Глава 5
С губ Пинки сорвался стон. Это никак нельзя было назвать спокойным сном. Она потëрла пульсирующую голову и попыталась встать.
Как только она попыталась, всё её тело пронзила боль. Она легла на спину и сделала несколько глубоких вдохов, почувствовав, как в нос ударил невыносимый запах разложения. Она оторвала голову от земли, закашлявшись, когда от зловония у неё перехватило дыхание. Её глаза распахнулись, когда она попыталась осмотреться, однако было слишком темно, чтобы она могла что-либо разглядеть.
Она порылась в своём рюкзаке в поисках фонаря, прежде чем вытащить его и включить.
Пол, на котором она сидела, представлял собой месиво из гниющего дерева и грязи, обычные нетронутые полы "Сахарного уголка" теперь слились воедино с потусторонним миром. Она подняла голову, чтобы осмотреться, и увидела, что стены и мебель тоже сгнили, по углам комнаты свисали тела пони, на прилавках магазина были разложены плохие кондитерские изделия.
Пинки быстро отвернулась, закрыв глаза от изображений. Она уже столько всего повидала, но легче от этого не становилось. Ей хотелось, чтобы, проснувшись, всё это место исчезло, как будто это был просто дурной сон.
"По крайней мере, на меня не напал монстр..." Она застонала, когда начала подниматься на дрожащие ноги. Она посмотрела на пропитанные кровью бинты, которые покрывали еë ноги.
Образы того, как она сама нападает на себя, пронеслись у неё в голове, пока события прокручивались в голове. Она помнила каждый порез, а затем и то, как её собственное копыто обрывало её жизнь.
Её пронзило чувство вины. Она не хотела убивать её, но в состоянии самозащиты у неё не было другого выхода. Если бы только этот город не исказил всё, если бы только всё вернулось на круги своя...
"Погоди!" Крикнула Пинки, когда какая-то мысль пришла ей в голову. Она ещё раз выглянула из-за угла "Сахарного уголка", прежде чем опустить взгляд на свои ноги, на покрытый грязью пол. "Когда я заходила, "Сахарный уголок" выглядел совсем по-другому..." Спросила она вслух, когда начала понимать, что происходит вокруг неё. "Что означает… о нет... сирена больше не включалась! Я всё ещё в этом... ином мире!" Пинки начала паниковать, когда до неё дошло.
"Нет... нет, нет, нет, успокойся, Пинки!" Сказала Пинки, садясь и делая глубокие вдохи. "Если ты запаникуешь, то ничего хорошего не случится!" Она покачала головой, прежде чем слегка постучать по ней копытцами. "Сохраняй спокойствие... сохраняй невозмутимость и просто... просто подумай".
Её сердцебиение начало замедляться, когда ей удалось договориться с самой собой.
"Хорошо… ладно, сначала о главном..." Спросила она, глядя на свои ноги. "Мне нужно сменить эти бинты..." Она полезла в свою сумку и достала бинты, которые положила туда раньше. Она быстро перевязала свои раны, проверяя каждую из них, чтобы убедиться, что они заживают должным образом, прежде чем снова наложить свежие бинты. Она израсходовала остатки марли, но осталась довольна свежими повязками.
"Наверное, было бы лучше, если бы у меня было какое-нибудь дезинфицирующее средство... Но я должна работать с тем, что у меня есть". Она тихо вздохнула. "И что теперь?" Спросила она себя, залезая в рюкзак и доставая карту. Она развернула её, чтобы посмотреть, куда ей следует идти.
У неё перехватило дыхание от потрясения. Теперь карта была пустой. Вся карта состояла всего из одного слова:
Нигде
"Нигде? Меня нигде нет?" В замешательстве спросила она себя. Она прижалась к карте в поисках какой-нибудь подсказки о том, что случилось со старой, но никаких подсказок не было. Сокрушëнно вздохнув, она положила пакет с картой в свою сумку.
"Я... думаю, мне стоит осмотреться вокруг… прежде чем я решу, куда идти дальше." Она с трудом подавила лёгкое беспокойство. Она не была уверена, чего ожидать снаружи теперь, когда сирена не вернула мир в нормальное русло.
"Хорошо… ты и так уже через многое прошла, Пинки...… ты справишься с этим..." Тихо подбадривала она себя, вставая и сжимая фонарь в зубах. Она направилась к двери и тихонько толкнула её, ожидая порыва холодного воздуха.
Выйдя из магазина, она обнаружила, что весь Понивилль погрузился в потусторонний мир. Вся улица была вымощена гниющим полом, усеянным дырами, из-за которых виднелся металлический каркас, удерживавший его над тёмной бездонной пропастью. Дома превратились в ветхие, ржавого цвета лачуги, которые трещали по швам. Туман по-прежнему освещал только часть города, но теперь он был таким же чёрным, как небо. Единственным источником света, проникавшим сюда, был её фонарь.
Она внимательно огляделась, прежде чем спуститься с крыльца магазина. Она понятия не имела, куда ей следует направиться в первую очередь. Другая версия её самой не оставила никаких подсказок, а если и оставила, то Пинки не хотела возвращаться, чтобы найти их.
Внезапно до её ушей донесся громкий стук, когда земля слегка задрожала. Она внимательно осмотрела землю, когда по ней прошла ещё одна дрожь, несколько камешков затряслись у неё под копытами. Сердце Пинки учащëнно забилось, она понятия не имела, что это значит, но ничего хорошего это не предвещало. Она огляделась вокруг, пытаясь найти источник грохота.
"Гхххрррггггхххх..." Раздался стон монстра, с которым Пинки была уже знакома. Она быстро повернула голову в ту сторону, когда её граммофон начал издавать звук помех. Из темноты медленно вышел Стонущий, ковыляя к ней.
"... Не может быть, чтобы он был источником..." Эти мысли промелькнули в голове Пинки на мгновение, как вдруг её оглушил громкий рев, прорезавший туманный воздух. Грохот нарастал, как будто источник теперь бежал. Пинки отошла на несколько шагов от Стонущего, не уверенная, что ей следует делать.
"Руууаааааа..." Стонущий застонал, пытаясь двигаться быстрее. Пинки не могла не заметить, что оно выглядело так, словно пыталось убежать, но убежать от чего?
"Рууа-ГХРА." Стонущий издал последний крик боли, когда из темноты появилась огромная пасть, впившаяся в существо, проглотив его за один укус. Оно повернуло голову назад, прежде чем проглотить Стонущего за один укус. Пинки в шоке уставилась на гигантское чудовище перед собой.
Это было единое тело, с большим ртом спереди, без глаз, изогнутой розовой кожей, уходящей прямо назад, и большими мускулистыми ногами, которые поддерживали всё его тело. Это было похоже на то, как если бы кто-то отрезал голову и шею пони и приделал к его телу гигантский рот. Он был ростом с дракона.
Он издал ещё один рев, который привел Пинки в чувство. Он покончил со своей трапезой и принялся за следующую.
Пинки развернулась на копытцах и побежала изо всех сил. Существо издало рёв и бросилось в погоню, каждый удар его ног сотрясал землю под копытами.
Её сердце бешено колотилось, когда она изо всех сил старалась бежать, ей постоянно казалось, что её копыта вот-вот соскользнут с трясущейся земли, и она задыхалась как сумасшедшая, набирая воздух в лёгкие.
Она почувствовала и услышала позади себя тяжелый удар. Она оглянулась через плечо и увидела, что существо пыталось укусить её, ударившись головой об пол. Оно быстро отдëрнуло голову и, издав болезненный рев, снова пустилось бежать.
Она смотрела, как он бежит, громко стуча лапами, изо всех сил стараясь не отстать от неё. Однако он был медленнее её, и она это знала, и это существо было далеко не таким быстрым, как то, что преследовало её в прошлый раз. Обретя уверенность, она повернулась лицом к дороге перед собой.
Она быстро повернулась, заметив, что тропинка перед ней заканчивается. Она быстро побежала, оглянувшись, и увидела, как существо бросилось прямо на здания, издав ещё один болезненный рёв.
"Я могу это сделать… Я могу обогнать его". Подумала она про себя, чувствуя, как растет её уверенность в себе. Она не знала, что это такое, но она могла обогнать его.…
Она посмотрела вперёд и увидела, как гниющий город проносится мимо неё с каждым шагом.
"Но куда мне от него убежать?" Спросила она себя, не уверенная в правильности ответа.
Она услышала, как он издал ещё один рёв, когда под её копытами снова началась дрожь. Он снова преследовал её, но не казался таким уж ярким. Этого следовало опасаться, он мог съесть её, если она не будет осторожна, но она могла убежать от него…
Она быстро свернула за другой изгиб, увеличивая расстояние от существа.
Её внимание привлекло то, что она увидела вдалеке. Это выглядело так, как будто посреди мира были воздвигнуты гигантские ворота из металлических прутьев, отделяющие одну половину мира от другой. Подбежав к нему, она увидела, что он тянется в небо, но не могла разглядеть, где он заканчивается.
Она оглянулась: розовое чудовище медленно догоняло её, оно сжимало челюсти и ревело, требуя её крови.
Она оглянулась на ворота и увидела, что в них открыта дверь обычного размера, чтобы она могла пролезть. Она прибавила скорость и бросилась прямо к двери.
Она с лёгкостью проскользнула внутрь и быстро захлопнула её за собой. Она смотрела сквозь металлические прутья на существо, бегущее прямо к воротам. Она тяжело дышала, наблюдая, как оно бросается вперёд со всей своей мощью.
Он громко ударился о ворота, издав дикий рёв, и резко остановился. Ворота оказались достаточно прочными, чтобы удержать его. Он издал ещё один рев, отступая назад, и снова врезался прямо в ворота. Прутья слегка прогнулись, но выдержали. Пинки стояла в изумлении, наблюдая, как существо изо всех сил пытается прорваться сквозь прутья, ревëт и вопит, постоянно ударяясь головой о прутья.
Громкий треск эхом разнесся по окрестностям, когда существо перестало биться. Он издал ворчание, пытаясь понять, что означает этот звук, прежде чем снова ударился головой о ворота.
Снова раздался громкий треск, и огромное существо нашарило в полу свою заднюю лапу. Оно начало издавать отчаянный рев и метаться из стороны в сторону, пытаясь высвободить ногу. Земля под ним треснула и подалась, существо с ревом вцепилось в металлические ворота, чтобы не упасть. Вскоре его гигантская фигура провалилась сквозь землю, а громкий рёв исчез в тëмном небе, когда оно упало в бездонную пропасть.
Пинки медленно направилась к тому месту, где он врезался в ворота, опустив голову в сторону бездонной пропасти. Существо упало, его больше не было ни видно, ни слышно. Земля, на которой оно стояло, продолжала осыпаться, распространяясь по направлению к городу. Весь город тоже медленно проваливался в бездонную пропасть, как будто единственным местом, оставшимся во всём городе, была территория за металлическими воротами.
Пинки смотрела на разрушающийся город, потрясëнная тем, что он действительно рушится... это почти обрадовало её. Место, причинившее ей столько мучений, медленно исчезало у неё на глазах. Это оставило её там в затруднительном положении, но оно уходило.
Она повернулась спиной к разрушающемуся городу, чтобы взглянуть на то, где она сейчас находится, прежде чем издать ещё один удивленный вздох. Она не заметила, что на самом деле находилось за воротами, так как была слишком сосредоточена на беге.
Земля перед ней была усеяна камнями всех размеров, разбросанными так далеко, как только мог видеть глаз. В центре всех этих камней стоял деревянный домик, маленький, но причудливый, с небольшой ветряной мельницей. Это была ферма, место, где она жила и росла, когда была жеребёнком.
"Ферма? Она не должна была находиться так близко от Понивилля!" Подумала она, устремляясь к нему. Её манили его привычность и комфорт.
Когда она подбежала ближе к дому, перед входной дверью появился образ кобылки, похожей на привидение. Маленькая кобылка побежала вперед, входя в дверь дома. Пинки пришлось последовать за ней.
Она быстро добежала до входной двери, открыла её и вошла внутрь.
Внутри, в гостиной, было призрачное изображение её младшей сестры, Белламины, которая стояла и смотрела на нее.
"Б-Белламина!" Позвала она, выронив фонарь изо рта. Он с лязгом ударился о землю и покатился к молодой призрачной кобылке, которая остановила его копытом.
"Я... удивлена, что ты проделала весь этот путь, Пинкамина". Белламина подняла фонарь правой стороной вверх: "Наверное, я была неправа, думаю, ты сможешь смириться с правдой".
"Белламина! Т-ты..." Пинки вздрогнула, но остановилась, взглянув на сестру. "Ты такая… на самом деле ты не здесь, так ведь?" Спросила она, и её жизнерадостность улетучилась, когда она смогла разглядеть призрачный образ своей сестры.
"Здесь ты увидишь правду." Белламина повернулась и указала Пинки на лестницу, ведущую на верхний этаж: "Этот дом - твоё последнее убежище. После этого пути назад не будет". Зловеще произнесла её младшая сестра.
"... Что ты имеешь в виду?"
"Прощай, сестрëнка." Последние слова Белламины прозвучали эхом, когда её изображение исчезло из гостиной.
Пинки могла только смотреть туда, где только что стояла её сестра, не зная, что делать с тем, что она увидела. Она почувствовала кол грусти и в то же время... немного утешения. Это было недолго, совсем ненадолго, и продолжалось не так долго, как ей хотелось бы, но...
Она поговорила со своей сестрой.
Она подошла к фонарю и снова взяла его ртом. Она не могла. остановиться здесь, не сейчас. Последние слова сестры придали ей сил, и она смогла довести начатое до конца. Она посмотрела на лестницу, на которую указала сестра; она вела в спальни на втором этаже.
"Правда… Думаю, пришло время узнать, что это значит!" Подумала она про себя, делая осторожные шаги навстречу своей судьбе.
Наверху лестницы её встретила деревянная дверь. Она осторожно толкнула её, и за ней оказался коридор. По бокам коридора были четыре квадратных отверстия с надписями под ними. В конце коридора была ещё одна деревянная дверь. Она вышла в коридор, когда внезапно деревянная дверь со щелчком закрылась за ней. Она быстро взглянула на дверь, подëргала ручку и обнаружила, что та заперта.
Она тихо вздохнула и повернулась обратно к коридору, прежде чем снова чуть не выпрыгнуть из своей кожи. Стройный Пони стоял в конце коридора, прямо за дверью с другой стороны. Её сердце заколотилось где-то в горле, когда она отступила к двери, которая закрылась за ней.
Однако Стройный Пони развернулся и, казалось, скрылся за последней дверью, словно говоря ей, что ждёт её по ту сторону.
Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Сам вид этого существа вселял в нее страх…
Она покачала головой, успокаиваясь.
"Моя сестра сказала, что здесь правда… Я должна верить в неë." Пинки осторожно поднялась на копыта и медленно шагнула вперед. "Она сказала, что я готова к этому. Я сумела пройти так далеко, через ад и вернуться обратно, я справлюсь с этим." Она глубоко вздохнула и повернулась к первой дыре в стене, читая слова, написанные под ней:
Глаза её заблестели,
Она крадется, прежде чем нанести удар,
Её хвост виляет в предвкушении.
Пинки обдумала это. Квадратное отверстие было как раз подходящего размера, чтобы она могла вставить его в одну из плиток, которые взяла в "Сахарном уголке". Она предположила, что загадка означает, что она должна вставить одну из них в прорезь.
Она внимательно заглянула в свою сумку и просмотрела всё, что у неё было: птицу, змею, кошку и рыбу.
"Эта загадка относится к плитке с котом, не так ли?" Спросила она себя, обдумывая разгадку. Она осторожно взяла плитку и аккуратно положила её в отверстие в стене.
Плитка начала светиться белым светом, распространяясь из отверстия, в котором находилась. Пинки отступила на шаг, наблюдая за тем, как перед ней появляется тарелка размером с дверь. Вскоре свет померк, и на её месте появилась дверь.
Она осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Это была единственная комната, почти как чулан. Четыре сплошные стены, не поддающиеся описанию, но всё же она почувствовала необходимость зайти внутрь. Она вошла в тёмную комнату и закрыла за собой дверь.
Внезапно пламя в её фонаре погасло само по себе. Когда она протянула руку, чтобы снова зажечь его, комната наполнилась светом. На стенах появились изображения. Пинки мгновенно распознала в них воспоминания.
"Не знаю, Пинкамина.… Ты уверена, что это хорошая идея?" Спросила Белламина, направляясь со своей подпрыгивающей старшей сестрой к краю фермы.
"Конечно, это так!" Пинки радостно воскликнула, ведя за собой младшую сестру: "Это супер-особенная вечеринка! Я пыталась пригласить маму, папу и Октавию, но они все были слишком заняты. Значит, ты сможешь повеселиться вместе со мной!"
"Ну что ж… Я люблю твои вечеринки." Белламина улыбнулась, это было правдой. Они вдвоëм дошли до опушки леса.
"Мы здесь!" Радостно воскликнула Пинкамина.
"С кем ты разговариваешь?" Растерянно спросила Белламина.
"Ну, конечно, ведущей вечеринки!" Она радостно захихикала. Белламина выглядела смущëнной, но это замешательство длилось недолго. Из леса вышел высокий жеребец, его шерсть была бледно-серой, его грива была растрëпана и завита в каштановые кудри, он выглядел так, будто не мылся как следует по меньшей мере неделю, и самым странным из всего этого было то, что его кьютимарка состояла из трёх темно-красных воздушных шаров.
"Привет, Пинкамина, я вижу, ты привела друга." Старый жеребец улыбнулся. От его голоса у Белламины мурашки побежали по спине.
"Видишь? Он же ведущий вечеринки! Он собирается устроить нам супер-пупер-чудесную-фантастическую вечеринку!" Пинки подскочила к нему и указала на его кьютимарку. "И видишь? У нас у обоих похожая кьютимарка! Это значит, что он собирается устроить нам самую лучшую вечеринку!" Пинкамина была очень взволнована.
"О, конечно, я всегда устраиваю самые лучшие вечеринки". Жеребец издал тихий, глубокий смешок.
"П-правда?" Спросила Белламина немного неуверенно, но если её сестра верит в этого парня, то с ним, должно быть, всё в порядке. Кроме того, они собирались на вечеринку, а вечеринки - это всегда весело.
"Пойдём, вечеринка вот такая." Жеребец улыбнулся, повернулся и пошëл обратно в лес.
"Да! Пора веселиться!" Пинки радостно поскакала за жеребцом. Белламина медленно последовала за ними.
Пламя фонаря, мерцая, вернулось к жизни, когда изображения исчезли со стен. Пинки уставилась на стены, на которых были изображены изображения, о которых она уже давно заставила себя забыть. Ей не нравилось, к чему это привело. В то время она была слишком невежественна, чтобы понять, что от жеребца исходит дурной запах, она была слишком сосредоточена на вечеринках.
Она тяжело сглотнула, открывая дверь и выходя в коридор. Она посмотрела на дыру перед собой, под которой был написан текст:
Изящная и гладкая,
она нападает на свою жертву,
её хвост позволяет ей двигаться.
В голове у неё возник образ змеи. У неё возникло нехорошее предчувствие, когда она осторожно вытащила плитку со змеей и аккуратно положила её в прорезь. Свет превратил это помещение в дверь, такую же, как и предыдущая.
Она нерешительно вошла в комнату, пытаясь подготовиться к тому, чему ей предстояло стать свидетельницей. Свет её фонаря померк.
"Ч-что вы делаете с моей сестрой!?" Юная Пинкамина плакала из-за прутьев стальной клетки. Жеребец запер её внутри под предлогом того, что они будут играть в "Приколи пони хвост".
"Не смотри так грустно, маленькая кобылка". Жеребец сказал это с ошеломлëнной улыбкой. Пинкамина посмотрела ему в глаза и ничего не увидела; казалось, у жеребца и в самом деле не было души. "Я как раз собираюсь сыграть с твоей сестрой в одну из самых замечательных игр".
"Не похоже, что ей весело!" Пинкамина вскрикнула, глядя на свою сестру, которая была привязана к столу. Она отчаянно пыталась освободиться от пут. Ремни были слишком тугими, и она могла лишь подëргивать различными частями своего тела. Он знал, что делает.
"О, может, сейчас она и не выглядит так, как сейчас, но я играл в эту игру со многими пони раньше. Просто оглянись вокруг, за эти годы у меня появилось много друзей." Кривая улыбка появилась на его лице, прежде чем он повернулся к ней спиной.
Пинкамина оглядела комнату; она впервые обратила на это внимание. Внезапно ужасающая вонь, стоявшая в комнате, стала очевидной; она исходила от разлагающихся пони, украшавших комнату. На большинстве из них были изображены молодые кобылки, от которых остались только головы в качестве украшений. Жеребец украсил комнату для вечеринки, используя кости и шкуры убитых им пони.
"НЕТ! ОСТАНОВИСЬ! ПОЖАЛУЙСТА!" Раздались истерические крики её сестры. Внимание Пинкамины мгновенно вернулось к тому, что происходило перед ней.
"Правильно, издай звук. Это то, чего я жажду". Жеребец рассмеялся, когда Пинкамина увидела, как он осторожно прижимает скальпель к её коже. Он начал аккуратно кромсать её.
Крик её младшей сестры эхом разнëсся по комнате, когда изображение исчезло. Пламя ожило, снова осветив тёмную комнату.
По лицу Пинки потекли слезы, каких никогда раньше не было.
"Белламина..." Всхлипнула она про себя, вспомнив ужасные картины того, как жеребец заживо расчленял её сестру. Она давным-давно отбросила это воспоминание, которое было слишком ужасным, чтобы она хотела его вспоминать. Её драгоценная сестрёнка стала не более чем игрушкой для этого жеребца.
Она икнула, хватая ртом воздух между всхлипываниями. У неё оставалось ещё две плитки, и ей нужно было вспомнить ещё больше воспоминаний. Она должна была вспомнить всё, что произошло, ради своей сестры.
Ей потребовалось много времени, чтобы выйти из комнаты, очень тихо прикрыв за собой дверь. Сначала она должна была всё увидеть, прежде чем что-то сказать. Она очень тихо подошла к следующему участку стены и прочитала надпись под квадратным отверстием:
Мягкая на ощупь,
Он преодолевает свои страхи,
его хвост стабилизируется.
Пинки быстро взяла плитку с изображением птицы и поместила её в отверстие. Дверь появилась точно так же, как и в случае с другими. Она вошла внутрь, разглядывая стены, когда свет её фонаря снова померк.
"Ну же, тебе нужно поесть. Нет смысла оставлять себя голодным." Жеребец усмехнулся про себя своим холодным, резким, режущим душу смехом. Пинкамина свернулась калачиком в глубине клетки и плакала навзрыд. Всё, что осталось от её сестры, - это безжизненная верхняя часть, которая всё ещё была привязана к столу. Она не видела, что он сделал с остальным телом после того, как закончил.
"Вот, я даже приготовил для тебя это особенное угощение". Он сказал, открыл маленькое отверстие в клетке и пододвинул к нему тарелку с кексом. Пинкамина отказался от угощения; ничто из приготовленного этим жестоким жеребцом не стоило того, чтобы его есть.
В животе у неё заурчало; она ничего не ела с самого завтрака и надеялась наесться чего-нибудь вкусненького с вечеринки.
"Видишь? Ты голодна. Тебе нужно поесть." Жеребец улыбнулся.
Тело Пинкамины не подчинилось её разуму, когда оно медленно поднялось и подошло к кексу. Она осторожно понюхала кекс, но было трудно уловить какой-либо запах, кроме запаха разложения в комнате. Затем она очень осторожно слизнула глазурь, покрывавшую кекс. Сладковатый привкус коснулся её языка, словно вопреки тому, что подсказывал ей разум. Разум кричал, что что-то не так.
Она очень осторожно открыла рот и откусила кусочек кекса.
"Хорошо, я так рад, что ты ешь. Было бы жаль, если бы твоя сестра пропала даром". Жеребец зловеще усмехнулся.
Вкус кекса поразил Пинкамину, словно кирпич. Этот кекс не был сладким и приторным; он был солоноватым и тягучим, как будто основным ингредиентом были…
Жеребец рассмеялся, увидев, как исказилось выражение лица молодой кобылки. Пинкамину вырвало, и она бросилась в дальний конец клетки, где кашляла и отплевывалась, пытаясь избавиться от мерзости. Громкий смех жеребца ударил ей в уши, вызвав новые слëзы.
С верхней площадки лестницы, ведущей в подвал, послышался громкий треск. Жеребец удивлëнно поднял голову, его глаза расширились. Он вдруг попытался открыть клетку, как бешеный зверь, как будто ему непременно нужно было добраться до Пинкамины. Ему удалось открыть её, когда он начал просовывать копыто внутрь, но внезапно на него набросилась другая крупная фигура.
Послышались громкие крики, как будто там шла драка. Перед клеткой появилась ещё одна крупная фигура, которая попыталась схватить Пинкамину.
"Нет! нет!" Пинкамина закричала, пытаясь сопротивляться фигуре, которая вытаскивала её из клетки.
"Всё в порядке! Не бойся, этот злобный жеребец больше не причинит тебе вреда". Голос, исходивший от фигуры, был успокаивающим, ободряющим. Он не был похож на голос того жеребца.
Пинкамина испуганно посмотрела на фигуру, которая вытаскивала её из клетки, держа за ногу. У жеребца была белая шкура с ярко-рыжей шерстью; он был одет в синюю униформу, украшенную синей шапочкой.
"Всё в порядке, мы хорошие ребята. Мы пришли, чтобы забрать тебя домой". Сказал он с улыбкой, быстро двигаясь, чтобы вытащить её из подвала.
"Меня спасли..." Сказала она, вспоминая, как снова зажегся свет. "Но было уже слишком поздно… они не успели вовремя спасти мою сестру." Пинки покачала головой. "И это... это мерзкое угощение..." Даже мысль о кексе вызывала у неё тошноту. "Это... трудно поверить, что кто-то из пони может быть таким жестоким."
Она вышла обратно в коридор, а мысли продолжали крутиться у неё в голове. "Те слова, которые я произнесла в другом воспоминании, теперь обретают смысл… после того, как я съела это, мне больше никогда не хотелось есть..."
Она посмотрела на последнюю дыру в стене, надпись под которой гласила:
Гладкая текстура,
Для большинства из них это пища,
а хвост толкает их вперед.
Пинки осторожно вытащила последнюю плитку с изображением рыбы и положила её в отверстие. Она осторожно вытерла слезы, выступившие у неё на глазах, когда появилась дверь. Она осторожно прошла сквозь неё, пытаясь понять, что могло предложить последнее из её сокровенных воспоминаний.
Пинкамина рыдала, уткнувшись в пальто Октавии. Старшая сестра делала всё возможное, чтобы успокоить младшую, но, как она ни старалась, ей не удавалось уложить кобылку спать.
Пинкамина почти ничего не ела, отказывалась спать и постоянно всхлипывала. Октавия понятия не имела, что именно видела её сестра; всё, что она знала, это то, что Белламина была мертва. Казалось, один этот факт заставлял Пинкамину шарахаться от теней.
"О боже, я слышу плач." Раздался очень мягкий, успокаивающий голос.
"Бабуля, пирожок." Удивлëнно воскликнула Октавия, подняв глаза и увидев, что в тёмную комнату входит их бабушка с фонарём в руках.
"Бабуля..." Пинкамина фыркнула, увидев свою бабушку.
"Это я, малышка." Она тепло улыбнулась, подошла ближе, поставила фонарь на прикроватную тумбочку и уткнулась носом в плачущую кобылку. "Что тебя беспокоит?" Звук её нежного голоса, казалось, успокоил что-то глубоко в душе кобылки. Рыдания Пинкамины постепенно перешли во всхлипывания, когда она взяла себя в руки настолько, чтобы заговорить с бабушкой.
"Б-Б-Белл… Белламина... Мертва... Бабуля..." Пинкамена слегка поперхнулся.
"Да… Я знаю, дорогая. Это факт, с которым мы все должны смириться сейчас". Торжественно произнесла Бабушка. "Мы все скорбели по ней и будем вечно оплакивать её утрату. Но, кажется, за твоими слезами скрывается нечто большее, дитя моё. Кажется, они скрывают нечто большее, чем просто твою потерю".
Пинкамина потерла глаза, шмыгнула носом, отвела взгляд от бабушки и уткнулась лицом в пальто Октавии.
"Я... больше никогда в жизни не буду устраивать вечеринки". Она всхлипнула.
"О, детка, почему ты так говоришь? Ты же знаешь, что мы любим твои вечеринки, а ты любишь их устраивать." Сказала бабуля Пай, удивлëнная неожиданными словами своей внучки.
"Из-за моих вечеринок... погибла Белламина." Она всхлипывала, уткнувшись в пальто Октавии. Октавия изо всех сил старалась утешить кобылку. Их бабушка выглядела немного грустной, но закрыла глаза, так как, казалось, всё поняла.
"Моя дорогая Пинкамина… по крайней мере, тебе следует продолжать устраивать свои вечеринки". Она говорила тихо, но искренне.
"Хм?" Пинкамина и Октавия сказали в унисон, когда обе повернулись, чтобы посмотреть на свою бабушку.
"Видишь, дорогая Пинкамина, твоей сестре нравились твои вечеринки. Она действительно получала от них удовольствие; иногда всё, о чем она могла говорить со мной, - это о том, как весело ей было на вашей последней вечеринке". Бабуля Пай тихо усмехнулась про себя, вспомнив: "Вот почему я говорю тебе: продолжай устраивать свои вечеринки, детка, в честь и память о своей сестре. Твоя сестра не хотела бы, чтобы ты провела остаток своей жизни в страхе и слезах. Она бы хотела видеть, как ты улыбаешься до конца своих дней". Улыбка бабули была тёплой, поскольку сказанные ею слова были правдой.
"Н-но..." Пинкамена фыркнула, пытаясь осмыслить слова своей бабушки, ведь она была всего лишь кобылкой. "Но... мир такой страшный, бабушка. Как… Как я могу при этом улыбаться?"
"Просто, дитя моё". Она тихо усмехнулась про себя. "Ты должна смеяться над своими страхами".
"Смеяться?" С любопытством спросила Пинкамина.
Это был урок, который она часто вспоминала из своего детства. Бабушка часто навещала её и учила смеяться над своими страхами, противостоять теням и представлениям о монстрах и развеивать страхи смехом. Она могла встретить лицом к лицу всё, что угодно, лишь бы у неё были внутренние силы смеяться по окончании рабочего дня.
Она забыла, почему бабушка так часто повторяла ей этот урок, раньше, по её воспоминаниям, она просто думала, что это из-за того, что в детстве она боялась темноты. Теперь она знала, что это было вызвано чем-то гораздо более глубоким.
Лёгкая улыбка появилась на её лице, когда она вспомнила все те воспоминания, которые теперь забыла. Хорошие воспоминания, плохие воспоминания, уродливые воспоминания, красивые воспоминания. Она заперла их все, чтобы быть счастливой, чтобы попытаться исполнить желания Белламины. Она не была готова принять эти воспоминания в своём сердце как факт…
Она осторожно покинула последнюю из комнат, хранящих её воспоминания. Она чувствовала медленные, ритмичные удары своего сердца, которые громко отдавались в ней. На её лице появилась улыбка, когда она с нежностью вспомнила свою сестру.
"Итак... осталось сделать ещё кое-что." Сказала она, глядя на дверь в конце коридора. Она медленно направилась к ней, твёрдо решив, что делать дальше. Она знала, что ей нужно сделать сейчас.
Она открыла дверь и вышла.
За дверью она увидела четыре факела, зажжëнных вокруг открытой арены. Для неё была освещена дорожка, ведущая к ней. Вдоль дорожки и арены был установлен забор, чтобы она не могла пойти куда-либо ещё.
Она осторожно убрала фонарь и направилась к центру арены. Она чувствовала, как по всему миру пробегает мелкая дрожь.
Когда она дошла до одного конца арены, с противоположной стороны из-под земли появился Стройный Пони. Он возвышался над ней, его присутствие всё ещё давило.
Но... на этот раз она не испугалась.
"Теперь я, наконец, понимаю." Тихо сказала Пинки, медленно покачав головой, прежде чем с улыбкой взглянуть на Стройного Пони. "Мой страх перед твоим присутствием, твоим превосходством надо мной, самим твоим существованием… ты ведь тот жеребец, верно?" Стройный Пони просто стоял там, не меняясь со слов Пинки. "Ну что ж… ты не совсем он… но ты - мой образ его." Она закрыла глаза и улыбнулась. "Что означает… Я больше не боюсь тебя".
Стройный Пони направился к ней, и каждый его шаг, казалось, эхом разносился по арене. Пинки открыла глаза, наблюдая, как пони направляется к ней. Её губы задрожали, когда она увидела, что он приближается. Она почувствовала, как туман начинает заволакивать её сознание, как фонограф издаёт помехи.
Она твёрдо стояла на своём, с нежностью вспоминая слова своей бабушки, воспоминания о своей младшей сестре, о своих друзьях в Понивилле, о том, как весело ей было на протяжении всей её жизни, благодаря помощи всех, кого она когда-либо знала. Все они помогли ей прожить жизнь, которой она могла бы гордиться.
Стройный Пони стоял в нескольких футах от неё, но туман, который он вызвал в её сознании, начал рассеиваться. Её дрожащие губы на мгновение скривились, прежде чем из них вырвался тихий звук.
"Хех..."
Сначала он звучал тихо, по мере того как обретал почву внутри Пинки.
"Хехехе..."
С каждым звуком, исходившим от неё, уверенность в себе росла, туман рассеивался, звук граммофона становился тише.
"Хахахахаха".
Она смеялась. Она смеялась над страхом, который навёл на неё этот Пони... нет, весь этот город, просто чтобы она могла стать достаточно сильной, чтобы встретиться со своими страхами лицом к лицу.
"Ахахахахахаха!"
Она смеялась, она хихикала, она фыркала, она хихикала. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как она в последний раз смеялась, она пролила столько слёз, которые сдерживала годами, столько боли и мучений, которые она хранила внутри. Впервые за долгое-долгое время она рассмеялась от всего сердца.
На её шее засияло яркое сияние, и появилось золотое ожерелье с голубым драгоценным камнем-шариком. Её смех продолжался, когда свет от ожерелья заставил Стройного Пони отпрыгнуть назад, издав пронзительный крик, так как, казалось, ему было больно.
Вся земля затряслась от гигантской дрожи и начала разваливаться на части. Всё вокруг неё начало проваливаться в бездонную пропасть, которая лежала под ними. Весь мир рушился и разбивался вдребезги.
Стройный Пони издал ещё один болезненный рев и снова растворился в земле, исчезнув из поля зрения Пинки.
Она успокоила свой смех настолько, что смогла заговорить.
"Я не забуду вас, мистер Кольт. И я не думаю, что когда-нибудь смогу по-настоящему простить вас за то, что вы сделали, но теперь я могу двигаться дальше." Она закрыла глаза и лучезарно улыбнулась. Золотое ожерелье на её шее ярко засияло, выпустив луч света вперед, ударившись о воздух, прежде чем превратиться в светящуюся дверь. Затем ожерелье исчезло, чтобы дождаться следующего раза, когда оно понадобится.
"Мне пора возвращаться домой. На этот раз по-настоящему. Пинки счастливо улыбнулась, входя в дверь света, а остатки мира рушились у неё за спиной.
Продолжение следует