Созидатели Вэстри

Я не ожидала, что убью его.

Каждую альвеолу в лёгких врага сожму до темной крови на губах, до хрипа из дребезжащей глотки. Жизнь внезапно становится самым хрупким материалом, когда из нее пытаются забрать последний глоток воздуха.

Я не знала, что способна на подобное, отец. Откуда взялась эта власть?

«Дар Вэстри могут использовать лишь мужчины нашего рода. А для вас, моих дочерей, она слишком опасна», — таким было твое заявление, когда маленькая я случайно выбила все стекла в доме своим пронзительным криком.

Встречный мой вопрос «почему» никогда больше с тех пор не висел в воздухе звенящей тишиной после гневной ссоры. Ты больше не отвечал, а я устала что-либо доказывать, что сила не может зависеть от принадлежности к полу. Ты усыпил бдительность, а я стала лучше скрывать свои тренировки по самоконтролю.

И пусть сила пугала меня не меньше, чем тебя, папа, я хотя бы смогла защитить того, кто мне немного, но все же дорог.

Все время думаю о том, что Энни могла бы спасти себя от рук Анаконды, если бы владела хоть капелькой сил, с которыми она родилась на Земле. А ты защищал жену, нашу маму, отец? Видел ли, как она умирает, пока ты в одиночку справлялся с дарованной тебе силой? Почему вы оба ушли?..

Тяжёлыми волнами накатывает усталость, и я падаю, впиваясь коленями в острые булыжники. Под солнечным сплетением теплится что-то приятное, что позволяет ещё немного оставаться в сознании. Хотелось бы дойти до Уильяма, лежащего ничком на камнях, поблескивающих от капель крови. Однако последние крупицы своих возможностей собираю совсем для другого.

Прикрыв веки, слегка шевелю пальцами, как если бы касалась ими упругой поверхности. Отбрасываю шум: грохот реки под обрывом, шорох песчинок, слетающих с сосновых ветвей на землю. В один миг слышу лишь сквозняк, холодящий израненные руки, и слабое, затрудненное движение воздуха в лёгких Уилла.

Ярость берет от собственной слабости и податливости. Если бы только не нравоучения слишком правильного отца... Я бы давно научилась быть сильным Созидателем!

Все же недолго думая, последние силы направляю на поддержание его организма кислородом, и уже на полном истощении замечаю посторонние звуки. Тихие шаги и жёсткий голос, отдающий приказы. С волнением выплываю из своего силового кокона с вакуумом. Под ложечкой гадко сосет.

Кто бы это ни был, он не должен знать о моей силе и уж тем более видеть, как я ее использую. Надеюсь ещё, что мои радужки не полыхают лиловым светом, хотя в наше время всегда можно соврать, что это новомодные линзы.

Не успеваю даже проморгать слипшиеся от пыли глаза, как сталкиваюсь с широко распахнутым и немигающим синюшным взглядом. Я испуганно икаю и переваливаюсь на покалывающий бок, понимая, кто передо мной.

— Хотел бы сказать, что рад снова тебя видеть, — голос Лориана звучит вкрадчиво с нотками еле сдерживаемой угрозы, — вот только место для пикника ты выбрала не самое удачное. Острых ощущений захотелось?

— Конечно, — не сдерживаю презрительную усмешку, пытаясь скрыть испуг, — мне же их так не хватает после двухлетнего заточения под твоим наблюдением. Интересная форма на тебе, сидит как влитой. Недавно выдали?

Экзоскелет Скорпиона на торсе поблескивает обсидианом под полуденным солнцем. Из-за широкой спины выглядывает лазерная винтовка. Лориан напряжённо следит за моим взглядом и понимающе помалкивает. Сейчас любое оправдание в стиле «я хотел тебе сказать» вызовет во мне очередную бурю ненависти, которая сдует его прямиком в морг.

— Поговорим об этом в Штабе, — он небрежно отмахивается и вскидывает руку в мою сторону, расстилая прозрачное полотно, похожее на одеяло. — Ложись. Хвегона уже увезли.

С трудом я поворачиваю голову туда, где лежал Уилл. Теперь там копошатся без шлемов два Скорпиона над трупом черешника-громилы. Один совсем молодой пацан с короткой стрижкой, другой же будет постарше. И красивее. Светлая шевелюра на все волосы заплетена то ли в косы, то ли в дреды, и выглядит завораживаще.

— Снова играешь в заботливого... как там тебя? Друга? — воспоминания, еще теплые от жажды крови, заполняют разум волной раздражения, и я совершенно перестаю следить за языком. — Или ты все ещё пытаешься заменить мне брата? Не выйдет, Иан, — гневно выплевываю, пока перетаскиваю свои ослабшие конечности на покрывало.

Заметив напечатанную маркировку на краешке, понимаю, что это подушка* для экстренной госпитализации.

Подушка – носилки, способные перемещаться по воздуху и управляемые одним человеком. Внутри желеобразующее вещество, которое при контакте с человеческим телом (теплом) увеличивается в объеме и принимает его форму. Существуют разного размера, плотности и выдерживают вес до ста пятидесяти килограмм. Запрещено использовать как оборудование и аксессуар для бассейна, в палатках и тому подобное.

Лориан молча ждёт, пока подушка подстроится под параметры моего тела. Поджатые губы и насупленные брови явно говорят, что что-то сказанное мной его взволновало. Неужели он и вправду надеется заменить мне Тимоти? Что за глупость...

Я проваливаюсь в мягкое пространство под собой, и приятный холодок успокаивает раны. И когда боль постепенно угасает, а в груди уходит тяжесть, я на грани сна слышу тихое бормотание брата откуда-то издалека:

— Научись управлять собой, Линда.

И я проваливаюсь уже в ненавистную мне с юношества тьму. Тьму, в которой сквозняк остервенело хватает за лодыжки, пока перебегаешь через бесчисленные трупы. Порывы ветра из громадных трещин бьют по щекам призрачными ладонями загадочной девушки. Келлинда — так тебя зовут. И ты всегда смеёшься, что наши имена похожи. Вот только мне не до смеха.

Я снова бегу мимо мертвых тел, загородивших величественный, словно во дворце, коридор. Темная кровь липнет, как слизь, пачкает подол платья, а в босые ноги с каждым шагом все глубже впиваются осколки костей.

Что будет, если я остановлюсь?

Меня догонит поток ветра, который поднимает нечто, когда раскрывает свою зловонную пасть и яростно ревет мне прямо в лицо. А дальше снова тьма. И так до бесконечности.

— Кетцалькоатль, — шепчешь ты, Келлинда. — Пернатый змей.

— Что это?

— Неправильный вопрос.

— Кто Он? — на дрожащих губах привкус соли.

— Твой отец, — смеешься ты, но смех твой добрый, словно это я сказала немыслимую глупость. — Мой отец. Мы все семья, Бэлинда, разве ты не видишь?

— Мертвые люди, которых я не знаю? — в ответ получаю молчание.

Лишь однажды я увидела здесь своего настоящего отца. В ночь его смерти, когда подняла закоченевшее тело и заглянула в пустые глаза, то услышала от Келлинды лишь одно:

— Он уже близко.

— Снова Отец?

— Змей! — и в голосе твоём уже звучит ярость. — Отродье, уразумевшее половину от Отца...

Темные коридоры бесконечных страданий, где слышатся молитвы и проклятия неведомому богу. Отцу, который не трогает здесь лишь Келлинду. Она словно остов кошмаров, творящихся здесь.

Закончив выученный годами путь отступления от монстра, я распахиваю настежь двери силой, которая ещё не успела уснуть и улечься теплым комком в груди. Медленно шагаю по просторному светлому залу к женщине неземной красоты, восседающей на троне из кристаллов аметиста. Алые следы тянутся за мной, как тень. И сама наверняка выгляжу так, словно меня только что выпустили из кровавой бани.

— Радостно видеть цвет твоих глаз, Бэлинда, — она приподнимает россыпь камня к моему лицу и по-матерински тепло улыбается. — Наконец-то доказываешь, что ты тоже являешься частью нашей семьи.

— Что ты натворила? — кричу и отталкиваю от себя осколки, и они со звоном отскакивают от пола. — Убийство – это твоих рук дело, я права?

— Разве не ты хотела этого? — спокойным тоном интересуется она с лёгким беспокойством в лиловых глазах. — Он убивал несчастного юношу, и твое отчаянное желание о смерти монстра было услышано...

— Нет! Не этого я хотела, Келлинда! Если я кому и желаю смерти, так это Анаконде, и ты прекрасно это знаешь! Всегда знала! Я хотела припугнуть его приспешника, отправить в нокаут, а ты... ты! — задыхаюсь, чувствуя нехватку воздуха. — Прекрати меня душить!

Келлинда склабится, и я с жадностью вдыхаю пыльный воздух.

— Не делай так больше, — выдыхаю.

— Иначе что?

— Я найду способ, как выселить тебя из своего разума и тела, вот что.

— Весомая угроза, — она щурится, хлопая пышными ресницами. — Ты довольно слабая, Юная, но пока твое тело может сдерживать меня и нашу силу, ты и вправду мне нужна. Однако если продолжишь в том же тоне... Кто знает, получится ли у меня попасть в сознание твоей сестренки?

— Ты поклялась не трогать Чарли!

— А ты обещала слушать меня. 

— Это не равно тому, чтобы я сохраняла тебе жизнь.

— Напомню, что без меня не будет и тебя, Бэлинда, — она устало пожимает плечами. — Мы с самого рождения связаны древним проклятием. А разрушить его можно лишь однажды, когда придет смерть твоему врагу.

— Ты постоянно твердишь о проклятии, — пристроившись к ее трону, я заглядываю в искрящиеся глаза. — Специально его выдумала, чтобы сдерживать меня, да? Ведь не рассказываешь мне, в чем его суть.

— Время не пришло.

Вцепившись ногтями в кристаллы, еле сдерживаю вопль бессилия и ярости. Что ж, ладно, в этот раз снова не удалось ее разговорить...

— И все же, это был безобидный щелчок, которым я отпугивала мутировавших собак от дома, — возвращаюсь к наболевшей теме. — Как ты додумалась превратить мой жест в орудие убийства?

— Я здесь ни при чем, — и снова этот холодный нравоучительный тон. — Не важно, махнешь ли ты рукой, ткнешь пальцем в небо, отклик силы будет таким же разным, как и твои эмоции, а дело именно в них. Если хочешь испугать врага – так и случится, если горишь от жажды крови, то сила поможет тебе и здесь. Она не питомец, не игрушка, она – твое продолжение, Бэлинда, как конечность, которой ты можешь нанести удар.

— То есть для начала мне нужно контролировать свои эмоции... — слова Тимоти всплывают над темной водой, как пузырек воздуха. — А что если ты врешь?

Келлинда качает изящной, словно птичьей, головой, и белоснежные волосы падают на ее прикрытую изумрудными перьями грудь.

— Сила идёт от сердца, — она снова улыбается и прикладывает руку туда, где я чувствую тепло.

Не сразу до меня доходит смысл сказанных ею слов.

— Подожди, что? От сердца? — но Келлинда уже меркнет, как туман, и не отвечает мне. — Поэтому Анаконда вырывает сердца?! Келлинда, ответь!

Вместе с силуэтом необычной женщины рассыпается ее ужасно великолепный дворец, а затем рассеивается и мой кошмар.

Сильный рывок, вернувший меня в реальность, вышибает воздух в испуганном хрипе. Передо собой хватаюсь за что-то плоское руками, но меня тут же тянет назад, как к мощному магниту. Дёргаю снова – нулевой прогресс.

— Ты себе кожу сорвешь, если продолжишь так брыкаться, — я затихаю от голоса Лориана, гулко раздавшегося вдалеке. — Лишние травмы тебе ни к чему.

— Почему я ничего не вижу? — вскипевшая до пены злость граничит с усталостью, и я лишь фыркаю, расслабляя руки.

— Мы в морге, — тихо произносит парень. — Тебе пока не разрешено видеть.

Сцепив зубы, замолкаю. Дурная теория Уилла, будь она проклята всеми ветрами... Надеюсь, этот идиот выжил, потому что у меня к нему очень много вопросов. Его игра в кошки-мышки со штабом вот-вот выйдет боком всем нам. И ради чего? Тайно мы сюда не пробрались, натравили на себя черешников, тем самым на больную мозоль Скорпионов наступили, браво! Распятая, руки в оковах, глаза закрыты, и единственный человек, с которым мне приходится общаться – ненавистный всей душой Лориан Свон. Спасибо, Уилл, вечность буду помнить твою помощь!

— Тимоти, — прокашливаюсь. — Он ведь здесь, да?

Обостренным после использования силы слухом улавливаю почти безвучные шаги Лориана вокруг меня.

— Верно. Уже давно.

— Почему не сказал мне лично?

— Ты стала догадываться. Об этом даже показатель твоих РУН в базе данных уведомил – коэффициенты EI* резко изменились. Я понял, что больше не могу врать, что всё в порядке и мы продолжаем поиски Тимоти. Поэтому попросил Хвегона сделать грязную работу и всё утро полагал, что я избежал вопросов от тебя. Но проблем лишь прибавилось.

*EI – эмоциональный интеллект (emotional intelligence, EI) — сумма навыков и способностей человека распознавать эмоции, понимать намерения и мотивацию, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей.

Зажмурив и без того слепые глаза, от собственной тупости бьюсь затылком об магнитную панель, к которой меня пристегнули.

— Так вот как ты нас вычислил! Чип в моей башке тебе все доложил.

— И чип, и статистика твоих энергетических заскоков, — нехотя перечисляет Лориан. — Столько лет тишины, а тут превышение. Поинтересовался и поднял старые данные со времен академии. И нашел, что такие твои вспышки напрямую связаны с Уиллом. Не нужно быть гением, чтобы понять вашу химию.

— И от чего же ты меня так оберегаешь? От эмоционального выгорания? Передоза счастьем?

— Уже забыла, что ты натворила пару часов назад? — острой сталью проходится по моим воспоминаниям. — В штабе говорили, что ты самый непредсказуемый Созидатель из всех Юных*, но я и не подозревал о твоей кровожадности.

* Юный Созидатель – ребенок, рождённый в союзе человека и Созидателя.

— Я не смогла выстрелить, — и это всё, что могу сказать в свое оправдание.

— Твоя левая рука была цела.

— Издеваешься? — вздернув бровью, наклоняю голову в его сторону, где он примерно стоит, переступая с пятки на носок. — Я обеими руками должна уметь стрелять?

— Отец ведь учил тебя.

— Семь лет назад!

— И почему ты не продолжила тренировки после его смерти?

Вселенной ради, он с возрастом стал ещё зануднее! Глубоко вздыхаю, стараясь успокоить сердце. Ни к чему сейчас выплескивать эмоции.

— Для тебя всё так просто, — горько усмехаюсь, и в груди клокочет комок из подступающих слез. — А, ну да, какое только понимание можно ждать от того, кто бросил свою семью? Сбежал от обязательств и прикрылся черной формой, бьешь себя в грудь, что ты за справедливость и мир во всем мире. Но на деле трус и лжец.

Я улавливаю, как колышется воздух в комнате – Лориан дёргается от моих слов, как ужаленный.

— И поэтому ты использовала магию? В радикальных решениях видишь храбрость? — он подходит ближе и наклоняется к моему лицу, обдавая прожженным запахом топлива. — Ты убила человека, важного для поиска правды, Линда. И знаешь, в этой скверной ситуации я виню не тебя, а твоего самовольного дружка.

— Ага, и кто знает, остался бы в живых Уилл и насколько бы черешник потрепал меня, — с выразительным нажимом напоминаю о себе, ведь я у этого психа самое драгоценное, что есть на свете. — И что значит самовольного? Свою характеристику при поступлении в отряд озвучиваешь? Роешься в секретных данных граждан привилегированной категории и преследуешь их, — скептично фыркаю. — И давно ты Скорпион?

— С момента нашего первого знакомства. И в настоящее время я действующий капитан основного отряда.

Ушам своим не верю. Вот откуда взялось его уничижительное отношение к Уиллу. И почему друг, который желал вступить в ЭВТП, так и не получил положительных результатов при медосмотре. И если мы хотим найти Изара, значит, нужно эту членистоногую тварь держать поближе.

— Что ж, поздравляю с повышением. Надеюсь, что однажды при использовании Антареса* от тебя ничего не останется в этом мире. Ни мозга, ни костей, из чего можно было бы тебя репродуктировать, чем сделаешь огромное одолжение человечеству.

*Антарес – оружие, напоминающее меч, но способный разделяться на секции и действовать на магнитном поле, за счёт чего увеличивается количество маневров для атаки и защиты. Первоначальная разработка принадлежит Антаресу Сайкс – первого в истории Штаба капитана Скорпионов. Принцип работы заключается в том, что меч закреплён к спине при помощи аугментации (вживленных имлантов), при использовании (отсоединении меча от имплантов) происходит мощный выброс токсичного препарата в организм человека, благодаря чему Скорпион получает практически несокрушимую силу (допинг). В большинстве случаев использование Антареса приводит к летальному исходу, поэтому его использование разрешено только в критической ситуации, требующей мгновенного решения.

— Если ты так сильно хочешь избавиться от преследования Штаба, я могу помочь.

-— И чем же? — искренне интересуюсь, хотя и чувствую подвох.

— Сперва два условия.

— Как неожиданно.

— Первое: ты прерываешь всякое общение с Хвегоном и больше не вмешиваешься в дела Штаба. Второе: займешься воспитанием младшей сестры.

— По рукам. Упс, каламбур. — дёргаю наручником.

Сквозь тихий гул энергонаручей я обостренным слухом ловлю раскатистый женский голос откуда-то извне. Сразу вспоминается недавний разговор с Келли.

«Отклик силы будет таким же разным, как и твои эмоции, а дело именно в них.»

Если следовать логике... То какая эмоция настолько сильная, что позволит мне отсюда выбраться?

— Скоро вернусь, — обеспокоенно бросает Лориан и покидает комнату с характерным шуршанием гексагоновых ячеек.

Кем бы ни была та женщина, она определенно подарила мне время на концентрацию. Облегченно выдохнув, снова дёргаю оковы, но с большим рвением и желанием как можно быстрее освободиться.

Вспоминаются годы в академии, когда меня запирали в кладовке с инвентарем в спортивном зале и не раз ломали картридер на моем шкафчике. Приходилось потихоньку использовать силу.

Это чем-то похоже на взлом авто с помощью пневмоклина, который я как-то раз видела у Тобиас в гараже. Она вставляла его в створку запертой двери и постепенно накачивала воздухом до тех пор, пока дверца не выпячивалась, и ее уже можно было легко открыть.

По такому методу я и научилась концентрировать высокое давление в каких-то отдельных частях предмета. В них должны быть трещины, полости или любые другие дефекты, которые помогут моей силе зацепиться за основание и разрушить его на куски.

Шероховатая поверхность энергонаручей уже подверглась старению и растрескиванию несмотря на свой энергетический ресурс и способность удерживать мою магию. Так что я с лёгкостью проникаю в слабые места, и осколки оков соскальзывают на пол.

Стянув присосавшуюся к векам маску, болезненно щурюсь. Голубоватый свет в помещении максимально приглушен. Четко вижу лишь свои руки, но все же он неприятно давит на глазные яблоки. К слову, пострадавшая в драке рука совершенно сейчас не беспокоит, и даже подумать страшно, какие технологии на мне успели применить, пока я валялась в отключке.

«Надо найти Уилла!»

Мысль бьёт по мозгам, как разыгравшаяся мигрень. Я немедленно встаю на ноги, растирая отекшие пятки о стельку ботинков. Отступаю к стене, где поблескивает что-то вроде экрана, откуда льет яркий белый свет.

И не стоило мне в него заглядывать, честно говоря. Вцепившись взглядом в очертания человеческого тела, по плечи прикрытого белой медицинской простыней, я в ужасе замираю.

Семь лет я не видела его лицо.