Капитан "Летучего Афганца".
Пребывание на поверхности не доставляло удовольствия ни одному известному Сталкеру, хотя Метрополитен и был наполнен различными историями и легендами о бравых ребятах, выживавших при самых сложных обстоятельствах - правдой в каждой из них была крупица. Радиационный фон, аномалии, полчища мутантов, очаги псионического воздействия, стоянки полулюдей-кочевников, бури, накрывавшие Москву каждые 12-16 часов и оставляющие за собой толстый слой радиоактивной пыли... Все эти факторы делают вашу "прогулку" по Москве 2013-го и последующих годов незабываемой и, как правило, скоротечной...
"Город тени и мрака, крови и слез -
Сколько горя, жестокости ты перенес,
Город смерти в молчании грозном стоял.
Пусть разбитый, но ты - на колени не встал..." - Тимур М.
Пустые оконные проемы, скрипящие на ветру остатки дверей. Остовы автомобилей, навечно замерших на улицах Москвы и похоронивших в себе и вокруг себя множество невинных людей. Если бы у вас была возможность часами наблюдать за тишиной, блуждающей в этом городе, свисающей с искривленных и ржавых фонарных столбов, залившей и окутавшей все вокруг, точно густой бурьян - вы невольно остановились бы на мысли, что Москва вымерла и опустела.
О, Небо - как же вы неправы!
Жизнь в Москве была - искореженная, избитая, измученная и видоизмененная до неузнаваемости, сбитая с привычного ритма и направленная к абсолютному регрессу, ставшему новым витком эволюции.
О, да. Москва была полна жизни, однако жизнь эта теперь передвигалась на четырех лапах, летала на огромных крыльях и улыбалась рассветам и закатам старого и большого города многочисленными острыми клыками самых разных размеров и степени опасности, блуждала по улицам и подворотням, переливаясь на свету едва заметной рябью, подметая подолами старых лохмотьев и кусками ткани и прочего мусора испещренный трещинами асфальт и брусчатку. Наблюдать за новым ритмом жизни Москвы, резко сменившим старый, подолгу никому не доводилось. Теперь Столица никуда не торопилась, никто никуда не спешил, не опаздывал, вообще никто. Даже сталкеры. Скорее наоборот, как раз эти ребята и старались двигаться крадучись и не спеша, поскольку именно осторожность и отсутствие лихого "Эхехехей!" зачастую и сохраняло жизнь немногочисленным смельчакам, отправлявшимся на поверхность за очередным Хабаром, который мог облегчить жизнь обитателей Москвы Новой, подземной. Ни один из известных Руслану "Студенту" сталкеров не бегал по поверхности сломя голову, особенно после того, как целая группа бандитов, убегающих от Мельникова и его ребят по поверхности, не угодила в вихревой поток, который буквально перемолол все 8 бросившихся в него тел и разметал их по близлежащим декорациям. Тогда повисло гробовое молчание и только прозвучал голос снайпера Микохи: "В рот мне ноги, такого и в Чечне не было...". А после того, как сия история была поднесена общественности Метрополитена во всех красках и подробностях - так и все бойцы, выходящие на поверхность, перестали бегать даже по хорошо изученным маршрутам. Москва менялась, и нам приходилось меняться вместе с ней. Человек способен адаптироваться ко всему, очень он живучая тварь. И благо, что подобные сгустки пространственной энергии реагировали на предметы неорганического происхождения, их возможно было обнаружить при помощи обыкновенного метания железок, например, болта - отличная вещь, кстати. Хотя кому я объясняю, это знают все.
Так вот. Во всем этом разнообразии и великолепии был только один представитель вида человека разумного, хотя, судя по тому, что он творил - назвать его разумным было никак нельзя; был это мужичок зрелого возраста, который не переносил фашизм во всех его проявлениях и был гражданином мира, однако не разделял полного пацифизма, поэтому частенько использовал старый-добрый КПВТ, торчавший из башни его подконтрольного бруска бронированной стали и чистой агрессии. Появился этот товарищ на улицах Новой Столицы с самого "Дня икс", когда бомбы начали падать на Москву, и до сих пор никоим образом не намекал на желание в скором времени куда-либо отчалить. Звали его Георгий Олегович Нижаев, капитан Службы Внешней разведки Российской Федерации (на момент Удара), Воевал он в Афганистане, Косово, Чечне, Ираке (тайно), Осетии, Сирии и других тогдашних горячих точках, "хотя теперь-то весь мир был большой горячей тефтелей", как говаривал полковник Арапетов. Характер у Георгия был очень сложный, точнее, сложнее всего с ним уживались новые соседи по Москве, с которыми он в начале пытался наладить контакт, даже вырастил детеныша оборотня у себя в схроне, но после нападения "сына на батю" - понял, что нет смысла тянуться к тому, кто хочет тебя сожрать, и застрелил квартиранта из обреза двухстволки. Это сильно задело чувства Георгия и он твердо решил, что пора зачистить Москву от всех новых ее поселенцев, то есть перешел от пряника к кнуту. Способ борьбы данного героя с нечистью на Московских улицах красноречиво посылал всю Метрополитеновскую науку " Я-Сталкер, или как не помереть по неосторожности" очень далеко, в далёкие и необъятные дали. Точно да наоборот, Георгий придерживался своих правил ведения войны, которые считал единственно верными. Заключался этот способ в полной импровизации и абсолютно пофигистическом отношении к таящимся повсюду и везде угрозам. Мечом ярости и кары Георгия был абсолютно черный, огромный и страшный, обвешанный дополнительными бронепластинами, БТР-80, на который он самостоятельно изготовил и установил цельнокаучуковые усиленные покрышки и планки-отбойники по бокам, а также "волнорез" спереди, раскидывавший абсолютно все препятствия на пути следования этой адской колесницы. Видели его пешком жители метро всего раз - когда он пришел искать человека, намалевавшего на бортах его ненаглядного БТР надпись "Летучий Афганец", пока сам Георгий выменивал разные разности у торгашей и барыг на патроны для КПВТ, ибо очень уж был ему дорог и любым этот кусок брони на колесах. Ну кем бы мог быть тот самый дерзновенный вандал с ведром белой краски, как не сам Стундент, на тот момент бывший курсантом школы выживания полковника Арапетова и носивший везде конверты с письмами. Весть о таком поступке мигом облетела "Спортивную" и сам Арапетов вышел на платформу и построил всех на так называемом плацу станции, поставив рядом с собой Георгия и гаркнул так, что своды станции дрогнули, а тоннель отправил далеко от нашего пристанища эхо вопроса полковника.
-КТО ИЗ ВАС, ДУШМАНОВ, решил под Малевича сойти!? Шаг вперед, если не боишься!
Естественно, противостоять командному голосу Арапетова я тогда не стал и немедля сделал шаг вперед. В тот момент по ощущениям, вокруг меня определенно сгустилась тьма и нависло безмолвие. Ребята с группы сверлили взглядом мой затылок, Арапетов гневно сдвинул брови, а сам Георгий абсолютно спокойной подошел ко мне:
- Зачем, салага? Я же не дитя, а ты мне друга испортил.... Отвечай, зачем.
- Так вы ведь как ужас, летящий на головы тварей, вы легенда, о вас часто говорят среди бывших военных, особенно мотострелки гордятся, что вы на броне катаетесь, еще и в одиночку тварей вокруг кромсаете с пулемета, я просто хотел этим сказать, что вы кара небесная для нечисти всякой. Поэтому "Летучий Афганец".
- А если я пешком начну ходить, или помру, что ж теперь? Будет в пыли мой кирпич черный стоять?! - Вскинул брови Георгий.
- Нельзя ему стоять, вообще нельзя. У "Летучего Афганца" должен быть капитан. - На полном серьёзе сказал я.
- У "Афганца" есть капитан, звать его Георгий, - сказал невозмутимо Нижаев, и похлопав меня по плечу, пошел к выходу со станции, на ходу бросив полковнику Арапетову:
- Слыхали, служивые? Я теперь - Капитан "Летучего Афганца"! - Прокричал он последние слова и, ускорив шаг, скрылся за поворотом.
- Всем вольно! Разойдись! Студент, еще раз так пошутишь - будешь стоять на самом дальнем рубеже на выходе, понял?! - С долей облегчения проорал полковник.
- ТАК ТОЧНО, ТРИЩ ПОЛКОВНИК! - Откозырял я и припустил что было сил на свой пост.
Много месяцев спустя я вспоминал тот случай, особенно когда во время вылазок видел на земле следы от шин, а вокруг разбросанный в стороны строительный мусор, остовы автомобилей, трупы мутантов и зияющие крупные пулевые отверстия вокруг места недавнего пребывания, а точнее будет сказать следования "Летучего Афганца".
Но ничто не могло оставаться неизменным, шли дни, недели, месяцы, люди гибли и рождались новые. Сталкеры пропадали и их место занимали другие смельчаки, и только ритм жизни Метрополитена и Новой Москвы не спадал, не терял скорости, не жалел людей, а наоборот, становился все прожорливей и никак не собирался останавливаться. Этот ветер перемен коснулся и Нижаева с его «Афганцем», следов на асфальте Студент замечал все меньше, пулевые дыры, оставленные КПВТ, становились все менее кучными, а вскоре и вовсе пропали; теперь же мутанты больше гибли больше от попадания под колеса БТРа, нежели от точных выстрелов сделанных его смелым и отважным наездником. А в последние ходки, перед тем как покинуть "Спортивную", Студент и вовсе потерял след Нижаева, а через год перестал обращать внимание на отсутствие свидетельств недавнего присутствия бесстрашного разведчика. Естественно, история о пропаже Капитана не осталась без внимания большого Метрополитена, причем закрученность сюжета историй и версий его возможного местонахождения, а может и места гибели, сильно разнились и при каждой передаче от рассказчика новому слушателю, обрастала новыми страшными подробностями и хитросплетениями обстоятельств, причем у каждой группировки Метрополитена была своя исходная версия событий. Коммунисты говорили, что Нижаев погиб, пытаясь вывести из Москвы тело первого и вечного вождя пролетариата из мавзолея, Ганзейцы рассказывали, будто он вез их груз с закрытого аэродрома в Подмосковье и этот самый груз его и испепелил на подъезде к Химкам. Третий рейх не верил в кончину Капитана и заявлял, что Нижаев отправился в Петербург на поиски единомышленников, приняв идеалы националистов. Кавказцы с Китай-Города говорили, что корни у Капитана были Грузинские, поэтому он решил отчалить на малую Родину, никому ничего об этом не сообщив. Бандюки шуршали, что сами пришили Кэпа за то, что он по незнанке размазал одного из их бугров по асфальту, пока тот под действием психотропных грибов решил отправиться по зову природы прямо посреди улицы, во время вылазки. Его затея так или иначе обещала завершиться смертью от радиации, укуса до самых ребер, либо попадания в аномалию, в таком-то состоянии, но блатные списывали все на Кэпа, а его голову записали в список заслуг - угадайте кого? Самого Звездочета. Однако на момент блуждания сей истории по станциям, подконтрольным бандитам, Студент и не знал никакого Звездочета, да и не интересовался им. Однако теперь Русика интересовали малейшие подробности жизни блатного старшего по смене.
Тем временем Медведь и Глеб, вжались в рельсы, а студент высматривал приближавшихся по туннелю от Кузнецкого моста гостей, включив тепловизор на ПСО, прикрепленном к Бусе. Оценивая обстановку и скорость движения надвигающихся, Студент на полсекунды отвлекся от прицела и посмотрел на Медведя, который красноречиво вскинул брови и поднял палец к сводам туннеля, несколько раз убедительно ткнув пальцем в потолок, указывая на люк на левом своде. В нем тройка ходоков могла быстро ретироваться, при этом никаким образом не обнаружив себя, благо времени на это было предостаточно, ведь группа людей с факелами была неблизко. Вскинув оружие на плечо, я кивнул Медведю и через несколько секунд мы втроем медленно и тихо двигались вверх по трубе, предварительно прикрыв и люк, и теперь мягко и нежно перебирали конечностями скобы, вбитые в стену. Буквально через пару минут Глеб уперся головой в крышку люка и мягко приподняв ее, начал оценивать окружающую обстановку в обозримом ракурсе, после чего лихо откинул люк и резким движением выпрыгнул наружу, что повторил за ним Медведь, а потом и я. Глаза резало светом, и даже быстрое перемещение в тень не стало спасением. Пока мы с Глебом приходили в себя, Медведь опустил забрало шлема и спокойно мониторил окружающие пейзажи на предмет постороннего присутствуя - позволяло ему это делать тонированное стекло шлема (ровесника вооруженного конфликта в Южной Осетии). Пока мы молча ненавидели готового ко всему Медведя, зрение начало возвращаться, дыхание нормализовалось, а окуляры противогаза перестали потеть со страшной силой после каждого неистового выдоха.
Как нам стало ясно через несколько мгновений - мы оказались в одном из переулков, которыми до Войны была усыпана Москва; постройки, естественно, мало что из себя представляли, только местами возвышались куски уцелевшей кирпичной кладки, рвущейся к небесам, вперемешку с прочим строительным мусором, кусками железа, останками мутантов, людей и остовов машин. Мы медленно осматривались, пытаясь услышать хоть какой-нибудь звук, возвещающий о присутствии агрессивных форм жизни в округе, однако, ничего кроме ветра мы не слышали.
- Внимание на 11 часов, 2х-сотый оборотень, свежий слишком, идем цепью, Медведь замыкает, Студент - ведущий, пошли. - Быстро и тихо пробурчал Глеб в микрофон рации, вмонтированной в шлем.
Сделав несколько быстрых шагов и оказавшись ближе всех к изучаемому объекту, я прижался плечом к ближайшей уцелевшей части стены и вскинул большой палец вверх, давая понять ребятам, что я на позиции. Через доли секунды на мое плечо опустилась рука Глеба, что говорило о готовности продолжать движение. Быстро и бесшумно перебирая полусогнутыми ногами мы приблизились к углу дома, из-за которого и был виден труп мутанта. Достав из кармана болт, я швырнул его в дверь стоявшей через улицу гнилой машины, чем хотел привлечь внимание вероятных противников. Болт лихо пролетел над потрескавшимся и поросшим дикой травой асфальтом и шумно врезался в дверь, создав поистине канонический шум, для того, чтобы все живое как минимум посмотрело в сторону источника звука, однако же ничего не произошло... Вообще... Никакого движения, никаких звуков, даже шороха. Ни-че-го.
Я выглянул из-за угла и увидел то, что стало причиной отвисания моей челюсти, благо на голове был противогаз и она так и не отвалилась.
- Чего залип? Ну-ка отойди! - Заворчал Медведь и выглянул из-за угла. - Да ну на хрен, как так-то?!
- Тихо. - Фыркнул Глеб. - Рус, давай проверь там все, а мы с Медведем тут вокруг покараулим.
- Понял, фух, ну и ну, это ж надо. Его же уже годы как на поверхности не видели, вот это да!
- Я не думал, что когда-то вживую его все-таки увижу снова. Это же легенда! Летучий Афганец, елки-палки.
- Помолчи, Миша, и держи сектора. - Оборвал его Глеб. - За костром все можно обсудить, а тут глаз да глаз.
Я приближался к корпусу "Афганца", крадучись, держа Беретту наготове, БТР стоял врезавшись в старый и мощный бетонный фундамент трансформатора и обрушив на себя часть кирпичной кладки, бетонные перекрытия и кровлю с опорными фермами. Покрытый толстым слоем пыли, он отдавал бежевым цветом, а вокруг него и на задней части корпуса лежали полчища трупов мутантов. Подняв голову и осмотрев близстоящие уцелевшие дома я увидел на крыше одного из них огромное тело демона, голова которого зияла огромными дырами, а крылья безучастно свисали со скатов. Видимо это был последний и самый зрелищный бой Нижаева. Подойдя поближе, предо мной открылся неистово эпичный вид. На задней части Афганца лежал просто огромный, размером с "Буханку" оборотень, пасть которого была открыта, и заполнена гильзами КПВТ, а сам ствол пулемета засел глубоко в глотке мутанта. считать убитых мутантов не было никакого смысла, ибо было их поистине много, очень много. Они заполнили все пространство вокруг БТРа. Вся эта картина была бы не такой мерзкой, если бы это все уже давно не начало гнить на радиоактивном солнце, источая умопомрачительный смрад, благо фильтры на противогазах были практически новые, и вся суть окружающих ароматов так и не попала к нам в легкие.
- Что там, Студент? - Я услышал в наушнике Глеба.
- Тут гора трупов и вонь неистовая, попробую проникнуть в сам БТР.
- Понял, давай, мы прикроем.
- Конец связи.
Подойдя к боковому люку, я резким движением откинул его и выставив пистолет перед собой сделал нырок внутрь и оценив обстановку, вскинул пистолет, поскольку воевать тут было не с кем. Я увидел здесь всего один труп мелкой твари, отдаленно похожей на лысую кошку, с длинным костлявым хвостом и широким оскалом, набитым острыми клыками. Странным мне показалось расположение тела мутанта. Оно висело, вцепившись в останки человеческой руки, державшей пульт управления башней и пулеметом. Руки было до локтя, остальное было аккуратно срезано по суставу, на полу практически не было крови, видимо пострадавший сразу наложил жгут и ретировался. Справа я увидел подсумок с гранатами, и решив, что это не мародерство, а помощь сталкерам, взял подсумок и положил его в свой рюкзак. Весу прибавилось ощутимо, но ничего сверхъестественного. Развернувшись, вернулся к ребятам:
- Короче говоря, Нижаев если и жив, то теперь однорукий. Рука однозначно его, там татуировка старая, с гербом ФСБ и СВР, давайте его самого поищем, посмотрим на ходу ли этот аппарат, а потом покумекаем, что дальше делать.
- Хорошо, Медведь, засядь где-нибудь, я буду прикрывать, Рус - пробуй завести этот брусок железа, а потом Кэпа поищем.
Рассредоточившись, как и скомандовал Глеб, Миша уселся на броне и внимательно всматривался в окружающие декорации, пытаясь уловить малейшее движение, и в случае необходимости, оказать сопротивление. Глеб же пристроился повыше, на бетонной плите поблизости и, сменив фильтр на противогазе, вскинул оружие, осматривая дальние сектора через оптику.
Снова проникнув в БТР, я начал искать панель управления, кпопку запуска двигателя и прочие приспособления, способные воскресить сие чудище и поставить его на ход. Попутно я размышлял о пользе, которую принесет нам этот железный панцирь на колесах, поскольку его использование резко сокращало время, необходимое для отправления на Юг. Транспорт бы уже искать не пришлось, хотя ехать 1800 километров на одном БТРе, при этом абсолютно не зная, что тебя ждёт впереди, или кто, было по крайней мере недальновидно. Поэтому даже стань этот БТР нашим, пришлось бы искать ещё как минимум 2 единицы транспорта для сопровождения.
Тем временем, я нашел две большие красные кнопки, над которыми облупившейся краской было намалевано "Масса" и "Запуск двигателя". Прокачав педаль сцепления и глубоко вздохнув, я что было сил нажал поочередно на кнопки, читая в сердцах Аят "Аль-Курси" и надеясь на благоприятный исход. Тишина, продлившаяся доли секунды после нажатия, показалась мне вечностью, я даже успел чуть расстроиться, но в этот момент в моторном отсеке что-то отчётливо булькнуло, сработал стартер и, провернувшись 2 раза, двигатель с грохотом и звериным рыком, громко и шумно заревел, повышая обороты и давая сильную вибрацию по всему корпусу машины.
- Он жив! Хвала Создателю небес и тверди! Все на борт, крысы трюмные!
- Студент в образе! - Заржал в рацию Медведь, громко перебегая по броне к десанту и влезая в корпус.
- Внимание, движение прямо на 6 часов, втыкай передачу! Уходим! - Гаркнул Глеб и влетел внутрь машины уже поливая огнем преследовавших нас тварей. В открытый люк сунулась морда оборотня, которая тут же была нашпигована свинцом с автомата Глеба и моей "беретты". Медведь же сильным пинком выдворил названного гостя из машины и резкими движениями закрыл и закупорил люк. Включилась внутренняя подсветка, зазвучал томный женский голос системы оповещения :"Салон герметичен, фильтры изношены на 78 процентов, температура двигателя и КПП в норме, заряд аккумуляторов в норме, пулемет требует перезарядки. Афганец готов к движению, снять противогазы."
Опешив на секунду от такого информативного сообщения, я снова включился и воткнув заднюю передачу вдавил педаль газа. Скомандовал Мише сесть на место наводчика.
Пока Глеб распаковывал короба с патронами для КПВТ, я сдавал назад, смотря сквозь многослойное стекло в зеркала заднего вида и размазывая по асфальту неудачливых мутантов, которые попали под колеса этой бестии. Под громкий топот снаружи, рычание и удары конечностей мутантов о броню, а также лязг патронов, заряжающихся в ленту для пулемета в башне, мы лихо, по-арабски, развернулись. Благо под колесами было много гнилого и жирного мяса, по которому мы с лёгкостью размотали БТР на 180 градусов и тут же припустили оттуда, что было мо́чи, оставляя позади трупы и покареженные тела мутантов, раскидывая в стороны мусор, остовы машин и куски бетона.
"Разгерметизация! Неисправный люк по-правому борту! Внимание!" - с этими словами бортового компьютера, открылся люк и внутрь тут же сунулся упырь с огромными клыками и источающий тошнотворный смрад, что было весьма ощутимо, поскольку нами ранее были сняты противогазы. Как оказалось - зря. Сама система кондиционирования и очистки радиоактивного воздуха, коим было заполнено все наземное пространство нынешней Москвы, работала исправно, но не была рассчитана на недочёты в работе механизмов и замков. Сделав глубокий вдох, я задержал дыхание и развернулся на кресле водителя на 180 градусов, целясь в морду оборотня. Стрелять в замкнутом пространстве было неудобно, поэтому не дожидаясь меня Медведь достал из ножен огромный кукри-мачете и с размаху всадил его в глаз твари, попутно вдавливая его в глазницу, дабы достать до жизненно важных органов мутанта. Глеб же в этот момент перезаряжал свой АК, но, вставив магазин на место, он обнаружил мертвого мутанта, безучастно болтающегося в "Дверях" БТРа, и Медведя, который пытался выдернуть свой мачете из глазницы мутанта, попутно сжимая ладонь правой руки, в надежде прекратить кровотечение, вызванное рваной раной. Мутант успел-таки зацепить Мишу.
Я тем временем активно рулил, пытаясь оторваться от большей части преследовавшего нас полчища, раскидывая остовы автомобилей и прорывая груды мусора, совершая резкие маневры и активно руля по сложной местности.
С громким чавкающий звуком, Медведю удалось рывком вызволить свой мачете, после чего они с Глебом синхронно замахнулись ногами и вытолкнули непрошенного гостя за пределы боевой машины. После чего Миша вручную закрыл люк, а Глеб вставил в механизм кусок толстой арматуры, дабы не испытывать судьбу и не допустить повторной разгерметизации салона. Это могло погубить весь экипаж - судя по-всему, именно этот глюк системы механизмов БТРа и сыграл злую шутку с капитаном Нижаевым, что стоило ему руки, а может и жизни... Об этом нам ещё предстояло узнать.
На одной из панелей был установлен датчик фиксации очагов радиоактивности, который своими ясными и четкими сигналами давал нам понять - куда стоит повернуть, а куда и соваться не следует. Ловко маневрируя среди обломков домов, мусора и металлолома, я ловко выкручивал руль в стороны, что позволяло очень быстро преодолевать препятствия и продвигаться по территории мертвого города.
- Давай вправо, там где-то должен быть вход на "Кузнецкий Мост", спустимся и выйдем на станцию с города, они сталкеров с поверхности не могут не впустить, опознавательных знаков на нас и так нет, только спрячь где-нибудь свой черный блок на колесах.
Лихо вырулив с основного маршрута, обойдя все зоны аномальной радиационной активности, мы подлетели к вестибюлю "Кузнецкого моста", попутно раскидывая тварей поблизости, кого с КПВТ, кого просто размазывая по асфальту, оставляя длинные багровые ошметки на поверхности "дороги". Подъехали мы к станции эффектно, покруче, чем во многих иностранных боевиках, которые до Войны были очень популярны и с завидной частотой появлялись на экранах кинотеатров, пока не стало Мира.
С громким скрежетом, и последовавшим за ним лязгом, открылся люк, после чего из БТРа выскочил Медведь и начал поливать все вокруг из своего "Печенега" так повально, что все твари в округе пришли в натуральное замешательство, следом выкатился я и начал точечно стелить в демонов, круживших над местом нашей остановки, пытаясь как можно точнее попасть в голову тварей патроном со смещенным центром тяжести, по очереди выцеливая то одного, то другого демона. Тут же выскочил из машины и Глеб, после чего ногой громко захлопнул люк и хлопнул меня по плечу, давай понять, что мы готовы бежать.
- Не хлопай дверьми, Ирод! - С обидой в голосе крукнул я, и ломанулся за Медведем в сторону Станции.
- Не ори, все равно не твоя, вот ты и бесишься! - Ответил мне Глеб, наращивая темп.
Бежать до эскалаторов нам предстояло не более 50 метров, это расстояние мы лихо и преодолели, после чего Медведь в свойственной ему манере залетел на полосу с фонарями между эскалаторов, чудом уцелевшую, и с громким "ИИИИИХА!", сопровождаемым пулеметным очередями, покатился вниз, к гермоворотам, тараня фонари и разбивая их в дребезги тяжёлыми армейскими ботинками с армированной подошвой. Мы же с Глебом очень быстро перебирали ногами по эскалатору, дабы не запнуться, иначе можно было и от переломов погибнуть. Такое тоже в Метрополитене бывало.
Добравшись до ворот раньше нас, Миша начал что было сил колотить по ним, попутно развернувшись и отстреливая тварей, пытавшихся нас догнать, стреляя короткими очередями, буквально над нашими головами он снимал одного оборотня за другим, а в перерывах между стрельбой, бил ногой по воротам. Наконец, его услышали, и ворота со скрежетом покатились в стороны, и мы, не мудрствуя лукаво, вломились на станцию и тут же начали отстреливаться по тварям на эскалаторе, вместе с обитателями "Кузнецкого моста", которые любили сопровождать стрельбу изощрённым матом.
Благо мы с Глебом подоспели к воротам, и молотившему по ним Мише, аккурат в момент их открытия, что позволило нам со свистом влететь на Станцию и занять оборону.
Обитатели сей станции были не особо удивлены нашему появлению, они были удивлены способу нашего появления около вестибюля, поскольку умельцы с этой Станции смогли установить пару камер на улицу и кинуть провода в командный пункт охраны, если его можно было так назвать. По сути, это была двухэтажная постройка под потолок, на втором этаже находился КП, а на первом кабинет начальника станции, куда нас и попросили проследовать.
Окружённые плотным кольцом вооруженных охранников, мы проследовали к начальнику станции. Студент с интересом разглядывал уютное расположение жилых блоков, наблюдал за тем, как меняется окружающий пейзаж - сначала показались сборочные цеха станции, где умельцы-оружейники делали то, что умели лучше любых обитателей Метрополитена - собирали оружие. Стволы тут были самые разные. От древних "Мосинок" и "Наганов" до самых последних разработок оборонно-промышленного комплекса некогда великой державы. Были здесь и кустарные разработки местных инженеров, поставленные на поток, причем зачастую конструкция оружия была настолько причудливой, что даже самый матёрый сталкер или наемник не сразу понимали как же с ним обращаться.
Далее мы прошли через жилые "кварталы". Здесь вовсю кипела работа, люди надстраивались из кирпича и камней, иногда в ход шли стеклянные бутылки, двухэтажные жилые блоки, в которых могли проживать 3-4 семьи, зачастую населенность таких блоков зависела от социального положения членов семьи. Ещё одним важным аспектом было то, что среди людей нередко встречались люди с идеями пролетариата, с красными повязками на руках, либо чем-либо другим, красного цвета.
Коммунисты расширяли свою сферу влияния. Причем, если в начале двадцатого столетия это подразумевало свободу для всех и всем все поровну, то в видоизмененном мире после 2013 года, каноны идеологии коммунистов были очень далеки от реального положения дел. Партия просто отнимала все блага, встречавшиеся на пути ее бравых и полуголодных солдат, и отдавала все это на "развитие" пролетариата. Сами же главные лица центрального комитета Красной ветки были уверены в том, что рано или поздно они поглотят весь Метрополитен и никто не сможет им в этом помешать, в том числе и Ганза, Четвертый Рейх и прочие образования.
Но вот мы подошли к двери кабинета начальника станции. Сопровождавший нас крепкий паренёк в камуфляжных штанах и клетчатой рубашке под разгрузку, повернувшись к нам, изрёк:
- Здесь стойте, я доложу о вас.
Резкими движениями оттарабанив чечетку костяшками пальцев по двери, сделанной из стального листа, паренёк рывком открыл ее и всунул голову в открывшийся проем.
- Товрищ начальник, там эти трое, что на экранах засветились, заводить?
Получив незамедлительный ответ, он тут же отдернул дверь, открывая ее перед нами.
- Оттряхнитесь, в гости же пришли, - бросил я Глебу и Мише через плечо и сам лихо прохлопал по снаряге ладонями, сбивая грязь и пыль, которой было немало.
Мы вошли в комнату, и я тут же начал разглядывать ее убранство. Прямо перед посетителями стоял тяжёлый деревянный стол, стоивший, по всей видимости, не один ящик патронов. Человек, сидевший за столом на кожаном коричневом кресле, был повернут к нам спиной, мы же видели только струйки дыма, периодически выпускаемые им. Человек курил, смакуя каждую затяжку. Справа стоял диван, потёртый от времени, на котором сидел широкоплечий мужик в балаклаве и с дробовиком на коленях. Рядом с ним лежал заряженный РПК, обвешанный всевозможными апгрейдами, причем крепления были типа "ласточкин хвост", поэтому я сразу сделал вывод о том, что Кузнецкие парни располагают новейшими образцами стрелкового оружия. Слева была барная стойка и стоявший за ней стеллаж с бутылками. Ассортимент был очень разнообразным, от обычной водки, пролежавшей годы в ящиках и принесённой сюда сталкерами, до 50-тилетних французских коньяков в причудливых бутылках. За барной стойкой стояла девушка в бандане, а на самой стойке красовался "Бизон", сверкавший от оружейного масла. На высоких стульях перед баром сидели, повернувшись к нам, два бугая в тяжёлых шлемах "Булат", с опущенными забралами. В руках у них были АК-103, с ГП-25 и лазерными целеуказателями.
"Хотели бы грохнуть - давно бы разложили" - мелькнуло у меня в голове, поэтому, завершив блиц-анализ обстановки, я остановился посреди кабинета и сложил руки на поясе, показывая всем видом, что доставать оружие из-за спины не собираюсь. Медведь и Глебан расположились справа и слева от меня, правда, Медведь все ещё осматривал убранство и стрелял глазами в барменшу. В этот момент к нам обратились...
- Любопытно...Как вы смогли найти его? - Голос человека был мужским, тяжёлым и басовитым.
Около 40-45 лет, видимо, и очень прокуренным.
- Кого? - Подхватил я.
- БТР...
-С чего вы взяли, что мы его нашли, он наш.
Комната заполнилась громким смехом, после которого смеявшийся неизвестный куряга, зашелся страшным кашлем, казалось, он вот-вот выплюнет лёгкие, и без того превратившиеся в скукоженные мешочки для воздуха.
- А вы меня рассмешили, молодой человек. Стоит сказать, чтобы вы понимали, о чем речь - я знаю человека, который ездил на нем.
- Капитана Нижаева давно нет среди живых, иначе бы он так же рассекал на этой коробке и занимался бы привычным делом.
- Вот как? Знаете Капитана "Летучего Афганца"? Похвально. Вы создаёте впечатление осведомленного человека.
- Еще бы, ведь это он прозвал БТР Нижаева "Летучим Афганцем" - Вклинился Глеб.
- Неужели? - Не без удивления спросил неизвестный начальник станции. - Так как там поживает Полковник Арапетов?
- Он погиб. - Со сталью в голосе сказал я. - Умер как мужчина, не закрыв глаза и не смирив оскала.
- Похвально, юноша. Ваша преданность командиру вызывает только восхищение.
Раздались хлопки, наш собеседник хлопал по кожаному подлокотнику ладонью, поэтому получались импровизированные аплодисменты. Снова пространство над креслом заполнилось клубами дыма.
- Вы откуда знаете полковника? - С недоверием спросил Глеб.
- Не стоит удивляться, я знаю многих в этом Метрополитене, кто-то из них уже отправился к праотцам, кто-то ещё здесь, ковыряется в земле. Погибших, конечно, больше, но мое волнение по этому поводу равно нулю.
Мои зрачки резко сузились, кровь бурным потоком хлынула в мозг, кулаки сжались, желваки начали гулять а брови сошлись на лбу. Повисла резкая и тягучая тишина, воздух начал напрягаться, и меня утащило вглубь подсознания, я вспомнил своего ближайшего друга, и ситуации, в которых он применял это выражение, каждый день нашей дружбы прокручивался в голове, и мой глаз начал мелко дёргаться, я вспомнил о том, что уже почти 4 года не могу найти друга, подсказок минимум, дневник торгаша, отобранный у Звездочёта,. не содержал ровным счётом ничего о местонахождении Амхада, это бесило меня ещё сильнее, а теперь неизвестный мне, укуренный в сухарь мужик, разговаривает фразами моего лучшего друга, и тем самым щелкает трамблёр в моей голове.
Через секунду воспоминания улетучиваются, взгляд возвращается в комнату и я понимаю, что никаких звуков в комнате вокруг нет, кроме скрежета моих зубов и хруста пальцев, сжимаемых в кулаки. Повернув голову и посмотрев по сторонам, я увидел направленные на меня и моих товарищей стволы и напряжённые взгляды, а также Глеба и Медведя со вскинутыми к потолку руками, дающими понять "хозяевам" о мирных намерениях. Меня начало отпускать и разжав кулаки и расслабив челюсть, медленно развел руки в стороны и поднял их по подобию моих боевых товарищей.
- Прошу прощения, в чем дело? - Недоумевал я.
- ВОТ в том, что ты напрягся, парень, не делай резкий движений, я и мои люди этого не любим. Иначе получишь по морде! - Злобно высказал парень, стоявший справа от меня, сидевший пару секунд назад на диване с дробовиком на коленях.
Я медленно повернулся в его сторону, так что ненароком свет упал четко на мои шрамы на лице и стали видны этому невежливому бойцу:
- Думаешь, моя морда, как ты говоришь, мало получала, сынок? - Вскипая, бросил я, не опуская рук.
От увиденного на моем лице, у парня медленно поползли вверх брови, а руки начали перебирать оружие, видимо, ладони вспотели. Я продолжал:
- Прежде, чем меня пугать, подумай, что будешь делать, когда я не испугаюсь, смекаешь?
Парень громко сглотнул.
- Довольно! - Крикнул начальник станции. - Неужели ты думаешь, что мы не знаем, кто ты и твои спутники, а? Студент?
Кресло медленно и с тихим скрипом развернулось к нам, и с него грузно поднялся человек атлетического телосложения, увешанный снаряжением.
- Добро пожаловать на "Кузнецкий Мост", - сказал он и громко поставил кулак костяшками на стол, только один, поскольку вторая рука по локоть отсутствовала и была приспособлена под держатель для сигарет. - Позвольте представиться, Начальник станции, Капитан Нижаев, он же Капитан "Летучего Афганца"... какими судьбами, Добриев?