Заря

Девушка без труда нашла нужный ей кабинет. Дверь была приоткрыта. Как и оказалось, внутри её уже ждали. Заведующий быстро прошелся по документам, объяснил тонкости рабочих моментов и основные обязанности, ознакомил с графиком работы...

Всё было максимально быстро и по существу. Управились быстро, поэтому к двенадцати часам дня она была уже свободна.

Остаток дня Лия провела в своей однокомнатной квартирке, которую снимала у пожилой женщины лет шестидесяти пяти. На вид очень милой и приятной бабули, с которой они смогли быстро найти общий язык.

Лия сразу отдала ей плату за первый месяц и принялась обустраиваться. В город девушка перебралась из области ещё во время учебы, сначала живя в общежитии, а потом снимая двушку с девчонкой с потока, подрабатывая официантом в кафе.

Позже их пути как-то разошлись и она нашла вариант попроще. Поэтому ничего новым и удивительным ей тут не казалось.

Первый рабочий день в «Заре» прошёл, на удивление, гладко. Она пришла пораньше, где уже в холле её встретила старшая медсестра терапевтического отделения и коротко ввела в курс дела.

Девушка ознакомилась с кабинетом, заполнила необходимые документы и даже встретилась с несколькими пациентами. Хотя она никогда не верила в то, что работа может приносить искренне удовольствие, был здесь какой-то свой шарм.

Следующие несколько месяцев пролетели в плотном графике. Лия быстро освоилась с рутиной отделения. Рабочие дни были наполнены обходами, заполнением историй болезни, консультациями, корректировкой назначений, и, самое главное, взаимодействиями с пациентами. Девушка старалась подойти к каждому случаю с максимальным вниманием, используя свои теоретические знания и наблюдательность.

Однако отношения с коллегами складывались не так гладко, как ей хотелось бы.
Да, подавляющее большинство четко видело грань между рабочими и личными отношениями, поэтому они вполне охотно отвечали на возникшие вопросы, подсказывали какие действия и решения принимать, когда дело касалось непосредственных рабочих моментов разного характера и оказывали поддержку, за что девушка была им искренне благодарна.

Но находились и те некоторые, кто относился к ней с едва скрываемым пренебрежением, иногда позволяя себе опускать реплики о «зелёной молодежи» или «теоретиках без практики». Видимо, из-за её молодого возраста они не воспринимали её всерьез.

Общая атмосфера в кругу таких некоторых личностей была прохладной, почти отчужденной. Они предпочитали держаться обособленно и Лия редко контактировала с ними, изредка бросая пару сугубо рабочих фраз.

Сама она никогда не могла похвастаться широким спектром друзей и знакомых, но человеком была социальным и легко могла поддержать диалог. Ей было далеко непринципиально как они к ней относятся, самого факта, что она уже далеко не зелёный студент и даже не ординатор, а полноценный сотрудник было вполне достаточно, что б и без того хорошо себя чувствовать на рабочем месте.

Единственным человеком, с кем Амелия смогла найти общий язык и выстроить доверительные отношения, оказался Алекс.

Их знакомство произошло на второй неделе работы Лии, когда та пыталась разобраться с запутанной электронной картой одного из новопоступивших пациентов, - пожилого мужчины с прогрессирующей деменцией, - чьи записи были сделаны крайне неразборчиво.

Она хмурилась, пытаясь разобрать почерк предыдущего врача-диагностика, когда услышала голос из-за спины:

— Пытаетесь расшифровать каракули Смирного?

Из-за неожиданности, девушка еле сдержалась что б не подпрыгнуть. Сохранив невозмутимое выражение лица, она обернулась. За её спиной стоял он - высокий, стройный, сероглазый мужчина лет двадцати девяти, с немного взъерошенными темно-русыми волосами и лёгкой щетиной, что добавляла его и без того симпатичному лицу мужественности.

В руке он держал чашку кофе, а сам расплылся в приветливой улыбке:

— Ну как? Есть прогресс?

— Не-а, — девушка мотнула головой, чувствуя как с неё спадает часть напряжения. — Я уже около получаса пытаюсь понять, какое лекарство тут указано.

Мужчина подошел ближе, взглянул через её плечо. Амелия почувствовала приятный запах его парфюма:

— А, это старая история. На будущее, даже не пытайся разобраться с этой мазней. У Смирного почерк, как будто его кошка писала. Вот смотри. — Он протянул руку, ткнул пальцем в экран. — Это флуоксетин, просто доза...ну-у-у, скажем так, оригинально прописана. — Он произнес это с такой приторно-изумительной интонацией, что вызвало у девушки легкий смешок. — Что смешного? Это ты ещё его роспись не видела.

— Всё настолько плохо? — Вполоборота спросила Лия, вернув коллеге улыбку.

— Даже представить себе не сможешь, насколько. — Подхватил он, залпом допивая уже успевший остыть кофе. — Знаешь, а ведь у меня есть лайфхак, как быстро распознавать его «шедевры»...

Мужчина тут же принялся объяснять, как тот или иной закорючок Смирного соответствует конкретному препарату:

— Алекс! — В какой-то момент представился он, протянув руку. — Твоего спасителя в белом халате зовут Алекс.

— Амелия, можно просто Лия. — Также бодро сказала она, протягивая руку в ответ. — В этом рукопожатии ощущались тепло и уверенность.

С тех самых пор мужчина стал её проводником в громогласной «Заре». Он был открытым, искренним, с хорошим чувством юмора, охотно подсказывал и объяснял девушке все нюансы работы:

— А, это наш давний друг «синдром забытого пароля для графы номер семь», — усмехнулся он, наблюдая за тем, как Лия пыталась заполнить графы о истории болезни. На весь экран в очередной раз всплыла ярко-красная табличка. — Не пытайся, пока не сохранишь это чудовище пять раз. Только тогда она соизволит принять данные. Наш софт с характером, понимаешь??

В тот день ей лишь хотелось свернуть его в бараний рог за такой, как для неё показалось, неуместный юмор. Лишь удивленно поднялись брови, когда сделав как он сказал, графа наконец поддалась.

Алекс не просто давал сухие факты; он делился собственными опытом, мог предположить почему именно у этого пациента развилась такая симптоматика, какие неочевидные факторы могли повлиять на его состояние. Он показывал обходными путями в бюрократической системе клиники и даже приглашал на кофе в редкие перерывы.

Между ним быстро возникло взаимопонимание, основанное на схожем возрасте, и, возможно, ощущении, что они оба — новички в этом новом, замкнутом мире «Зари». С ним никогда не было скучно, ему всегда было что ей рассказать.

Лия даже иногда ловила себя на мысли, что каждую новую встречу с ним она ждет с особой нежностью и трепетом.

Во время их очередной посиделки в небольшой кофейне при клинике во время перерыва, Лия устало откинулась на спинку стула, потирая виски. Очередной плотный обход выжал из неё все соки, а истории болезней, казалось, множились сами по себе.
Алекс, сидящий напротив, с привычной легкостью пил свой экспрессо, наблюдая за ней:

— Что, Лия, тяжелое начало дня? — Его голос звучал привычно спокойно, с легкой насмешкой. — Выглядишь так, будто только что пыталась воскресить мамонта.

Амелия слабо улыбнулась, краешками тонких губ:

— Если под мамонтом ты имеешь ввиду новопоступившую пациентку из шестой палаты, то можно и так сказать.

— Тамара Ивановна, — вкрадчиво поинтересовался коллега, поджав нижнюю губу. — Поступившая сегодня утром?

— Значит ты уже знаешь, — только сейчас девушка подняла на него взгляд, помешивая чайной ложкой сахар в своем капучино. — Палата: номер шесть, возраст: шестьдесят семь лет, из болезней целый букет: гипертония, сахарный диабет, хроническая почечная недостаточность в терминальной стадии. И... кажется в добавок ко всему ещё и прогрессирующая деменция.

— Ничего себе квартет. Нет слов, одни эмоции.

— Я с утра голову ломаю как с этим всем справится. Сын привез её, сдал и, как будто, и камень с души сбросил. Сказал: «делайте, что хотите», я и офигела. Он даже не остался подписать все необходимые бумаги, торопился куда-то. — Она возмущенно насупила брови, отпила из чашки. Почувствовала как внутри что-то сжалось, когда она произнесла последнее. — Словно она ему не мать, а ненужная вещь.

В её сознании вмиг вспыхнуло изображение. Старая, потрёпанная фотография, которую она хранила в заветной шкатулке: слегка выцветшие края , на одном из углов - залпом. На ней - молодая женщина с яркой, широкой улыбкой и мужчина с озорными глазами, обнимающие маленькую девочку.

Их лица, полные света и безусловной любви, она уже почти не помнила. Лишь смутные очертания и ощущение необъяснимого счастья, которое было безвозвратно утеряно.

Горечь потери, которая до этого сидела где-то глубоко, вспыхнула с новой силой, глядя на равнодушие сына Тамары. Как можно так просто взять и отказаться от человека, который дал тебе жизнь?

— Да, такие случаи, к сожалению, далеко не редкость. — прервал возникшую между ними тишину коллега, оставляя полу пустую чашку. Его тон стал серьезнее, без лишнего драматизма. — Порой, когда у пациента столько сопутствующих диагнозов, и тем более, когда семья, мягко говоря... не горит желанием вникать в детали... наша задача, как врачей-специалистов, не сколько к полному исцелению, сколько к управлению состоянием. — Он чуть наклонил голову набок, вяло улыбнувшись каким-то своим мыслям. Ситуация действительно плачевная, но что-то да и с этого выйти ещё может. — Уверен, ты и сама понимаешь, что тебе сейчас стоит держать ухо востро, быть особенно внимательной к малейшим изменением. Любой скачек давления, падение сахара, аритмия - всё может спровоцировать необратимые последствия. Важно, что б все шло... плавно.

Амелия кивнула, внимая его словам:

— Да, я улавливаю, но дело ведь не только в ответственности... — На её слова мужчина удивленно приподнял бровь. — Просто в голове не укладывается что должно случится, что б дети так легко отказывались от родителей...

На долю секунды в шаловливых глазах Алекса мелькнула тень, будто отголосок чего-то болезненного. Почва будто ушла из под ног, а челюсть едва заметно напряглась, но уже в следующее мгновение выражение лица вернулось к привычной маске «шута». Однако эта мимолетная вспышка не ускользнула от Амелии:

— В жизни разное бывает, — произнес мужчина, его голос стал чуть глубже, в нём появилась неожиданная мягкость, словно он говорил о чем-то личном, что редко кому доверял. — Не всегда родители становятся примером для своих детей. Мир редко когда справедлив, а люди не всегда оправдывают ожидания.

Он допил уже порядком остывший кофе, и, едва заметно, словно невзначай, поправил манджет рубашки, прикрывая запястье:

— Кому не примером, а кому - лишь воспоминанием. — Твердое, меланхоличное сорвалось с её губ. Он не ослышался: с этого момента слова, произнесенные ею как мантра, намертво засядут в его сознании. — Любящие родители - это роскошь, а счастливые дети - итог.

Последние её слова вызвали у Алекса неоднозначную реакцию. Смесь удивления, болезненного узнавания и какой-то почтительности отразились на лице. Постукивая пальцем по столу, он будто смотрел на девушку по-новому: ново, нежно, почти с детским любопытством, пытаясь прочесть её:

— Вот это да..., — с трепетным восторгом прошептал он, больше не Амелии, а себе. — Весьма...речистое умозаключение, Лия. И... очень личное, я так понимаю?

В его звучала неподдельная осторожность, смешанная с желанием узнать больше. Аккуратная попытка, без нажима. Не настаивает и неотрывно смотрит.

Девушка же взгляд отвела, поправляя одну из выбившиеся прядей. Улыбка на её лице стала ещё более тонкой, почти прозрачной.

— Это долгая история, — отмахнулась она. Как она и предполагала, мужчина не стал настаивать, понимающе кивнул. — Прости.

— За что ты извиняешься? Это твоё решение, твоё дело, твоя жизнь в конце-концов. Я конечно парень деловой, солидный, и но не на столько, что б леди по личному поводу смущать.

— Ты - мужчина. Бессовестный, ещё и наглый.

— Попрошу! — Он шуточно поднял обе руки вверх, глаза загорелись лукавым блеском. — Мне всего тридцать!

— Годиков?

— Быть неотразимым - это искусство. Ты ничего не понимаешь.

Он расхохотался. Его смех, обычно такой легкий и беззаботный, теперь звучал как некое облегчение. Лия невольно улыбнулась, а затем и сама рассмеялась, почувствовав как её щеки окутывает легкий румянец.

От былого напряжения ни осталось и следа.

До того лежащий на столе телефон Алекса тихо завибрировал, высветил на экране короткое, но явно срочное сообщение.

— Черт, извини, срочно вызывают. — Он отодвинул стул, медленно встал из-за стола. — Хотел помочь называется.

— Иди давай, помощник. Так уж и быть, я замолвлю Тамаре за тебя словечко. Твой вклад будет оценен по достоинству.

— Кажется сегодня я точно без кофеина не справлюсь. — Алекс направился к выходу, на ходу поправляя халат. Лиа проводила его взглядом, чувствуя, как его слова, сказанные ранее то ли в шутку, то ли в серьез, эхом отзываются у неё в голове, оставляя за собой не только недопитый кофе, но и тягостное предчувствие.