♡ Глава 11. Сказание о Каине
What a day
I see beauty in everything
But the world is still fading away
Спустя всего пару часов короткого сна гости белой комнаты вновь покинули мягкую постель, манящую к себе необходимыми и редкими мгновениями полноценного отдыха.
Вперемешку с шумом ветра звонко падали капли на листья. Когда окончательно рассвело, на небо набежали густые серые облака, принеся с собой моросящий свежий дождь. Вдалеке едва слышно грохотали раскаты грома. Перенасыщенный озоном воздух заполнил всю комнату душным сырым ароматом от намокшего леса.
Как ни странно, но вместе им совсем не спалось. Виктория представляла, что совместное разделение сна будет самым счастливым событием, однако все произошло совсем не так, как ожидалось. Заснули они довольно быстро, но сон обоих был таким чутким, что, казалось, даже громкая мысль в голове одного была способна нарушить сонное состояние другого. От любого ее самого малого движения Алекс просыпался и устало вздыхал. И так происходило целых два часа, имевшихся в их распоряжении для сна.
Перед зеркалом Виктория надевала платье, приводила себя в порядок и изредка бросала взгляд на занятого сборами Алекса, чувствуя ту же утреннюю пустоту, какая была с ней и в его отсутствие. Они не произнесли друг другу ни слова после пробуждения. Будто то, что произошло совсем недавно, ни на что не влияло. Просто череда событий и слов, разделенных в бессонную ночь, при наступлении утра потерявших свою магию.
- Как ты?
Виктория подняла блестящие глаза, услышав обращение к себе. Она стояла возле комода, прибирая волосы заколками. Алекс уже хотел покинуть комнату, отойдя к двери, потом в последний момент вспомнил о ней и обернулся.
- Все хорошо.
- Я серьезно спрашиваю, - он недовольно взглянул на нее, настаивая суровым тоном на искренности.
- Ну, - вжав голову в напряженные плечи, она пожала ими. - Немного не понимаю, что происходит.
- Если хочешь что-то узнать обо мне, спрашивай прямо, - сложив руки перед собой, Алекс строго смотрел, не отходя от стены, оглядывая охваченную волнением девушку по вине внезапного разговора. - Не надо пытаться узнать меня со слов других людей. Правду только я могу тебе сказать.
- Хорошо, - Виктория стала поправлять волосы, скрывая ладонью и тонко разведенными пальцами лицо, выражающее неконтролируемую эмоцию неловкости. Она понимала, что ему, скорее всего, известно о разговоре с Эммой, или же он предугадал его неизбежность.
- Чего ты так боишься? Перестань стесняться меня. К чему все это?
На ее губах возникла полуулыбка, лицо приобрело выражение испытываемых душевных страданий.
- Перестань строить из себя неизвестно кого, - не мог остановить себя Алекс, забывшись в своей раздражительности. - Хватит этого притворства. Начни доставать из своей головы мысли, какими бы глупыми они ни были. Нужно разговаривать и находить истину в словах. - Выдохнув и поднеся ладонь к лицу, он небрежно озвучил резкое замечание: - Знаешь, рот существует не только для поцелуев.
Ей стало трудно дышать. Захотелось мгновенно испариться, исчезнуть от внимания этих прекрасных глаз, прожигающих ее, и мягкой линии губ, произносящих жестокие слова. Горло сжалось от острых осколков разбившихся мыслей. Режущие края исполосовали все горло до невозможности произнести в ответ хоть слово. Она чувствовала, что находится в глубокой яме, наполненной разбитым стеклом, из которой ей уже не выбраться. Потерянная, стояла, достигнув точки невозврата, попав в каторгу по воле другого человека, и позволяя ему воздействовать целенаправленно на свои мысли.
- Ты плачешь? - Алекс наклонил голову набок, подозрительным взглядом прощупывая покрасневшее лицо со стеклянными глазами и припухшими губами. После бестактного вопроса из больших глаз полились капельки прозрачных соленых слез. - Частый пульс, я не хотел тебя обидеть.
Виктория нашла в себе силы отвернуться, услышав обращение не по имени, а по прозвищу. Ее грудь редко, но высоко поднималась с каждым глубоким вдохом над руками, сложенными вокруг тянущихся вовнутрь ребер. Мысли рвались и отказывались собраться воедино. Она хмурилась, и выражение ее лица становилось более несчастным, отягощенным испытываемой обидой.
- И в мыслях нет тебя задеть, - полностью спокойным голосом заговорил он, будто звучавшая ранее агрессия была наваждением. - Я говорю прямо и честно. И жду от тебя того же.
Алекс обращался к девушке, отступающей в сторону балкона. Развернувшись, она вышла на улицу, обхватила пальцами мокрое кованое ограждение, и с ее губ сорвался вздох. Меньше минуты у нее ушло на то, чтобы успокоиться и отпустить все негативные мысли, будто их милосердно забрал и унес ветер. Что-то тянуло ее назад, алой крепкой нитью на якоре принуждая вернуться.
Виктория зашла в комнату, нашла взглядом Алекса, сидящим на краю кровати.
- Освежилась? - он не сводил с нее взгляда, не зная, какой реакции стоило ожидать.
Виктория подошла к нему, на ходу вытирая слезы.
- Извини, что я заплакала, - начинать всегда было непросто, но она была полна неизвестно откуда взявшейся решимости. Возможно, из-за страха потерять его проявлениями своих чувств и эмоций. Она дышала уже более свободно и легко. - Ты прав, мне нужно говорить с тобой, а не прятаться в своих мыслях.
На его лице возникла слабая улыбка. Взяв ее ладони в свои, он поднял их и прижал к мягкой щеке, прикрыв глаза.
- Почему ты выбрал меня?
Алекс издал вопросительный звук, напоминающий мурчание. Любопытно приоткрыл один глаз.
- Ты мне нравишься, - просто произнес он. - Это достаточная причина?
После признания ее коленки едва не подогнулись. Сперва столь приятные и желанные слова в каждой клетке тела отозвались нотой, благозвучной в своей простоте и искренности. Это было предсказуемо. Но это было лишь кратким мигом снизошедшего счастья на фоне всех страданий.
Пытаясь выяснить, что он думает о ней, она поняла, что терялась в нерешительности. Ее тревожили мысли о раскрытии всех переживаний, отнимающих кислород из легких. Хотелось рассказать о той боли, что скручивает ее и заставляет желать вывернуться наизнанку. Поделиться всеми страхами, что наполняют ее, когда она просыпается в одиночестве. Ее волновало слишком многое, чтобы вместить весь интерес в одно предложение или несколько.
Ей хотелось положить голову ему на колени, пока его рука бы ласково перебирала ее волосы, и слушать, как своим приятно звучащим голосом, отдающимся эхом в глубине ее сердца, он рассказывал бы ей, что в его мыслях, когда они оказываются рядом. Если бы не ее скромность, она бы во всех деталях поведала о каждом чудесном ощущении, что он рождает в ней. Эти чувства напоминают нечто магическое. Слишком прекрасное, что было скрыто от нее, пока она не встретилась с этим человеком и не влюбилась.
- Ты не говоришь чем, - произнесла Виктория и поймала резкий взгляд.
- Ах, так? - Алекс открыл оба глаза и изучил лицо девушки, в котором разглядел присутствие прежней робости. - Не говорю, значит нечего сказать. На внимание напрашиваешься? - в голосе послышалось предупреждение.
- Мы не вместе? - задала самый волнующий вопрос.
- Не совсем, - уклончиво ответил Алекс и подтолкнул к тому, чтобы любопытствующая самостоятельно отыскала точное определение: - Попробуй сама дать исчерпывающий ответ, исходя из нашего предыдущего разговора.
- Вместе только по ночам? - она выбрала самый безобидный вариант.
- Нет. Вместе только во время страстных сцен, потому что мы оба этого хотим, - заявил он в полной уверенности. Затем чуть нахмурился, притупив взгляд акварельно-голубых глаз: - Хотя довольно странно, что я называю страстью акт, напоминающий надругание над мертвой. Так и до некрофилии рукой подать.
Виктория не отреагировала на тихий и токсичный смех. Решила спросить, пока Алекс испытывал более-менее положительные эмоции и был не в безразличным состоянии души:
- А если при этом я чувствую к тебе что-то?
- Что чувствуешь? Много ли мы знакомы, чтобы ты мне сейчас в любви признавалась? - он снисходительно наклонил голову набок.
- Я-я не признаюсь ни в чем, - она опустила взгляд.
- Жаль, - Алекс вздохнул и подставил под голову руку, найдя опору в закинутой ноге на ногу. - А я уже хотел разбить твои надежды в пух и прах. Частый пульс, - позвал он. Протянул руки к девушке, обхватил за бедра и подтолкнул к себе в объятия между разведенных ног. Уткнувшись лицом в ее розовое платье, поднял глаза на уровне живота и, превозмогая преграду в виде груди, посмотрел в ее лицо, заговорив приглушенно: - Нам ведь хорошо и так вместе. Чувства все только портят, а физическое влечение куда проще в плане неосознанности. Никаких ожиданий и разочарований. Нас ведь именно это притягивает друг к другу.
Правильные слова не хотели сорваться с губ. Она не могла подобрать верных мыслей, как описать, что ее беспокоит. Указание на то, что их близость не приносит ничего кроме боли, а приятно ей только от теплых объятий, она полагала, не понравится ему и сильно заденет его самолюбие. Оставалось лишь пытаться искать верные тропинки, медленно подводя его к истине, не теряя надежды на понимание.
- Мне было больно, - призналась она и сделала глубокий вдох, проявив на ткани очертания ребер.
- Как я должен был понять, что причинял тебе боль, если ты делала вид, что спишь? - слегка хищно прищурившись, Алекс чуть сильнее обхватил девушку, что стояла над ним и слой за слоем снимала с себя защитную оболочку. Он немного отстранился, перестав говорить в нее: - Частый пульс, нужно уметь общаться. Особенно в таких моментах. Тебе нечего стесняться передо мной, - его голос стал звучать более строго, будто он давал ей советы, как наставник перед полетом. Время от времени эмоции в его голосе становились прозрачными и все произнесенное создавало впечатление неправильно интерпретированного.
- Я постараюсь, - тихо произнесла она, водя взглядом по заправленной кровати.
- Со временем привыкнешь, - опустив объятия, Алекс упал на спину на кровать и сладко потянулся. На лице возникла легкая беззаботная улыбка, как если его порадовало спокойное окончание диалога.
Виктория присела рядом с ним на краешек кровати, обвела ласковым взглядом, созерцая с самыми нежными намерениями. Конечно же, он не поймет все ее чувства. Она сама едва разобралась с ними. Алекс не испытывает ничего подобного, поэтому донести до него нечто незнакомое будет самым непростым. Возможно, если они узнают друг друга больше, он сможет ее понять. А пока стоило вновь довериться ему и немного подождать.
- Я так рада, что мы поговорили, - вдохнув, она почувствовала себя более расслабленно.
- Ты красивая, - произнес он, смотря на нее снизу вверх.
- Спасибо, - смутившись, Виктория вмиг стала красной и неловко поднесла ладонь к лицу. Она не привыкла слышать замечания своей внешности, и поэтому даже упоминание заставило ее переволноваться. Или все дело в том, кто именно обращал на нее внимание.
- Не люблю все эти нежности, - нахмурился Алекс, чувствуя себя обязанным говорить о личном, - поэтому не рассчитывай, что услышишь от меня подобное. Не будем друг друга ставить в неловкое положение, - предложил он вполне мирно.
- Хорошо, - улыбнулась она, благодарная за проявленное понимание.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Доброе утро, - подняла глаза Офелия на вошедших в гостиную и позднее всех присоединившихся к утреннему собранию. Она медленно покачивала ногой, сидя в кресле и держа перед собой блокнот на коленях. - Почтили нас своим присутствием.
- Извините, - Виктория осознала, что они пришли на полчаса позже обычного. Каждое утро все просыпались раньше восьми, чтобы как можно больше успеть обсудить и сделать за день. Будучи всегда пунктуальной, она впервые ощутила, как стыд за собственную безответственность волнами стал топить ее изнутри.
Алекс же даже внимания не обратил на то, что только по их вине длилось ожидание, и оставил без ответа замечание Офелии.
- Чуть не проспали хорошую новость, - женщина закрыла блокнот и поднялась. - В течение дня курьер доставит ваши новые документы.
- Сегодня? - Алекс задумался.
- Оставлю вас, - Офелия натянуто улыбнулась и покинула гостиную.
- Значит, скоро покинем дом Профессора и снова окунемся в бегство? - Макс взглянул на Джеймса.
- Думаю, да, - лидер стоял возле дивана. Его внимательный взгляд прошелся по Алексу так, будто он пытался заглянуть под непроницаемую оболочку. - Что там с исследованиями?
- Работа проделана действительно очень большая. Однако... далеко не все понятно, - ответил Макс и растерянно покачал головой: - Серьезно, я не смог найти в них ничего полезного для нас. Нужно обговорить все с Профессором еще раз.
- Как спалось? - Джеймс обратился к зевающему Алексу. Тот опустил ладонь от лица, ответил кратко и обстоятельно:
- Мало.
- Как и всем нам, - лидер кивнул, явно недовольный услышанным ответом.
Алекс непонимающе склонил голову набок. Стивен прокашлялся и непринужденно произнес, переводя взгляд от стоящего Алекса возле стены к сидящей на диване Виктории, и обратно:
- Нетрудно догадаться о том, от чего несколько часов раздается поскрипывание от дерева, сопровождаемое вздохами. Увы, стены здесь ой какие тонкие.
Услышанное вынудило Викторию спрятать за ладонями алое лицо, которое обжег дыханием стыд, до самых костей сжигая кожу. Ей стало казаться, будто кожа на ее лице расплавилась, являя окружающим ее голый скелет со всеми секретами подчистую.
- И также не составляет труда предположить, кто не давал спать юной деве. Нечего стесняться, если хорошо провела время, - подмигнул Стивен.
Виктория отняла ладони и сомнительно улыбнулась. Горечь на ее лице была слишком очевидна.
- Разве со мной может быть иначе? - Алекс смотрел отстраненным от реальности взглядом мимо всех присутствующих в гостиной.
Ее сердце застучало еще сильнее, ощутимо поднимаясь к горлу, при созерцании абсолютно спокойного и нейтрального выражения лица. Глаза заблестели от просящихся слез. Виктория в панике оглядывалась, избегая лиц и жадных до любопытства взглядов присутствующих, желая поскорее куда-нибудь исчезнуть, сбежать. Дрожащими руками она схватилась за подол платья, не в силах встать и уйти у всех на глазах. Она чувствовала себя одинокой, преданной, совсем одной со слишком большими чувствами для своего незрелого ума.
- О, Белоснежка, это следует расценивать как саморекламу? Я в деле, - хохотнул Стивен в снизошедшем удивлении.
- С самого начала все знали об этом, но предпочли до последнего молчать, - заметил Алекс. Великодушно развел ладонью: - Всегда пожалуйста.
- Алекс, на два слова, - решительно подошедший Эдвард прошел мимо него, задев плечом, чтобы незамедлительно прервать и не позволить ситуации стать более неловкой.
Алекс большими невинными глазами проследил и направился за ним, следуя указанию поговорить вне комнаты. Когда они вышли в прихожую, Эдвард указал на дверь, ведущую на улицу. Они спустились по ступеням с крыльца, прошли несколько шагов по сырой дорожке вдоль дома. Порывистый ветер гнал пепельные облака по бесцветному небу, создавая комкообразные узоры. Оба опустили глаза от хмурого неба, распространив внимание на окружение, чуждаясь друг друга и соблюдая расстояние не менее двух метров.
- Пойми, не мне тебе нравоучения читать, - начал Эдвард недовольным тоном, вынуждая себя говорить. Он становился угрюмей, когда взгляд касался собеседника. - Я тебе не отец и заменять его не собираюсь. Но, как человек старше по возрасту и опыту, должен предупредить, что сейчас не время для интрижек. Понял меня?
- Предельно ясно, - промолвил Алекс, смотря перед собой и медленно шагая в отставании. На его губах возникли рубцы от укусов, которые он оставлял от нервного вонзания клыков. Поэтому цвет его губ менялся от бледного до багряного в зависимости от пролитой крови.
- Представляю, каково быть в вашем возрасте, когда вместо мозгов одни гормоны...
- Слушай, - Алекс остановился, провел кончиком языка по краешку нижней губы, собирая каплю свежей крови, и произнес: - Мне без сигарет очень тяжко. Дом покидать вы не разрешаете. Так достаньте мне долбаные сигареты, и я сделаю так, что по ночам будет тишина.
- Сомневаюсь, что после твоей выходки девушка захочет продолжать иметь с тобой дело, - он покачал головой, скрывая лицо за тенью длинных волос.
- Спорим на блок сигарет? - Алекс протянул ладонь.
Эдвард тоже перестал идти и удостоил предложенную руку презрительным взглядом. Медленно Алекс разомкнул пальцы и опустил.
- Считаешь нормальным ставить честь девушки? - в неприязни произнес Эдвард.
- Я никого. Ни к чему. Не принуждаю, - разделяя паузами слова, Алекс наклонил голову.
- С нами у тебя не получится плести свои сети, - он взялся за платок и поднял до глаз, скрыв лицо за черной тканью с белым рисунком в виде черепа. - Я тебя насквозь вижу.
- Ты? - едко рассмеялся в ответ. - А может, ваш друг Фрост?
- Вижу, у тебя хорошо получается притворяться, - глухо произнес Эдвард и удостоил Алекса еще большей порцией отвращения во взгляде. - Так не выходи из роли дружелюбного парня и не беспокой своих друзей. Или расскажи им всю правду. И если посмеешь обидеть девушку, будешь умирать медленно и мучительно.
Алекс сглотнул яд, что кислотой едва не выплеснулся из его горла. Посмотрел горящими в ненависти глазами на того, кто открыто угрожал ему, отняв ладонь от тянущей грудной клетки, горящей огнем от разворачивающегося пира тьмы, преобразующего дыхание в пламя.
- Что подумает Стейси по поводу твоего самовольного допроса? - сладко оскалился Алекс, пока голубизна в его глазах оборачивалась багровым туманом ничем неудержимого торжества зла.
- Тебе определенно понравятся его мысли, - карие глаза Эдварда слегка сузились. Ветер то подхватывал и развевал его волосы, то вновь опускал к плечам. Он наклонил голову вперед, в снисходительной усмешке, спрятанной под маской. - Лидер единственный на твоей стороне, но это вопрос времени. Я достану ему все доказательства того, что именно ты причастен ко всей охоте, а затем брошу твой труп с продырявленной головой перед ним в подтверждение завершенного задания. - Он перевел дыхание и решил высказать все скопившиеся мысли: - Рядом с тобой невозможно долго находиться. Твои друзья шарахаются при твоем появлении и подозревают в том, что все началось именно с тебя. И скоро все поймут, откуда исходит этот могильный смрад, будто ты из того света явился.
- Как много себе позволяет шавка Стейси, - вкрадчиво прозвучал голос, будто пройдясь по кончику заточенной стали. Взгляд изучал платок, плотно обернутый вокруг шеи и нижней части лица, рисунок, анатомически повторяющий находящееся под ним.
- Еще раз услышу подобное, и я от тебя избавлюсь, - сверкнул глазами Эдвард, - а на вырученные деньги выстрою такую защиту, что ни одна подобная тебе тварь к нам не приблизится. Выбирай, каким путем будешь помогать. Я от тебя и мертвого найду пользу. И пока что вижу в этом больший потенциал.
- Помогать? Не ты ли только что обвинял меня? - Алекс вопросительно наклонил голову набок. - В моих интересах ведь всех вас угробить.
Эдвард окинул с ног до головы существо, лишившееся в своем обличии всего человеческого и представшее в истинном воплощении. Голос, взгляд, аура от распадающихся от разложения частиц выдавали в парне заточенного внутри монстра, алчущего крови, боли и разрушений.
В одну секунду их взгляды пересеклись, будто клинки, и каждый прочитал аналогичную готовность. Конфликт вынудил сбросить все предохранители, заставив позабыть о том, что насилие ни к чему хорошему не приведет, и что они находятся на слишком разных ступенях, чтобы их разногласия способно было разрешить простое рукоприкладство. Ни один не считал рациональным замахиваться раньше, чем были бы испробованы все устные способы разрешения конфликта. Однако нанесенный урон по чести, все равно что заметная царапина на наружной оболочке, вид которой жжет взгляд, сделал все внутренние установки не более чем одноразовыми мыслями, а не главными принципами, сопровождавшими личности всю жизнь, благодаря которым принимались все трезво взвешенные хладнокровным умом решения.
Они одновременно попытались нанести удар, Алекс быстрее среагировал и отстранился назад, перехватив направленную в него руку вместо того, чтобы ударить. Тогда Эдвард ударил его ногой под коленом, отнимая устойчивое положение на скользкой плите, и окончательно поверг, перебросив через себя и заставив упасть навзничь.
До его уха донесся глухой стук от удара об камень, затем тихий болезненный вздох. Эдвард выпрямился и посмотрел с высоты своего роста на распластанного парня, продолжающего скалиться и улыбаться.
- Вот и вся твоя напыщенность, - снисходительно поднял брови Эдвард, опуская платок до шеи и глядя на уязвленное лицо, искаженное напряженным выражением со сведенными к переносице бровями. - Ты жалок, и в одиночку ничего не можешь. В твоих силах только плести в закулисье свои интриги, желая управлять всеми как кукловод. Ты не умеешь сражаться, и поэтому сдохнешь первым как расходный материал.
- Правильно, - прошипел Алекс, лежа на спине и пытаясь отдышаться сквозь ломоту во всей грудной клетке и позвоночнике. - Бойся меня.
- Я тебя не боюсь, - Эдвард расправил за собой пиджак, словно плащ, подхваченный ветром, развернулся и направился к дому. В довершение бросил, пройдя несколько шагов спиной вперед: - Если ты не совсем конченый, каким кажешься, то прислушаешься к предупреждению.
Поднимаясь, опираясь на ладони и колено, Алекс посмотрел уходящему в спину. Его плечи и грудь часто вздымались от сбившегося дыхания, когда Алекс доплелся до каменной скамьи в саду. Она оказалась сырой и холодной, однако уходить с улицы в текущем состоянии не было никакого желания. Откинувшись на спину, он вытянул ноги и закрыл глаза, ища умиротворение в ветре и голосах спрятавшихся от дождя птиц на высоких ветвях. До его уха донесся едва слышимый голос Виктории, говорящей навстречу распахнутому окну:
- Он... заботится обо мне, - она говорила, будучи уверенная, что ее никто третий не подслушает. Алекс понял это по ее голосу. Наедине он звучал куда спокойнее, без высоких ноток и дрожи.
Он оглянулся назад и увидел позади себя раскрытые ставни окна гостиной. Сам Алекс находился на довольно отдаленном расстоянии, за высокой стеной ровно подстриженной живой изгороди. Он сложил руки перед собой, вслушиваясь в разговор. Время от времени бесстрастное лицо принимало хмурые очертания, пока он слушал то, что обсуждали за его спиной и боялись сказать в глаза.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Вик, тоже поговорим? - предложила Эмма, желая поддержать.
Девушки отошли к раскрытому окну и прислонились к подоконнику, отвернувшись от остальных присутствующих в гостиной, поглощенных в разговор.
- Алекс решил всех осчастливить новостью, что вы вместе, - констатировала Эмма, обводя недовольным взглядом окружающую дом траву, которую колыхал ветер. Вернула взгляд на подругу, выглядящую укрывающейся внутри себя, будто она не знала, как защититься и оправдать то, что было передано всеобщей огласке. Хоть шокирующая реакция Алекса на замечание и привлекла внимание, никому не было совершенно никакого дела до того, кто с кем спит. Единственное, что вызвало необходимость вмешаться и призвать к ответственности - это факт того, что он относится ко всему слишком беспечно, не задумываясь о чувствах других. Алекс не мог не понимать, что сейчас не самое подходящее время для подобного, в отличие от девушки, которая постоянно смотрит на него как на пример для подражания, подстраиваясь под его действия, и зависит от его настроения.
- Я не ожидала такого, - промолвила Виктория, подставляя горячие щеки прохладному ветру.
- Не бери в голову. Алекс так странно себя ведет потому, что волнуется. Я его почти всю жизнь знаю, но он как-то меняется, - Эмма неуверенно пожала плечами. - Может, это ты на него так влияешь, что он становится безумным от любви.
- Любви? - Виктория едва смогла произнести это слово вслух, словно оно было запретным. Ее лицо побелело, тени под невыспавшимися глазами стали как будто глубже от слов о том, что она может оказывать на него влияние.
- Вик, - Эмма сочувствующе взглянула на нее, мягко взявшись за холодную ладонь, лежащую на оконной раме. - Это моя вина. Помнишь, я говорила, что Алекса не нужно бояться и что он на самом деле не такой, каким показывает себя со всеми? Я уже не уверена в этом, - она кисло улыбнулась, чуть дрожащими уголками бледных губ. - Мы с Максом поговорили и решили оставить его наедине с самим собой. Чтобы он все обдумал и немного успокоился. Так и нам будет лучше, и ему. Конечно, это только вам решать, как строить взаимоотношения друг с другом. Что думаешь?
Заметив расстроенное выражение, Эмма предположила, что ее совет хоть и со всей внимательностью был выслушан, однако вряд ли будет учтен.
- Он... заботится обо мне, - произнесла Виктория в подтверждение ее мыслям.
- Алекс всегда думает о близких в первую очередь, - понимающе кивнула Эмма. - Раскрою его тайну: в детстве ему не хватило тепла у семейного очага, и мы с Максом заменили ему семью. Мы выросли вместе и знакомы всю сознательную жизнь. Поэтому Алекс так печется о тебе, и это никак не изменить. Но чтобы он захотел с кем-то новым внезапно и скоро сойтись... никогда бы не подумала. Он скорее всех новых знакомых старался предупредить, чтобы они не питали на его счет больших ожиданий и надолго не задерживались.
- Почему? - Виктория нахмурилась.
- Алекс не верил, что кому-то может быть нужен. Сломанный семейный очаг, разбитое сердце, потеря цели всей жизни. Он прекрасно осознавал, что кто-то более целостный подойдет обычному человеку для того, чтобы строить совместное будущее. А с тобой он будто решил попробовать вопреки всем своим загонам, - подобное поведение действительно казалось ей необычным для ее зацикленного на своих проблемах друга. Поэтому она и решила раскрыть все карты, подозревая, что Алекс до сих держал девушку в неведении.
- Ты столько мне о нем рассказала. Спасибо, Эмма, - в ее голосе чувствовалась искренняя благодарность.
- Не за что. Я в курсе, какой Алекс скрытный. И я должна была проверить, вдруг он все же решил открыть душу тебе. Видимо, пока не торопится.
- Может, он мне не доверяет? - Виктория улыбнулась тенью улыбки, кончиками пальцев дотрагиваясь до покрытой ровным деревом рамы открытого настежь окна.
- Раньше мне всегда удавалось понять его мотивы. Сейчас я с трудом узнаю в каком он настроении и что означают его ироничные ухмылки.
- Может быть, он расстроен?
- Он в отчаянии, - нахмурившись, произнесла Эмма, подобрав подходящее слово, которое при произношении отдало огромной печалью и глухим звуком безысходности, таящимися в данном определении. Она чувствовала холод, который пронизывает каждое слово, что произносит ее друг. Ледяной взгляд, неровная полуулыбка на губах. Для нее было в новинку видеть его таким. Эмма еще раз обвела взглядом Викторию, мучаясь любопытством. Ей хотелось понять, что еще эта девушка видела в ее друге, что читалось во взгляде, когда она смотрела на него, как на самого значимого человека, к чьему мнению и слову нужно прислушиваться, и за кем можно слепо следовать. Какими ложными надеждами он ее одарил, что она едва ли не терялась сама, отдавая всю себя ему. - Макс тоже... - Эмма тяжко вздохнула. Оставалось только от безнадежности давать напряженным легким разгрузку, освобождая тело от скопившихся тревожных чувств. - Мог бы и понять, как Алексу нелегко. Я представления не имею, какое еще бедствие с нами должно произойти, чтобы они поняли, что мы должны работать сообща.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
Виктория была очарована внешним обликом легкой книги. Нежные, и в то же время тусклые цвета, элементы позолоты переливаются от света. Она с нетерпением дождалась свободного времени, когда смогла уединиться и заглянуть в то, что находится внутри. Однако ее планам не суждено было сбыться. Она постеснялась выносить эту книгу из библиотеки, поэтому собиралась ознакомиться с нею ближе к вечеру, пока все были заняты своими делами.
Включив светильник на столе посреди зала, Виктория краем глаза заметила тень, которая никуда не исчезла, притаившись в высоком кресле у стены. Обернувшись, она не сдержала вздоха. Алекс сидел в полной темноте, закинув ноги на подлокотник широкого кресла и навалившись на спинку. Одна его рука подпирала голову, длинными пальцами в задумчивом жесте дотрагиваясь до подбородка и уголков губ.
- Страшно? - в его голосе послышался тонкий намек на торжество. Его не мог не радовать вид растерянной девушки, испытывающей эмоции, имеющие мрачный и даже негативный окрас.
Виктория, отрицая, покачала головой. Ее сердце часто забилось, взгляд притягивала фигура, в полном спокойствии души и расслаблении тела занявшая классическое старинное кресло так, словно юный наследный принц забрался в трон короля-отца, в его отсутствие не стесняясь занять, и не скрывая пренебрежения к такому известному, но практически бесполезному предмету мебели. На макушке русых волос не хватало только покосившейся на правую сторону короны монарха. В голубых глазах заиграл огонек озорства, на лице медленно возникла идеальным разрезом улыбка. Виктория не могла отвести взгляда от того, как проявлялись эмоции, такие настоящие, и в то же время далекие от жизни. Словно их создатель сотворил произведение искусства, которое, отведи она взгляд, навсегда исчезнет во тьме стремительно уходящего времени.
Медленно опустив ноги к полу и разгладив черную джинсовую ткань, ненавязчивым движением ладони он указал на свое колено. Расценив как приглашение, она не сразу смогла заставить себя сдвинуться с места. Прошла до самого кресла, смотря сверху вниз, с трудом заставляя свои ноги сгибаться при каждом шаге. Алекс схватил нерешительную девушку за руку, притянув к себе, и усадил на колени. Виктория неловко опустилась, сев полубоком и мгновенно уловив волны исходящего тепла. Ощутимо возникло напряжение, электризующее воздух от их физического контакта.
- Пришла почитать?
- Правда, я не знаю, о чем эта книга... - Виктория кивнула и показала красивую обложку, но взгляд стремился вернуться к рукам, что обвились вокруг нее с настойчивым желанием.
- Со мной ты точно не почитаешь, - высказал очевидное он, видя все чувства на ее покрасневшем лице. В его присутствии, особенно когда они оставались наедине, складывалось впечатление, что она не могла ни о чем думать от волнения, в которое ее подвергало их общение, или, если точнее - неопределенность между ними. Атмосфера становилась тяжелее, сужаясь, будто подталкивая их друг к другу.
- А что ты здесь делал? - спросила она в попытках сохранить остатки благоразумия и не забываться в приятно сжимающих изнутри ощущениях.
- Искал тихое место.
- Можно остаться и почитать? - она подняла упрашивающий взгляд больших глаз.
- Как хочешь, - он отклонился на спинку, обхватив сидящую на себе девушку. Она отнялась ногами от пола и навалилась всем телом на парня, обнимающего ее за бедра.
- Я не помешаю? - Виктория заметила, что он сомкнул веки, не опуская рук.
- Неа, ты ведь не будешь читать вслух, - Алекс более расслабленно выдохнул, распрямив плечи.
Девушка вытянула одну ногу, развернувшись полубоком, плотно прижимаясь грудью к нему. Свободной рукой положила книгу перед собой на внутреннюю сторону своего предплечья, раскрыла длинными пальцами сухие страницы и начала читать, не с первого раза, но за отсутствием дальнейших разговоров смогла полностью погрузиться в чтение.
ℭказание о Кáине
Некогда у всех существовало свое отражение. Две идентичные планеты вращались вокруг единого светила, что подарило жизнь в этих мирах на параллельных орбитах. Население Земли и Марса было поделено Изначальными, от которых произошли первые Свет и Тьма, для того, чтобы делить весь опыт в стремлении к всеобщему изобилию и благополучию. Земля получила от Изначальных стойкость духа, Марс - силу мыслей. Населяющие люди в обеих планетах могли путешествовать в миры друг друга, обогащаясь знаниями и опытом. Строили города, изобретали механизмы, проводили в свои дома воду, создавали арены для дискуссий и дебатов. Творили первозданные произведения искусства, совершенствуя свои познания.
Земляне были коварными и падкими на низкие качества, им хотелось завоеваний и войн; Марсиане же углублялись в поклонение Изначальному Свету и исполняли обряды усмирения Тьмы, охраняя тайны своего мира и не подпуская к ним чужеземцев. Спустя тысячелетия посещение иного мира стало считаться преступлением, и в обоих мирах во избежание конфликтов было принято пресечь любое вмешательство.
Силой Изначальных в каждом жителе Земли находились часть Света и часть Тьмы, а население Марса было поделено на детей Света и Тьмы, и у каждой матери рождалось двое детей - одно дитя Света, а другое было необходимо для принесения в жертву Изначальной Тьме. Этот ритуал был необходим для поддержания всего сущего на Марсе. Он соблюдался от первых людей на планете. С тех пор, как произошло следующее:
Двое близнецов играли на вершине марсианского вулкана, пока один из них не захотел столкнуть с высоты другого, однако оступился сам и упал в жерло, наполненное раскаленной лавой. Тогда явились Изначальные на громкие крики. Тьма приняла тело упавшего мальчика и с гневом обрушила проклятье на каждую дочь выжившей девочки, что не сберегла своего брата, и повелела, чтобы каждое второе дитя отдавалось в качестве жертвы за причиненную боль Изначальной. Ритуал никогда не прерывался, и каждый день избирались дети с меткой Тьмы, чтобы ими напиталась Изначальная Тьма и не обрушила на планету апокалипсис за нарушение неукоснительного правила.
Прошло несколько сотен лет, ритуал не смел нарушаться. Однако Тьма не переставала напоминать о своем могуществе, устраивая дожди из звезд, разжигающих на Марсе пожары, и вскоре на планете почти не осталось лесов и океанов, а поверхность превратилась в выжженную пустыню с часто извергающимися вулканами. Марсиане построили города под землей, где еще протекали реки, и создали целую сеть из длинных коридоров и подземелий. Познавшие силу мысли, которую им даровал Изначальный Свет, Марсиане передавали сообщения друг другу мысленно на любое расстояние.
Дочь каменщика, Аля Каин, иногда поднималась на поверхность вместе со своим отцом и смотрела, как он добывал из упавших звезд драгоценные материалы, которыми украшали роскошные дворцы ассамблеи, а также использовали для строительства механизмов. Она носила с собой воду и еду для отца. Иногда взор юной девушки падал на зеленый мир Землян, который не был похож на засушливую пустыню, как ее родная планета. Она мечтала, что однажды их правители разрешат посещать миры друг друга, и Марс вновь станет процветающим оазисом.
Как-то раз отец Али после того, как отработал с несколькими каменщиками смену, отправился вместе с ними отдохнуть и выпить у костра. Один из каменщиков увел Алю в свой дом, где надругался над юной девушкой. Отец Али спал в это время, опьяненный огненной водой, и не знал о том, что произошло.
Аля не смогла вынести позора и убежала из родного города, отыскала пещеру на поверхности и обосновалась там жить. Она скрыла свои мысли от родных, надеясь, что ее сочтут пропавшей без вести, а затем забудут, как о мертвой. Так она и хотела провести остаток своей жизни, пока в глубине пещеры не отыскала родник. Тогда она поняла, что сможет там выжить.
Через время она родила близнецов. На одном из детей стояла метка Тьмы, взывающая к недремлющему вулкану. Аля не хотела расставаться со своими детьми, поэтому пренебрегла правилом Изначальных и оставила в живых обоих детей. Время шло, мальчики росли. Оба были такие же здоровые и любознательные, как и их юная мама. Аля шила для них из принесенного ветром обрывка палатки одежду, научила их способностям общаться мыслями, чтобы они могли поддерживать связь друг с другом. Они никогда не покидали пещеру, которая была такой крохотной, что не интересовала Марсиан.
Когда мальчикам исполнилось двенадцать лет, они стали с разрешения матери уходить в недра пещеры и искать самостоятельно себе пропитание. Их пищей были еще не вымершие ящерицы и змеи. Эли и Элай были похожи как две капли воды. Единственное, что отличало близнецов, это черная метка полукругом с пронзенным крестом насквозь на лбу Элая. Такие носили все дети, на которых было проклятье Изначальной Тьмы, чтобы Она видела, кто Ей принадлежит.
Еще спустя пару лет они стали делать всю работу за мать. Однажды Аля отправилась на поверхность, не сказав об этом сыновьям, зная, что они смогут позаботиться о себе, если с ней что-то случится. Она хотела в последний раз хоть издалека посмотреть на своих родных, потому что чувствовала, что тоска по ним разъедала ее душу. Братья увидели, как мать поздно ночью тихо покинула пещеру и ступила на песчаную землю, которую строго-настрого запретила посещать из-за смертельных опасностей. Они были встревожены, поэтому скрыли свои мысли от матери и проследили за ней до поселения Марсиан.
Увидев других людей, они решили понаблюдать за ними. Черное сердце Элая пропиталось обидой на мать, которая скрывала от них мир, где в достатке и роскоши жили такие же люди, как и они. Братья прочли ее беспокойные мысли о том, по какой причине ей пришлось скрываться. Всю обратную дорогу до пещеры Эли, как мог, пытался оправдать поступок матери и подбодрить брата, однако неутихающая злость наполнила подобно кипящей лаве сознание Элая. Он набросился на Эли, растерзал его рогом пещерной ящерицы и съел его плоть.
Когда Аля вернулась, она увидела, что вся пещера окрашена кровью, на сухой земле лежали останки костей одного из ее сыновей. Аля бросилась к ним, осмотрела израненное лицо и увидела, что лоб умершего сына чист от метки Тьмы. Элай увидел скорбь матери, прочел ее мысли и испытываемый страх о том, что это сделало с ее любимым сыном порождение Тьмы, и тогда набросился и на нее.
Силы Элая стали возрастать после того, как он отведал крови. Его тело стало крепнуть, из спины сквозь кожу прорвались черные крылья, по обе стороны метки на лбу стали вырастать рога. Превращение завершилось выросшим хвостом, подобно как у ящерицы, и такими же острыми когтями на руках и ногах.
Песчаная буря проникла в подземные коридоры. Элай взмыл вверх над городом, его черные глаза высматривали Марсиан, живущих, не зная лишений. Видел беззаботные лица, читал полные любви мысли. Элай замер, возвышаясь над всеми, пока его сознание охватывало разум каждого жителя Марса. Он искал того, по чьей вине жизнь его матери сломалась, и рожденные вне закона дети были вынуждены скрываться за чертой города, каждый день выживая подобно диким зверям. Если бы не он, Элаю бы не пришлось убивать свою мать и любимого брата, который был для него отражением. Не случись все это много лет назад, Элай бы не пошел мстительной войной против всех.
Ночь опустилась, и вместе с взошедшей Луной Марсиане схлестнулись в жестокой расправе друг на другом. Подчинив разум каждого, Элай вынудил убивать друг друга ничего не осознающих людей. Матери закалывали собственных детей, брат убивал своего брата, отцы вырезали собственные семейства. Элай оставил нетронутой семью своего отца, чтобы он наблюдал за тем, как его преступление сгубило сначала три жизни, а затем и всю планету.
Изначальные пробудились ото сна, узрели порождение Тьмы, которое заставило полыхать в агонии весь Марс. Объединив силы, они стали разделять миры, чтобы опасность не проникла на Землю, однако в последние мгновения Элай Каин подчинил разум Тьмы и вобрал в себя могущество Изначальной. Миры удалось отдалить друг от друга, чтобы обезумевшие Марсиане не смогли переступить грань, однако Элаю все еще это оставалось под силу. Перед тем, как покинуть гибнущую планету, Элай запечатал под толщей поверхности Марса Изначальный Свет, вырвал сердце у своего отца и забрал последнее выжившее дитя - его ребенка, малышку Акелу, и перенес на Землю, чтобы сделать матерью детей своей Тьмы.
Алекс проснулся от пульсирующего стука возле своего уха. Звук частого сердцебиения раздавался от запястья, к которому он прислонился во сне, настойчиво взывая к его слуху сквозь глубокий сон. Открыв глаза, слегка хмурясь от яркого света лампы на столе, он осмотрел девушку, на чьей руке спал, и увидел, что зрачки ее глаз расширены, будто от всепоглощающего страха, а взгляд прикован к страницам книги. За окном тем временем опустился пасмурный вечер.
- Давно так не высыпался, - выпрямив затекшую руку, сонным голосом поделился Алекс, попытавшись отвлечь девушку от пассивного состояния.
- Я рада, - Виктория подняла тускло мерцающие глаза, посмотрела в окно, где увидела мрачные тона и невольно поежилась, распознав весьма близкую ассоциацию со своими кошмарами.
Закрыв книгу, она осторожно вытянула ногу из-под Алекса, в которую впились тысячи ежовых иголок. Ее лицо изменилось от боли, и она едва слышно издала вздох.
- Я дочитала книгу. Не хочешь узнать, о чем она? - медленно проговорила она, так как словам было тяжело срываться с кончика языка и губ. Горло пересохло, панический ужас расползался по ее телу подобно язвам, распространяя липкий страх и дискомфорт оставаться в этом зале и доме.
- И о чем же? - безразлично поинтересовался Алекс, поднимаясь. Отойдя к окну, он лениво потянулся, вытянув руки над собой, затем поправил опустившиеся свободные рукава толстовки.
- Это «Сказание», - Виктория сделала вдох, смотря на книгу в надежде, что она не более чем плод ее воображения или сна. Чтобы убедиться, заново пролистнула страницы легким движением разведенных пальцев, но глаза встречали все те же слова, описывающие гибель целой цивилизации.
- Ненавижу сказки, - произнес Алекс, не поворачиваясь от окна, за которым ветер сгонял косые дождевые капли прямо на стекло. При комнатном освещении он мог видеть собственное отражение, а также девушку за собой.
- Понимаю, - кивнула она, не зная, как посвятить во все открытия, и стоило ли вообще принимать всерьез труд, выполненный своими руками. Подумав, что раз он увлекается наблюдением за звездами, то его заинтересует место, где происходили события: - Эта история о Марсе...
- Ты издеваешься? - Алекс резко развернулся и посмотрел так, будто распознал в ней кровного врага. Протянув руку, выхватил книгу и, хмурясь, прочел первые несколько строк. В следующий миг книга с грохотом, подобно сокрушительному грому, упала на паркет, заставив девушку вздрогнуть. - Очень смешно. Можешь к черту пойти со своей книгой.
Вернувшись взглядом к упавшей книге, Виктория наклонилась и подняла ее, расправляя страницы, которые загнулись и помялись. Девушка молчала, задетая внезапно озвученным пренебрежением, ведь надеялась совсем на обратную реакцию. Отрезвляющий холод пронзил каждую клетку ее тела, чувство стыда заполнило все застывшие органы. Не поднимая глаз, дрожащими пальцами она прижимала к себе сказание, сдерживая слезы.
Алекс раздраженно выдохнул, направился к выходу из зала, громко ступая по паркету, и в полной тишине оглушительно громко закрыл за собой дверь.
Проглотив режущие горло слезы от обиды, она перелистнула до последней страницы, открыв напечатанную цветную иллюстрацию. На фоне алого неба и песчаных дюн изображено ужасающее создание с лицом молодого человека. Серое лицо от сажи и праха, чудовищные лапы пропитаны в крови, в непроглядно черных круглых глазах тонет тьма. Он окружен черными крючковатыми крыльями и хвостом в лохматой шерсти. Из головы поднимаются к Луне острые рога, а в приоткрытом рту видны кровожадные клыки.
Виктория еще раз прочла имя, которое было написано в конце истории - Элай Каин. Вся эта история была написана словно о хозяине дома в реалиях фантастического мира. От картинок перед глазами по телу пробегала дрожь. От истории веяло духом смерти и мистики.
Она ни разу не пожалела, что не стала расспрашивать обо всем, что ее беспокоило, у самого хозяина особняка.
С другой стороны страницы был срисованный отпечаток ладони. Виктория поднесла свою руку и наложила на него, но ее пальцы оказались длиннее и ладонь перекрыла рисунок маленькой ладошки. В самом низу было выцарапано острием - «собственность Акелы Каин».
Виктория услышала шум снаружи, дотянулась и, бездумно, не глядя, поставила книгу на ближайшую полку в ряд других. Пальцами протолкнула, пока та не встала ровно.
Выйдя из библиотеки, она оказалась в полной темноте. Пару секунд осматривалась в ожидании, когда глаза привыкнут ко мраку и она сможет сориентироваться в холле без окон. От дальней двери, где находится кабинет Профессора Элая, раздался стук по плитке от удара его трости. Чиркнула спичка, озарив пожилого Профессора. Он поместил новую свечу в настенный подсвечник и обратился вниманием к замершей на месте Виктории.
- Неожиданный интерес к библиотеке, - заметил Элай. В руке он держал спичку, от которой шел сизый дым. Его голос прозвучал без усталости и хрипоты, преображающих голос с возрастом, делая его суше и грубее. Виктория услышала в незнакомом голосе ноты, которые раздались как мелодия между словами, воздействуя завораживающе. Ей невольно захотелось вновь услышать переливы в гласных, их привлекательность, возвышенное выражение, с которым прозвучало обращение, откуда-то из прекрасно-таинственной глубины.
Виктория не знала, что ответить. Страх настойчиво царапал иглой затылок, приказывая отступить, но пошевелиться, будто очарованная, она не могла. Взгляд стремился ко лбу Профессора, чтобы через морщины рассмотреть следы от метки. Седые волосы полностью открывали лоб, давая возможность убедиться, что там ничего не было.
Элай снисходительно улыбнулся, заметив внимание. Подошел к двери библиотеки и посмотрел на девушку, с лица которой не сходила маска обреченности.
- Страх - это естественное состояние слабого человека, - произнес он, в темноте его блекло-синие глаза замерцали белым отсветом на границе со зрачком, напоминая один в один лунный камень. Странные слова продолжали срываться с его уст, словно исповедь или оправдание: - Когда ты сильный, тебя боятся. Когда ты стареешь, становишься неизбежно слабее.
Девушка так и не смогла произнести ни слова. Она проводила взглядом заходящего в библиотеку Элая и, когда за тем закрылась дверь, поспешила в прихожую, на свет, оборачиваясь себе за спину. Со стороны лестницы завернул Эдвард, и они чуть не столкнулись. Она вздрогнула от неожиданности и отступила назад.
- Виктория? - Эдвард остановился и удивленно осмотрел всерьез испуганную девушку. - Что-то случилось?
- Нет, все хорошо, - выдохнула она, пытаясь отдышаться.
- Снова была в библиотеке?
Кивнула.
- Как ожидаемо, - он усмехнулся по-доброму и покачал головой. Поднял полуприкрытые беспокойные глаза. - На самом деле, я тебя искал. Офелия попросила тебя привести.
- Привести?
- Именно так и выразилась, - пожав плечами, он дал понять, что сам находился в неведении.
Они пришли на кухню, где женщина задумчиво смотрела в окно, по которому накрапывал дождь, с таким выражением, словно он рушил все ее планы. Обернувшись на звук шагов, достигших порога, прогнала с лица всю тревогу и слабо улыбнулась:
- Можно попросить вас немного промокнуть под дождем? Мне нужно находиться на кухне, чтобы заниматься ужином и ждать звонка от курьера. В беседке остались со вчерашнего дня скатерть и кое-что из посуды, - перечислила женщина. - Буду признательна, если вы принесете все это.
- Я могу...
- Не беспокойтесь...
Прервавшись на незаконченном предложении, Виктория умолкла и потупила взгляд. Эдвард прикоснулся к шее, неловко посмотрев в верхний угол. Одновременно начав говорить одну и ту же фразу о том, что справятся в одиночку, они перебили друг друга и растерянно моргали, не решаясь вновь заговорить.
- Мне кажется, вы неплохо смотритесь вместе, - Офелия улыбнулась, когда взглянула на обоих.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Скажи, пожалуйста, что не только мне стало неловко, - попросил Эдвард, бросив взгляд на девушку.
Виктория невольно выдохнула, ощутив, как отлегло от души нечто тяжелое, как камень с сердца. В полном молчании они покинули дом, Эдвард открывал и придерживал перед ней дверь, шел рядом, подстраиваясь под ее неторопливый шаг по скользкой потемневшей плите. Ветер немного стих, однако оголенные до середины плеча руки все равно немного замерзли, и она шла, обнимая себя за плечи.
- Ты тоже заметил что-то странное? - воодушевленно спросила она, радуясь, что ее предчувствия и ощущения созвучны с окружающими. Время от времени она хмурилась от холодных капель, задевающих лицо.
- Мне показалось, или Офелия нас свести захотела? - Эдвард нахмурился, когда произнес откровенно странно звучащую бессмыслицу.
- Думаешь...? - покраснев, девушка уткнулась взглядом вниз.
- Это ведь Офелия попросила меня присматривать за библиотекой. Теперь я понял, по какой причине. Потому что ты проявила к ней интерес.
- Вот как.
- Не замерзнешь под дождем? - он окинул взглядом платье в мелких пятнах от влаги.
- Мы ведь быстро, - улыбнулась она и забежала в беседку, начав сразу собирать посуду со скатерти, чтобы не тянуть время.
- Я в курсе, что ты с Алексом. Просто пытаюсь понять, что на уме у этой женщины.
Услышанное заставило ее нахмуриться и погрузиться в свои мысли. Чрезмерная забота женщины об Алексе выглядела так, будто она хотела посеять семена раздора в их отношения, чтобы их разлучить, подталкивая ее общаться больше с Эдвардом, по некой неочевидной причине.
- Хоть ты и симпатичная девушка, однако отношения меня не интересуют, - говорил Эдвард, отведя взгляд. Он тоже зашел под крышу и стал сдвигать посуду на край стола. - Я говорю это к тому, что Офелия, возможно, желает тебе добра. И так получилось, что она выбрала меня в качестве отвлекающего лица.
Виктория молчала, непонимающе хлопая ресницами, обратившись в слух.
- Напрямую говорить об этом не очень тактично. Поэтому она действует скрытно, ненавязчиво обращая твое внимание на что-то другое. Я отчасти понимаю ее действия, потому что сам вижу, как неуважительно ведет себя Алекс. Может, есть смысл задуматься над тем, нужно ли тебе подобное отношение. - И добавил в оправдание своего беспокойства: - Кхм, я ни в коем случае не претендую на его место рядом с тобой.
Поникнув плечами и в молчании обдумывая сказанное, девушка взяла часть посуды.
- Извини, если обидел, - искренне произнес Эдвард, собрал белую скатерть и, отряхнув ее от мелких листочков, сложил.
- Я не обижаюсь, правда, - грустно улыбнулась Виктория. - Хочу поблагодарить тебя.
- Меня? - он непонимающе бросил взгляд на девушку, сдерживающую слезы. Они вышли из беседки и направились обратно к дому.
- Ну да. Объяснил мне все как есть. Ты очень честный человек, и я рада с тобой познакомиться.
- Не за что благодарить. Это обычное дело. Каждый бы поступил так на моем месте. - Эдвард достал одной рукой из кармана бежевый платок и протянул девушке, собирающей тыльной стороной руки капли слез в уголках глаз, со словами: - Держи, сотри дождь с лица. И не проливай больше, пожалуйста. Я себя крайне виновато теперь чувствую, - признал он с неловкостью.
Виктория остановилась, несколько секунд раздумывая, передумала извиняться и вместо этого спросила:
- Эдвард, хочешь быть со мной друзьями?
- Хочу, - прозвучало уверенное согласие в ответ.
Улыбнувшись, она расплакалась с новой неожиданной силой.
- Что случилось? - обеспокоенно растерялся он.
- Все хорошо, правда, - пытаясь успокоиться, она выравнивала дыхание. И пояснила причину своей необычной реакции: - Просто ты мой первый друг.
- Обещаю быть хорошим другом, в таком случае, - он не сразу нашелся чем ответить.
Звонко рассмеявшись, девушка направилась к дому. Эдвард догнал ее, внимательно осмотрел и покачал головой:
- Ты меня удивляешь. Не ожидал от тебя таких бурных проявлений эмоций. Скорее наоборот: считал, что ты такая же сдержанная, как и я.
- Я от себя тоже, - она невольно искренне рассмеялась вновь, стирая слезы платком.
- Значит, ты мне доверяешь, раз делаешь первое, что приходит в голову, - предположил он.
- Хорошие отношения строятся на доверии, - произнесла Виктория услышанную от Эммы фразу, пожав плечами.
- Согласен, - прозвучало в глубокой задумчивости. - Ты прочла книгу, что мы нашли?
- А, да, - Виктория заметно вновь поникла. - Это-то что-то вроде легенды об Элае.
- Профессоре? - уточнил Эдвард, нахмурившись.
- Написано как будто о нем, - она пожала плечами. - Но я не уверена. Там рассказывается о том, что Элай истребил все население Марса.
- Вот так сказка.
- Интересно, кто такая Акела, - произнесла девушка в задумчивости. Увидев непонимающий взгляд, пояснила: - Это как будто ее история.
- Спрашивала об этой книге самого Профессора?
- Нет.
Увидев неподдельный страх, Эдвард легко рассмеялся:
- Я шучу. Это только наш секрет.
- Но я не понимаю, почему эта книга была там...
- Возможно, Профессор не хотел, чтобы кто-то прочел эту историю, но избавиться от нее рука не поднялась. Видимо, ему была дорога та Акела и память о ней.
- Должно быть, - прозвучало растерянным тоном.
- И можешь звать меня Эд, - в честь начала положенной дружбы предложил он.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Вы ознакомились с исследованиями до конца? - поинтересовался Профессор.
Попросив всех гостей зайти в гостиную, Элай решил подвести итоги, собрав воедино всю информацию после знакомства с научной работой.
- Ну, можно сказать и так, - Макс опустил взгляд, неловко улыбнувшись.
Элай перевел взгляд на Алекса. Тот сделал вид, что задумался, прикоснувшись к подбородку.
- Судя по всему, понять вы ничего не смогли, - сделал вывод он, посмотрев с разочарованием. - В исследованиях действительно крайне трудно разобраться людям, которые не посвящены в квантовую физику. Но меня радует тот факт, что вы с ними полностью ознакомились. Так сказать, осилили в довольно короткий срок.
- Попытаться стоило, - согласился Макс и устало растрепал волосы.
- Как другие ученые восприняли ваши исследования? - в неискренней задумчивости спросил Алекс.
- Они восприняли скептически, - Элай взглянул с интересом на него. - Я консультировался с учеными в области нейрофизиологии, биофизики, электрофизиологии и многих других областей. Они оказали большую пользу в исследованиях, однако отказались воспринимать столь сырую теорию всерьез.
- Но вы до конца уверены в своей теории? - тем же фальшивым тоном продолжал Алекс.
- Я доверяю своим расчетам. Мне стал интересен иной взгляд на ситуацию изнутри, исходя из вашего пережитого опыта.
- У меня вызвали некоторые вопросы весьма уверенные доводы. Выглядит, будто все рассчитано именно так, чтобы все точно сошлось с вашей бредовой теорией, - Алекс отклонил голову назад, хладнокровно глядя на Элая.
- Александр, - на грани шока выдохнула Офелия, не ожидав подобного дерзкого тона и заявления.
- Не вижу смысла лицемерить, - Алекс как ни в чем не бывало развел рукой. - Квантовая физика пока мало изучена, в ней нет ничего кроме сухих расчетов и предположений. Идеальная среда для разведения лженаучных споров ради известности и привлечения внимания, - заявил он.
Профессор несколько секунд смотрел в его лицо, постепенно бледнея. Затем поднялся с кресла и удалился из гостиной. С его уходом опустилась гнетущая тишина.
- Тебе сейчас врезать или выйдем? - протянул Стивен, когда удаляющийся стук от трости перестал быть слышен. Повернулся к Алексу, потирая костяшки пальцев.
- Встань в очередь, - вскинул бровь он.
- При всем уважении, Александр, - Офелия осуждающе посмотрела на него и покачала головой. Поднялась и направилась догнать Профессора Элая.
- Вы принесете документы? - Алекс развернулся и посмотрел ей в спину.
Женщина остановилась в смешанных чувствах, с болью посмотрела на молодого человека, не заметила на его лице ни грамма сожаления, и молча ушла.
- Алекс, некрасиво вышло, - Джеймс потер висок и взглянул, обращаясь к его совести. - Можно было тактичнее выразить мнение.
- По-другому не умею, - Алекс безразлично пожал плечами. - Кто-то назвал меня наивным ребенком, которому внушить что-либо как два пальца, - он сделал аналогичный жест ладонью и высокомерно поднял брови. - Я продемонстрировал, что это не так.
- Я ошибался, - Макс с неверием смотрел на своего друга, поражаясь его отношению к окружающим. - Ты упертый баран, которого ничем не пронять.
Алекс с тяжелым вздохом, так как его вымотало очередное выяснение отношений, запрокинул голову на спинку дивана, туда же опустив вытянутую руку, и посмотрел отсутствующим взглядом в потолок.
Через несколько минут вернулась Офелия, неся в руках несколько коричневых пухлых конвертов. Сев в свое кресло, она развернула конверты лицевой стороной и осмотрела надпись карандашом на одном из них.
- Макс Стюарт, - Офелия протянула названному наполненный бумажный конверт. - Эмманион Розенберг-Стоун, - она передала в протянутую руку девушки. Взяла следующие и прочла подписанные имена: - Александр Мейсон. Виктория Ель.
Вынув паспорта и визы, они стали внимательно их рассматривать, проверяя свои данные.
- Джеймс, ваши документы в кабинете Профессора, - сообщила Офелия.
- Благодарим, - кивнул лидер, поднимаясь. - Алекс, не хочешь ничего сказать? - многозначительно взглянул он, кивком головы указав на прихожую, несомненно имея в виду принесение извинений за проявленную грубость.
Оторвавшись от проверки данных, Алекс собрал свои документы в ладони и, даже не взглянув на рядом сидящую девушку, впихнул все на колени Виктории. Поднялся и указал на рюкзак на ее плече, пояснив:
- Засунь к себе.
Обделив вниманием прикованный к себе настаивающий на более подробном объяснении блестящий взгляд, он направился вслед за Джеймсом по коридору к профессорскому кабинету.
И остановил его руку, когда лидер протянул ее, чтобы открыть дверь.
- Проверьте новости, - произнес Алекс едва слышно, удержав его за рукав на запястье.
Удостоив его секундным сомнением, Джеймс достал планшет из внутреннего кармана, разблокировал и вошел в сеть.
- Нам понадобится связь, - Алекс кивнул на планшет, говоря тихим голосом. - Пусть привыкнут сначала к тому, что нельзя хоть как-то связываться с близкими. - Засунув руки в карманы, он издал вздох: - Но мне бы прямо сейчас не помешало самому покопаться во всем этом...
- Не выражайся, - недовольно нахмурился Джеймс, прервав, когда понял, к чему вел собеседник.
- Ладно, - миролюбиво отозвался Алекс ангельским покладистым тоном, переступая с носка на пятку в ожидании.
В то же время, лидер, не отрывая взгляда, пролистывал сводку новостей. Затем с его лица сошла хмурость и испарились вообще все эмоции, оставив белое полотно.
- Конечно, там были камеры, - прокомментировал он со вздохом.
- Кто же знал, что они работают, - согласился Алекс. Встал рядом и посмотрел в экран. В интернет попала не видеозапись, а лишь снимки того, как они заходили в мотель. Там у всех были открыты лица. Их фотографии в сносном качестве были соединены с уже имеющимися данными, а также обновленными: с добавленными еще четырьмя подобными ориентировками отряда Стейси, включая вознаграждение в том же размере. Без имен, но с указанием номера и марки минивэна.
- Едем прямо сейчас, - Джеймс заблокировал планшет. Вспомнив, покачал важно выставленным указательным пальцем. - Что по финансированию?
- Я уже думаю, как решить эту проблему, - Алекс довольно улыбнулся.
- Надеюсь, законным путем? - решил уточнить лиден, заметив нездоровый азарт.
- Ах, вот какого вы мнения обо мне? - мрачно усмехнулся он в притворном удивлении.
- Скажу откровенно: я не вижу простого способа обзавестись весьма круглой суммой в короткое время. Мы подсчитали, что все оснащение выльется в действительно большие деньги.
- Делайте свою работу. Я найду чем заплатить, - Алекс развернулся, но, подумав, сказал напоследок растянутым голосом, преисполненным признательности: - Полковник, я буду вам должен.
- Только проблем не устраивай, - настоятельно попросил он. - И про долг можешь забыть.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Куда мы отправимся? - спросил Макс, услышав новость о том, что нужно срочно собираться, в шесть часов вечера. Информацией поделился Джеймс Стейси, также объяснивший по какой причине вызвана спешка.
- А вы не хотите остаться? - Офелия просительно взглянула на Эмму, перевела взгляд на Викторию. - Хотя бы девушки могут побыть в безопасности здесь, в доме.
- Мы как-то не рассчитывали стеснять вас так долго, - нашлась Эмма и провела ладонью по затылку, посмотрев на такую же неловко молчавшую подругу.
- Честно говоря, мы надеялись получить здесь ответ на то, куда нам двигаться дальше, - ответил Джеймс. - Нам нужно искать Дмитрия. И пытаться выявить тех, кто устроил на нас охоту, чтобы ее прекратить.
- Мы не можем долго находиться на одном месте, - объяснял Гарри. - Во-первых, это чревато последствиями. Во-вторых, нам нежелательно разделяться с котятами. И в-третьих, - он кивком головы указал на молодых парней, - я вижу, что Алекс и Макс хотят и в силах помочь. Поэтому вопрос к девушкам, что думают делать они.
- Нам точно можно с вами? - в сомнении спросила Эмма.
- Вам решать, - пожал плечами лидер. - Сами видели, какие неудобства в дороге. В любом случае, путь будет проложен в отдаленной местности от цивилизации, поэтому имейте в виду, что никаких комфортных условий не обещаем. Однако, если вы останетесь, мы не сможем гарантировать ни вашу безопасность, ни хозяев дома.
- У вас достаточно средств? - поинтересовался Элай у лидера, пока все тщательно обдумывали принятие верного решения.
- У нас есть вариант, где можно ими обзавестись, - уклончиво ответил он.
- Если будете в чем-то нуждаться, свяжитесь с нами. Мы поможем чем сможем.
- Благодарим, - кивнул Джеймс.
- Макс, что думаешь? - Эмма повернулась к возлюбленному, теряясь в сомнениях.
- Я бы предпочел вас обеих куда-нибудь спрятать и не выпускать, - ответил он, усмехнувшись. Улыбкой на лице заменяя испытываемую тревогу. - Запереть в подвале или что-то вроде того.
- Как мило, - с сарказмом заметила Эмма. - Если вы оставите нас, то ни о какой постоянной связи и речи быть не может. Сомневаюсь, что разлука хорошо на нас повлияет.
- Ты права, - кивнул он и приобнял возлюбленную за плечи.
- В наших силах обеспечить защиту, - обнадеживающе заверил Гарри. - За свою безопасность можете не переживать.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
Когда девушки поднялись переодеться, Офелия пошла вместе с ними, чтобы проверить, не забыли ли ничего гости в своих комнатах.
Виктория покинула спальню, надевая лямку рюкзака на плечо и нерешительно подошла к женщине, ожидавшей их в холле.
- Можно у вас спросить, в доме нет подвала?
- Ты задаешь много необычных вопросов, - заметила Офелия, изучающим взглядом рассматривая девушку. - И я даже не знаю, как ответить на некоторые из них.
Виктория ничего не успела сказать. Появление Эммы вынудило ее прекратить расспросы и вместе направиться вниз.
Белый дом напоминал спокойную гавань с таящейся скрытой опасностью. С тоской провожая холл второго этажа, Виктория вспоминала первые искренние разговоры, открытия, которые пролили больше ясности на ее жизнь. А также обратную сторону всей этой чистоты: кошмары и ужасающие тайны. Нет никакого смысла представлять, что ждет их дальше. Дальнейший путь не имеет конкретных ориентиров и даже примерно обозначенного срока. Чувствовала лишь то, что этот срок смутно связан со временем, которое ей отведено для нахождения в мире живых.
・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・
- Профессор, я не нашла файл с результатом экспертизы ДНК, - Офелия подошла к столу и села за компьютер. - Молодые люди уже собираются, нужно их известить.
- Я скрыл его.
- Что вы сделали? - переспросила она и подняла непонимающий взгляд.
Элай прошествовал до стола и стал собираться со словами, опустив тускло-синие глаза.
- Анализ показал, что у Александра совпадает ДНК с образцом крови Дмитрия, - произнес он надломленным голосом.
- Он может быть его сыном? - нахмурилась женщина.
- Вполне вероятно.
- Необходимо сообщить ему... - Она решительно хотела подняться.
- Постой, Офелия, - громко позвал Элай, заставив женщину замереть. - Прошу тебя, не сообщай Александру о том, кто его отец. Придет время, и он сам узнает обо всем.
- Но почему? - она замешкалась, непонимающе осматривая Элая, который стал выглядеть потерянно и сожалеюще. Его глаза избегали пересечения взглядами.
- Дай ему время. Смею полагать, что это вызовет в нем еще большее недоверие. Дмитрий не просто так покинул нас. Вероятно, из-за рождения ребенка. Каким-то образом он решил проблему без нашей помощи и поэтому не посвятил нас. Возможно, для нашего же блага. И вот сейчас ситуация повторилась: Александр, вместе со своими близкими, оказался полностью всеми забыт, а его отец бесследно исчез перед этим. Полагаю, что Дмитрий снова причастен к исчезновению из памяти.
- Но Александру и Джеймсу эта информация только облегчит поиски, - пыталась настоять женщина.
- Офелия, - голос Элая стал на тон ниже и зазвучал предостерегающе. - Дмитрий бы поступил так. Доверься ему. Александр пока не готов узнавать правду о своем отце. Все факты говорят о том, что Дмитрий хочет, чтобы его сын самостоятельно нашел ответы.
- Откуда у вас образец крови Дмитрия? - спросила она отстраненным голосом, вспомнив застиранную от крови футболку, от которой Александр попросил избавиться.
- Офелия, ты ведь не думаешь, что я как-то посмел навредить Дмитрию? - Элай стал выглядеть уязвленно подобным предположением. С болью в голосе он произнес: - Я любил его как собственного сына.
- Извините, Профессор, - женщина с трудом сглотнула и отклонилась на спинку кресла, абсолютно лишенная сил.
- Я понимаю, как тебе тяжело узнавать о том, что Дмитрий все эти годы жил своей жизнью, без нас, заведя семью и ребенка, - Элай подошел к Офелии со спины и опустил руки на ее плечи, - однако это был его выбор. Если ты все еще его любишь, то уважай его выбор и отнесись с пониманием.
- Профессор, Александр точно его сын, - женщина стерла единственную слезу, скользнувшую по побледневшей щеке. Ее взгляд бегал по комнате, будто ее собственная смятенная душа не в силах найти себе места. - Они так похожи. Но почему он не узнал его на фотографии? - она подняла непонимающие глаза.
- Я не знаю, Офелия. Но это не наше дело. Нам остается вновь только ждать. Когда Александр найдет ответы на все вопросы и поделится полной историей с нами.
После ухода Офелии Элай достал из кармана часы, открыл их и взглянул на циферблат в виде римских цифр. Приподнял крышку чуть дрожащими пальцами и вынул крохотный квадратик черно-белой фотографии. Положил на свою сухую морщинистую ладонь, чтобы рассмотреть изображенные лица двух светловолосых мальчиков лет восьми, с похожими чертами лица: с серьезными выражениями на них и печальными темными глазами. Затем он перевернул фотографию, где тонким почерком выведены два имени: «Алан и Нейт», а также значится год, в который она была сделана - «1986».
«Вот этот день: я вижу красоту во всем, но мир все равно увядает». - «Trip the Darkness» Lacuna Coil.