Чувство собственной важности

Я вошел в дом после долгого разговора с Ваги. Его внушающая речь о любви никак не могла прекратиться до самого рассвета. Странный диалог, ведь так мы не общались с самой школы. Ваги как раньше старался привить мне чувства, но отбирал попытки их показывать внешне.

Тогда он говорил и говорил, играя моими эмоциями, заставляя пережить их сразу, задолго до того, как нужно было бы их выплеснуть. Теперь это стало моей привычкой: просчитывать все ходы и переживать их последствия заранее. Иначе я бы не смог никого убить с таким явным хладнокровием. Знал, что когда-нибудь этот день наступит, и не раз вливался в шкуру убийцы.

Знаю, что должен чувствовать убийца, но во мне это не откликнулось. Вот откуда Ваги знал, что я способен на убийство: я тысячу раз уже пережил это в своих самых страшных снах.

— Вы уверены, что он раньше не убивал? — Я застыл в проходе и мы с Ваги прислушались к диалогу.

— Уверен.

— Я думал, он не выстрелит. Стоял зевал уже. И просто слышу: БАХ! А этот замертво упал.

— Его же Ваги готовил лично. Неудивительно.

— Нельзя к такому приготовить. Это у него от природы.

— Выбора у него не было. Я бы тоже не хотел потеряться.

— Да если бы не Костя, он бы давно уже над нами всеми стоял.

— Костя — наш брат, он правильно сделал, что помог ему.

— Все равно Костю суд ждет.

— Если винтовки вернет, то и суда не будет.

— Сусел не сдастся.

— Я за Сусла болею. У него хоть голова на плечах есть.

Ваги хлопнул дверью, а я направился к лестнице, не оглядываясь. На верхнем этаже слышались всхлипы Вали. Она сидела на полу и царапала свои руки. Когда увидела меня, сразу попыталась успокоиться и встала, ожидая приказаний грядущей участи.

— Ты чего ревешь?

— А что, непонятно? — Она снова вытерла слезы. Я присел на ее кровать.

— Возьми себя в руки, не все так страшно.

— Да если б я знала, что все так будет...

— Не знала бы, они просто искали человека на эту должность. Кому можно доверять. Твоя мелкая оплошность просто сыграла на руку. Не убивать же за это, а припугнуть можно.

— Что?

— Не считай это участью, считай повышением. Платить-то не перестанут, просто обязанностей больше. Тут сфера немного строже просто. — Валя посмотрела на меня с новым осознанием и удивлением. — Чего смотришь? — Улыбнулся. — Хватит хандрить, может, тебе суждено стать королевой всего этого ужаса, кто знает?

— Ты нормальный? Ты вообще у них теперь палач! Считаешь это повышением?

— Каждый на этой планете может убить тебя намеренно или случайно. Разница лишь в том, что ты об этом не задумываешься. А тут обстоятельства немного иначе: все грозят смертью, но не каждый может это сделать. Так что, да, я считаю это повышением, ведь теперь я из тех, кто на это способен, но и для этого нужно ждать приказа. Если будешь бояться каждой угрозы, то и до ската крыши не далеко.

— Ну, если так посмотреть, то, и правда, не так уж и страшно становится. — Улыбнулся снова, Валя последовала моему примеру.

— Каждый прожитый день станет подарком, некогда будет отчаиваться. Покажи им, что они не ошиблись. Глядишь, потом сами станут тебя бояться.

— Спасибо тебе. Правда, отчасти все это из-за тебя и произошло.

— Каждый вертится, как может — Я вышел из ее комнаты.

Вика спала в обнимку с Костей, а я стоял и наблюдал за этим. За ее светящимися рыжими волосами в свете утреннего солнца, за изгибами тела под тонким одеялом, за поднимающейся и опускающейся грудью и за подрагиванием ресниц. Не могу поверить, что она здесь.

За такое время мне уже казалось, что она просто выдумана мной, но вот лежит и дышит. Я опустился на колени перед кроватью и осторожно взял ее за руку. Это одержимость. Как в бреду. Из этой сети нет выхода. Не только воспоминания, но теперь и чувства вернулись, только с еще большей силой.

Будто снова обретя смысл жизни в ее ладони. С такой же осторожностью поцеловал эту руку, ощущая прилив сил и восхищаясь ее миниатюрностью.

После осмотра врача Костя спал и совсем не подавал признаков жизни, он в полной отключке. Я подошел к нему и проверил пульс. «Живой». Оглядев пространство кровати, не находил себе места.

— Костя. — Обернулся к Вике. — Не уходи. — Она поднялась на месте и попыталась сдвинуть это мертвенно-бледное тело.

— Спи. — Хотел развернуться.

— Нет. Стой. — Вика поднялась с постели и, хромая, подошла ко мне.

— Что с ногами?

— Рассекла корягой какой-то. Может быть. Не знаю, что это было. — Она взглянула на свои ноги, переминающиеся с одной на другую. И стоять ей больно, по всей видимости.

Подняв ее на руки, двинулся в третью спальню; усадив на постели, осмотрел ступни: обработанные и заживают.

— Сюда приезжает врач через день.

— Знаю. — Сказал, изучая ее ноги на предмет глубоких ран, но виднелись одни царапины. Мой взгляд поднимался все выше, пока не наткнулся на татуировку в виде сирени на бедре. — Парни набили? — Татуировка совсем свежая.

— Да, сказали, без этого никуда. — Почесав бровь, всем своим видом показывал, что это неважно.

— Покажешь?

Вика легла на бок, задрала футболку и приспустила трусики. На ее коже распространилась сирень от поясницы через ягодицу до середины бедра.

— Красивая, мне нравится.

— А что она значит?

— ... — Подбирал слова, чтобы они не звучали страшно.

— Ты объяснишь что происходит? — Вика проморгалась, пытаясь сбросить слезы.

— Что ты хочешь знать?

— Что все это значит? Что происходит, Костя? Ты причастен как-то к моему похищению?

— Не знаю... нет.

— Они и тебя похитили? — Вика уже не сдерживала дрожащий голос. — И Руслана?

— Нет.

— Так говори же.

— Сам захотел уехать. Ты прекрасно помнишь.

— Ты хочешь сказать, что после всего этого ты просто взял и уехал? — У Вики задрожала челюсть.

— Не просто. — Меньше всего мне хотелось что-то выяснять сейчас.

— Ты представляешь через что я прошла? Ты представляешь КАК через все это прошла?

— Нет.

— Ты такой же! Ничего в тебе не изменилось. Даже мускул не дрогнул. — У нее скатились слезы по щекам, которые наспех размазала. — Училась снова есть и говорить. На это ушло полтора года. Даже не злилась на тебя, хотя следовало бы. Думала, что вы просто испугались и прячетесь где-то. Затем подключилась к твоему брату в поисковых отрядах. Расклеивала объявления... — Она отвернула лицо к окну. — А ты просто уехал, ты забрал мою душу с собой, забрал у меня все, что светлого оставалось в моей жизни. Руслана... — Подняв на нее глаза увидел что, возможно, она поняла как кольнуло болью в моем сердце. Я забрал у нее самое важное в жизни - Руслана.

— Он сам поехал со мной. — Не отводил от нее взгляда, ведь это жестокая правда. — Никто его не просил об этом.

— Ты можешь серьезно ответить? — Вика шлепнула меня по руке, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Ты бросил меня там умирать?

— Да, бросил тебя там умирать. — Эти слова дались мне нелегко, но прозвучали уверенно, ведь в своей голове я ни раз уже карал себя за такой поступок. Много раз прокручивал этот диалог во всех подробностях и красках, и каждый раз во всех этих вариациях рыдал внутри себя и разрывал на куски тот день из памяти. Никак не мог ожидать, что скажу ей эти слова без единой эмоции.

— Будешь красть для меня души людей. — В дверях встал Ваги. Похоже, и он искал себе комнату после длинной ночи.

— Души? — Вика привыкла к его внезапности.

— Все, чем дорожат люди, написано на бумажках. Дома, машины, деньги, акции, договора, расписки, переписки...

Ваги исчез так же внезапно, но никто из нас даже не обратил внимания. Вика смотрела мне в глаза и пыталась уцепиться хоть за что-то, но никак не могла найти ни единой капли сожаления в моих глазах.

— Вот чем ты занимаешься... — Она сощуривала глаза с омерзением. — Убийствами и торговлей людьми? Ты ради этого здесь?

— Не совсем. — Стряхнул свои мысли, это всего лишь ее предположение. Разговор поутих, Вика сложила свои руки на коленях и отвернулась, не знаю что было для нее страшнее в этот момент: задавать вопросы или услышать на них ответы.

— Брат не переставал искать тебя с тех пор. — Сглотнул. — А вы здесь, оказывается. Теперь без вести пропавшие... Не хочешь узнать о нем больше?

— Теперь ты тоже пропавшая. — Так и слышать ничего не хотел о своем брате. Хотелось надеяться, что его жизнь играет красками и он живет переполненный счастьем.

Представлял его именно так и другой вариант меня бы никак не утроил бы. Боюсь, что она скажет, что все наоборот и Дима так и не устроил свою жизнь. Лучше пусть она совсем ничего не говорит.

— Смотрю на тебя, а тебя там нет. — Вика ткнула мне в лоб. — Скажи мне хоть что-нибудь! Ответь! — Она начала рыдать и держаться за живот, но отчаянно смотрела прямо в мои глаза, пытаясь сломать мою стену. — Ты ненавидишь меня?

Сел перед ней на колени от чего она даже замерла, взял ее руки в свои и поцеловал кисти. От такой неожиданности она даже не дрожала, будто боялась спугнуть.

— Прости меня. — Сказал эти слова, но совсем не хотел дожидаться ответа. В ответ она лишь тихо плакала и совсем не шевелилась.

— Кость, ты же не оставишь меня тут?

— Не оставлю. Ни тебя, ни его. — Позволил себе нахмуриться находясь в ее объятиях. Вот для чего они нужны - объятия скрывают истинные чувства.

— Хочу домой, Костя.

— Знаю.

— Скажи мне... — Вика сглотнула ком громким движением. — Что с ним?

— ...

Наш диалог казался мне неловким, скомканным и состоящим только из чувств. Ее чувств. Хоть я и старался быть стойким, эта стойкость совсем была не уместной. Я хотел многое ей сказать, сказать о чувствах и мыслях. Я хотел ее успокоить, хотел стать опорой в такой трудный момент, но совсем не мог этого сделать.

Эта дистанция в нашем общении мучила меня, хотелось взять ее на руки и унести туда, где нет всей этой грязи, задать кучу вопросов и заставить отвечать немедленно. И прекрасно понимал, что лучше вообще не начинать ничего из того. что уже давно закрыто в прошлом. Она ясно дала понять, что я не играю главную любовную сцену в ее жизни, значит не должен быть тем, кто даст ей все ответы на вопросы.

Вика та, кто сможет помочь поставить Костю на ноги и я совсем не хочу чтобы все снова вылилось в нечто похожее на прошлое. У меня появился план, в котором я помогаю Вике вернуться домой, не раздувая из этого новых сцен ревности.

— И еще одно. — Вика прервала свое секундное умиротворение. — Называй меня Русланом.

— А его Костей? — Кивнул. — Ты же объяснишь мне?

— Когда-нибудь.

— У кого-то  беда с фантазией. — Вика замолчала, а я прикрыл глаза.