Часть 12
Теплая вода обволакивала мое обнаженное тело, на котором виднелись раны от ногтей, доставляющие дискомфорт во время соприкосновения с водой. Яркий свет бил по глазам, заставляя зажмуриваться каждый раз при попытке поднять веки.
Спина упиралась во что-то твердое, но я не могла разобрать, во что именно, потому что полуобморочное состояние отказывалось покидать ослабшее тело. Единственное, что я могла делать — слушать сквозь некий вакуум, охвативший меня с головой, отдаленные всплески воды, чувствовать, как кто-то берет мою руку и проводит по ней чем-то мягким, разминая пальцы и промывая каждый из них.
Спустя некоторое время глаза начали привыкать к яркому свету, но из-за опухших век открыть их получилось лишь наполовину.
Я лежала в незнакомом помещении, посередине которого стояла большая ванна, свободно помещающая в себя двух человек.
Моя голова находилась на плече парня с белоснежной кожей, прекрасным профилем и пшеничными волосами.
Спина упиралась ему в обнаженную грудь. Молодой человек аккуратными движениями проводил мочалкой по моей груди, спускаясь к животу. Вторая рука вырисовывала на боку непонятные узоры. У него не было учащенного дыхания, как у подростка, разглядывающего голую девушку, его грудь спокойно вздымалась, пока он продолжал мыть мое тело.
Перевернув меня полубоком так, что я грудью касалась его обнаженной груди, он вылил неопределенное количество чего-то вязкого на мою спину и продолжил растирать это губкой.
В голове было пусто, как никогда, хотя, я помнила все, что этот вампир сделал со мной, помнила каждое движение, помнила то, что он украл меня у собственной семьи, но на данный момент, я просто наслаждалась тем, что могу видеть свет, различать предметы и лежать в теплой ванне. Было абсолютно неважно, что я, по сути, лежу на собственной смерти, потому что ей была благодарна за то, что она выпустила меня из заточения.
Я больше не слышала писклявых тварей, не ощущала холода и сводящей с ума тишины. Удобно устроившись на его груди и поджав ноги к себе, я лежала в позе эмбриона и чувствовала, как его холодные пальцы очерчивали каждый позвонок на моей спине. Этот контраст теплой воды и его холодных рук вызывал табун мурашек по всему телу.
Как запуганный котенок, я боялась поднять свои опухшие глаза на мою вечную головную боль, на мое наказание и мое спасение. Я ненавидела его каждой клеточкой души, но только Он способен спасти меня от заточения в клетке, ибо от Его слова зависела моя дальнейшая жизнь. Умереть не позволит, а, значит, за непослушание будет наказывать.
Мысль о побеге все чаще навещала меня, но я уже начала терять надежду, что вообще смогу выбраться отсюда. Но, как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
«Мама, ты увидишь меня скоро, я обещаю», — пронеслось у меня в голове, и я закрыла глаза, полностью отдаваясь на попечение ненасытного хищника.
Руки Шу медленными движениями изучали мое обнаженное тело.
Мы же все знаем, что истерики до добра не доводят в Его королевстве. Перечить вампиру — портить уже и без того отобранную у законного владельца жизнь. Если буду сидеть в темнице, то о побеге можно будет забыть. Если буду покалеченной, о побеге можно будет забыть. Если не добьюсь его расположения, о побеге можно будет забыть.
«Терпи и постарайся получить удовольствие», — твердил назойливый червь, поселившийся в моей голове.
Вода начала потихоньку остывать, поэтому становилось достаточно прохладно, учитывая еще тот факт, что я лежала на холодном теле вампира.
Тело покрывалось мурашками, только я не понимала, отчего именно: его прикосновений или холода.
Вставшие соски стали упираться ему в грудь, и я надеялась, что он не заметит, но разве можно что-то утаить от вампира?
— Ты возбудилась, — скорее утвердил, чем спросил Он, — до чего развратная женщина.
— Мне просто холодно.
— Не ври мне, я слышу, как участилось твое сердцебиение, как кровь в жилах стала двигаться быстрее, — он перевернул меня на спину, позволяя полностью лечь на его грудь так, что моя голова находилась на одном уровне с его.
Правая рука опустилась под воду, нежно проводя пальцами по выступающим женским тазовым косточкам, когда левая очерчивала контуры груди, специально задевая соски. Я прогнулась в спине от приятных ощущений, пока он покрывал поцелуями плечо, с которого стекали капли воды.
Я слышу глубокий вдох, после которого плечо начало ныть от неприятной боли. Его длинные клыки погрузились в мою кожу до основания, заставляя дернуться и приподняться тазовой частью вверх, но это движение тут же было перехвачено его большой рукой. Надавливая на нижнюю часть живота, он вернул меня в исходное положение, продолжая высасывать жизненно необходимую жидкость из истощенного тела.
Пальцы левой руки зажали сосок, покручивая его, а правая накрыла мои половые губы, медленно обводя их и иногда задевая самую чувствительную точку в организме.
Шу оторвался от плеча, зализывая ранки своим острым языком и продолжая ласкать податливое тело. Его движения были очень медленными, а мое возбуждение росло с каждой секундой.
Он с нескрываемым наслаждением наблюдал за тем, как я терлась промежностью об его сильную руку.
Держа меня под грудью лучевой костью, он кистью продолжал надавливать на сосок, перебирая его и обводя кончиком длинного пальца ореолу.
— С каких пор ты такая послушная? — прошептал он на ухо, прикусывая мочку.
Я не смогла ответить, поскольку внутри шел бой между здравым смыслом и невероятными ощущениями, которые получала от его умелых ласк.
Похотливый язык вампира прошелся по завитку уха, а после он принялся вылизывать ушную раковину.
Сердце выпрыгивало из груди, казалось, что стук был настолько громким, что можно было бы оглохнуть.
— Ааах, Шу… — простонала я, выгибаясь в спине.
Совершенно неожиданно для меня, он сильно сжал сосок между пальцев, и несдержанный крик разнесся по помещению.
— Неправильно обращаешься ко мне, попробуем еще раз, — вампир стал ускорять движения рукой, находившейся у меня между ног.
Я чувствовала: подступает оргазм, накрывая с головой податливое женское тело. Лежа там, на его крепкой груди, и находясь в стальных объятиях, тяжелое дыхание перемешивалось со стонами удовольствия, которые вырывались из моего горла.
— Ты же хочешь кончить, верно? — прошептал он на ухо, замедляя телодвижения, — попроси об этом.
«Унижает, пользуется моим состоянием, чтобы удовлетворить садистские замашки.»
— Ну же, спрячь свою гордость, милая, — его пальцы подбирались к дырочке, попутно поднимая мое тело наверх так, что грудь оказалась около его лица, а голова свисала с края ванны.
Прижимаясь как можно крепче к его холодному телу, дабы остудить разгорячившееся мое, я ухватилась одной рукой за край бортика, а второй схватила мучителя за плечо, вцепляясь ногтями в кожу.
Шу языком провел мокрую дорожку от чашечки груди до возбужденного соска, захватывая его в плен губами, посасывая и легонько покусывая, из-за чего становилось все жарче и жарче, даже несмотря на прохладную воду, в которой мы лежали.
— Господин, пожалуйста.
— Чего ты хочешь? — оторвавшись от занятия, затуманенными глазами он осмотрел мое голое тело.
— Кончить, — громко проглотив слюну, выдохнула я.
Его длинные пальцы заполнили меня изнутри, в последствии заставляя самой насаживаться и прогибаться в спине все сильнее.
Шу вылизывал мою ключицу, начиная рвано дышать.
Только сейчас я почувствовала что-то довольно большое, утыкающееся мне в поясницу.
— У меня железная выдержка, но твои стоны потрясающие. Ты знала, что кровь человека меняет свой вкус, когда он испытывает те или иные эмоции, — покусывая мою шею, говорил он, — когда человек возбужден, его кровь имеет такой же вкус, как у человека, испытывающего страх, но только сейчас она еле-еле утоляет мою жажду, поэтому мне хочется большего, — вампир вонзил маленькие оружия в кожу, громко глотая плазму и издавая развратные стоны удовольствия.
Я не чувствовала той сильной боли, которую испытывала в первый раз, когда он укусил меня, сейчас я чувствовала нечто другое: мне хотелось, что бы его клыки прокусывали мое тело еще, больше, больше. Хотелось молить о том, что бы он не останавливался.
Раствориться в этом наслаждении — единственное желание, которое я могла испытывать сейчас.
— К-кончаю, — крикнула я, подставляя ему большее пространство для укусов.
Особое блаженство распространилось по всему телу, когда я, выкрикивая его имя, кончила, содрогаясь и дрожа; уши заложило, а в глазах появились темные пятна.
Шу оторвался от моей шеи, оставляя легкий поцелуй на укусе. Включил теплую воду, обмывая уставшее тело, лежащее на нем. Поднялся и, завернув меня в большое махровое полотенце, отнес в комнату.
— Наше приключение только начинается…