10
— Лотти? Что ты тут делаешь? — Том Красные-Ботинки недоумённо всматривается в мое лицо, когда я встречаю его у дома.
Я пыталась рассчитать время, когда Том должен выйти на учёбу, но ошиблась. Как оказалось, он очень нерасторопный. Но я даже рада, что Альберт заметно нервничал, ожидая моего одногруппника сорок минут. Должно же хоть что-то в этом мире выбить из него высокомерную спесь.
— Привет! — поёживаюсь от утреннего холода и смотрю в сторону, где Хилл, закурив сигарету, наблюдает за нами.
— Почему тебя не было вчера? Мистер Ботинок спрашивал о тебе. Карл сказал, что ты приболела.
Смеюсь, когда «Красный Ботинок» назвал преподавателя «Мистер Ботинок». Забавно, но они оба не знают о своих прозвищах. Том выжидательно смотрит, пока я перестану хихикать.
— Я перебрала тогда в пабе, — переминаюсь с ноги на ногу, убрав руки в задние карманы джинс.
— О, да! — Том хмыкает, — Не думал, что одна кружка пива способна сотворить с человеком такое.
Его взгляд падает на мою рассечённую щёку. Мысленно закатываю глаза. Ну и не так сильно я была пьяна!
Идём в сторону Университета, и я спиной чувствую на себе взгляд Хилла, преследующего нас.
— Так что ты тут делаешь? — спрашивает он, подозрительно озираясь по сторонам.
— Послушай, Том, — начинаю я, пока он не успел подумать, что я ухлёстываю за ним, — Ты говорил, что мечтаешь поработать с золотом.
Том останавливается и поворачивается ко мне.
— Мечтаю. Только сама понимаешь, найти материал в этом случае не самое простое, — хмыкает Красный ботинок, — Максимум — это соскрести золотую пыль со старых микросхем.
— У меня предложение, Том, — предлагаю я, — Есть возможность воплотить желаемое в реальность.
— Ну что? — Альберт ковыряется вилкой в яичнице с беконом.
Мы сидим в придорожном кафе и судя по всему, Альберт здесь завсегдатай. Официантка, женщина по имени Берта, называет его сынком и даже успела потрепать его идеально уложенные волосы. Мне бы ее смелость. Но такая черта доступна только взрослым и уверенным в себе женщинам, которым уже не нужно доказывать свою привлекательность.
— Он согласен. Можно сказать, рад. Не каждый день студенту предлагают работу мечты.
— Он справится?
— Том очень странный, — делаю внушительный глоток кофе, — Но чертовски талантливый. В нём уживаются сразу несколько художников: скульптор, ювелир и отличный рисовальщик. Думаю, он придумает что-нибудь.
— Странный? Что ты имеешь в виду? — Альберт поднимает свои глаза на меня, — Впрочем, главное, чтобы он не был болтливым. Да, Лотти? — глаза парня сужаются, всматриваясь в мои.
— Ты обещал, — страх окутывает меня, словно обволакивает моё тело, — Вы все пообещали, что никто не пострадает, если что-то пойдёт не так, Альберт.
Господи, какая же я идиотка, ввязалась в эту историю сама и тащу за собой совершенно неповинных людей.
— Расслабься, — Хилл продолжает свой завтрак, — Обещание мы сдержим, - снова поднимает свой взгляд на меня.
Всматриваюсь в его глаза, и снова испытываю то чувство доверия, которое испытывала прежде. Очень странно — испытывать совершенно противоположные чувства одновременно. С одной стороны, я боюсь его, с другой — ничего не страшно, когда он рядом.
После завтрака мы отправляемся в уже знакомое мне «логово» Билли, хотя я предпочла бы отправиться на учебу или домой. Постоянно думаю о том, что меня могут выгнать с курса, и тогда все мои старания пойдут насмарку! Я столько времени копила деньги на учебу, готовилась к вступительным экзаменам и поменяла свой дом, переехав в Лондон.
Неужели, всё было напрасно?
— Я читал в какой-то газетёнке, что один индус пытался провезти двенадцать слитков золота в прямой кишке, — Турок закуривает сигарету, расположившись в кресле.
— В тебя войдёт больше, — хмыкает Билли, — Может, все пятнадцать.
Лысый бросает в него пачку сигарет, но парень уворачивается.
— Я запихну в тебя двадцать, придурок, — Лысый кидает в сторону Билли ещё одну пачку.
— Перестаньте оба, — Хилл пытается быть серьёзным, но видно, что это даётся ему с трудом — замечаю, что уголки его губ слегка поднимаются, наблюдая за перепалкой двух друзей, — Возможно вам обоим не придётся глотать слитки.
Парни моментально успокаиваются и заинтересованно смотрят на Альберта.
— Есть идея, Альби? — Чарли слегка улыбается, приподняв подбородок.
— Идея не моя, — Хилл поворачивается в мою сторону, а следом за ним и остальные внимательно разглядывают меня, отчего я чувствую себя крайне неуютно.
— Я не гарантирую, что все получится, – начинаю мямлить я, — Однако...
— Всё получится, Лотти, — Альберт говорит эту фразу, а я пытаюсь понять его интонацию — это угроза, или он пытается поддержать меня?
— Что за идея? — Билли щурит глаза.
Альберт рассказывает о Томе, и лишь только Чарли одобрительно кивает головой.
Билли заметно нервничает, мерит шагами комнату, топая по ней из угла в угол, а Лысый сидит в кресле, докуривая сигарету, сохраняя невозмутимый вид.
— Этот Том сдаст нас! Сто процентов сдаст! — нервозность Билли, в свою очередь, нервирует меня, и я закатываю глаза.
— Билли, угомонись, – Турок указывает рукой на диван, — Присядь и успокойся, у меня от тебя башка кружится. Кому он может нас сдать?
— Как ты позволил ей проболтаться, Альби? Сначала та девчонка из кафе, теперь ещё и этот тип. Ты собираешься рассказать о золоте всему Лондону? — продолжает нервничать боец.
— Билли, ты не доверяешь мне? — Альберт потирает подбородок, — Твои нервы совсем ни к чёрту. Тебе скоро предстоит бой, ты понимаешь это? Может, спустишь запал на ринге?
— Ты прав! Ты прав, Альби, — Боец выходит из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Через несколько минут, я слышу звук хлёстких ударов по груше.
— Ему стоит пропить курс успокоительных, — я решаюсь подать голос, — У меня есть знакомый фармацевт.
— Нет! — одновременно произносят мужчины.
— Спасибо, Лотти, — успокаивающим тоном добавляет Альберт, — Ты уже достаточно помогла.
— Допустим, тебе удастся продать часть рыжья, — Лысый снова закуривает, — Что дальше?
— Нужно избавляться от него. Избавимся от золота и покончим со всем этим дерьмом.
— Брик не даст тебе уйти. Ты должен понимать это, — Чарли проводит ладонью по своему лицу.
— Сначала я хочу залечь на дно. Временно. Нужно уехать из страны. Хочу понаблюдать, подумать обо всем, – отвечает Хилл, — Турецкий, ты уверен, что тот тип был не от Сонни?
— Теперь да, — отвечает Турок, — Уверен на сто процентов.
— Финк не отправил бы никого прикончить меня. Это не то, что нужно ему, понимаешь? — спрашивает Альби, и Лысый кивает головой в знак согласия.
— Я долго думал над этим. Очень долго. Понял, с какой стороны дует ветер, парни. Нам нужно время. Нужна тишина, — продолжает Хилл.
— Твою мать, Альби, — глаза Чарли округляются словно блюдца, — Ты думаешь, это Брик? Это он хочет тебя убрать? Но зачем? Никто в этом мире не способен на такую работу, как ты.
— Я не понимаю, что в башке у этого чокнутого, Чарли. Может, он чувствует, что я хочу уйти, что я устал, — тон его голоса заметно повышается, — Устал делать это лишь только потому, что старый кусок дерьма того хочет. Он чувствует это. Я уверен, что чувствует. К тому же, он понимает, как много мне известно.
— Он может сделать... Что сделал с твоей семьёй, — Чарли наклоняется с Хиллу, обхватив рукой его шею, — Послушай, он чокнутый... В самом деле, он конченный псих. Подумай хорошенько! Он найдёт тебя, из-под земли достанет.
— Нужна тишина, Чарли. И я смогу со всем этим разобраться.
— Чарли прав, – подаёт голос Турок, — Ты и сам это прекрасно понимаешь. Но и ты прав в том, что пора кончать со всем этим дерьмом. Мы с тобой. Всегда можешь рассчитывать на нас.
— Да, — Хилл становится задумчивым, — Я понимаю, что ставлю вашу жизнь под угрозу, но постараюсь сделать так, чтобы вы были в безопасности.
— О нас не беспокойся, Альби, — хмыкает Турецкий.
— Меня сожрут бешеные свиньи чокнутого Брика, — вздыхает Чарли, — Но Альби, я с тобой. Мы с тобой. Раз уж мне уготована такая жуткая смерть, — он вскидывает руки для дружественных объятий, — Можешь на меня рассчитывать, — Рыжий похлопывает Хилла по плечу.
— Кто такие эти Брик и Сонни? — спрашиваю я.
Я лежу на животе в кровати гостиничного номера и тренируюсь выражать равнодушие к тому, что я нахожусь в кровати гостиничного номера с Альбертом-мать-его-Хиллом.
— Может, порисуешь? - просто отвечает Альберт.
— Брик — это что-то вроде твоего руководства, так? А Сонни — твой враг. Боба Финка я уже видела — тот полицейский с жутким взглядом. Многим же ты успел насолить...
— Я позволяю тебе слушать, но не уверен, что тебе стоит задумываться над той информацией, что узнаешь от меня или от моих друзей, — парень направляется в ванную, и через пару мгновений я слышу шум воды, льющейся из крана.
Через десять минут, Альберт выходит из душевой, мгновенно заполняя комнату восхитительным ароматом геля для душа. На нём лишь повязанное вокруг бёдер, полотенце, свисающее так низко, что я вижу очертания косых мышц живота, уходящие в пах. А с влажных волос на тело, падают капли воды, за которыми я наблюдаю, словно заворожённая.
— Эй, — голос Альберта возвращает меня на землю, — Все в порядке?
В его глазах я вижу озорные огоньки — ему явно нравится моя реакция.
– Просто задумалась кое о чём, – быстро отвожу свой взгляд от него, заметив перед этим довольную ухмылку на его лице.
— Я предлагал тебе, если ты помнишь, — говорит Альберт.
— Предлагал что? — снова поворачиваюсь в его сторону, изо всех сил стараясь не уводить взгляд ниже его подбородка.
— Секс, — невозмутимо отвечает он.
Короткое слово, вырвавшееся из его уст, заставляет мои внутренности переворачиваться.
— Тогда ты отказалась. А сейчас поздно. Теперь я не хочу.
О нет! Он снова сделал это: стянул полотенце одним движением и лёг в кровать, накрывшись простыней.
— Я тоже тебя не хочу, — надеюсь, мой дрожащий голос хотя бы звучит убедительно.
— Обманывать нехорошо, Лотти, — его рот растягивается в хищной улыбке, но вдруг, он становится серьёзным, — Между нами ничего не может быть, ты поняла?
Что? Какой же он придурок! Получается, я домогаюсь до него, изнывая от желания, а он не хочет меня? Он и в самом деле так думает?
— Ты не интересуешь меня, расслабься, — придав себе максимально убедительный вид, отвечаю я, — Я в душ. Пропахла табачным дымом, — стараюсь говорить ровно.
Приняв ванну, не одеваюсь сразу, как обычно, а обматываю тело полотенцем. Слегка подсушиваю волосы, оставляя их влажными и рассыпавшимися по плечам. Наношу немного блеска на губы, мягкий ароматный крем на тело, и вхожу в комнату.
Замечаю, что Альберт наблюдает за мной, и тут моё полотенце, как бы невзначай соскальзывает вниз, на секунду, оголяя тело. Быстро подхватываю полотенце, прикрыв грудь руками.
— Ой, — кокетливо произношу я, вглядываясь в лицо Хилла.
Уверена — он хочет меня. Об этом говорят его взгляд, расширенные зрачки и слегка приоткрытый рот.
— Спокойной ночи, Альби, — сладким голосом произношу я, выключая лампу со своей стороны.
В комнате становится темно. Лишь лунный свет сочится сквозь слегка приоткрытые шторы. Моё полотенце падает на пол, и я медленно ложусь в свою кровать, накрывшись одеялом.
Довольно улыбаясь, я слышу, как он ворочается в кровати, не в силах уснуть. Один-один!
— Альберт?
Прошло около двух часов с тех пор, как мы легли, но я так и не смогла уснуть.
— Я знаю, что ты не спишь, — шепчу я.
Слышу, как парень переворачивается с боку на бок.
— Не сплю, — хриплым голосом отвечает он.
— В твоей голове слишком много мыслей. Нужно расслабиться, и тогда ты сможешь уснуть, — говорю я.
— Я же сказал: между нами, ничего не может быть, — произносит он.
— Я не имею в виду это! Боже, Альберт, успокойся, я не хочу делать это с тобой!
— Что тогда?
— Здесь есть мини-бар? — спрашиваю я.
— Ты говорила, что не пьёшь, — он встаёт с кровати и направляется к холодильнику.
— Прошу, одень хотя бы боксеры, — я закрываю глаза руками.
— Зачем? Здесь темно, — не вижу его лица, но по тону голоса, понимаю: он улыбается, — Виски, водка, вино, пара бутылок пива и газировка. Что будешь?
— Ты прикрылся? – мои руки до сих пор лежат на лице.
— Можешь открывать, — хмыкает он, и я повинуюсь.
Замечаю полотенце на его бёдрах.
— Давай вино. Пиво я уже пробовала, и именно это привело меня к тому, что я нахожусь здесь.
Один глоток вина — всего лишь для того, чтобы мой организм, наконец, вырубился. Альберт протягивает мне бокал, наполненный едва ли на четверть.
— Я подумал, раз ты вообще не пьёшь, то и не стоит начинать, – отвечает он на мой немой вопрос.
Замечаю в его руках маленькую бутылку виски. Альберт пьёт прямо из горлышка.
— Чувствуешь расслабление? – спрашиваю я, когда он выпивает всю бутылочку.
— С чего ты взяла, что я должен это чувствовать, раз ты не пьёшь?
— Не знаю, — пожимаю плечами, — Я много раз слышала это... Ну, знаешь: «мне надо расслабиться» «мы расслабились» и все такое, — делаю ещё один маленький глоток, вслушиваясь внутрь своего тела, ожидая проявления признаков опьянения.
Альберт снова подходит к холодильнику и достаёт оттуда ещё одну крошечную бутылку. В темноте я не могу разобрать, что это. Похоже на водку, но я могу ошибаться.
— Ты права, Брик — это вроде как мое руководство, как ты выразилась, — делает небольшую паузу для того, чтобы сделать глоток, — Он засадил моего отца в тюрьму, — вдруг произносит он, — Когда понял, что тот хочет отойти от дел.
Боюсь вздохнуть и спугнуть эти откровения. Сижу тихо, в ожидании продолжения, но Альберт больше не говорит.
— И ты тоже? Тоже хочешь закончить с этими делами? — задаю вопрос, когда понимаю, что Альберт не станет продолжать.
— Больше всего на свете, Лотти. Мой отец пытался сойти. Каждый раз, Брик отнимал у него то, что ему дорого. Пока не забрал все, включая свободу. Однажды и я пытался уйти, — Альберт произносит это с болью в голосе и выпивает прозрачную жидкость залпом, — Хочу покончить с этим говнюком. Раз и навсегда.
— Он заставляет тебя делать... Делать плохие вещи? — я не могу называть это своими именами, но мы оба понимаем, что я имею в виду.
— Очень плохие, крошка, — снова тянется к холодильнику, — Но Брик хорошо платит. Я выполняю свою работу, в взамен — мой отец чувствует себя в камере как дома: доступ в интернет, спутниковое телевидение, еда из ресторанов, горячая вода, — Альберт делает ещё один глоток, — Всё, кроме свободы.
Парень выпивает ещё одну бутылку залпом, и я начинаю заметно волноваться.
— Думаю, тебе хватит, — осторожно произношу я, — Когда я говорила про расслабление, я не имела в виду алкогольную кому, — киваю головой в сторону пустых бутылок.
— Я в порядке, — произносит он, — Знаешь, кома — то, что нужно, чтобы уснуть. Это тяжело — уснуть, когда ты рядом, — его ладони обхватывают мое лицо, поглаживая кончиками пальцев место за ушами.
Мои глаза предательски прикрываются. Так хорошо от того, что я чувствую прикосновения его рук. Я испытываю сильное желание поцеловать его, прижаться к его груди.
— Мне срочно нужно избавляться от тебя, Лотти.
— Что? — во рту все пересохло, и я едва слышно задаю этот вопрос, — Ты хочешь убить меня?
Он смеётся в ответ.
— Я не смог бы убить тебя, — проводит рукой по моим волосам, — Никогда.
Так сильно хочу поцеловать его. Это не поддаётся контролю. Пары алкоголя проникли в кровь, усиливая желание. Сдерживаюсь, вспоминая о том, как он отстранился от меня, когда я уже пыталась сделать.
— Этого не должно быть, Лотти, — шепчет он.
— Чего?
— Ты должна держаться от меня подальше, слышишь?
— Это ты не отпускаешь меня, Альберт.
— Я отпущу. Скоро.
Хочу ли я этого? Хочу ли я, чтобы он отпустил меня? Хочу ли больше никогда не увидеть его?
Его губы так близко к моим, что я ощущаю его дыхание. Чувствую, как его лицо приближается к моему миллиметр за миллиметром. Я не иду навстречу, но и не отстраняюсь. Сердце сжимается в комок, усиливая сладкую боль в груди. Внезапно, простыня соскальзывает с моей груди, обнажая её.
— Вот чёрт, – шепчет Альберт, отводя взгляд от моего тела.
Он резко отстраняется, встаёт с кровати и подходит к окну, упираясь руками в подоконник, а я снова ныряю под одеяло.
Слышу его частое дыхание, словно он пробежал стометровку и пытается отдышаться. Смотрит в окно несколько минут, затем подходит к своей кровати и садится спиной ко мне.
— Я не могу, Лотти, — произносит он, — Поверь, тебе не стоит связываться со мной. Как только все закончится, я отпущу тебя, и ты забудешь все как сон.
Молчу в ответ, рассматривая его спину, освещенную лунным светом, затем тянусь к своему бокалу и залпом выпиваю вино. Спустя пару минут, проваливаюсь в глубокий сон.
Спасибо, что читаете ❤️❤️❤️ я вас люблю