Глава 8
Никто не хотел есть первым. Все сидели и не желали заговаривать об этом; день угасал, и изнутри подкрадывался набухающий голод. Дверь была заперта; из внешнего мира не доносилось ни звука. Казалось, что, кроме подвала, не существовало ничего. Когда пришел вечер, они выключили свет и собрались спать.
Майк долго не мог уснуть в зияющей темноте Ямы, снова и снова прокручивая в голове стоявшие перед ними возможности. Он знал, что другие, скорее всего, делают то же самое, и думал, не тщетны ли его мысли. Лучшее, что можно сделать, - спать, пока кто-нибудь их не обнаружит. Уснуть и забыть, что все это происходит; беречь силы для того, что еще предстоит.
Был довольно ранний вечер; снаружи наверняка все еще светило солнце, и закат впитывал остатки дня. Он поискал звезду и нашел ее; свет ее был блеклым, и как раз перед тем, как Майк наконец заснул, ему показалось, что она подмигнула: будто над шуткой, известной лишь им двоим.
* * *
Ту ночь я помню с живой ясностью, рожденной страхом. Я не знала, что делать, и не могла поверить, что увязла в этой истории с Ямой настолько глубоко, что никак не могу на нее повлиять. В прошлом я всегда сама отвечала за свои поступки; мне приходилось постоянно сохранять осторожность и здравый смысл, думать о будущем и заботиться о себе. И вот я стала жертвой столь бездушного замысла, что должна была сразу его разгадать. Я не могла простить себе это; поддаться его обаянию и потерять голову мог кто угодно, только не я. Но так оно и произошло. И когда я оглядываюсь и вижу, что вместе со мной Мартин задурил мозги всей школе, я, возможно, отчасти понимаю, что случилось. Понимаю, но простить не могу.
Есть кое-что похуже, чем расплачиваться за свою неосмотрительность. Чем больше я анализировала нашу ситуацию, тем яснее осознавала, что Яма была соркестрирована со зловещей четкостью; в плане Мартина не было ни одного огреха; мы влипли, попались в ловушку. Это угнетало, и даже мне, человеку, который привык проводить много времени наедине с собой, было очень одиноко.
* * *
Рано утром беспокойный сон Майка наконец прервался. На короткий миг он почти смог представить, что находится в другом месте, за пределами Ямы, вдали от кошмара, которым она постепенно становилась. Но жесткий пол погреба и неизменная темнота, блокирующая зрение, навязывали ему реальность происходящего. Тихо, боясь потревожить остальных, он встал и прокрался в уборную. Он мочился и чувствовал холодный фарфоровый ободок унитаза, упирающийся в колени.
- Майк?
Неожиданный шепот заставил его вздрогнуть. Торопливо натягивая трусы, он обернулся. Короткий коридор был непроглядно темным.
- Кто это?
- Это я. - Пауза. - Лиз. Извини.
- Господи. Не надо так пугать.
- Ммм. Не сливай воду, ладно?
- Хорошо, - недоуменно согласился он, продолжая говорить шепотом. - Я тебя разбудил?
- Не совсем. Я много думала.
- Я заметил.
Раздался щелчок, и из карманного фонарика Лиз хлынул поток желтого света, заливая пол. Ее волосы спутанной копной падали на плечи; на ней была пижама, и выглядела она уставшей. Майк заметил, что в другой руке она держит пустую бутылку из-под лимонада; пришлось приложить немалое усилие, чтобы не рассмеяться.
- Что ты собралась с этим делать? - спросил он. - Устроить пир среди ночи?
- Послушай, может, пойдем туда? Не хочу будить остальных, а мне нужно с тобой поговорить. - Она направила фонарик на маленькую кладовку наискосок от уборной.
- Хорошо. - Майк последовал за ней, и они смущенно сели лицом друг к другу.
- Фонарик почти выдохся. Надо было взять запасные батарейки. - Лиз положила фонарь на пол, и конус тусклого света высветил длинные ложбины трещин между плитами. - Много чего надо было взять.
Майк кивнул.
- Как думаешь, что будет? - спросил он.
- Я надеялась услышать это от тебя, - вздохнула она. - Джефф начинает понимать, что происходит, и, кажется, Фрэнки уже на полпути. Но, по-моему, Джефф уже потерял надежду а Фрэнки... - Она замялась. - Фрэнки вообще ни на что не годится.
- Что происходит? - выдавил Майк через силу. И понял, что не хочет слышать ответ. Лиз улыбнулась - странной улыбкой, в которой не было радости.
- Это как посмотреть. Мне кажется, я знаю, что ждет нас на следующей стадии, но я... я еще сомневаюсь. Хотя скоро мы все узнаем.
- Как?
- Сейчас скажу. Ты сам еще не поделился со мной... своими мыслями по этому поводу.
- Я считаю, что что-то пошло не так, - ответил Майк. - Произошла страшная ошибка. Все пытаюсь найти способ выбраться, но выхода нет. Это ужасно.
Лиз молча на него посмотрела. И наконец произнесла:
- Ты прав. Это ужасно. Но я не думаю, что произошла ошибка. И это пугает меня больше всего.
- Значит, по-твоему, все это - часть дурацкого розыгрыша?
Опять та же улыбка.
- Нет. Вряд ли. - Потом, после паузы: - Майк... Мне действительно страшно.
- Мне тоже, - тихо ответил он. И тут же осознал, что это на самом деле так.
Луч фонарика резко потускнел, а потом снова вспыхнул с прежней яркостью. Лиз взглянула на него и тряхнула головой, будто ход ее мыслей был нарушен.
- Тогда пойдем, - сказала она. - Наверное, лучше выяснить, права я или нет.
Заинтригованный Майк последовал за ней; она пробралась обратно в уборную. Встав на колени там, где кран выступал из камня, Лиз поставила на землю бутылку из-под лимонада.
- Подержи, ладно? - прошептала она, протягивая Майку фонарик. - Посвети, чтобы мне было видно. Черт, зря я не взяла запасные батарейки. Они бы нам пригодились.
Она подставила горлышко пластиковой бутылки под носик крана. Майк наблюдал за ней. «Два литра», - пробормотала она про себя и медленно повернула кран. В бутылку беззвучно скользнула струйка воды; потом, когда она плавно увеличила напор, из крана донеслось едва различимое шипение. Майк смотрел, как уровень воды в бутылке повышается - треть, половина. Кран внезапно чихнул, и к ногам Майка брызнул маленький фонтанчик. Лиз не шевелилась. Вода поднялась выше половины, почти перекрывая широкую зеленую этикетку; и тут резко плеснул еще один фонтан, и мерная струйка капля за каплей исчезла. Так же медленно Лиз вывернула кран на полную мощность.
- Вот и все, - проговорила она. - Вода кончилась.
- Кончилась? - ошеломленным шепотом спросил Майк.
- Воду перекрыли, - поправилась она и крепко завинтила крышку бутылки. - Ты так до сих пор и не понял, правда?
- Что? - спросил он, и слова раздались как бы издалека, потому что ответ был ему уже известен.
Они вернулись в комнату напротив. Лиз сказала:
- Я поняла это сегодня вечером. Я сама сказала кое-что, что заставило меня задуматься.
- Что мы сможем долго прожить без еды, - подхватил Майк, вспомнив ее слова.
- Да. Но без воды не так долго... и я подумала: если Мартин действительно делает это, если он до сих пор управляет ситуацией, таким должен быть его следующий шаг.
- И он так и сделал, - ответил Майк. - Это... - Он попытался нащупать подходящее определение. - Это невероятно. Это безумие.
- Мартин сумасшедший, - Лиз просто кивнула.
- Я знаю. Ни один человек в здравом уме не выкинет такую штуку.
- Я серьезно, - проговорила она. Майк посмотрел на нее. - Мартин не просто выкинул штуку. Это же вполне очевидно, разве нет? Мы не должны отсюда выйти. Это замысел нездорового ума, Майк.
Майк оперся подбородком о ладони.
- Тогда какого черта нам делать? - спросил он. - Этот ублюдок всегда опережает нас на шаг. Нам нечем ему ответить.
- Ну... - протянула Лиз. - Возможно. Но я уже подобралась близко к... - Она замолкла. - Мы должны вычислить, что, по его мнению, должно произойти дальше. Если мы сможем... проникнуть в мысли Мартина, стать Мартином, возможно, найдем и выход.
- Ты правда так считаешь?
- Нет. Вообще-то, нет. - Она вздохнула, уткнув лицо в колени, и на мгновение показалась ему совсем юной и испуганной. - Но по крайней мере, я начинаю понимать... Я же догадалась про воду, сумела опередить его.
- Но нам некогда играть в игры, - горячо перебил ее Майк. - Что у нас есть? Всего литр воды. Как долго мы продержимся впятером?
- Нет. У нас есть больше.
- Вряд ли, - Майк с сомнением приподнял бутылку.
- Есть еще вода в бачке, - сказала Лиз. - Там должно быть немало. Интересно, об этом он подумал?
Майк осознал, как мало он анализировал ситуацию. А Лиз, весь вечер тихонько сидевшая в сторонке, сумела предсказать развитие событий и искала способы выкрутиться. В ужасе он представил, с какой легкостью, без колебаний, он мог бы смыть воду в унитазе, лишив их того небольшого запаса воды, что остался.
- Зачем ты рассказываешь все это мне? - спросил он.
- Не знаю. Мне почему-то кажется, что так правильно... Может, потому что мы оба видели замочную скважину. По крайней мере, мы думаем об этом.
- Замочная скважина мне подмигнула, готов поклясться, - вспомнил Майк и хихикнул.
- Что?
- Перед тем как я заснул. Она мне подмигнула.
- Не сходи с ума, - предупредила Лиз.
- Что скажем остальным? - спросил он и устыдился, что пришлось задать такой вопрос.
- Про воду придется рассказать, конечно, - ответила Лиз. - Но если ты не против, я бы лучше сказала, что где-то есть накопительный бак, и вода просто кончилась, а не говорить, что кто-то ее выключил. Думаю, Мартин рассчитывал, что мы додумаемся до этого дня через три. Нам надо собрать всю воду из бачка в бутылки. У Джеффа их навалом.
- По-твоему, они поверят?
- Джефф не поверит. Фрэнки и Алекс - возможно. - Она дунула, чтобы прогнать прядь волос с лица. - Придется быть поубедительнее.
- Понятно, - глухо ответил Майк.
* * *
Утро только начинается, но я откладываю ручку и отодвигаю стул от стола. Далеко внизу распахивается и хлопает входная дверь, и с подножия лестницы доносятся голоса.
- Майк?
Это не он. Разочарованная, я возвращаюсь на чердак. Сейчас мне бы пригодилось присутствие другого человека; того, кто тоже был там. Я знала, что это будет нелегко, еще до того, как начать, но суть от этого не меняется: чем больше я пишу, тем острее ощущаю собственную незначительность. Это очень непросто. Присутствие друга мне необходимо.
Я опять сажусь, беру ручку и начинаю рассеянно вырисовывать круги. Смотрю в окно на дроздов, облепивших деревья, и пытаюсь отогнать все то, о чем еще предстоит написать.
* * *
Когда наступил следующий день, они рассказали другим про кран и наполнили оставшиеся бутылки водой из бачка в уборной.
Майку пришло в голову, что могут работать подводящие к бачку трубы. Но они не работали; из клапана вытекло немного жидкости, самая малость. Атмосфера еще больше сгустилась; узнав о воде, все с легкостью купились на выдумку о накопительном баке, но все же в Яме повисло настроение, все сильнее напоминающее панику.
- Я есть хочу, - тихо призналась Алекс, когда они закончили. - Что будем делать? Поедим сейчас или оставим на потом?
- Оставим, - решила Лиз. - И будем хранить как можно дольше.
Остатки еды казались Майку насмешкой. Ее едва хватило бы на закуску, не говоря уж об обеде на пятерых. Бутылки с водой, расставленные в ряд вдоль стены, немного успокаивали. Он все время напоминал себе, что хотя бы в этом они были на шаг впереди.
- Придется проследить, чтобы порции еды и жидкости были как можно меньше, - сказала Фрэнки. - И чтобы всем досталось поровну.
Лиз оторвалась от блокнота.
- Это не так уж просто, - заметила она.
- Почему?
- Я хочу перебрать пакеты с провизией и распределить еду с точки зрения содержания питательных веществ. Думаю, у меня получится. Кто-нибудь из вас занимался биологией?
Никто.
- Жаль, - мягко проговорила Лиз. - Есть какое-то важное правило о том, как соблюдать водно-солевой баланс. Но моих знаний не хватит, чтобы понять, каким образом спланировать питание. По-моему, нельзя есть соленое.
- Великолепно, - огрызнулся Джефф. - По-твоему. Значит, мы можем отравиться и умереть от обезвоживания, потому что ты не в состоянии припомнить, что можно есть, а что нельзя?
Лиз молча вернулась к своим записям. Спустя пару минут Фрэнки тихо собрала остатки еды и отнесла к тому месту, где сидела Лиз.
- Держи, - сказала она. И добавила: - Зря я съела весь рахат-лукум. В нем же сахар. Он мог бы нам пригодиться.
- Не переживай. - Лиз коротко улыбнулась. - По крайней мере, мы все здесь здоровы.
- Не понимаю, чего ты добиваешься, - заговорил Джефф. - Ты же не знаешь, что творишь. Сама сказала. И почему мы должны верить, что ты все сделаешь правильно?
- Я просто хочу убедиться, что каждый получит то, что необходимо, - терпеливо объяснила Лиз. - Я делаю все возможное. Конечно, я бы хотела, чтобы с нами здесь был ученый; жизнь стала бы намного проще. Но раз его нет, вам придется положиться на меня.
- Что значит, ты убедишься, что каждый получит то, что необходимо? - взорвался Джефф. - Это же просто. Каждому равная порция. Вот и все.
- Равная порция и одинаковая порция - это не одно и то же, - заметила Лиз и впервые за время разговора подняла голову и посмотрела Джеффу в глаза. - Надеюсь, с этим ты не станешь спорить.
Последовало молчание. Лиз и Джефф неподвижно сидели, не отводя глаз друг от друга. Потом Джефф отвернулся, и сразу заговорила Фрэнки.
- Я рада, что хоть кто-то что-то делает, - решительно заявила она. - Мне все равно, сколько еды мне достанется. Лиз знает больше, чем все мы, и мне кажется, она здорово справляется с ситуацией. - Она засмеялась. - Думаю, мы очень скоро отсюда выберемся.
- Как будто кому-то есть дело до того, что ты думаешь, - процедил Джефф вполголоса.
Фрэнки перевела дыхание и собралась ответить, но осеклась; по ее лицу промелькнуло выражение растерянности, и она жалобно спросила:
- Лиз? Мы же выкарабкаемся, правда?
- Конечно, - ответила Лиз.
- Я так и знала. - Фрэнки повернулась на бок, спиной ко всем; но даже Майк видел, что она плачет.
* * *
Мартин был сама осторожность. Помню, как он готовился к некоторым своим розыгрышам, и меня поражает только одно: странно, ведь каждый раз мы понимали суть происходившего гораздо позже. Пока все готовилось, нам было смешно; прежде чем шутка разыгрывалась, она казалась наполовину забавой, наполовину детским дурачеством. Но потом, когда веселость проходила и мы видели истинный смысл розыгрыша, последствия всегда оказывались неожиданными для нас. Гиббон ушел в конце того же семестра и больше не вернулся; остальные жертвы тоже резко изменились. Последствия были более катастрофичны, чем сам инцидент.
Мне до сих пор кажется непростительной глупостью, что я позволила такому человеку, как Мартин, полностью, безраздельно контролировать мою жизнь. Но никто из нас не представлял, чем обернется Яма, - просто потому, что мысль об этом была слишком ужасна, слишком невозможна. И слишком непостижима. Никто не анализирует каждую деталь розыгрыша, придуманного школьным клоуном; не проверяет, будет ли это стоить тебе жизни; зачем?
Если бы мы хоть что-то почуяли! Если бы один из нас - неважно, почему - решил не участвовать в эксперименте, сущность замысла стала бы для Мартина бесполезной. Кто-то наверху знал бы о Яме, и это было бы опасно. Если бы только мы кому-нибудь рассказали, куда идем. Но, конечно же, мы не сказали никому; и поздравляли себя с тем, что вовлечены в проделку, которая, несомненно, станет одной из многочисленных легенд Нашей Любимой Школы.
Передо мной лежит картонная коробка. Наверху - девять кассет, две стопки, связанные резинками. Семь из них помечены моим почерком, черной ручкой на обложке написано «Лиза». Записанные на них беседы позволяют посмотреть на Мартина с другой стороны, с той, которую мы никогда не видели в школе. Если бы мы с Лизой поговорили тогда, до Ямы, я бы никогда не позволила Мартину использовать меня, использовать нас всех. Две другие кассеты в отдельной стопке не помечены. Конечно, их должно быть намного больше, но они пропали, и нам никогда их не найти. К тому же на них нет ничего нового для меня. Возможно, если бы у нас были другие кассеты, мы могли бы показать, что произошло на самом деле; раскрыть, кем в действительности был Мартин. Но в конце концов Мартин все же опередил нас, всего на один шаг.