Тот, кто держал нити
Кайя сидел в тёмном кабинете, не включая свет. За окном медленно таял вечер, а в его голове царил хаос.
Все телефоны разрывались. Пиар-отдел был в панике. Совет директоров ждал объяснений. Газеты и телеканалы крутили его имя в заголовках.
Он проиграл. Всё, что он так долго строил — авторитет, имя, власть — трещало по швам.
Но больше всего болела мысль:
Она узнала. Лейла знает, кто я. И что я сделал. Я потерял её навсегда.
Он провёл рукой по лицу и встал. Ему нужно было поговорить с ней. Объясниться. Если ещё не слишком поздно.
Он достал телефон, но тут дверь в кабинет распахнулась.
— Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! — влетела Ясемин.
Её голос был резкий, хриплый от злости. На ней было идеально выглаженное платье, но глаза горели безумием. В руках — распечатки с новостей, где имя Кайи фигурировало рядом со словами "Скрытие трагедии" и "Коррупция".
— Ясемин...
— Не называй меня так, — прошипела она. — Ты опозорил не только себя. Ты опозорил меня. Мою семью. Мою мать уже трясёт от ярости! А ты... ты всё ради какой-то... нищенки из кафе?!
— Не говори так о ней, — спокойно, но твёрдо ответил Кайя.
Ясемин медленно подошла ближе, глаза её сузились.
— Она разрушила тебя. А теперь разрушу тебя я. Думаешь, я стану сидеть и смотреть, как ты всё рушишь ради девчонки с улицы?
Кайя молчал. Он знал — Ясемин не угрожает. Она способна.
И она уже начала.
— Пресса узнала не просто так. Думаешь, это она сама нашла документы? — усмехнулась она. — Я помогла ей. Подкинула то, что было нужно. Только она не знает... что этим подписала тебе приговор.
Она подошла к нему совсем близко, почти шепча:
— Если ты думаешь, что сможешь быть с ней — ты ошибаешься.
Я не дам тебе такой концовки. Ты будешь моим. Или ничьим.
Развернулась и ушла, хлопнув дверью.
⸻
Кайя остался один.
И впервые за долгое время он испугался. Не за компанию. Не за деньги. А за Лейлу.
Если Ясемин способна на такое — то что она ещё готова сделать?
Он знал: теперь дело не только в прошлом.
Теперь это стало личным.
Лейла вышла из редакции местного телеканала поздно вечером. Интервью, которое она дала — безымянно, под защитой источника — стало последней каплей для обрушения репутации Чиллер Холдинг.
Она чувствовала дрожь в теле. Не от страха. От тяжести. Каждое её действие теперь было частью большой игры. И в этой игре ставки становились всё выше.
Переходя пустую улицу, она вдруг услышала шаги за спиной. Оглянулась — никого. Но что-то внутри сжалось. Она ускорила шаг.
Не дошла до поворота.
Резкий рывок. Выхваченная из темноты фигура. Грубая рука схватила её за волосы. Второй человек ударил её по рёбрам. Боль. Земля. Глухой хруст. Потом — темнота.
⸻
— Она в сознании, но сильно побита. Сотрясение, трещина в ребре. Ей повезло, что прохожий вызвал скорую.
Кайя стоял перед больничной палатой, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели. Его сердце билось, как бешеное. Он узнал о нападении через сорок минут. За это время он чуть не разбил телефон, звонив всем, кого знал.
Когда он вошёл в палату, Лейла лежала на белой подушке, лицо в царапинах, губы пересохшие. Её глаза — те самые голубые, нереально выразительные — были открыты, но она будто смотрела сквозь него.
— Кто это сделал? — выдохнул он. — Лейла... скажи.
Она повернулась к нему медленно, без эмоций.
— Думаешь, не догадываюсь? Это твоя милая невеста. Ты сам привёл меня в её пасть.
Кайя сел на край кровати.
— Я клянусь... я не знал, что она на такое способна. Но теперь знаю. И я не позволю ей больше прикоснуться к тебе. Я всё сделаю, чтобы тебя защитить.
Лейла посмотрела на него долгим, тяжёлым взглядом.
— Ты не можешь защитить меня от прошлого, Кайя. Оно уже внутри меня.
Он хотел что-то сказать — оправдаться, коснуться её руки — но она закрыла глаза.
Слёзы текли по её щекам. Не от боли. От отчаяния. От того, как далеко всё зашло.
⸻
А в другом конце города, в пентхаусе, Ясемин пила шампанское, не отрывая взгляда от телефона.
— Она жива? — спросила подруга.
— Пока да, — усмехнулась Ясемин. — Но теперь она знает: я играю по-крупному. А Кайя — если он ещё раз прикоснётся к ней, я сотру её из его жизни. Навсегда.