3 ГЛАВА''ТЕНИ ПОТЕРЕННЫХ"
С момента, как я попал сюда, прошло больше двух лет.
Интернат стал тюрьмой с мягкими стенами, где вместо решёток - таблетки, а вместо охраны - улыбчивые воспитатели, тщательно следящие, чтобы мы «не забыли принять лекарства».
Но я знал - что-то не так.
Я не принимал таблетки. Прятал их, сливал, выплёвывал, как мог. Не ради бунта. А потому что чувствовал: они не просто для «успокоения». Они забирают что-то большее.
Именно поэтому я помнил.
Тех, кто исчезал.
Они просто пропадали - ночью, без звука. И утром... об их существовании будто никто и не знал. Даже друзья. Даже соседи по комнате.
Это пугало. До дрожи. До головной боли.
И я начал рисовать их.
Имена. Лица. Осколки, пока они ещё во мне. Чтобы не исчезли совсем.
Остальные смеялись. Потом начали бояться.
Я стал Фриком.
А потом появился он.
Я впервые увидел Ноа в старом крыле - туда никто давно не заглядывал. Он сидел у окна, как будто всё здесь знал, всё видел.
Был молчалив, странен. Говорил так, словно знает меня.
Но я точно знал - мы раньше не встречались.
- Ты ведь тоже чувствуешь, - сказал он тогда. - Что тут что-то не то.
Он говорил как я. Смотрел как будто насквозь.
И я поверил ему сразу.
Я начал проводить с ним всё больше времени.
Но каждый раз, когда пытался представить его другим - никто не понимал.
- Кто такой Ноа?
- Ты опять про свои фантазии?
- Его не существует, Феликс.
Я показывал рисунки - никто не узнавал.
Рылся в архивах - ни одной записи. Как будто он никогда не жил здесь. Как будто его не было вовсе.
Но он же был. Я видел его. Говорил с ним. Он понимал меня.
Почему никто больше его не замечал?
Почему только я?
Иногда я начинал сомневаться в себе. Может, они правы? Может, это всё - плод усталого разума?
Но потом я видел его снова. Слышал.
Чувствовал, как рядом с ним воздух становится другим.
Он настоящий.
Я в это верил. Однажды мы сидели в заброшенной библиотеке - нашем убежище от остального мира.
Здесь было тихо.
Пыльные книги, растрескавшиеся полки, сквозняк, гоняющий старые страницы, и приглушённый свет из окна.
Я рисовал.
Ноа тихо сидел напротив, подперев щёку рукой, наблюдая, как я выводил линии.
Он не часто говорил. Но когда говорил - это всегда оставалось во мне.
- Почему ты рисуешь? - вдруг спросил он.
- Чтобы не забыть, - ответил я. - Чтобы доказать себе, что всё это реально.
Он чуть усмехнулся.
- Иногда лучше не помнить.
Я посмотрел на него, а потом - в окно.
Оно было старым, мутным, но я чётко видел своё отражение.
И пустое место напротив.
Сердце пропустило удар.
Я моргнул.
Посмотрел снова.
Я сидел. Моя тень, моё отражение... всё было.
Но напротив - пустота.
Там, где должен был быть Ноа - ничего. Пустой стул.
Я резко повернулся. Он всё ещё был там. Смотрел на меня спокойно, будто ничего не случилось.
Я заставил себя улыбнуться. Сделал вид, что не заметил.
Внутри всё сжалось.
- Всё нормально? - спросил он.
Я кивнул.
- Просто... странное отражение.
Но я больше не мог отвязаться от этого ощущения.
В зеркале. В стекле. На фотографии, которую я пытался сделать - его не было нигде.
Я начал бояться.
Не его.
Себя.
Что, если он - действительно плод моего разума?
Что, если я... сломался?
Ноа будто чувствовал моё сомнение. Он стал тише. Начал исчезать всё чаще - на часы, на дни.
Я чувствовал, как теряю единственное, во что ещё верил.
Но внутри меня что-то шептало:
Он не выдумка.
Он реальный.
И если я один могу его видеть - значит, так нужно Атмосфера становится всё глубже и мрачнее - очень крутая завязка.
Значит, амулет - не просто память о родителях, а ключ к разгадке. Он связан с экспериментами, проклят, и по какой-то причине оказался у родителей Феликса, которые не знали его силы.
А Ноа... видел всё это, но как призрак, запертый в петле, вспоминает это фрагментами.
После разговора с Ноа, я всё чаще ловил себя на мысли:
Может, я правда... не в порядке?
Но стоило взглянуть на амулет - и страх отступал.
Он был последним, что осталось от родителей.
Мама говорила, что он защитит меня.
Я в это верил.
Ноа всё чаще смотрел на него. Словно гипнотизированный.
Иногда казалось, он вот-вот что-то скажет - но замирал, как будто что-то держало его язык.
Однажды ночью, когда дождь стучал по стеклу, он заговорил.
Тихо. Почти шёпотом.
- Я видел его... раньше. До всего.
Я замер.
- До чего?
Он закрыл глаза.
- Не помню. Только... комната. Большая. Холодная. Люди в белом. Стекло. Свет. И кто-то... держал этот амулет. Но тогда он был другим.
- Другим?
- Он... светился. Или... пульсировал? Я не знаю.
Он смотрел на него, будто пытался вспомнить больше.
- Я был там. Я точно это знаю.
Я почувствовал, как внутри всё сжалось.
Что-то в этих словах звучало по-настоящему страшно.
- А потом? - спросил я.
Ноа покачал головой.
- Потом всё исчезло. Я больше ничего не чувствовал. Только тишину.
Он отвернулся к окну.
- Но этот амулет... он не должен быть у тебя. Он несёт за собой смерть.
Я снова сжал кулон в руке. Он был тёплым, как всегда.
- Но... это был мамин подарок. Она сказала - он защитит.
- Может, она не знала.
Он снова взглянул на меня. Его голос был тихим, но напряжённым.
- А может... она уже знала, что всё закончится вот так.
Я не спал почти всю ночь.
Слова Ноа эхом стучали в голове, словно отбивая тревожный ритм.
"Он не должен быть у тебя."
"Он несёт смерть."
Но почему тогда... я жив
Я уснул ближе к рассвету. Долгое время просто лежал, глядя в потолок, слушая дыхание темноты. Мысли не давали покоя - слова Ноа, отражения, амулет. Всё сплеталось в какой-то бессмысленный, но пугающий узор.
А потом... сон.
Я стоял посреди пустой комнаты. Воздух был густым, будто его можно было резать ножом. В центре комнаты висел амулет. Он не лежал - он парил, окружённый слабым, мягким светом, будто дышал. От него расходились круги - словно волны по воде. Из них медленно вытягивались силуэты. Тени.
Они были детскими. Размытые. Почти прозрачные.
Я не знал их. Но... чувствовал. Где-то глубоко внутри. Они были... утеряны.
Один из них смотрел прямо на меня. Его лицо невозможно было разобрать, но я чувствовал взгляд.
Он поднял руку.
Указал на амулет.
- Он... ключ, - будто прошептало само пространство. Или, может, это был мой голос?
И всё исчезло.
Я проснулся резко. Сердце колотилось, как бешеное. В окно уже пробивался слабый утренний свет.
Я потянулся за скетчбуком - почти машинально. Открыл страницу, и пальцы сами начали двигаться.
Я рисовал.
Комнату.
Круг.
Силуэты.
И амулет.
Точно таким, каким я видел его во сне - словно он дышит. Словно живой.
Я не понимал, что это всё значит. Но внутри всё сжималось.
Что-то происходило. Что-то начиналось. Я это чувствовал.