Жанры

Большой палец правой руки проходится по блёклой звезде с гордо выгравированной надписью "шериф". Чёртова песчаная пыль - составляющая 80% в этом диком западном удушающем воздухе, оседающая на всех незащищенных поверхностях. Лишь, когда звезда начинает отражать солнце, ликующее свежей мертвечине, которую принесут ему сегодня в жертву, Сокджин перестает натирать. Вздергивает напыщенно плечи, встаёт в позу: ноги на ширине плеч, руки оттопырены, глаза в глаза противника (жертвы (мертвеца)). Он с пятидесяти шагов попадает в бутылки. Каких-то двадцать! Пф! Джин настолько не сомневается в сегодняшней развязке, что еле сдерживает себя стреляться закрытыми глазами. Он самоуверен, а не самоубийца.

Давай же. Мысленно подгоняет противника Джин. Давай же дёрнись к кобуре. Все знают, кто первый не выдержит зрительной дуэли, тот и труп. У Сокджина стальные нервы и яйца. Других у шерифа в этом преступном, Богом забытом городишке быть не может. Он смотрит неотрывно на противника, пытается игнорировать издевательскую ухмылку напротив. Преступник нарочито расслаблен, но капля пота на виске выдает его реальное нервное состояние, хотя рука твёрдо держится в десяти сантиметрах от кобуры, готовая за долю секунды выхватить кольт и всадить пулю прямо промеж глаз шерифа.

Известный по всей округе головорез Чистый Тэ, урожденный Ким Тэхён, член банды "Пуленепробиваемых" Мона Разрушителя, получил своё прозвище после случая налёта им банка в одиночку. При ограблении в банк внезапно вторглись законники раньше времени, но у Тэхёна было такое озадаченное лицо, будто он не понимал, что происходит, "чистый лист", и сидел он рядом с потерпевшими, вот его и приняли за жертву и отпустили вместе с сумкой, забитой слитками золота. Когда законники поняли кого отпустили, преступника и след простыл. После этого случая он был принят в банду Мона. Не смотря на кличку, шпоры Тэхёна познали и удушающую пыль пустынь, и металлический вкус крови, впитали её в себя подобно стали, что закалялась в боях.

Противник облизывает пересохшие губы, в глаза его адское пламя, интерес к очередной заварушке. Он человек, испробовавший дурманящий запах свободы, безнаказанности, опасности и романтики диких пустынь. За спиной его сумка с выручкой салуна, ограбленного парой минут назад, на руках пятна крови из перерезанной глотки владельца. Своё Тэхён готовится защищать до конца.

Шерифа внутренне сотрясает. Он жаждет убить отпетого ублюдка Кима с самого первого дня, как стал шерифом. И, наверное, не он один. Сокджин терпеливый, натасканный, опытный, но именно сейчас его внутренне так и подстёгивает поскорее приблизить развязку и уже отпраздновать свой долгожданный триумф крепким виски.

Время тянется, ни один не намерен первым срываться, оголяя свою слабость. Сколько прошло? Минута? Две? Пять? Час? Полуденное солнце жарит, заставляя пот катиться градом. Глаза сушит, но моргать опасно - можно так и их больше и не открыть никогда. Разве что стервятники их будут выклёвывать, а тело поедать койоты и гнить под солнцем. В этом месте любой человек лишь падаль, вопрос лишь в том, когда его подадут на ужин, нашпиговав свинцом или разделав словно тушку со скотного двора. Каждый жалкий фермер за свою жизнь убил с десяток упившихся в салуне смельчаков. Что уж говорит о шерифе и преступнике, чьей профессией является сама смерть.

Каждое движение, шорох, вдох может стать сигналом. Так случилось и сейчас. Маршал Мин Юнги, олицетворение правосудия, лениво наблюдал за происходящим, явно скучая. В руках он вертел трофейный нож Боуи: рукоятка из рога оленя и апельсинового дерева, длина клинка порядка двадцати пяти сантиметров. Этот нож и стал командой к выстрелу, когда решивший добавить "остроты" маршал метнул его прямо в середину между сосредоточенными шерифом и преступником.

Соперники рефлекторно дергаются, как только посторонний предмет попадает в поле зрения. Отработанным движением два кольта покидают свои убежища и...два выстрела разбивают тишину. Пули, как в выдуманных романах, сталкиваются на пути и вминаются друг в друга, падают бесполезным комом недалеко от ножа.  Шериф и Чистый Тэ, сильно раздосадованные промахами, вновь вскидывают револьверы. Одним за другим выстрелы раздаются снова. Сокджин скрючивается, смачно матерясь, и воет от боли в ноге; взгляд на секунду застилает белой пеленой, а когда он снова может видеть, то пред взором предстает Тэхен с окровавленным плечом. В голове ликование, он ранил в руку, держащую оружие. Смех вырывается из шерифа, что и становится роковой ошибкой. Вскидывая свой револьвер в третий раз, Сокджин сначала теряется, не видя перед собой жертву. Спустя мгновение шерифа сносят с ног. Оружие падает на землю, а Джин уже вовсю борется, пытаясь не дать пырнуть себя ножом. Тем самым, что кинул маршал, давая старт дуэли. Чёртов вайурист, больной извращенец!

Тэхен напирает, сжимает бёдрами шерифа, блокируя все возможности извернуться. Молчаливая борьба в облаке пыли. Главное не дать Чистому Тэ вырвать руку и нанести удар. К неудаче Джина, преступнику без разницы какой рукой орудовать. Он виртуоз. И у Джина нога ранена, вспоминая об это преступник сползая чуть ниже давит на рану. Хватка шерифа ослабевает, и Тэ, не мешкая, вырывает руку, засаживая клинок в живот противнику по самую рукоятку. Джин вскрикивает и тонет под волной всеобъемлющей боли, отчаянно вырывая у смерти последние секунды. Он точно не уйдет один.

Чистый Тэ встаёт, сипло дыша, и держится за плечо. Он уже предвкушает, как зажмёт в зубах деревяшку и собственноручно вытащит пулю, тем самым ножом, смертельным для врага и исцеляющим для него - символично. А после, напиться в хлам в местом борделе. Прямо сейчас хочется пить и бабу, много баб, можно и пару мужиков - стресс снять.

Смачно сплюнув рядом с шерифом, Тэхён вытаскивает кинжал, мстительно прокручивая, чтоб наверняка врата рая ждали законника, и плетётся к сумке, слетевшей во время боя. Наклоняется, но тут же падает, чувствуя, как его в спину пронзает пуля. Сокджин роняет свой револьвер и устремляет глаза в чистое небо, на губах его удовлетворенная улыбка. Он выполнил долг перед обществом, а главное перед собой - убил Чистого Тэ. За такое и умереть не жалко. Последнее, что срывается с его еле двигающихся губ:
- Я люблю тебя...

Они лежат на детской игровой площадке, вокруг горок, песочников и скамеек для мамочек. Собрали, прямо скажем, неплохую такую аудиторию. Ребятки постарше даже в конце похлопали. Не это ли есть признание? Сокджин поднимается, скидывает с себя листья и мелкие ветки, прицепившиеся к его пальто. Тэхён кланяется, снимая шляпу, и улыбается дружелюбно. Джин смотрит зачарованно, неосознанно присоединяется к толпе, хлопая Тэхёну.

- Юнги-хён, сбежал, - как только толпа редеет, говорит Тэхён, кивая на пустую лавку, где ранее восседал Мин Юнги.
- Вижу, - бурчит Джин и потирает живот, - Откуда вообще этот нож взялся? Нужно работать по сценарию. Твоя самодеятельность чуть меня жизни не лишила, - утрирует, ясно дело.
Ви вертит в руках пластмассовый ножик и хохочет, размахивая им как мечом - возомнил себя джедаем. После третьего замаха его осеняет вопросом:
- Хён, а к чему в конце про любовь?
Джин поперхнулся воздухом и невнятно ответил:
- Я не договорил, потому что умер. Жизнь. Жизнь я люблю.
- Ваа... Красиво, - моргает Ви и шагает вперед по направлению к дому, продолжая играться с трофеем.
Джин хмыкает и закутавшись в пальто следует за «жизнью» прочь с детского городка.

Засыпая уже, утомленный после насыщенного дня, Тэхён получает сообщение: "Завтра семейный".