Энн из Зелёных Крыш

– Боже мой, нет ничего, кроме встреч и расставаний в этом мире, как говорит миссис Линд, – заметила Энн печально, положив в последний день июня свою грифельную дощечку и книги на кухонный стол и вытирая красные глаза очень мокрым платком. Как хорошо, Марилла, что я взяла запасной носовой платок в школу сегодня. Я предчувствовала, что он понадобится.

– Я никогда не предполагала, что ты настолько любишь мистера Филлипса, что тебе потребуется два носовых платка, чтобы вытирать слезы из-за того, что он уезжает, – сказала Марилла.

– Я не думаю, что плакала из-за большой любви к нему, – ответила Энн. – Я просто плакала, потому что все остальные это делали. Начала Руби Гиллис. Она всегда утверждала, что терпеть не может мистера Филлипса, но как только он встал, чтобы сказать прощальную речь, она залилась слезами. Тогда все девочки заплакали, одна за другой, но я старалась держаться, Марилла. Я пыталась вспомнить, как мистер Филлипс заставил меня сидеть с Гил... – с мальчиком, и как он написал мое имя неправильно на доске, и как он сказал, что я полная тупица в геометрии, и смеялся над моим правописанием, и все случаи, когда он был такой язвительный, но я почему-то не могла, Марилла, и мне тоже пришлось заплакать. Джейн Эндрюс рассказывала всем в течение месяца о том, как она будет рада, если мистер Филлипс уйдёт, и она заявила, что никогда не будет плакать по этому поводу. Но она рыдала сильнее всех, и пришлось позаимствовать платок у её брата – конечно, мальчики не плакали – потому что она не принесла свой платок, т. к. не собиралась плакать. Ах, Марилла, это было душераздирающее зрелище. Мистер Филлипс так красиво начал свою прощальную речь: "Настало время для нас попрощаться". Это было очень трогательно. И он говорил тоже со слезами на глазах, Марилла. О, я чувствовала раскаяние за то, что я говорила плохо о нём в школе и рисовала карикатуры на него на моей грифельной дощечке и высмеивала его и Присси. В ту минуту я хотела бы быть образцовой ученицей, как Минни-Эндрюс. Она уж точно не может ни в чём себя упрекнуть. Девочки плакали всю дорогу домой. Кэрри Слоун твердила каждые несколько минут: "Настало время для нас расстаться", и мы снова начинали плакать всякий раз, когда, казалось, мы уже были готовы успокоиться. Мне ужасно грустно, Марилла. Но никто не может чувствовать себя в глубоком отчаянии, если впереди два месяца каникул, правда, Марилла? И, кроме того, мы встретили нового священника и его жену, они ехали со станции. И хотя мне было так плохо, что мистер Филлипс уходит, я не могла не воспользоваться случаем и не поинтересоваться новым священником. Его жена очень красивая. Не совсем по-королевски прекрасная, конечно, – я полагаю, это было бы неподобающе для священника – иметь по-королевски прекрасную жену, потому что он мог бы подать этим плохой пример. Миссис Линд говорит, что жена священника в Ньюбридже подаёт очень плохой пример, потому что она одевается так модно. Жена нашего нового священника была одета в голубое муслиновое платье с прекрасными пышными рукавами и шляпу с отделкой из роз. Джейн Эндрюс сказала, что пышные рукава слишком светский наряд для жены священника, но я не стала судить её так строго, Марилла, потому что я знаю, что это такое – хотеть платье с пышными рукавами. Кроме того, она стала женой священника совсем недавно, так что надо принять это во внимание, не так ли? Они собираются пожить у миссис Линд, пока их дом не будет отремонтирован.

Если Марилла, при визите к миссис Линд в тот вечер, имела ещё какой-то мотив, кроме как вернуть выкройку для лоскутного одеяла, которую она одалживала прошлой зимой, то это была милая слабость, присущая большинству людей в Эйвонли. Многие вещи Миссис Линд одалживала, никогда не ожидая увидеть их снова, и выкройка тоже относилась к их числу. Новый священник, да ещё и с женой, был законным объектом для любопытства в тихом маленьком селении, где не так много происходило новых событий.

Старый мистер Бентли, священник, которого Энн обвинила в отсутствии воображения, был пастором Эйвонли в течение восемнадцати лет. Он был вдовцом, когда пришел в приход, и он остался вдовцом, несмотря на то, что местные сплетницы регулярно женили его то на одной, то на другой даме каждый год. В прошлом феврале он подал в отставку и уехал, провожаемый сожалением своих прихожан, большинство из которых привязались к старому доброму священнику, несмотря на его недостатки, как оратора. С тех пор прихожане церкви Эйвонли могли наслаждаться выступлениями многих различных кандидатов на место пастора и "временными заместителями", которые приезжали каждое воскресенье, чтобы читать проповеди. Они подходили или не подходили – по мнению отцов и матерей в общине; но будьте уверены, маленькая, рыжая девочка, которая сидела покорно в уголке скамьи Катбертов, также имела свое мнение о них и обсудила это в полном объеме с Мэтью, Марилла же всегда уклонялась от обсуждения из принципа, что нельзя критиковать священников в какой-либо форме.

– Я думаю, что мистер Смит не подходит, Мэтью, – окончательно решила Энн. – Миссис Линд говорит, что у него плохая дикция, но я думаю, что его худший недостаток – такой же, как был у мистера Бентли– отсутствие воображения. А у мистера Терри его слишком много, и он его не ограничивает, как я в случае с Лесом Привидений. Кроме того, миссис Линд говорит, что его богословская позиция не убедительна. Мистер Гришэм был очень хороший и очень религиозный человек, но он рассказывал слишком много смешных историй и заставлял людей в церкви смеяться. Он не вызывал уважения к себе, а ведь священник должен вызывать уважение, не так ли, Мэтью? Мне казалось, что мистер Маршалл был очень привлекательным, но миссис Линд говорит, что он не был женат, и даже не собирался, она сделала специальный запрос насчёт него и говорит, что никогда не допустит, чтобы молодой неженатый священник приехал в Эйвонли, потому что он может вступить в брак с местной прихожанкой, а это ведёт к неприятностям. Миссис Линд очень дальновидная женщина, не так ли, Мэтью? Я очень рада, что выбрали мистера Аллана. Мне он понравился, потому что его проповедь была интересной, и он молился от души, а не так, как будто это был его долг. Миссис Линд говорит, что он не идеальный, но она говорит, что вряд ли мы могли ожидать идеального священника на семьсот пятьдесят долларов в год, и так или иначе его богословская позиция убедительна, потому что она расспросила его тщательно по всем пунктам учения. И она знает родственников его жены, и они очень респектабельные люди, а женщины – все хорошие хозяйки. Миссис Линд говорит, что здравая богословская позиция у мужа и хорошие хозяйственные способности у жены – идеальное сочетание для семьи священнослужителя.

Новый священник и его жена были молодой, приятной супружеской парой, у которой ещё не закончился медовый месяц. Они были полны добрых и благородных намерений и с радостью приступили к своим обязанностям. Эйвонли принял их с открытым сердцем. И старым, и молодым понравился искренний, веселый молодой человек с его высокими идеалами, и задорная, ласковая юная леди, новая хозяйка дома пастора. С миссис Аллан Энн быстро подружилась и искренне полюбила её. Она обнаружила в ней родственную душу.

– Миссис Аллан просто великолепна, – объявила она однажды воскресным днём. – Она взяла наш класс, и она великолепная учительница. Она сразу сказала, что не считает справедливым, чтобы только учитель задавал вопросы, и вы знаете, Марилла, что это именно то, о чём я всегда думала. Она сказала, мы можем задать ей любой вопрос, который захотим, и я задала очень много вопросов. Я хорошо задаю вопросы, Марилла.

– Я в этом и не сомневалась, – прокомментировала Марилла.

Больше никто не спрашивал, кроме Руби Гиллис, а она спросила, будет ли пикник этим летом. Я не думаю, что это правильный вопрос, потому что он не имел никакого отношения к уроку – мы читали о Данииле в львиной яме – но миссис Аллан только улыбнулась и сказала, что, наверное, пикник будет. У миссис Аллан прекрасная улыбка и ямочки на щеках, я бы хотела иметь тоже такие ямочки на щеках, Марилла. Я уже не такая худая, как раньше, но у меня ещё нет ямочек. Если бы они у меня были, возможно, я смогла бы положительно влиять на людей. Миссис Аллан сказала, что мы должны всегда стараться положительно влиять на других людей. Она говорила так мило обо всем. Я никогда не знала до этого, что религия такая радостная вещь. Я всегда думала, что это грустно, но религия миссис Аллан не такая, и я хотела бы быть такой христианкой, как она. Я не хочу быть такой, как мистер Белл.

– Не очень хорошо говорить так о мистере Белле, – сказала Марилла серьезно. – Мистер Белл очень порядочный человек.

– О, он, конечно, порядочный, – согласилась Энн, – но он, кажется, не получает никакой радости от этого. Если бы я могла быть хорошей, я бы пела и танцевала весь день от радости. Я полагаю, миссис Аллан слишком взрослая, чтобы танцевать и петь, и, конечно, это не было бы достойно жены священника. Но я могу только чувствовать, что она рада быть христианкой, и что она была бы ею, даже если бы могла попасть на небеса без этого.

– Я полагаю, мы должны пригласить мистера и миссис Аллан на чай, как-нибудь в ближайшее время, – сказала Марилла задумчиво. – Они уже были у всех, кроме нас. Дай мне подумать. В следующую среду будет подходящий день, чтобы пригласить их. Но не говори ни слова об этом Мэтью, а то, если он узнает, что они придут, он найдет какой-нибудь предлог, чтобы куда-нибудь уйти в этот день. Он настолько привык к мистеру Бентли, что ему будет трудно познакомиться с новым священником, и жена нового священника напугает его до смерти.

– Я буду молчать, как могила, – заверила Энн. – Но, Марилла, вы позволите мне сделать торт к чаю? Я хотела бы сделать что-то для миссис Аллан, и вы знаете, что я могу сделать очень хороший торт.

– Ты можешь приготовить слоеный пирог, – пообещала Марилла.

В понедельник и вторник большие приготовления проходили в Зеленых крышах. Приглашение священника и его жены было серьезным и важным мероприятием, и Марилла решила, что не даст себя затмить никому из хозяек в Эйвонли. Энн была полна волнения и восторга. Она обсуждала это с Дианой во вторник вечером в сумерках, когда они сидели на больших красных камнях возле Источника Дриад и делали радугу в воде с помощью пихтовых палочек, смоченных в смоле.

– Все готово, Диана, за исключением моего торта, который я сделаю утром, и песочного печенья, которое Марилла сделает как раз перед чаем. Уверяю тебя, Диана, что Марилла и я были заняты приготовлениями целых два дня. Это такая ответственность – принимать семью священника. У меня никогда не было такого опыта раньше. Ты просто должна увидеть нашу кладовку. Там есть на что посмотреть! У нас будет заливная курица и холодный язык. На десерт – два вида желе, красное и желтое, и взбитые сливки и лимонный пирог, и вишневый пирог, и три вида печенья и фруктовый торт, и знаменитое варенье Мариллы из желтых слив, которое она держит специально для священников, и пудинг, и слоеный пирог, и песочное печенье, о котором я уже говорила, и свежий хлеб, и чёрствый – на случай, если у священника больной желудок и он не сможет есть свежий хлеб. Миссис Линд говорит – священники часто страдают от больного желудка, но я не думаю, что мистер Аллан был священником так долго, чтобы испортить себе желудок. Я просто холодею, когда думаю о своём слоеном пироге. О, Диана, а что, если он не получится! Мне снилось вчера ночью, что я убегала от страшного гоблина с большим слоеным пирогом вместо головы.

– Всё будет хорошо, все в порядке, – заверила Диана, всегда готовая утешить подругу. – Я считаю, что тот пирог, который ты испекла и принесла на обед в Убежище Безделья две недели назад, был совершенно восхитительным.

– Да, но торты имеют такую страшную привычку получаться плохо как раз тогда, когда вы очень хотите, чтобы вышло хорошо, – вздохнула Энн, отправив в плаванье хорошо пропитавшуюся смолой веточку. – Я полагаю, что должна просто верить в Провидение, и не забыть положить муку. О, смотри, Диана, какая прекрасная радуга! Как ты думаешь, дриада выйдет после того, как мы уйдём, и возьмёт её себе на шарф?

– Ты же знаешь, что дриад не существует, – сказала Диана. Мать Дианы узнал о Лесе с Привидениями и рассердилась из-за него. В результате Диана решила воздержаться от дальнейших полетов фантазии и не считала разумным верить даже в безобидных дриад.

– Но их так легко себе представить, – сказала Энн. – Каждый вечер, прежде чем отправиться спать, я выглядываю из окна и смотрю, не сидит ли там дриада, расчесывая свои локоны и любуясь собой в источнике, как в зеркале. Иногда я вижу ее следы в утренней росе. О, Диана, не отказывайся от веры в дриад!

Наконец настало утро среды. Энн встала на рассвете, потому что она была слишком взволнована, чтобы спать. Она сильно простудилась вчера из-за того, что долго сидела у источника, но даже пневмония не могла бы погасить ее интерес к кулинарным делам. После завтрака она приступила к приготовлению торта. Когда она, наконец, поставила его в духовку и закрыла дверцу, она глубоко вздохнула.

– Я уверена, что ничего не забыла в этот раз, Марилла. Но как вы думаете, он поднимется? А вдруг, порошок для выпечки не очень хороший? Я взяла его из новой банки. И миссис Линд говорит, что никогда нельзя быть уверенным, что у вас хороший разрыхлитель, когда столько много подделок вокруг. Миссис Линд говорит, что правительство должно рассмотреть этот вопрос, но она также утверждает, что мы никогда не дождёмся того дня, когда правительство консерваторов будет это делать. Марилла, а что, если торт не поднимется?

– У нас много выпечки и без него, – бесстрастно сказала Марилла.

Но пирог поднялся и вышел из печи, лёгкий и воздушный, как из золотой пены. Энн, покраснев от удовольствия, смазала его слоями рубинового желе, а в воображении представила, как миссис Аллан с удовольствием ест его и, возможно, попросит еще кусок!

– Вы, конечно, возьмёте лучший чайный сервиз, Марилла, – сказала она. – Могу ли я украсить стол папоротниками и дикими розами?

– Я думаю, что это все ерунда, – фыркнула Марилла. – На мой взгляд, самое главное – чтобы было вкусно, а украшения не так важны.

– У миссис Барри стол был украшен, – сказала Энн, которая могла быть хитрой, как змея, – и священник похвалил её за это. Он сказал, что это услада для глаз и праздник вкуса.

– Ну, как хочешь, – сказала Марилла, которая была полна решимости превзойти миссис Барри или любую другую хозяйку. – Только оставь, пожалуйста, достаточно места для тарелок с едой.

Энн превзошла саму себя, чтобы украсить стол ещё лучше, чем миссис Барри. Используя много роз и папоротников и обладая художественным вкусом, она украсила чайный столик так красиво, что, когда священник и его жена сели за него, они воскликнули хором: "Какая прелесть!".

– Это сделала Энн, – сухо сказала Марилла, но Энн чувствовала, что благодарная улыбка миссис Аллан и так слишком большое счастье для неё.

Мэтью тоже был там, но как удалось завлечь его за стол – знали только Энн и высшие силы. Он был в таком состоянии застенчивости и нервозности перед мероприятием, что привёл Мариллу в отчаяние, но Энн взялась за него так успешно, что теперь он сидел за столом в своём лучшем костюме с белым воротничком и вёл интересную беседу с священником. Он, правда, не говорил ни слова миссис Аллан, но этого и следовало ожидать.

Все шло, как было задумано, пока не подали пирог Энн. Миссис Аллан, у которой на тарелке уже лежали разные вкусности, отказалась от него. Но Марилла, видя разочарование на лице Энн, улыбаясь, сказала:

– О, вы должны взять кусочек этого пирога, миссис Аллан. Энн делала его специально для вас.

– В таком случае я должна попробовать его, – рассмеялась миссис Аллан, взяв себе пухлый треугольный кусочек, что также сделали священник и Марилла.

Миссис Аллан откусила кусок, и странное выражение появилось на ее лице; но не сказав ни слова, она, тем не менее, съела его. Марилла увидела это выражение и поспешила попробовать торт.

– Энн Ширли! – воскликнула она, – Что ты положила в этот торт?

– Только то, что нужно по рецепту, Марилла, – горестно сказала Энн. – О, неужели не вкусно?

– Невкусно! Это просто ужасно. Миссис Аллан, не пытайтесь доесть его. Энн, попробуй сама. Что за добавки ты положила?

– Ваниль, – сказала Энн, ее лицо покраснело от стыда после того, как она попробовала торт. – Только ваниль. О, Марилла, это должно быть из-за порошка для выпечки. У меня были подозрения насчёт него.

– Пекарский порошок – какая чепуха! Иди и принеси мне ваниль, которую ты использовала.

Энн побежала в кладовую и вернулась с бутылочкой, частично заполненной жидкостью коричневого цвета и помеченную жёлтой надписью: "Лучшая Ваниль".

Марилла взяла её, откупорила и понюхала.

– Боже мой, Энн, ты добавила в торт болеутоляющую жидкость, я разбила бутылку с ней на прошлой неделе и вылила то, что осталось – в пустую бутылку из-под ванили. Я думаю, это отчасти моя вина – я должна была предупредить тебя – но почему ты не понюхала её?

Энн залилась слезами от этого двойного позора.

– Я не могла – у меня был такой сильный насморк! – и с этим она убежала в свою комнату, где бросилась на кровать и безутешно заплакала.

Вскоре чьи-то шаги зазвучали на лестнице, и кто-то вошел в комнату.

– О, Марилла, – рыдала Энн, не поднимая головы, – Я опозорена навсегда! Я никогда не смогу оправдать себя! Это станет всем известно. В Эйвонли всегда всё становится известно. Диана спросит меня, как удался мой торт, и я должна буду сказать ей правду. Все меня будут знать, как девочку, которая добавила в торт болеутоляющее лекарство. Гил ... – мальчики в школе будут всегда смеяться над этим. О, Марилла, если у вас есть хоть капля христианской жалости, не говорите мне, что я должна спуститься вниз и мыть посуду после этого. Я помою её, когда священник и его жена уйдут, но я никогда не смогу посмотреть миссис Аллан в глаза снова. Может быть, она подумает, что я пыталась отравить ее. Миссис Линд говорит, что знает сироту, который пытался отравить своего благодетеля. Но жидкость не была ядовитая. Она предназначалась для приёма внутрь – хотя и не с тортом. Вы скажете миссис Аллан про это, Марилла?

– Лучше встань и скажи ей это сама, – ответил веселый голос.

Энн подскочила и увидела миссис Аллан, стоявшую у ее кровати со смеющимися глазами.

– Моя милая девочка, ты не должна плакать из-за этого, – сказала она, искренне обеспокоенная трагическим лицом Энн. – Это всего лишь забавная ошибка, которую любой может сделать.

– О, нет, только я могла сделать такую ошибку, – сказала Энн тоскливо. – А я так хотела, чтобы торт получился хорошим для вас, миссис Аллан.

– Да, я знаю, дорогая. И я уверяю тебя, я ценю твою доброту и заботу так же, как если бы он удался. Теперь, не плачь больше, пошли со мной, и покажешь мне ваш цветочный сад. Мисс Катберт говорила мне, что там есть клумба с цветами, которые ты посадила. Я хочу увидеть их, меня очень интересуют цветы.

Энн позволила отвести себя в сад и утешить, сообразив, что ей действительно повезло, что миссис Аллан её родственная душа. Ничего больше не было сказано о злосчастном торте, и когда гости ушли, Энн обнаружила, что вечер прошёл лучше, чем можно было бы ожидать, учитывая то, что произошло. Тем не менее, она глубоко вздохнула.

– Марилла, разве не приятно думать, что завтра будет новый день, без совершённых ошибок в нем?

– Я ручаюсь, ты ещё их совершишь, – сказала Марилла. – Ты в этом просто мастер, Энн.

– Да, я хорошо знаю это, – призналась Энн грустно. – Но вы когда-нибудь замечали, что у меня есть одно достоинство, Марилла? Я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды.

– Я не знаю, много ли от этого пользы, если ты всегда делаешь новые.

– О, разве вы не понимаете, Марилла? Должен быть предел ошибок, которые один человек может сделать, и когда я дойду до этого предела, я больше не буду совершать их. Это очень утешительная мысль.

– Ну, тогда тебе лучше пойти и отдать торт свиньям, – сказала Марилла. – Это несъедобно для человека, даже для Джерри Байнарда.