Глава 3
Пинки Пай осторожно закончила промывать и перевязывать свои раны. Её нога всё ещё пульсировала от укуса, но, по крайней мере, теперь она начнёт заживать как следует. Она попробовала опереться на неё всем весом; было немного больно, но ничего такого, с чем она не смогла бы справиться. Она могла продолжать двигаться; она могла убежать, если понадобится.
Она ещё раз взглянула на записку, которую положила на свою кровать; она лежала на дне корзины воздушного шара, как будто ждала, когда она её найдет.
Смех и улыбки молодёжи,
когда они вместе узнают правду.
Мечты о будущем сбываются,
Страхи прошлого рассеиваются.
Она размышляла над этой запиской с тех пор, как нашла её. Она знала, что это загадка... Она не очень хорошо разбиралась в загадках. Но теперь её разум, наконец, достаточно успокоился, чтобы начать мыслить более связно. Её мозг, наконец, перестал трястись от ужаса настолько, чтобы воспринимать расшифровку этих слов всерьез.
"...Ну что ж... Я полагаю, первая строка означает "жеребята"... жеребята вместе узнают правду? Как… обучение?" Это слово вызвало у неё восторг: "О! Эта загадка о школе". Она сказала, перечитала загадку в контексте школы, и все строки совпали: "Итак... значит ли это, что я должна пойти в школу?" Спросила она себя.
Она оглядела полуразрушенную комнату, разорванный воздушный шар, тело наполовину кобылки…
"... Нет причин оставаться здесь". Она вздохнула, убирая записку в сумку, прежде чем взять фонарь и выйти на улицу. Она вздрогнула, когда снова почувствовала холодный свежий воздух. Она и не подозревала, насколько тепло было внутри зданий…
Она выключила фонарь и положила его обратно в сумку. Затем она галопом помчалась к школе.
Из-за дерева она внимательно наблюдала, как неуклюжая фигура монстра удаляется от входа в школу. Оно выглядело точно так же, как и первое чудовище, с которым она столкнулась, трëхногий стонщик. "Если этих существ больше, чем одно, то, может быть, Стонщик - подходящее название для них..." Подумала она про себя.
Она надеялась, что жужжание граммофона не выдаст её местонахождения, но, похоже, он не замечал никаких звуков, если только она сама их не издавала. Вскоре он начал удаляться в туман, превращаясь в тёмный силуэт. Она решила, что сейчас самое подходящее время двигаться.
Она быстро добежала до входной двери школы и потянула за ручку, пытаясь побыстрее попасть внутрь. Судя по звуку закрываемой двери, её заклинило.
"Ч-что? Она заперта?" Растерянно спросила она. Она не ожидала, что она будет заперта, особенно после того, как в загадке было сказано ей прийти в школу. "Я неправильно ответила?" Спросила она себя, снова взглянув на дверь. Именно тогда она заметила, что прямо над ручкой был замок с изображением звезды.
У неё в голове словно щелкнули выключателем. Она быстро сунула руку в сумочку и вытащила ключ, который оставил для неё Гамми, стараясь не развязать ленточку. Она вставила ключ в замочную скважину, и он идеально подошёл. Дверь открылась с приятным щелчком, который заставил её мягко улыбнуться. Она подошла к ключу, чтобы снова его подержать.
Ключ превратился в пепел, мелкие кусочки которого быстро посыпались на землю.
Она в шоке уставилась на подарок, который ей подарил Гамми. Единственной частью, которая не превратилась в пепел, была лента, которая плавно опустилась на её вытянутое копыто.
"Нет... подарок Гамми..." Сказала она, и губы её задрожали, когда слёзы снова готовы были потечь по щекам. Она быстро покачала головой и глубоко вдохнула холодный воздух, чтобы успокоиться. Она и так уже много плакала... Если она будет продолжать плакать, то вряд ли выберется из этой ситуации в ближайшее время. Кроме того, у неё всё ещё была ленточка от ключа…
Она очень аккуратно завязала бант на конце своей гривы. Они по-прежнему не были пышными, но, завязав их на конце, она снова почувствовала себя немного пышнее. Лента придала ей уюта, и, когда она надевала её, ей казалось, что Гамми рядом с ней.
Она открыла дверь школы и вошла внутрь. К её удивлению, территория была довольно хорошо освещена, она ожидала, что ей понадобится фонарь, как у неё дома. Школе, казалось, жилось лучше, чем её дому, на ней был толстый слой пыли, но здание было не в таком плохом состоянии. Вдоль стен, по которым коридоры ведут к классным комнатам, стояли шкафчики, а перед ней - вход в главную аудиторию. На стене висели таблички, указывающие направление к спортзалу, кабинету медсестры, кабинету директора и номера классных комнат.
"Хм?" Сказала она, когда её ухо дернулось, услышав какой-то звук. Это было похоже на смех молодых жеребят. Она повернула голову в направлении звука, просто поражённая открывшимся зрелищем. Она увидела призрачные силуэты двух маленьких жеребят, игравших в коридоре. Они смеялись и прыгали вокруг друг друга, прежде чем побежать по коридору в направлении классной комнаты.
Пинки наблюдала, как они исчезли за дверью в классную комнату. Она быстро повернула голову к своей сумке и прислушалась к звукам граммофона... Но там было тихо.
"...Что ж... может быть, эти призраки не такие чудовища, как другие..." Тихо сказала она себе. Возможно, если они и не были чудовищами, то были знаком. Она быстро последовала за жеребятами и открыла дверь в класс 104.
В классе было так же тихо, как и в коридорах школы, застоявшийся воздух смешивался со слоем пыли. Но эта комната вызвала у Пинки чувство ностальгии; это был тот самый класс, в который она ходила, когда переехала в Понивилль.
Воспоминания нахлынули на неё.
"Что ж, мисс Пинкамина Диана Пай, мы признаëм, что большую часть своей жизни вы обучались на дому, но при тестировании в стандартизированном тесте Понивилля ваш результат был недостаточно высок, чтобы признать вас пони выпускного уровня. Поэтому мы требуем, чтобы вы как минимум один год проучились в государственной школе здесь, в Понивилле". Мэр объяснил ей.
"Ч-что? Я должна ходить в школу?" Пинки надулась, сидя на своём месте напротив стола мэра. "Но учиться так скучно!" Она слегка притопнула копытцами на стуле.
"Ну-ну, сестрëнка." Сказала Октавия, протягивая руку и кладя копыто на плечо сестры. "Всё будет не так уж плохо. Только подумай, сколько новых друзей ты сможешь завести. У тебя будет гораздо больше пони, которых ты сможешь приглашать на свои вечеринки." Сказала она успокаивающе.
"Но... но..." Пинки посмотрела на сестру умоляющими глазами. Она уже знала, что хочет дарить улыбки как можно больше, но это был первый раз, когда она нашла других пони, с которыми можно было подружиться и устроить вечеринку. Она была немного напугана мыслью о том, что им не понравятся её вечеринки.
"Вот что я тебе скажу". Сказала Октавия с ободряющей улыбкой. "Если мэр не против, я пойду с тобой в школу. Как тебе такое предложение?"
"Не понимаю, почему бы и нет". Мэр с улыбкой кивнула.
"Правда!? Боже мой, ты самая лучшая старшая сестра на свете!" Сказала Пинки, изо всех сил обнимая свою дорогую сестру и широко улыбаясь. Октавия улыбнулась в ответ, поглаживая свою маленькую сестрëнку-кобылку.
Пинки улыбнулась, вспомнив что-то приятное. Она уже давно не вспоминала об этом. Когда Пинки решила покинуть ферму, Октавия была единственной, кто согласился помочь ей приспособиться к жизни за её пределами. Её родители, казалось, поняли это и остались, чтобы дать своим детям возможность познать мир.
Октавия очень помогала ей, пока они учились в школе. Она придала ей уверенности в себе, познакомив с новыми пони, и у неё появилось так много друзей. Именно благодаря Октавии она познакомилась с мистером и миссис Кейк и в итоге осталась с ними.
Именно после этого учебного года Октавия решила отправиться в самостоятельное путешествие, обнаружив свою любовь к контрабасу и классической музыке. Ей было грустно видеть, что её сестра уезжает, но она понимала, что та должна жить своей собственной жизнью. Кроме того, она оставила её на попечение замечательных друзей.
Пинки прошла вдоль рядов парт с мягкой, но тёплой улыбкой на лице. Комната, несомненно, оставила у неё много приятных воспоминаний. Она остановилась перед своим старым столом, чтобы вспомнить, но заметила лежащий на нем листок бумаги.
"Что это?" Спросила она, прежде чем быстро вздохнуть и сдуть пыль с бумаги. На её столе лежал рисунок маленького жеребенка. На нем была изображена улыбающаяся семья на ферме в скалах. Она осторожно приложила к нему копыто; это был один из её старых рисунков. Она улыбнулась, вспомнив, как любила рисовать на уроках. На заднем плане был виден их старый дом, а на переднем - её мать и отец, стоящие позади своих детей. Она улыбнулась, увидев их с Октавией милые рисунки.
"... Подожди..." Сказала она, внезапно кое-что осознав. Она убрала копыто от картинки и уставилась на неё. Что-то было не так с этой картинкой. Но она не могла понять, что именно…
"Это моя семья… Что могло бы создать у меня впечатление, что что-то не так?" Она уставилась на счастливую семью из четырёх пони. Она не могла побороть сильное желание, что с фотографией что-то не так. Но как бы она ни ломала голову, в голову ничего не приходило. Она внимательно изучила фотографию.
"... Я уверена, что если бы Октавия была здесь, она бы поняла, в чём проблема". Пинки тихо покачала головой: "Она всегда была самой умной из нас. Если у нас возникали проблемы, она всегда выручала нас из..." Она замолчала.
"Хорошо, я поиграю с тобой, но только потому, что ты такой настойчивый".
Её взгляд вернулся к бумаге, когда она просмотрела её и ещё раз подсчитала количество людей в своей семье.
"Раз, два, три, четыре… Пять?" Она сосчитала вслух, указывая на пустое место, где должна была находиться её вторая сестра. "Где Белламина? Где моя младшая сестра?" Она просмотрела фотографию в поисках каких-либо признаков её присутствия. Она бы не стала рисовать свою семью без неё… Не так ли?
"... Подожди... Надо подумать… Когда я в последний раз думала о Белламине?" Тихо спросила она себя. Она помнила, что за эти годы несколько раз вспоминала Октавию, но никогда не думала о Белламине… "О боже мой… Я, должно быть, самая плохая сестра в мире!" Сказала она, чувствуя себя ужасно из-за того, что забыла о своей второй сестре.
Она отчаянно пыталась вспомнить воспоминания о своей сестре, но единственное, что приходило на ум, - это история о том, как она получила свою кьютимарку... но помимо этого…
Она яростно затрясла головой, пытаясь прогнать воспоминания, но больше ничего не помнила. Она мрачно опустила глаза и ударила копытом по земле.
"Мне очень, очень, очень жаль, Белламина! Обещаю тебе, как только я выберусь отсюда, я буду думать о тебе!" Теперь Пинки была полна решимости. Ей пришлось бежать от ужасов, обрушившихся на Понивилль. Она оглядела класс, и её взгляд упал на соседнюю парту, за которой Октавия сидела во время уроков. На парте был нарисован красным маркером красный круг с крестиком через него. Она осторожно взялась за край стола и открыла крышку, заглядывая внутрь.
Внутри парты лежал голубой драгоценный камень, вырезанный в форме контрабаса.
"... Ух ты… это прекрасно..." Пинки ахнула, разглядывая предмет. Она не была уверена, что он там делает, но у неё было стойкое ощущение, что это то, что она должна была сохранить. Она осторожно подняла его, прежде чем аккуратно положить в свою сумку. Она закрыла парту Октавии, прежде чем сообразить, что ей следует проверить и свою парту. Она осторожно, чтобы не потревожить фотографию, открыла и свою. Внутри оказался красный драгоценный камень в форме воздушного шарика. Она быстро положила его в свою сумку.
Она закрыла парту и огляделась. Ни на одной из других парт, казалось, не было ничего важного. Она направилась в переднюю часть класса и заглянула на учительский стол. На парте была написана записка:
В канун перехода от ночи к утру будет сиять красная луна.
"Ещё одна загадка?" Спросила Пинки вслух, ни к кому не обращаясь. В этой загадке было определенно меньше смысла, чем в предыдущей, которую она пыталась разгадать. Она никак не могла взять в толк, что эта загадка пытается ей сказать...
Она повернула голову к двери, когда снова услышала смех жеребят, доносившийся из коридора. Она быстро вышла из комнаты и оглядела коридор в поисках их. Она увидела их внизу, играющих друг с другом. Она медленно приблизилась к ним, пытаясь получше разглядеть двух маленьких жеребят. Однако, как только она подошла достаточно близко, они побежали по коридору, и она бросилась в погоню.
Маленькие жеребята не убежали далеко, они быстро свернули в другую комнату. Пинки остановилась перед дверью и прочитала на ней надпись "Кладовка уборщика". Она услышала, как дверь щëлкнула, как будто её только что отперли. Она взялась за ручку и открыла её, входя в гардеробную.
Комната совсем не походила на кладовку уборщика, в ней не было полок с предметами для уборки, она была почти пустой. В конце, напротив двери, стоял небольшой постамент высотой по колено, а за ним - нечто похожее на дверь с часами и символами вокруг неё, между двумя портретами принцесс.
"Оу! Это что, фонарное масло?" Сказала она, подходя к небольшому столику и замечая маленькую бутылочку с жёлтой жидкостью. Она быстро понюхала её, чтобы убедиться, что это, прежде чем поднять и положить в сумку. "Отлично, этого мне хватит на некоторое время".
Затем она прошла вперёд, чтобы поближе рассмотреть дверь. Слева от двери было изображение принцессы Луны, изящно нарисованное в виде круга, окружающего небольшое отверстие в стене. Принцесса Селестия была нарисована почти таким же образом, также вокруг небольшого отверстия в стене.
"Подождите... Это отверстие… Я знаю эту форму". Сказала она, заметив что-то в отверстии, которое окружала Селестия. Она быстро сунула руку в сумку, вытащила красный драгоценный камень в виде воздушного шарика и аккуратно вставила его в отверстие. Он встал на место с приятным щелчком.
"Тогда это значит, что другой драгоценный камень должен быть здесь". Сказала она, поместив синий контрабас под фотографию Луны. Когда второй драгоценный камень встал на место, часы немного выдвинулись вперед, а за ними последовали символы, расположенные по кругу вокруг них. Она внимательно вгляделась в символы: там было шесть изображений: три солнца, одно красное, одно желтое, одно синее и три луны, одна белая, одна зеленая и одна красная.
"Подожди... Часы и луна..." На ум пришли слова, сказанные на учительском столе. "Канун перехода от ночи к утру... ночь - это полдень, утро - это утро первой половины дня… они меняются в двенадцать... и в это время взойдёт красная луна." Она положила руку на циферблат с символами и повернула его, поместив красную луну так, чтобы она оказалась прямо над цифрой двенадцать на часах. Затем она переместила обе стрелки часов так, чтобы они также указывали на цифру.
Часы пробили двенадцать раз, когда они вместе с циферблатом вернулись в дверь, прежде чем дверь поднялась и упëрлась в потолок, открывая проход. Пинки быстро прошла в соседнюю комнату.
"Хм?" Спросила она, и её ухо дернулось. Она услышала очень тихий звук, как будто он доносился из самого Понивилля. Она узнала в нём сирену, которая выла где-то вдалеке. Она не была уверена, что это значит, но интуитивно чувствовала, что ничего хорошего это не предвещает.
Она сосредоточилась на комнате перед собой. Она тут же пожалела об этом.
Сама комната источала зловоние гниения, потолок был коричневым от отсутствующей плитки, стены представляли собой месиво из облупившихся прогнивших стен, а пол был покрыт грязью, плесенью и сажей. Комнату усеивали дыры, за которыми виднелась железная решетка, очевидно, служившая фундаментом, на котором держалось помещение.
По углам комнаты висели два мёртвых пони, их тела были завëрнуты в какую-то ткань, но их кровь забрызгала стену и пол рядом с ними. Они висели на цепях и металле, которые удерживали их в подвешенном состоянии. На стене между ними было единственное слово, написанное их кровью.
Беги
Ей не нужно было повторять дважды, и она выбежала из комнаты. Она выбежала из каморки уборщика обратно в коридор.
"П-Подожди... что случилось со светом?" Спросила она, когда в коридоре, куда она вошла, стало совсем темно. Она быстро полезла в сумку и достала фонарь. Пламя ожило, осветив коридор. Она ахнула, когда увидела, что коридор больше не был таким, как в спокойных и тихих школах, а был сделан из тех же ветхих материалов, что и комната, из которой она только что сбежала.
Всё сгнившее, скреплëнное металлической решеткой. Грязь пятнами покрывала пол, а на стенах запеклась кровь. Через разные промежутки в коридоре виднелись повешенные тела пони. От запаха гниения у Пинки перехватило дыхание; если бы не фонарь у неё во рту, её бы стошнило.
Затем до её ушей донесся треск помех. Её сердце бешено заколотилось, когда она услышала шаги, эхом отдававшиеся в коридоре. Она повернулась в направлении шагов, прислушиваясь к тому, как шипение помех становится громче по мере приближения шагов. Её мозг кричал, чтобы она бежала, прислушивалась к стенам и вкладывала всю свою силу в копыта…
Но она, казалось, застряла, почти приклеилась к месту. Это чувство было непохоже на то когда появлялись другие монстры. Это ощущение проникало прямо в её душу. Это чувство вгрызалось в неё и заставляло стоять на ногах.
Луч света ударил в существо. Оно приблизилось к границе её света, и она почувствовала, как её сердце на мгновение остановилось.
Это был один из монстров из её ночных кошмаров.
Это был высокий, стройный пони, который возвышался над ней. У него не было лица; кожа обтягивала его лицо и тело, как будто они были прикреплены непосредственно к костям. Оно было бледным, смертельно бледным, что подчеркивалось чёрным костюмом и красным галстуком, которые он носил на торсе. Он продолжал медленно и осторожно приближаться к ней; каждый шаг копыт отдавался эхом в её мозгу, словно пытался проникнуть в её сознание.
Граммофон разразился громким пронзительным звоном, и она почувствовала, как её мозг пронзила боль. Наконец она почувствовала, что больше не прикована к месту, и, собрав все свои силы, развернулась и побежала.
Её сердце подскакивало к горлу и колотилось со скоростью мили в минуту, а копыта громко стучали при каждом шаге. Ей было наплевать на грязь и тела, мимо которых она проходила, ей нужно было убраться отсюда. Её разум был словно в тумане, который, казалось, создавало это существо своим присутствием. Громкий звук граммофона, казалось, был единственным, что помогало ей оставаться в здравом уме и бежать как можно быстрее.
Она молниеносно завернула за угол. Она вложила в это все силы; она знала, что может быстро бегать, что может не отставать от Рэйнбоу Дэш, а иногда и обогнать её. Она, должно быть, теряла Стройного пони, она, должно быть, убегала. Она осмелилась оглянуться через плечо.
Он не отставал от неё. Казалось, он просто шёл, но каким-то образом медленный галоп, который он нёс с важным видом, сохранялся, и всё его существо, казалось, скользило к ней, как будто убежать было невозможно.
У неё закружилась голова, и она резко повернула голову вперед, пытаясь идти быстрее. Ей пришлось повернуть за другой угол. Копыто попало ей под ногу, и она чуть не упала. Она перебрала копытами и снова побежала.
"ШКЯАААААА!" Раздался леденящий кровь крик, когда она увидела, как половина белого пони начала ползти прямо к ней. Она перепрыгнула через неё, и тот скользнул языком по её копыту, пытаясь укусить. Крики пони оборвались, когда она услышала звук, который издавал преследующий её монстр. Её желудок сжался, сердце застряло где-то в горле, лёгкие горели. В голове у неё всё помутилось, а туман усиливался.
"Я не могу спастись, я не могу спастись, я не могу спастись, я не могу спастись, я НЕ МОГУ СПАСТИСЬ". Эти слова вопили и отдавались в самых отдаленных уголках ее сознания. Она почувствовала это: она вот-вот умрет. Этот монстр собирался убить её, и она ничего не могла с этим поделать…
Её глаза распахнулись, когда она увидела в конце коридора открытую дверь.
"Выход!?" Кричал её разум, пока она продолжала его искать. Она бежала так быстро, как только могла, стараясь не обращать внимания на постоянно нависающую угрозу позади себя. Она должна была добраться до этой двери! Она была почти у цели! Ещё чуть-чуть! Ещё чуть-чуть! Она собиралась сделать это!
Она прыгнула, пролетела прямо через открытую дверь и резко остановилась внутри комнаты. Её сердце мгновенно упало, когда она огляделась. Комната была квадратной, с одним входом и без выхода. Она зашла прямо в тупик, а этот монстр стоял у неё за спиной.
Она лихорадочно огляделась; комната была украшена праздничными декорациями: разноцветными лентами, воздушными шарами, покрытыми запëкшейся кровью, отвратительно выглядящими закусками, плохо завëрнутыми и гниющими подарками, висящими на каждом углу пони, кровавой печатью на полу.
Она мгновенно обернулась, наблюдая, как Стройный Пони медленно заходит в комнату. Единственный вход в комнату был закрыт железными воротами. Теперь сбежать было невозможно. Она оказалась в ловушке в одной комнате с этим монстром.
Она выронила фонарь изо рта, не в силах больше удерживать его, и отчаянно задышала. Фонарь покатился в центр комнаты, оказавшись прямо в центре нарисованной кровью печати. Печать засветилась красным светом, наполнив светом всю комнату. Она увидела стройного пони, который направлялся к ней.
"НЕ ПОДХОДИ!" Закричала она, подбегая к подаркам. Она начала хватать их один за другим и бросать в пони. Подарки попали в пони и, казалось, на мгновение оглушили его. Но когда подарки попали в него, они упали на землю и превратились в кучку пепла. На мгновение они замедлили его движение, но вскоре даже не задели его.
Она схватила последний подарок и изо всех сил швырнула его прямо ему в голову. Оно ударило его, прежде чем превратиться в кучку пепла.
Пинки вскрикнула от боли, почувствовав, что её лоб раскалывается, а зрение затуманилось.
Она ударила копытами по земле и вслепую побежала прочь от пони. Зрение вернулось к ней, когда она почувствовала, как кровь стекает у неё между глаз и капает с носа. У неё на голове открылась свежая рана.
Она схватила стол, на котором стояли отвратительные закуски, и швырнула его на землю. Она подняла задние копыта и изо всех сил ударила стол прямо в Стройного Пони. Весь стол обрушился на него и отбросил назад. Он ударился о стену, так как стол, казалось, на мгновение удержал его на месте.
Пинки тяжело задышала, уставившись на существо. Он встал. Он легонько толкнул стол, и тот рассыпался кучкой пепла.
Копыта Пинки подкосились, и она упала на колени. Слёзы полились из её глаз, когда она зарыдала от боли и изнеможения. Она не могла бороться с этим чудовищем. Это было слишком. Её разум помутнился, и она хотела принять свою смерть. Её тело не могло этого вынести, её разум не мог этого вынести.
Она почувствовала, что её разум начинает болеть сильнее, Стройный Пони приближался. Она не могла смотреть на него, она рыдала с закрытыми глазами, просто желая, чтобы этот ужас закончился раз и навсегда.
Боль прекратилась. Топот копыт Пони перестал приближаться. Звук граммофона затихал.
Пинки осмелилась открыть глаза и посмотрела вверх. Он всё ещё был там, но прекратил свою атаку на неё. Казалось, он смотрит куда-то в сторону, на что-то, чего она не могла видеть…
И тут она услышала это. Сирена. Вдали снова зазвучала сирена. Стройный Пони опустил одно из своих поднятых копыт на землю и повернулся, чтобы посмотреть на Пинки. Она приготовилась к тому, что он собирается сделать, но он просто стоял на месте. Затем он медленно опустил голову в карман своего костюма и вытащил маленькую коричневую коробочку. Он поставил её на пол, прежде чем повернуться и уйти от неё.
Свет в комнате померк, пока не наступила кромешная тьма.
Свет от её фонаря начал наполнять комнату мягким сиянием.
Пинки икнула, сделав большой глоток воздуха, который снова обжег её легкие. Она почувствовала, что её сердце всё ещё бьётся с бешеной скоростью, когда начала приходить в себя. Комната была не та, в которой она только что была. Она выглядела как обычный подвал. Здесь были трубы и приспособления, которые контролировали подачу воды и отопление по всему зданию. Её фонарь лежал на боку посреди комнаты, светясь мягким пламенем.
Коричневая коробка всё ещё лежала там, где её оставил Стройный Пони.
Пинки не могла подобрать слов. У неё не было сил подняться. Она опустила голову и снова позволила себе разрыдаться.