь всем будет плевать на мой вид, на моё место и на мою порцию. Здесь мне не скажут:"Эдуард, вы забыли зачесать локон сзади", "Эдуард сядьте с невестой" или "Эдуард, вы выбрали кусок ананаса тухлее других".

В столовой людей всё также было немного. Меня это только радовало, но некоторые из них были бледнее луны, какая-то блондинка с макияжем вообще еле на ногах ходила, у каких-то два парня вообще рты перешиты? Я не предал этому значение, и спокойно около окошка пил свой капучино и поедал нежные сырники. В Линкольн сырники готовили только по праздникам, казалось, такое простое блюдо.
  После сытного завтрака, я ушёл спать. После нелёгкой дороги, в сон так и клонило. Я выключил телевизор, занавесил окна и закутался в такую легкую постель, как у всех нормальных людей без тысяча матрасов. Всё хорошо... Как же всё хорошо... Аня, солнышко, спасибо... Теперь я счастлив.

Я разлепил сонные глаза. После ночи обычно всегда ныли все конечности, особенно спина. Поскольку ко мне сейчас не прибежит взъерошенная Сосиска с воплями:"Эдуард, пора вставать!", я решил ещё немного подремать. Прикрыв очи, я ухватился рукой за подушку и перевернулся на другой бок. Но так мне казалось. Я до сих пор оставался в том же положении, а точнее солдатиком. Я снова разлепил глаза, в попытках перевернуться, но...
Не смог.
Словно парализованный, я лежал и не мог совладать своим телом. Моё собственное тело меня не слушается.

"Что за чертовщина?" - пытался пробурчать я, но даже мой рот не поддавался. Будто рот заклеен или сшит. Невольно я вспомнил тех самых посетителей с сшитыми ртами в столовой. Стало совсем не по себе. В номере было совсем темно. Сейчас явно ночь. Неужели я проспал весь день? Но было уже не до этого: я был не один.

По комнате кто-то шаркал босыми ногами. Я напрягся. По каждой клетке разлился ток. Каждая мышца напрягалась. Какое-то тёмное тело помято передвигалось по комнате. В мою сторону. Немного приглядевшись, я увидел силуэт девушки. Низкой девушки с тёмными волосами. Её шея, будто была сломана, будто повешена: опущена вниз. Вместо лица был затылок с растрёпанными волосами. И слава богу, потому что лицо видеть я точно не хочу! Она неустойчиво шагала ко мне. В ушах загудело, лицо кипело, а сердце бешено стучало. Как бы мне не хотелось кричать, я не смог. Но самое страшное произошло, когда это нечто неожиданно прыгнуло на меня. Волосы кололи голую шею, ужасно тонкие и бледные пальцы прилегли на грудь, а по всему телу шли электрические импульсы. Я застыл. Это точно не паралич! Паралич - галлюцинации! Но почему тогда я слышу и ощущаю их на себе?! Нечто не показывало лица, лишь резко схватилось за мою шею. Тонкие и даже хрупкие руки сжали мою шею, прилагая усилия. Оно меня душило. Душило успешно: я стал задыхаться. Где-то скрипнула дверь шкафа, а по потолку пронёсся свет от фар машины. Страх и паника кололи ребра, а в глазах темнело.
"Проснись! Проснись! Проснись!" - кричал я себе, зажмурив глаза. После чего громко скрипнула дверь шкафа, холод пронёсся по телу, и у меня получилось.
— Проснись! — хрипло крикнул я во всё горло, сам себе удивляясь. Но крик был точно не мой. Будто крикнул ещё голос. Только когда я вскочил, уже ни голоса, ни нечта не было. Было лишь открытое окно, которое впускало холод и ветер в номер, отчего белые шторы развивались по всему периметру.