Наблюдатели

Если у вас нет паранойи - это еще не значит, что за вами не следят.

Курт Кобейн

Впервые за десять лет Артем опаздывал на работу. Для кого-то привычное дело, но для него, утонченного педанта и несменного учителя физкультуры школы номер семь, вещь совершенно недопустимая. Не смотря на отменную физическую форму, вредные привычки, все же, брали свое: одышка с каждым шагом усиливалась, заволакивая горло ватным тампоном. Преодолев еще еще десяток метров, мужчина остановился и уперся руками в согнутые колени. В висках ритмично стучало, лоб покрылся испариной, а в голове промелькнуло воспоминание о первой выкуренной сигарете. Тем далеким вечером он хотел доказать своим ухмыляющимся сокурсникам, что привыкнуть к курению невозможно. С тех пор прошло уже много лет, но эта теорема так и осталась недоказанной.

От последующей мысли у учителя открылось второе дыхание. Он представил свою любимую воспитанницу, стоящей на диагональной позиции в облегающих шортиках из спандекса и настроение его заметно улучшилось. Дыхание выровнялось, глаза отрешенно уставились в пустоту, а губы искривились в едва заметной животной улыбке. В этот раз желание овладело им с удвоенной силой.

Не прошло и нескольких секунд, как учитель вышел из транса, облизнул заветренные губы и быстро тронулся с места. Отчеканивая метр за метром твердой кавалерийской походкой, он уверенно приближался к зданию школы, крыша которой уже выглядывала из-за заснеженных верхушек сосен.

Дойдя до железнодорожного переезда, он остановился и опасливо посмотрел по сторонам.
В особо снежные дни поезда здесь пролетали почти бесшумно: крупные хлопья снега предательски глушили абсолютно любые звуки. Но людей губило не только незнание элементарных законов физики, но и банальная невнимательность. Артем знал об этом и каждый раз, перешагивая через скользкие рельсы, был предельно осторожен. К тому же, это был самый короткий путь.

* * *

Алина проснулась от колющего озноба. Одеяло скатилось на пол и правая нога замерзла настолько, что девочка едва ее чувствовала. За окном стояла удручающая непроглядная тьма. Школьница зевнула, достала телефон из-под подушки и, стукнув пальчиком по экрану, ввела девятизначный пароль. Яркий свет ударил в сонные глаза и девочка прищурилась: часы показали семь тридцать и это значило, что она могла подремать еще полчасика! Но заснуть ей так и не удалось. Как и вчера, как и много дней подряд. У гиперответственных людей такое случается: вместо того, чтобы закрыть глаза и расслабиться они ежеминутно смотрят на время. Но проспать она не имела права: возможно, именно от сегодняшней тренировки зависело ее будущее.

Повезло же Соне! У нее есть мама, которая будит ее каждое утро. Даже если за окном разразится ядерная война, Сонечка должна была получить свой красный диплом!

Как-то после очередной ночевки Алина сама стала свидетельницей такого подъема. Соня спала без задних ног, а она, проснувшись ни свет ни заря, рассматривала стену, увешанную грамотами за отличную успеваемость. Внезапно открылась дверь, лампочка на потолке заструилась тусклым ядовитым светом и в дверном проеме появилась грозная фигура мамы. Ей даже не пришлось ничего говорить, Соня и без этого подскочила с кровати, отреагировав на свет, словно собака Павлова.

Но не страх перед будильником беспокоил Алину каждое утро, не давая доспать заветные тридцать минут. И не страх перед взглядом матери, которая редко заходила к ней не только по утрам, но и вообще. Этот страх, словно липкая черная паутина, тянулся от стен школы, пребывание в которой с недавнего времени превратилось для нее в невыносимую безмолвную пытку.

Дисплей снова осветил задумчивое лицо. Девочка небрежно смахнула светлые локоны в сторону и нервно облизала пересохшие губы. На часах без одной минуты восемь, а значит пора вставать.

В комнате стало немного светлее. Ноги покрылись мурашками и с трудом нащупали тапочки на холодном полу. Лениво потянувшись, школьница попыталась зевнуть, но, сделав неполный вдох, замерла: за украшенным изморозью окном возник размытый мужской силуэт.

Алина спешно включила свет и, подбежав к окну, плотно задернула шторы. Тело содрогалось от испуга, дыхание сбилось, кровь стучала по вискам. Девочка неподвижно стояла посреди комнаты, окутанная зловещей промозглой тишиной, а ритмичное биение сердца отсчитывало мучительно долгие минуты.

После непродолжительной борьбы с парализующим страхом она обессиленно рухнула на кровать, закрыла лицо руками и горько заплакала. А что еще остается, когда тебе всего лишь тринадцать?

* * *

В школе Артем был единственным учителем мужчиной (не считая молодого практиканта) и потому его горячо любили и уважали. Для некоторых воспитанников он был не только преподавателем, но и духовным наставником: практически все первенства школы в спортивных состязаниях за прошедшие годы были преимущественно его заслугой. Но ни смотря на громкие победы, он никогда не упивался славой, которая всегда шагала впереди него.

Завистники, которых было немало, считали, что все его достижения были обусловлены тем, что в округе практически не осталось сильных соперников, которые могли бы составить его ребятам хоть какую-нибудь конкуренцию. Но для друзей и коллег он оставался неоспоримым авторитетом.

Преодолев крыльцо школы двумя стремительными рывками, Артем бодро ворвался в просторное фойе. Старенькие часы на стене показывали, что до начала урока оставалось десять минут и учитель мысленно похвалил себя за то, что пришел вовремя. Впрочем, как и всегда.

Первоклашки стояли на ушах: одни бросались друг в друга сумками, другие нарезали круги вокруг массивных колонн. Те, что постарше, переписывали домашку у отличников, столпившись у облупленных подоконников. Девушки, собравшись в кучки то тут, то там, перемывали кости подружкам, бросая томные взгляды на мальчиков из старших классов.

Но физрук не обращал внимания на вакханалию, которая привычно царила здесь в промежутках между занятиями. Взгляд его был прикован к дверям спортзала, возле которых уже послушно выстроились его дисциплинированные подопечные. Все мальчики были на месте, а среди девочек не хватало одной. Именно ради не он так рано просыпался в последнее время. И только ради нее подолгу задерживался на работе, не жалея времени и сил. Ему нравилось делиться с ней своим бесценным опытом. Даже в тех случаях, когда она была против. Но сегодня она, почему-то, решила прогулять. Сердце физрука сжалось и он разочарованно вздохнул.

- Что-то ты сегодня рано, мой верный Артемон! - пронзительный голос из-за спины прервал мысли учителя. Невероятным усилием  воли физрук заставил себя улыбнуться и, сделав круговой оборот, произнес:

- Виктория, вы как всегда правы! - после этих слов он тут же спрятал улыбку, дабы не подпитывать иллюзии своей назойливой поклонницы.

А Вика, тем временем, уже давно оказывала знаки внимания самому завидному жениху в школе, если не сказать больше. Устроившись учителем музыки около года назад, одинокая пианистка не могла не влюбиться в мужественного и немногословного мужчину. Два этих качества редко уживаются в представителях сильного пола - эту простую истину она твердо усвоила из опыта прошлых отношений. Артемон (так она ласково его называла, припудривая голос щепоткой французского акцента), к тому же, был еще силен и красив.

Сначала мужчина показался ей легкой добычей. Но вскоре стало понятно, что и в этой бочке с медом есть щедрая порция дегтя: мужчина в упор не замечал нескрываемоего флирта, которым сквозило буквально каждое слово молодой привлекательной коллеги. Три месяца она безуспешно пыталась нащупать горячее любящее сердце, но нашла лишь холодный гранитный камешек. Истощив арсенал изощренных приемов соблазна, бережливо накопленный за несколько лет, Вика, наконец, решила сделать передышку.

Теперь их общение носило исключительно формальный характер, но даже не смотря на это, Артем предпочитал обходить ее стороной.

- Значит, у нас с вами еще есть шанс на пятимянутный кофе-брейк? - интригующе произнесла Вика и удивилась своей неслабеющей хватке.

Физрук не знал, как долго она следила за ним. Маловероятно, что она догадывалась о его экзотических увлечениях. А те, кто о них знал, были связаны с ним стальными тросами. Тем не менее, он решил принять ее предложение. Кто знает, как она расценила его пристальный взгляд, скользящий по полуобнаженным фигуркам восьмиклассниц...

- Пожалуй, я удвою наши шансы, - ответил он после небольшой паузы и нажал кнопку таймера, начавшего десятиминутный отсчет.

* * *

Обшарпанная дверь подъезда с протяжным скрипом захлопнулась за спиной девочки, безнадежно разделяя мир на две части: место, в которое не хотелось идти и место, в которое не хотелось возвращаться.

Снег местами подтаял, обнажив на клумбах безобразные коричневые язвы. Неуместнее всего выглядели лебеди из автомобильных покрышек: белая краска "оперений" почти осыпалась и теперь то, что некогда дарило улыбки, не вызывало ничего кроме тоски и уныния.

И каждый раз проходя мимо детской площадки, Алина погружалась в теплые воспоминания о детстве: о летних каникулах и уютных вечерах под звёздным небом, когда, казалось, время замедляет свой ход и у нас есть возможность еще лучше запомнить каждое счастливое мгновение. Вдыхать жизнь полной грудью. Жизнь здесь и сейчас, а не там, когда-нибудь... Мысли эти всегда согревали девочку в моменты давящего отчаяния.

Пронзительный сигнал железнодорожного состава вернул Алину в черно-белую реальность. Девочка замерла на месте и мысленно отчитала себя за невнимательность. До перехода оставалось меньше метра, а поезд стремительно приближался. Сделав несколько быстрых шагов назад, школьница машинально бросила взгляд на противоположную сторону. Там, за серым полотном насыпи, методично и не спеша шла по следу большая снежно-белая собака, не обращая внимания на летящую в нескольких метрах стрелу.

Алина хотела закричать, но, как это бывает во сне, не издала ни звука. В последний миг, разделявший животное от неминуемой гибели, собака неспешно подняла морду и посмотрела на девочку алыми, не по-животному внимательными глазами. Девочка крепко закрыла лицо оледеневшими варежками. Предсмертные вопли беспечной собаки растворились в душераздирающем шуме стальных колес.

Секунда и опять стало тихо. Алина по-прежнему стояла, прикованая к земле, не решаясь оторвать ладони от слезившихся глаз. Гул состава, надвигающегося с обратной стороны, вывел девочку из транса. Правая нога подкосилась, но совладав с собой, школьница сохранила равновесие и, спотыкаясь, быстро перебежала через полотно, отгородившись от ужасного зрелища трясущейся ладонью.

* * *

Остаток пути девочка преодолела в лихорадочном беспамятстве. Урок начался семь минут назад. Не желая тратить лишнего времени, Алина влетела в пустую раздевалку и, не закрывая двери, начала суетливо стягивать с себя холодные вещи.

Длинный под шею воротник кофты в очередной раз зацепил угловатую сережку и та бесшумно отскочила на холодную плитку. Девочка вскрикнула и принялась растирать надорванную мочку.

Эти серьги подарил ей отец, которого она мало помнила, но безмерно горячо любила, не смотря на старания матери. Две маленькие золотые звездочки с искрящимися камешками на вершинах. Он так и называл ее, "звездочкой". Правда сама она этого никогда не слышала.

Однажды мать попросила ее вынести, как она всегда выражалась, хлам из квартиры. На обратном пути Алина с удивлением обнаружила красочную открытку у самого порога. Она, вероятно, выпала из переполненного мешка и осталась незамеченной. На лицевой стороне была изображена счастливая семья: мама с папой учат ребенка ходить, бережно направляя малыша, держа за крохотные ручки.

Перевернув открытку, Алина начала читать, бессознательно дублируя каждое слово движением губ, перечитывая каждую строчку по несколько раз.

"Любовь моей жизни!

Трудно описать словами то волнение и радость, которые я испытываю сейчас. Ты подарила мне звездочку. Вы обе останетесь для меня единственно верными ориентирами в самые темные ночи. Я же сделаю все, чтобы сохранить ваше яркое сияние.

С любовью, твой В."

Звездочку нельзя терять. Алина опустилась на колени и внимательно всмотрелась в темное пространство под шкафчиками. Преодолев отвращение невероятным усилием воли, девочка погрузила руку в мягкую ворсистую субстанцию из паутины и пыли. Кончики пальцев нащупали знакомые грани метала и рука, словно ошпареная, быстро вернулась обратно.

Сжимая самую дорогую вещь в дрожащем кулачке, девочка машинально обернулась на звук из-за приоткрытой двери. Двое парней, лица которых она так и не смогла рассмотреть, с едва сдерживаемыми смешками бросились прочь по коридору. "По крайней мере, это обстоятельство было самой меньшей неприятностью за сегодня", - мысленно успокоила себя школьница.

Спешно натянув спортивную форму на замерзшее тело и собрав волосы в плотный комок, Алина выскочила из раздевалки и присоединилась к беснующимся в спортзале одноклассникам. Но, к огромному облегчению девочки, учителя среди них не было.

- Ты пришла! - навстречу опоздавшей, расставив руки и широко улыбаясь, мчалась счастливая русоволосая девочка.

Подружки крепко обнялись и, покончив с нежностями, Соня пристально посмотрела в озабоченные глаза Алины.

- Что-то случилось, да? - в голосе девочки чувствовалась неподдельная забота. Именно с этого редкого качества, которым обладали они обе, и началась их трогательная бескорыстная привязанность друг к другу.

- Там на переезде, собака... - и едва совладав с собой, полушепотом, переходящим на плач, Алина договорила, - потом расскажу.

Оглушительный визг судейского свистка заставил обеих вздрогнуть. Вынырнув из теплых объятий подруги, девочка быстро растерла слезу по горячей щеке.

Шум голосов и грохот мячей смолкли в ту же секунду. А болтавшиеся то тут, то там ученики мгновенно выстроились перед своим преподавателем.

Учитель, не вынимая свисток изо рта, медленно скользил строгим взглядом по лицам каждого из присутствующих. Лишь на Алине он задержал взгляд дольше обычного и едва заметно улыбнулся, отчего у девочки скрутило живот.

- Ну вот, теперь, наконец-то, все на месте. Здравствуйте, дети! - приветствие эхом отразилось от стен спортзала.

- Здравия желаем, товарищ учитель! - звонко прогремело в ответ.

Воспользовавшись непродолжительной паузой, Соня дернула подружку за штанину и когда та заговорнически повернула голову, прошептала:

- На заброшке, после уроков? - Алина трижды кивнула.

Уши пронзил длинный громкий свисток и колонна, сделав поворот направо, покорно двинулась с места.

* * *

Старательно вырисовывая каждую букву, Вика заполняла журналы. Ей нравилось писать не меньше, чем перебирать клавиши, красиво и неспешно, именно в этом случае она испытывала ни с чем не сравнимое эстетическое удовольствие.

Дверь учительской резко отворилась, рука учительницы дрогнула, и почти идеально выведенная "ю" превратилась в "н". На пороге неподвижно стоял молодой парень с обезумившими стеклянными глазами. Смотрел он словно куда-то в воздух, не обращая ни малейшего внимания на застывшую в изумлении девушку.

Вошедшего звали Виталий Сергеевич. Именно с таким официозом парень представился, когда впервые зашел в учительскую. Но учителя между собой называли его практикантом. Совсем недавно он стал замещать учителя химии, больничный которого порядком затянулся. Коллеги и дети с первого дня начали замечать странности, происходившие с молодым человеком. Детей, например, забавляла его быстрая, неразборчивая речь, из-за которой уловить суть повествования порой было совершенно невозможно. Иногда он мог неподвижно простоять у подоконника всю перемену, отрешенно глядя в окно, и если бы не звонок, призывающий к началу занятий, и того дольше. Соседи по общежитию, из числа преподавателей, часто слышали из-за тонких стен, что парень с кем-то громко спорит и пререкается, хотя жил совершенно один.

Директор знала об этих особенностях новоиспеченного химика, но решительных действий пока не предпринимала. Дети, как это ни странно, очень быстро к нему привязались, а найти нового кандидата здесь казалось задачей и вовсе неосуществимой.

- Виталик, с тобой все в порядке? - спросила Вика, сдвинув изящные очки на вздернутый кончик носа.

- Тс-с, не говори ничего, они и тебя могут услышать! - лихорадочно прошептал парень и, по-прежнему не глядя на коллегу, бросился к окну. Там внизу двое первоклашек, злобно ухмыляясь, целились снежками в стекла учительской. И как только первый из них занес над головой руку, Виталик, словно уворачиваясь от пули, отскочил от стекла и плотно задернул шторы. В кабинете воцарился легкий полумрак, усиливший изумление девушки.

- Ну а писать вы мне как теперь прикажете в такой темноте? - Вика пыталась повысить голос, что всегда придавало ей уверенности, однако в этот раз что-то застряло в горле и остаток фразы девушка почти бесшумно промурчала.

Продолжая игнорировать возгласы девушки, практикант почти крадучись приблизился к окну и слегка отодвинул край шторы. Полоска света легла на изнеможденное, липкое от пота лицо. Только сейчас Вика поняла, что бедняга до смерти чем-то напуган.

Снежок с глухим стуком разлетелся о стекло прям перед носом парня, после чего последовал приступ заливистого детского смеха. Подпрыгнув от неожиданности, Виталик забился в самый темный угол учительской, словно дворняга, загнанная в контуру раскатом грома и, бросив взгляд на парализованную ужасом учительницу, разразился откровениями.

- Я ни в чем не виноват! Никто не имеет права посягать на неприкосновенность частной жизни! А они как-то нашли меня, понимаешь? Нашли! Поначалу я думал, что мне просто кажется: частые взгляды прохожих, ухмылки детишек в сопровождении равнодушных мамочек, разноцветные помехи в телевизоре, произвольно включающийся микрофон в телефоне и много еще чего! Но я и представить не мог, что все так серьезно, что они уже в нашем городе! Да, что там... Ты понимаешь, что они уже среди нас!

Наверное, только теперь опасения Вики окончательно подтвердились. Девушка тут же успокоилась. Неспешно встала, поставила два бумажных стаканчика на поднос кофеварки и нажала кнопку. Тем временем, практикант продолжал, уставившись в пустоту.

- Я, разумеется, далеко не идеален и никогда не обманывался этим насчет остальных. Все что происходит за соседскими стенами меня не касается. Но они первые начали шуметь! - голос парня уже почти срывался на плачь, в глазах застыли слезы. - У них там что-то происходит, Вика, и явно что-то нездоровое! Они всю ночь передвигают мебель, что-то пилят. А когда я отключил автоматы в квартире они начали бегать с одного этажа на другой! Я все видел через дверной глазок!

По-прежнему не проронив ни слова, Вика суетилась в кабинете, накрывая на стол после чего подошла к всхлипывающему коллеге и, мягко обняв его за плечи, спросила:

- Скажи лучше, когда ты в последний раз ел?

- Но самое страшное это то, как кричат дети. Я никогда не слышал, чтоб новорожденные так кричали! И каждый раз там у них какие-то новые люди, я пару раз заходил, но крики тут же стихали, а дверей никто мне так и не открыл! И вот теперь они преследуют меня до самой школы. Господи, если бы я только знал во что ввязываюсь, то не раздумывая покинул этот проклятый город!

Девушка по-матерински обняла беднягу, который был уже не в силах сдерживать слезы, и терпеливо дождавшись, когда тот успокоится, настойчиво произнесла, глядя прямо в глаза:

- Не рассказывай больше об этом никому, слышишь? - парень послушно тряс головой, внемля каждому ее слову. - Сейчас ты обязательно съешь все, что есть на столе, а затем я отвезу тебя домой. Тебе нужно отлежаться и хорошенько поспать, ты меня понял?

* * *

Практикант ел жадно и молча, не говоря ни слова. А проглотив последний кусок сендвича, выпил остывший кофе залпом.

- Ты точно дойдёшь сам? - участливо спросила Вика.

- Да, думаю я кое в чем разобрался, - после непродолжительного их диалога парень казался почти спокойным.

Раздался звонок и он резко вскочил с места. Небрежно вытер рот рукавом, спешно надел куртку и, уже будучи в дверях, резко обернулся.

- Не иди за белой собакой! - с этими словами практикант растворился в толпе детворы, наводнившей темный узкий коридор.

* * *

Девочки сидели, свесив ноги из окна недостроенной многоэтажки. Они всегда уединялись здесь, если нужно было поговорить о чем-то действительно важном, словно весь город только и делал, что пытался выведать сокровенные девичьи тайны и развеять их по ветру.

Соня чувствовала, что Алина не решается заговорить и поэтому, зная как ей не просто, не настаивала. И, чтобы погасить нарастающее волнение, бросала в рот цветные мармеладки.

- Будешь? - перед носом Алины появился пакетик с ароматными сладостями.

- Нет, у меня еще треня, - разочарованно выдохнула Алина. Девочка подавленно смотрела вниз, теребя шнурки от дешевеньких спортивных штанов.

Обломок свинцового купола, зависшего над городом, дал трещину. Рдеющий закат отразился в стеклах сотен безжизненнных окон. А те провожали светило в покорном молчании, словно прощались с ним навсегда.

- Ты не замерзла? - как бы невзначай поинтересовалась Соня.

Пытаясь незаметно скрыть навернувшиеся слезы, Алина неожиданно рассмеялась.

- Что-о-о? - усмехнулась Соня, заразившись внезапным приступом радости.

Но как объяснить словами то, что близкие люди могут только почувствовать? Ты можешь сказать все что угодно, но она прочтет между строк. Ты можешь даже молчать и она разделит с тобой это молчание, каким бы горьким оно не было.

- Да нет, все нормально, - шмыгая носом, ответила Алина и нежно обняла подругу. - Спасибо тебе за то, что ты здесь.

И обе девочки в одночасье разразились беспричинным истерическим смехом.

- Всегда пожалуйста! Захотите что-нибудь рассказать, зовите! - деловито ответила Соня.

Брешь на сером небосводе перестала кровоточить. Глазницы оконных стекол погасли и отрешенно уставились на сумрачный лес.

* * *

Школьные коридоры давно опустели. Тишину нарушали лишь отзвуки волейбольного мяча, отскакивающего от стен спортзала. Над дверным проемом умирающе мигал фонарь с надписью выход, но Алина давно смирилась с тем, что выхода для нее уже не было.

Словно из другой жизни, пришло воспоминание: точно такая же надпись мерцала за черными густыми облаками на экране старого телевизора, обнадеживая главного героя игры, бежавшего от собственного воображения. Вот и она оказалась на его месте, только это была реальная жизнь и в этом случае выход если и был, то гораздо выше облаков.

Зайдя в раздевалку, девочка плотно закрыла за собой дверь и, на всякий случай, задвинула щеколду. И, словно этого было недостаточно, толкнула еще раз, чтобы наверняка обезопасить себя от посторонних глаз.

Наспех переодевшись, школьница подошла к зеркалу и, собрав волосы в пучок, зафиксировала их плотной резинкой, которую ловко сняла с запястья.

Проходя мимо тусклого зеркала, Алина остановилась. Девочка редко занималась самолюбованием, но теперь у нее был веский повод. Да, наверное она считала себя красивой: черты лица были правильными и округлыми, слегка вздернутый нос, казалось, подтягивал за собой вершину верхней губы, из-за чего рот был кокетливо приоткрыт.

Внимательные, светлые глаза неспешно скользили по изящным ключицам и ниже, к местам, которые непривычно для нее самой округлились за прошедшее лето.

Сердце внезапно пронзила игла, полная боли. Девочка обессиленно рухнула на скамью и закрыла лицо руками. Лучше бы она была как все! Лучше бы вообще не взрослеть, если это приносит столько несчастья. Нет, нет, она совсем не жалела себя. Больше ненавидела. За то, что не могла дать отпор тем, кто, бросая непристойные взгляды в ее сторону, не задумывался о ее чувствах. За то, что она перестала доверять всем, кто мог защитить ее от злых языков и завистливых глаз: матери, впавшей в беспросветную апатию после потери отца или отчиму, который искал смысл жизни на дне бутылки. За то, что она в свои тринадцать стала пленницей собственной нерешительности и жила в объятиях бесконечного страха. За то, что не отказалась от предложения стать участником школьной команды и судьба вплотную свела ее с искуссным коварным мучителем.

* * *

Артем сидел за столом и нервно листал потрепанный спортивный журнал. Он и не старался делать вид, что читает, внимание его было всецело приковано к мелькавшим в дверном проеме ученикам, покидающим стены спортзала.

Мужчина напряженно вслушивался в звуки шагов, дожидаясь самых знакомых, не отвечая на ежеминутные "до свидания" от своих подопечных.

Через какое-то время шаги стихли и Артем приподнялся, чтобы проверить не остался ли кто. Но в этот момент в кабинет бесшумно и робко, словно призрак, вошла Алина.

Мужчина замер, застигнутый в неловком положении, но тут же опустился обратно, стараясь сохранить фальшивую невозмутимость.

- Вы хотели поговорить со мной, я пришла, - сказала школьница подавленным голосом, скрестив руки за спиной.

Девочка не решалась смотреть в глаза учителю, взгляд ее был направлен в пол, на изъеденный временем линолеум. А в глазах мучителя, тем временем, разгоралось пламя безудержного желания.

Мужчина отдавал себе отчет в том, что вырывавшаяся наружу животная похоть была противоестественна, порочна, губительна и беспощадна. Но для себя он уже давно сформировал убедительное оправдание, мерзкое по своей сути: девочка еще молода, со временем все забудется. К тому же, ей так не хватает отцовской ласки!

- Да, скажи... Сегодня ты была явно не в форме. На носу соревнования, от результатов которых во многом будет зависеть твоя карьера. Тебе есть что сказать?

Сжав кулаки, Алина была готова расплакаться. Причин для этого было более чем достаточно. Но, с удивлением для себя, почувствовала, что слез больше не осталось. В глазах как-будто выключили свет, а дыра в груди уже не холодила сердце.

Привычными движениями девочка стянула с себя короткие шорты и, не спуская глаз с ошеломленного учителя, произнесла:

- Этого достаточно?

* * *

Практикант открыл глаза. Комната была погружена во мрак, не смотря на то, что за окном стоял ясный полдень. Шторы съемной однушки с недавних пор заменили темные длинные наволочки, плотные одеяла и все, что в приступе отчаянной паранойи попадало под руку.

Грязная простынь свалялась, подушка насквозь пропиталась потом, а одеяло комьями лежало на пыльном полу.

Молодой человек попытался встать, но парализованное тело не поддавалось. Очередной прилив страха подступил к встревоженному сознанию, с которого никак не удавалось стряхнуть остатки ночных кошмаров.

Новое, незнакомое ощущение казалось каким-то безумным сном наяву: парень отчетливо видел яркие полоски света, проступающие сквозь щели занавесок, в которых беспорядочно витали частицы пыли, стол, заваленный немытой посудой и пустыми пачками из-под сигарет, мух, круживших под самым носом, встревоженных пробуждением человека.

Привычная обстановка не успокоила парня. Глаза расширились, дыхание сбилось от явного ощущения неотвратимой угрозы, притаившейся в обманчивом сумраке комнаты. Прям перед кроватью тени начали сгущаться, обретая отчетливую форму: что-то внушительно высокое, липкое и бесконечно черное безмолвно склонилось над неподвижно лежащим наблюдателем.

После двух безуспешных попыток из груди парня, наконец, вырвался пронзительный душераздирающий вопль.

Освободившись от невидимых цепей, практикант беспомощно рухнул на пол. Дотянувшись до края "шторы", он схватил его и резко дернул на себя. Ослепляющий свет в одно мгновение растворил царящий в комнате мрак, а вместе с ним и жуткое порождение нездорового разума.

Сердце парня бешено колотилось, во рту пересохло. Оттолкнувшись руками от пола, практикант поднялся и, подойдя к столу, жадно осушил бутылку теплой газировки.

Еще вчера он страстно клялся самому себе завязать с непростительно вредными привычками, но вид набитого табаком полиэтиленового пакетика с красной застежкой в очередной раз побудил нарушить эту клятву.

Спешно натянув на себя поношенные спортивные штаны, парень выглянул в окно. Еще вчера на залитой фонарями площади без устали сигналили машины, толпы людей выкрикивали его имя, а телефон не смолкал от звонков, вынудив беднягу забарикадироваться и заткнуть уши под толстым слоем одеял.

А сегодня все было тихо: фигурки людей, словно игрушечные, равнодушно сновали по тротуарам, машины терпеливо стояли перед светофором, одинокий дворник на площади лениво заметал следы вчерашнего веселья.

"Значит, можно и покурить", - мелькнуло в голове практиканта и от души словно отлегло. Сев на скрипящий стул, парень методично принялся за дело, выверяя каждое движение. Аккуратно открыл застежку, стараясь не рассыпать содержимого, извлек порцию табака и поместил ее в машинку для самокруток. Через минуту сигарета была готова. Держа ее перед собой скруткой кверху, парень замер в немом предвкушении.

Бесстрашно выйдя на балкон, практикант распахнул окно и, вставив сигарету в мундштук из сердолика, щелкнул автогеновой зажигалкой.

Жадно сделав первую затяжку, парень задержал дыхание и, дождавшись пока приятное возбуждение разольется по всему телу, выпустил в окно струйку ядовитого синего дыма. После второй разбитое голодом и бессоницей тело снова обрело целостность, зрачки расширились. Последняя обожгла пальцы и потрескивающий окурок упал на пол, разлетевшись на дымящиеся осколки.

Облокотившись на подоконник, практикант замер в уютном оцепенении.

* * *

Уткнувшись в землю отсутствующим взглядом, Алина медленно шла в направлении дома. Ботинки промокли насквозь, не справляясь с ледяным месивом под ногами, но девочка, казалось, не чувствовала холода. Сумка едва держалась на плече и вот вот могла свалиться на землю. Но школьнице до нее уже не было дела.

Издалека донесся холодный голос диспетчера, монотонно сообщавший об отправлении поезда. Жаль, что нельзя было вот так просто заскочить в последний вагон и умчаться куда-нибудь. Куда угодно, только прочь от этого мрака, холода и сырости. Стать одним из тех беззаботных пассажиров в уютном купе, которые без умолку рассказывают истории своей необыкновенной жизни.

А что толку? С таким грузом на душе далеко не уедешь. А от тщетной надежды на то, что он чудесным образом свалится, становилось только хуже.

Сумка соскользнула, но девочка успела поймать ее на полпути, мысленно похвалив себя за расторопность. Но какое это имело значение теперь? Когда все вокруг потеряло значение. Когда самым простым выходом было не сесть в поезд, а лечь под него.

Девочка остановилась у переезда, пропуская отправляющийся поезд. Раньше ей нравилось считать окна и махать рукой пассажирам. А еще переступать через швы массивных плит на перроне вокзала. Пытаться не свалиться с бездонного обрыва по пути в школу, балансируя по краю тротуара. Столько простых вещей доставляли ей радость! А потом и их отняли без объяснений, оставив наедине с горькими воспоминаниями.

Отогнав от себя мрачные мысли, Алина посмотрела вслед уходящему составу и, стараясь не подскользнуться, медленно ступила на отшлифованный рельс. В памяти всплыл образ несчастной собаки и девочка машинально обратила взгляд на место недавней трагедии. Сердце сжалось от боли, но тут же отпустило: на покрывшемся коркой снегу не было ни следа, ни даже намека на гибель животного. Хоть бы только она осталась жива! В другое и верить не хотелось.
И я буду жить, пообещала она себе. Но верила с трудом. Хотя бы еще один день, хотя бы один!

На улице, тем временем, стемнело. Мороз крепчал, в воздухе пахло дымом. Алина подходила к подъезду, когда над головой прокричал ворон. От неожиданности девочка выронила сумку и почти все ее содержимое рассыпалось по бетонным ступеням. Алина подняла голову: на покосившемся фонарном столбе, сверкая черным рубином глаз, невозмутимо сидела громадная птица. Издав еще один протяжный крик, ворон растворился в густой темноте.

Спешно собирая вещи с ледяного бетона, девочка внезапно оцепенела. Поверх цветных ручек и карандашей лежала небольшая открытка формата три на четыре. Взяв незнакомый предмет в руки, Алина вскрикнула: на фото была запечатлена она сама, в процессе поиска злополучной серёжки.

В памяти тут же всплыли самодовольные смешки из-за приоткрытой двери раздевалки. В груди все сжалось от невыносимой, небывалой прежде горечи. В висках шумело, а сердце, казалось, готово было разорваться. И, словно этого было мало, отправитель сопроводил фото посланием:

"На случай, если тебе захочется рассказать кому-нибудь о нашем маленьком секрете."

* * *

Удовольствие продлилось недолго. Тревога, подобно волчьей стае, окружала затуманенный разум практиканта, терпеливо дожидаясь, когда огонь в его душе окончательно погаснет.

Не позволяя застать себя врасплох, парень подкинул дров: очередная самокрутка вспыхнула, зрачки расширились. Где-то то в голове щелкнул переключатель и свет погас.

Практикант подскочил с места и принялся занавешивать окна. Комната снова погрузилась в уютный полумрак. Стараясь успокоиться, парень пытался внушить себе, что все было по-прежнему и, сдинув край плотного занавеса, украдкой, словно преступник, выглянул в окно: пешеходы, машины, дворники. Все как обычно.

"Надо с кем-то поговорить и как-то отвлечься", - пронеслось в голове. "Это должно помочь иначе я точно сойду с ума".

Подняв опрокинутый табурет, практикант включил телевизор, висящий прямо над головой, и убавил звук до нуля. После чего достал из кармана телефон и сел за стол. Пальцы привычными движениями запустили приложение для анонимных знакомств и через секунду раздался звук, уведомлявший, что собеседник найден.

- Алло? Привет! - быстро выбросил парень хриплым, неуверенным голосом.

В шуме динамика можно было расслышать размеренное дыхание незнакомца, но по каким-то причинам этот некто молчал.

Практикант хотел повторить приветствие, но звонкий заливистый смех оборвал его на полуслове.

- Привет, Виталик! - и снова раздался заразительный детский смех.

Тело парня обмякло, горло сдавило стальными тисками. Стараясь сохранить последние крохи самообладания, парень ответил:

- Угадала! - добавить было нечего.

- Не угадала, а знаю! Мы давно за тобой наблюдаем, - и снова смех.

- Да-а-а? - подигрывал парень с нарастающей тревогой. - И откуда же вы за мной наблюдаете?

- Из телевизора, дурачок!

Очередной приступ смеха парализовал парня и оборвался коротким сигналом. Собеседник отключился. Бледный как стена практикант поднял голову и, судорожно глотая воздух, уставился на безмолвное черное зеркало.

Четкая плавная картинка сменилась хаотичной зеленой рябью и рассыпалась, словно упавшая на пол мозаика. Но вот отдельные ее пазлы начали медленно собираться, рисуя парню образы, которые неустанно преследовали его во сне и наяву.

Вырвав кабель питания из розетки, практикант бросился к двери и, проверив замки, прилип к дверному глазку: выпуклая тень скользнула вниз по лестнице, оставляя за собой эхо удаляющихся шагов.

Тем временем за окнами все повторялось: шум голосов, сигналы машин, музыка из расположенного через дорогу торгового центра, - все смешалось в умопомрачающей дьявольской какофонии.

Страх ненадолго сменился гневом. Словно раненый зверь, загнанный в угол, практикант вернулся на балкон и распахнул окно. Десятки людей наводнили площадь перед торговым комплексом. Толпа ревела, толкалась, смеялась, свистела.

Но страшнее толпы была одиноко стоящая в стороне девочка, не по погоде одетая в поношеную розовую ветровку, из-под которой, развеваясь на ветру, выглядывала короткая шелковая юбка. Лицо ее скрывала белая маска, по форме напоминающая то ли собаку, то ли волка. Глаз было не рассмотреть, но парень мог поклясться, что смотрят они прямо на него. И, словно подтверждая опасения наблюдателя, девочка игриво приняла боевую стойку и, угрожающе выставив перед собой "лапки", что есть мочи крикнула:

- Гав!

Практикант отскочил от окна, словно ужаленный электрическим током. Затем метнулся к щитку и одним махом отключил предохранительные автоматы.

Прислушиваясь к каждому шороху, безумец лежал на просевшем диване, накрывшись с головой лоскутным покрывалом, словно в нем было его единственное спасение.

* * *

Откинувшись на спинку кресла, Артем удовлетворенно выдохнул. Густые клубы дыма поднялись вверх, и, расстворившись в тусклом свете лампочки, заволокли кабинет синеватой дымкой. Из открытого настежь окна за спиной тянуло сыростью.

Тесная подсобка, прилегающая к спортзалу, с недавних пор стала для одинокого мужчины не только кабинетом, но и вторым домом. И курение было самым безобидным занятием, которое он мог позволить себе вдали от посторонних глаз.

Вот и сегодня физрук не спешил домой. Закинув ноги на стол, мужчина сидел неподвижно, словно в глубоком трансе, перебирая в памяти кадры сладострастного рандеву с послушной воспитанницей.

Желая оживить воспоминания, Артем потянулся к телефону и машинально ввел замысловатый пароль блокировки. Отыскав желанное фото из десятка подобных, физрук почти вплотную прилип к экрану, рассматривая ничего не подозревающую жертву во всех деталях.

Тревожные мысли прервали поток извращенного воображения: "А что если фото, все же, попадёт в чужие руки не по инициативе девочки? Вот кретин! Еще и расписался на обратной стороне." Но сожаление продлилось не долго. "Бред! Она не настолько глупа. В ее же интересах как можно скорее избавиться от фото и даже не думать о том, чтобы открыть рот", - успокаивал себя физрук.

Неожиданно в правом верхнем углу телефона ярко вспыхнул красный огонек. Ошеломленный мужчина никогда не замечал такого прежде и решил поближе разглядеть источник свечения, поднеся телефон к прищуренным глазам. Вместе с тем из динамика доносился едва уловимый прерывистый шум.

- Алло? - удивляясь тревоге в собственном голосе произнес мужчина.

Тишина и монотонное шипение. Артем нервно подскочил с кресла и, прижав телефон к уху, настойчиво повторил:

- Я вас слушаю, говорите!

Звуки потрескивания динамика теперь сложились в отчетливое дыхание, глубокое и спокойное. Потеряв над собой контроль, мужчина несколько раз нажал на кнопку отмены, а затем и вовсе отключил телефон и швырнул его на стол. Экран погас, но красный индикатор продолжал гореть. Медленно приблизившись к столу, словно на нем лежала неразорвавшаяся граната, физрук перевернул аппарат.

Бледный как статуя, Артем неподвижно стоял посреди тесного кабинета, не сводя глаз со злополучного телефона. Холодный ветерок из распахнутого окна донес до уха мужчины нарастающий металлический лязг.

Спешно погасив свет, физрук бесшумно приблизился к окну и опасливо перегнулся через подоконник. А прямо под ним, оскалив длинные смертоносные клыки, вызывающе стояла белая, неестественно крупная собака. С ошейника зверя свисал кусок массивной цепи. Можно было принять ее за немецкую овчарку, если бы не глаза: даже в сумерках уходящего дня они горели огнём, налитые нескрываемой яростью.

Животное рывком бросилось на оторопевшего мужчину. Отточенная годами тренировок реакция и в этот раз не подвела: физрук вовремя захлопнул окно и быстро задернул штору. Под несмолкающий ненавистный лай Артем вернулся к столу, достал из верхнего ящика заготовленную самокрутку и закурил.

Успокоительное возимело нужный эффект: жадно затянувшись, мужчина замер в уютном оцепенении.

* * *

Вика заботливо убрала прядь волос с умиротворенного личика дочери. Девочка уже крепко спала, убаюканная нежным материнским голосом. Вика всегда читала ей на ночь, а иногда ласково напевала колыбельные, которые ей в свое время пела мама.

Отложив книгу, Вика осторожно поднялась с мягкой кровати, выключила ночник и вышла из детской, прикрыв за собой дверь. Войдя в спальную, девушка подошла к зеркалу, чтобы совершить ежедневный ритуал подготовки ко сну, но из прихожей внезапно раздался настойчивый стук.

Плотно сомкнув халат на вздымающейся от волнения груди и затянув пояс потуже, Вика спешно подошла к двери и посмотрела в глазок: за ней, нервно оглядываясь, стоял Виталик. Волосы парня были взъерошены, куртка растегнута, а клетчатый шарф свисал до самого пола.

- Господи! - изумленно воскликнула девушка, впуская нежданного, но предсказуемого гостя.

- У тебя домофон не работает! Но это даже к лучшему, - протараторил Виталик, сбрасывая с себя куртку, ставшую на два размера больше.

- Я знаю, но... Ты смотрел на себя в зеркало?

- Не было времени! - парень закрыл замок двери до упора, спешно посмотрел в глазок и, обернувшись, добавил, - Ты одна?

- А с кем мне еще быть? - в голосе девушки прозвучала нотка уязвленного достоинства. - Давай, проходи в зал, только говори на полтона тише, Лиза спит!

Виталик неуверенно опустился на край дивана. Бегло осматривая беднягу, девушка обратила внимание на странное положение пальцев ног, они были нервно поджаты под себя. Парня трясло, то ли от холода, то ли от страха.

- Посиди пока здесь, я мигом! - с этими словами Вика покинула комнату, но уже через несколько минут вернулась с подносом, на котором ароматно дымилось все, что было в холодильнике. Поставив угощения на передвижной журнальный столик, девушка участливо села рядом и, по-дружески обняв истощенные плечи парня, сказала:

- Рассказывай.

Тот, словно выйдя из транса, посмотрел на собеседницу. Зрачки его глаз, черные как уголь, были расширены, но явно не от счастья.

- По-моему, я окончательно во всем разобрался, - начал Виталик, - и в этот раз расскажу тебе все от начала до конца, предельно содержательно и лаконично, в строгой хронологической последовательности.

Чтобы разбавить повисшее в комнате напряжение, Вика улыбнулась и, толкнув парня в плечо, бодро воскликнула:

- Ух ты какие мы слова знаем! Давай попроще, мы ведь не первый год друг друга знаем, и, желательно, помедленнее!

В голосе девушки чувствовалась неподдельная забота и внимание. Вот только жалости она себе никогда не позволяла, а уж тем более по отношению к себе.

- Все началось с этой проклятой квартиры. Поначалу, я не придавал значения шуму, который издавали соседи по ночам. Ссоры, дети, кому я рассказываю, сама знаешь! Я бы не обращал на них внимания, но они повторялись каждый день и не только ночью, поэтому я неосознанно начал вслушиваться. Из-за стен, глухо обшытых гипсокартоном, помимо привычных звуков, начали доносится настойчивые шорохи. Словно кто-то пытался пропилить отверстия с обратной стороны. Ну подумаешь, ремонт, скажешь ты! Все логично, но послушай дальше!

- Так, подожди, пойду проверю Лизу! - прервала рассказчика девушка, - прости.

Девочка безмятежно лежала на боку, посасывая большой пальчик. Вика аккуратно вытащила "соску" и, прикрыв дочь одеялом, вышла в прихожую.

Стоя в полумраке, девушка украдкой смотрела на несчастного парня. Когда-то в его глазах горела жизнь. Сейчас же они превратились в черные дыры. Нервно потирая ладони, бедняга озирался по сторонам и без энтузиазма разглядывал интерьер давно знакомой комнаты. А потом снова опускал голову и отрешенно смотрел в пол.

- Так! - дружелюбно пригрозила девушка, убедительно инсценировав свое внезапное появление. - Я продолжу тебя внимательно слушать только при условии, что ты съешь хотя бы половину из того, что стынет у тебя под носом.

Виталик ответил натянутой улыбкой и, не желая обидеть гостеприимную хозяйку, откусил кусочек яблочного пирога.

- А сегодня запустил голосовой чат, помнишь, я о нем рассказывал? Так вот, практически каждый случайный собеседник называл меня по имени! И это при том, что я никому из них не представлялся!

Вика удивленно сдвинула брови, но быстро пришла в себя и понимающе кивнула головой, позволяя парню продолжить. Заметив угасающий энтузиазм на лице девушки, практикант перешёл к сути.

- Они следят за мной! Вся квартира начинена прослушкой! Сначала я не понимал, откуда. А потом дошло: скорее всего микрофоны установлены за гипсокартоном, вот они и пилят его, устанавливая новые! Но это еще полбеды, смотри!

Парень достал из кармана раскуроченное пластиковое приспособление с торчащими микросхемами и поднес к изумленному лицу девушки. Вика узнала в них термодатчики, которые ей часто доводилось видеть на батареях отопления.

- Эти штуки ежедневно были у меня под носом. Здесь даже аккумулятор припаян, чтобы я не смог снять его! А вот отверствия под микрофон, видишь?

С дрожью в сердце Вика не спускала глаз с несчастного. Лицо парня расплывалось в пелене навернувшихся слез и, не желая показывать свою внезапную слабость, девушка резко встала и принялась разливать чай.

- Ты ешь, ешь давай! Попробуй лучше отбивные с сыром, сама делала, а Лиза помогала! - гордо заявила девушка, и, незаметно смахнув слезы, опустилась на диван.

- С ноутбуком та же история! Они взломали его на уровне биоса. Я полночи боролся с их настойчивыми попытками залезть буквально во все, что работает от электричества и беспроводных сетей, но все без толку! Разобрал кондиционер. Только обесточив квартиру можно прекратить это, но... Я не уверен.

Безысходность и отчаяние в голосе сменила взявшаяся из ниоткуда уверенность.

- Но я не боюсь Вика, мне не страшно! Потому что есть одно место, куда они точно не доберутся, - и, постучав пальцем по взъерошенной макушке, практикант гордо заявил, - голова!

* * *

Алина украдкой проскочила мимо отчима, безжизненно развалившегося в кресле перед телевизором. На полу стоял ряд из пустых бутылок. Одна, вывалившись, видимо, прямо из руки мужчины, уткатилась к стене, оставив за собой отвратительно пахнущий след.

На экране мелькали сенсационные заголовки и шокирующие картины событий, которые могли удивить разве что неискушенного жителя беззаботной и сытой столицы: родители оставили ребенка умирать в холодной квартире и уехали из города. Десятки возмущенных судей в лице зрителей, перекрикивая друг друга, красноречиво проклинали парочку мучителей, которые оцепенело сидели в центре этого бурного судилиша, не решаясь поднять головы.

Но трагедия, разразившаяся в душе девочки, была гораздо сильнее. Горечь ее все крепче сдавливала горло, не давала дышать. В последний раз Алина попыталась зацепиться за единственную спасительную мысль: рассказать все матери и будь, что будет! Но мысль эта уплыла так далеко, что до не уже нельзя было дотянуться.

Дверь в спальную матери как всегда была закрыта. Не психиатры, не уговоры, ничего не могло поднять несчастную женщину, прикованную к кровати тяжелыми душевными ранами.

Пробегая мимо запертой спальни, девочка с трудом сдерживала слезы, стараясь не думать о том, что будет дальше. И только оказавшись в своей, дала волю чувствам. Еще год назад эта светлая уютная комната была неприступным убежищем от любых невзгод внешнего мира, хранилищем сокровеенных мыслей и чувств ранимой девичьей души. Каждый предмет здесь был важен тем, что хранил в себе светлую память о незабываемых мгновениях жизни, коих было не так уж и много. Ваза на письменном столе, искусно обклеенная бумажными фигурками ласточек и белых лилий, подарок от Сони. Подруга старалась всю ночь, бережно вырезая их общие рисунки из школьных тетрадей. Коллекция елочных игрушек, сверкающая на книжной полке: мать хотела выбросить их, но Алина оставила, ведь к ним когда-то прикасался отец. Черная позолоченная шкатулка с замочком, ключ от которой покоился на груди, так, по привычке, ведь ничего секретного в ней уже не осталось. Разве что глупые любовные записки от мальчика, который ей однажды понравился, но через месяц переехал в другой город. Букет из полевых цветов, названий которых она не знала, до сих пор хранил аромат степного разнотравья и прошлого лета.

Раньше эти святыни всегда приходили на помощь. Эти безмолвные ориентиры без слов находили тысячи причин, чтобы жить. Но вот и они замолчали.

Алина сделала глубокий вдох и, не снимая куртки, плавно опустилась на кровать, достав из школьного дневника фотографию отца. С тусклого изображения ей широко улыбался темноволосый мужчина. Такие глаза не могут обидеть, думала девочка, заботливо поглаживая его густые брови. Щетина равномерно обрамляла нижнюю часть лица, а глубокие ямочки на щеках разбавляли зрелую мужественность щепоткой доброты. "Ты именно такой, каким я видела тебя во сне", - подумала девочка.

Они стояли на жестяной крыше под звездным куполом ночи. Алина сразу поняла, что это был сон, ведь наяву она никогда не видела звезд в таком количестве и ночи в этих местах никогда на бывали такими теплыми. Отец держал ее за руку и бережно вел мимо покосившихся дымоходов и переплетений проводов. На его шее развивался легкий красный шарф, эффектно контрастируя со свободной белой рубашкой. Да, это был сон, но Алина боялась даже думать об этом, ведь тогда пришлось бы проснуться, а отпускать руку отца она так не хотела!

На небе горели не только звезды: сотни мерцающих объектов проносились над головой, оставляя позади длинные разноцветные мазки, все небо было испещрено ими, словно полотно вольного художника.

Внизу, в то же время, ощущалось присутствие сотен и тысяч людей, но в эпицентре всех этих неповторимых красок как-будто были только они вдвоем. Подойдя к самому краю крыши, мужчина плавно отпустил руку девочки и обернулся.

- Смотри, как здесь красиво! - донеслось до спящей.

Алина посмотрела вниз и действительно: она никогда не могла даже представить себе такого количества красок, кружившихся в каком-то диком необузданном танце, в котором не было ни холода, ни боли, ни страданий.

- Не боишься? - отец вдруг улыбнулся той самой неотразимой улыбкой.

- Нет, - ответила дочь и крепко схватила руку мужчины.

- Ну тогда полетели!

Красный шарф, подхваченый порывом ветра метнулся вверх и растворился в безумном калейдоскопе огней.

* * *

Женщина сделала глубокий вдох в предвкушении бурного прилива наслаждения и, властно прижав лицо мужчины к упругой груди, издала протяжный прерывистый стон. Ее любовник, словно послушний ребенок, терпеливо ждал, отсчитывая удары распаленного сердца. Через несколько минут женщина ослабила хватку и почти с материнской нежностью посмотрела в глаза покорного соителя.

- А я думала, ты только по молоденьким, - легкая нотка иронии в голосе развеяла царившую минуту назад идиллию абсолютного доверия.

Мужчина заботливо прикрыл нагое тело любовницы и нежно поцеловал ее маняще приоткрытые губы.

- Они ничто в сравнении с тобой!

Женщина громко рассмеялась, ей по-прежнему было приятно пить мед нескрываемой лести из его уст.

В свои сорок пять она уже давно не питала иллюзий относительно действительных намерений своих редких ухажеров. Редких не оттого, что она была некрасива. Наоборот, красота ее одновременно манила и грозила какой-то необъяснимой скрытой опасностью каждому, кто осмелился бы завладеть ею. Немногие могли выдержать этого властного пристального взгляда. Под его уничтожающим напором мужчины отводили глаза и терялись на полуслове, понимая, что помыслы их уже рассекретили. Такой врожденный фильтр безошибочно отсеивал всех нерешительных, уступая дорогу сильнейшим. Именно такой мужчина был сейчас рядом.

Взгляд ее изучающе скользил по выступающим рельефным мышцам, которые становились еще более манящими в обрамлении отблесков света. Желание вновь захлестнуло ее и, плавно стянув с себя одеяло, она произнесла томным полушепотом:

- Иди ко мне.

Любовник, спешно затушив сигарету, послушно откликнулся на призыв и жадно прильнул к набухшей груди, не тронутой печатями материнства. Сладострастное действие повторилось.

Прологом стали долгие чувственные прелюдии: методично и ненавязчиво руки мужчины ласкали извивающееся тело любовницы, губы ни на секунду не размыкались в горячем жадном поцелуе. Но внезапно женщина перехватила инициативу и оказалась сверху, словно давая напомнить дерзкому оккупанту, кому принадлежит главенство на этом знойном поприще любви. Крепко прижав плечи любовника к кровати, наездница упрямо наращивала темп.

И вот, в преддверии бурной кульминации их взгляды встретились. Мужчину охватил необъяснимый страх. В такие моменты ему казалось, что она смотрит на него глазами убийцы, упиваясь предсмертными судорогами обреченной жертвы. А она, прочтя эту перемену, поспешила утешить любовника и нежно прижалась грудью к его губам. Влажные бедра, неуемно содрогаясь, капканом сомкнули ноги мужчины.

Всадница откинулась назад и, закрыв глаза, учащенно дышала. Затем, словно вспомнив о партнере, вышла из транса и на протяжном выдохе произнесла:

- Вот за это я тебя и люблю!

Набравшись смелости от прилива чувственной нежности, сменившего животное доминирование любовницы, мужчина сказал:

- Я хотел спросить тебя кое о чем.

Женщина отпрнянула от озабоченного лица партнера и удивленно принялась слушать.

- Меня ведь тоже прослушивают, правда? Твой брат ведь не сможет отказаться от подобного удовольствия?

Женщина встала с кровати, спешно облеклась в прозрачный халатик и равнодушно бросила через спину:

- Сейчас всех прослушивают. Чем же ты такой особенный?

- То, чем мы занимаемся может стоит нам свободы и это самое меньшее, ты ведь знаешь.

Женщина обернулась, резко переменившись в лице.

- А ты за кого больше переживаешь? Только не говори, что за меня, - губы ее искривились в издевательской ухмылке.

- Я беспокоюсь о нас. Конечно, причин для этого пока нет, но...

- Пока мой братец на своем месте, нам ничего не грозит. Это все, что тебе нужно знать, - и, желая поскорее сменить тему, женщина снова заключила любовника в крепкие, заботливые объятия.

- Ты мой. Ты сам этого захотел и поэтому я тебя никому не отдам!

Но не успели их губы соприкоснуться, как из прихожей раздался настойчивый стук в дверь.

* * *

Практикант бесшумно сновал по темным безлюдным переулкам, пытаясь сократить путь к дому, в котором жила директриса. В голове его, наконец, созрело твердое решение отказаться от губительного преступного ремесла.

В памяти отчетливо стояла картина того дня, когда директор школы впервые проводила его в неприметное помещение в стенах заброшенной котельной. Окон здесь не было, они и не были нужны. Все необходимое было заботливо расставлено на длинном лабораторном столе и множестве настенных полок. Беглого осмотра химической посуды, ровно как и витавшего в стенах лаборатории смрада, было достаточно, чтобы практикант понял, что от него требуется.

- Все расходы по... Реактивам, я беру на себя. От тебя требуется строгое соблюдение графика. Дедлайнов в этом деле я не потерплю, - деловито произнесла директриса и, взяв ручку со стола, написала на обрывке фильтровальной бумаги пятизначное число, старательно выводя каждый нолик. - Это твой гонорар за первый "семестр", а там посмотрим.

Как загорелись тогда его глаза! Дыхание перехватило от одной только мысли, что через каких-то полгода он не только закроет бесчисленные долги, но и заживет на широкую ногу. Цели, которые давно перешли в разряд неосуществимых, вспыхнули с новой силой, осветив лицо практиканта самодовольной улыбкой. А как обрадуется мать! Друзья, наконец, перестанут раздавать советы по типу "будь я на твоем месте", а выражение их лиц с наигранно участливого сменятся молчаливо завистливыми!

Это было в тот злосчастный день. Теперь же от него осталась лишь тень того здорового целеустремленного оптимиста, готового на все ради свободы от мнений и независимости от родителей. Теперь он знал, что у стен есть не только уши, но и глаза. Карма не заставит себя долго ждать.

Да, после того как он во всем сознался Вике груз на душе стал значительно легче. Но и без того он неумолимо тянул практиканта к беспросветному илистому дну.

* * *

- Нужно поговорить! Ты одна?

Директриса в недоумении смотрела на бледное худое лицо практиканта через приоткрытую массивную дверь.

- Ты в своем уме? Ты вообще смотрел на время? - женщина спешно закрыла дверь в спальную, прикрыла халатом оголенную грудь и, вернувшись к нежданному гостю, пренебрежительно спросила, - Что тебе нужно?

Не дождавшись приглашения, практикант ворвался в прихожую, резко закрыл за собой дверь и, достав из-за пазухи два полиэтиленовых свертка, бросил их на стоящий в углу столик.

- Это с запасом на месяц вперед. Больше не будет! Я умываю руки. Денег не надо.

Внезапно взгляд директрисы пронзил расширенные зрачки практиканта, став прозрачным, словно стекло и таким же холодным.

- Что ты несешь, дуралей! Немедленно уходи и проспись хорошенько перед тем, как бросаться подобными заявлениями, а завтра мы поговорим!

Но настойчивость парня не уступала перед хладнокровным напором женщины.

- Нет, я хочу покончить с этим здесь и сейчас! Тебе, возможно, не понять, но есть вещи сильнее денег и есть силы куда более могущественные, чем опека твоего брата. Мне уже довелось столкнуться с малыми их проявлениями, но поверь, этого было достаточно. Я сейчас уйду и больше мы с тобой никогда не увидимся!

Женщина молчала, не сводя пристального взгляда с обезумевшего практиканта.

- Что ж, ты свой выбор сделал. Но перед тем как уйти, запомни: чтобы выйти из нашего общего предприятия недостаточно просто так заявиться ко мне среди ночи и сказать я завязываю. Для тебя теперь есть только один выход - вперед ногами. А теперь пошел вон!

Дверь за спиной практиканта захлопнулась. "Вот и все", - пронеслось в разгоряченной голове. "А теперь домой, спать. А там, будь что будет!". Единственная мысль теперь утешала парня - с этого момента ничего уже нельзя было изменить.

* * *

Пятые сутки без сна давали о себе знать: каждый шаг стоил невероятных усилий, парень постоянно спотыкался, легким не хватало воздуха, а в желудке за все это время не было ни крохи, за исключением скромных угощений Вики.

Практикант время от времени останавливался, чтобы перевести дух, но лишь на минуту: веки предательски смыкались и парень рисковал отдаться объятиям Морфея прямо посреди холодных извилистых улиц. А этого никак нельзя было допустить. Только бы дойти до теплой уютной квартиры!

В стремлении сократить путь, практикант никак не мог сориентироваться в бесчисленных тупиках и переулках: казалось, сам город ополчился против одинокого уставшего путника, то и дело перестраивая маршруты. Улицы казались совершенно безликими и одинаковыми, скрыв все известные ориентиры, которые могли бы указать верное направление. Тревога нарастала, дышать становилось труднее, а остановки приходилось делать все чаще.

Дойдя до автобусной остановки, покосившейся в свете одинокого уличного фонаря, практикант обессиленно рухнул на узкую лавку, покрытую предрассветной изморозью. Какая ирония! Заблудиться в собственном городе! Мысль эта отразилась легкой истерической улыбкой на измученном лице.

Прислонившись к холодной бетонной стене, парень закурил и стал внимательно рассматривать окна многоэтажки напротив. Кое-где уже горел свет. Город просыпался нарастающим гулом автомобилей.

Внезапно одно из окон со скрипом отворилось, приковав сонный взгляд практиканта. Даже в темноте парень безошибочно разглядел ту самую девочку в маске белой собаки. Сигарета, громко затрещав, вывалилась изо рта и разбилась о мерзлый асфальт, пустив по ветру искрящиеся брызги. Практикант замер, словно в трансе.

- А теперь иди домой! - девочка подалась вперед и указала в темноту, вытянув пушистую белую "лапку". Туда же устремились ее светлые жемчужные локоны, подхваченные холодным ветром.

Окно закрылось так же внезапно, свет за стеклом погас. С минуту парень сидел в напряженном оцепенении, а затем, вдохнув полной грудью, быстро соскочил с места и уверенно зашагал в указанном направлении.

* * *

Оголенные ветви деревьев, покрытые ледяной коркой, безмолвно смыкались над темной аллеей. Практикант едва влачил ноги, открывая глаза лишь изредка, но картина не менялась: поросший по обе стороны тернистым кустарником, этот бесконечный тоннель, казалось, ведет прямиком в ад.

Но утренние сумерки, все же, пробивались местами через сотворенный природой купол и практикант с облегчением заключал, что если ему и суждено оказаться по ту сторону жизни, то уж точно не сегодня.

Словно в подтверждение его догадок, откуда-то справа раздался шелест прошлогодней листвы и на ухабистую дорогу выскочила встревоженная черная кошка. Животное замерло на месте и обернулось. С минуту острые блестящие глазницы пристально изучали оторопевшего путника. Но вот, хищный взгляд внезапно смягчился, кошка мяукнула, прищурив глаза, и юркнула обратно в тесное переплетение ветвей, припорошив свой уход искрящимся снежным занавесом. Значит точно не сегодня!

Очертания знакомого подъезда, словно мираж, замаячили в конце непроглядного тоннеля. Практикант, насколько это было возможно, ускорил шаг и в следующее мгновение уже стоял у нужного дома. Все еще недоумевая, он спешно огляделся по сторонам и действительно: все улицы, дома, аллеи и площадки, казавшиеся непроходимой бескрайней пустыней, сложились теперь, словно пазлы, в до боли знакомую картину.

Протерев слезившиеся глаза, парень облегченно выдохнул и, превозмогая боль в утомленных ногах, плавно опустился на скамью близ подъезда. Дом стоял по правую руку. Город находился слева. А все остальное было позади.

Рука потянулась ко внутреннему карману куртки, привычно нащупав в нем плотный полиэтиленовый комочек. Спешно развернув упаковку, практикант отвернулся и, стараясь ни о чем не думать, быстро вытряхнул содержимое на рыхлый искрящийся снег. Затем, достав сигарету, погрузил ее в пустую упаковку, сделал несколько вращательных движений, извлек ее и закурил. Невозможно было отказаться от подобного соблазна после всего, что случилось на протяжении этой сумасшедшей ночи. "В любом случае, это в последний раз", - мысленно пообещал себе практикант и, выпустив струю синего дыма в морозный утренний воздух, плавно откинулся на спинку скамьи.

Приближающийся металлический лязг вырвал практиканта из объятий уютного оцепенения. Из-за угла дома, гремя оборванной цепью, выбежала белоснежного цвета собака. Парень спешно выпрямился и хотел было броситься к двери подъезда, но какая-то незримая сила пригвоздила тело к холодному дереву. Животное сбавило шаг и медленно подошло к дрожащим ногам практиканта, держа в зубах прямоугольный кусочек бумаги. Не веря своим глазам, парень протянул руку и собака послушно вручила ему странную находку. Написанная от руки записка гласила:

"На случай, если тебе захочется рассказать кому-нибудь о нашем маленьком секрете."

Обратная сторона послания оказалась фотографией, запечатлевшей молодую девушку, склонившуюся в откровенной позе. Лица ее не было видно, однако обстановка комнаты казалась смутно знакомой.

Практикант непонимающе уставился на животное, словно пытаясь найти в горящих глазах ответ на вопрос, что бы это могло значить. Издав звонкий лай, собака вцепилась в рукав куртки и потянула парня в том направлении, откуда так неожиданно появилась.

* * *

Алина лежала на холодном бетоне, созерцая угасающим взглядом последний в ее жизни рассвет. Девочка дышала часто, ритмичными короткими рывками. Сознание еще не покинуло ее: ребенок понимал, что произошло что-то страшное, но боли не чувствовал. Ноги девочки неестественно выгнулись, руки безжизненно раскинулись в стороны.

Практикант оцепенело взирал на немую трагедию, склонившись над изувеченным телом, не находя в себе сил поверить в реальность происходящего. Собака нежно ткнулась носом в холодную щечку девочки, несколько раз облизнув ее языком, жалобно проскулила и посмотрела на парня взглядом, полным мольбы о помощи.

Словно пробудившись от глубокого сна, практикант трясущимися от волнения руками достал из кармана телефон и стал лихорадочно искать среди бесчисленных контактов номер неотложной помощи. Но затем вспомнил, что набрать короткий номер будет гораздо быстрее и мысленно выругал себя за нерасторопность.

- Скорая! - пронзительный голос прервал длинный гудок телефона.

- Девочка умирает, вероятнее всего, выпала из окна, приезжайте скорее! - протараторил практикант, не отводя взгляда от бледнеющего румянца на щеках бедняжки.

После того как парень назвал адрес, диспетчер отправила скорую и еще долго пыталась объяснить правила оказания первой помощи. Парень отчаянно пытался запомнить простые правила, которым тысячу раз его учили в школе, но круговорот мятежных мыслей, роящихся в голове, не оставлял для них места.

А далее случилось то, что навсегда запечатлелось на прерывистой киноленте памяти молодого человека: лицо девочки снова вспыхнуло здоровым багрянцем, взгляд, направленный в никуда, вдруг стал осмысленным и устремился в рассветное небо. Дыхание стало плавным и девочка прошептала:

- Папочка... - лицо ее озарила умиротворенная улыбка, веки послушно сомкнулись.

Тело медленно поднималось вверх, минуя мертвые глазницы холодных окон, отрываясь от промозглых улиц, поднимаясь над ржавыми крышами, оставляя спящих людей.

Окутанный звенящей тишиной, практикант еще долго смотрел вслед возносящейся жизни, пока та не растворилась в розовеющей утренней дымке. В холодном зимнем небе догорела последняя звезда.

* * *

Леденящий ужас вырвался за пределы человеческого понимания и всецело овладел телом практиканта. Тело девочки, превратившись в едва различимую точку, наконец, исчезло из поля зрения, но парализованный наблюдатель так и продолжал стоять, высоко задрав голову.

За спиной раздались звуки сирены неотложной помощи, но доносились они словно из какой-то другой жизни. Что он им скажет? Я стал свидетелем самоубийства, но тело вознеслось на небо? Или, может быть, все это мне показалось от чрезмерного переутомления? Но скорее всего, говорить ничего и не придется: его глаза расскажут обо всем сами.

Сигарета дотлела и прижгла окоченевшие пальцы. Резкий укол боли, словно выстрел стартера, стал сигналом к бегству и практикант бросился прочь.

Колючие ветки кустарника с треском ломались под натиском тяжелых ботинок, цеплялись за одежду, хлестали по холодным щекам. Нужно было сократить путь. Дом стоял на противоположном конце пустыря.

Редкие прохожие не без удивления оборачивались ему вслед, машинально и безо всякого интереса. Но практикант знал, что таится за этой ширмой наигранного равнодушия. Они уже давно все про него знали! Актеры-дилетанты самого низшего звена, массовка, созданная вокруг него с одной лишь только целью - сломать и довести до сумасшествия! Они пользовались одними и теми же словами, они ходили по зацикленным маршрутам, они даже не прятали объективы камер, чтобы запечатлеть хоть одно мгновение его невероятной жизни!

"Ничего! Очень скоро я внезапно исчезну с ваших радаров. Вот бы посмотреть тогда на выражение ваших самодовольных рож, уверенных в своей неприкосновенности и безнаказанности! Да, это не первый ребенок, которого вы убили своим молчаливым равнодушием, но он точно станет последним, как бы вы не заметали следы. План справедливого возмездия, наконец, готов, но до момента свершения, вам его не прочесть. Ведь он не на бумаге. Он здесь!" - и в заключение мысли практикант на ходу стукнул пальцами по пульсирующему виску.

Сбитый носок ботинка угодил в петлю арматуры, припорошенной снегом, и практикант кубарем покатился в котлован незавершенной новостройки.

* * *

Ребенок, крепко прижав к груди плюшевую лошадку, пронзительно вскрикнул и попятился к ногам встревоженной матери. Женщина повернула голову и ужаснулась: из глубокого глинистого котлована, словно мертвец из рыхлой могилы, выбирался перепачканный с ног до головы мужчина. Спешно взяв малышку на руки, женщина, все же, облегченно выдохнула, узнав в лице грозного бродяги злополучного соседа.

Практикант стыдливо попытался отряхнуть штанину, отчего сырая липкая глина растянулась чуть ли не во всю длину. Из последних сил парень старался сохранять невозмутимость. Приветливо сбавив шаг, он чуть слышно поздоровался и двумя размашистыми шагами преодолел лестницу, скрывшись во мраке холодного подъезда. Ничего не ответив, женщина презрительно посмотрела вслед.

Заперев входную дверь на два массивных замка, практикант метнулся к окнам. Убедившись, что те плотно задраины, вернулся в прихожую и, переведя положения настенных предохранителей вниз, обесточил квартиру.

Но ожидаемого покоя не наступило. Оконные стекла были уже не в силах сдержать грозного дыхания пробудившихся улиц: то тут, то там, раздавались пронзительные сигналы автомобилей. Вой сирен полицейских экипажей не смолкал ни на минуту, методично сужая круг поиска и расставляя невидимые сети вокруг дерзкого беглеца.

Стены, словно живые, дрожали от неуемной работы дрели. За оббитыми гипсокартоном панелями что-то скрипело, шуршало и копошилось, настойчиво и неустанно, словно незримые полчища любопытных грызунов были готовы в любую минуту вырваться наружу.

Практикант метался по комнатам, словно зверь, загнанный в хитросплетенную ловушку. "Неужели это конец?" - пронеслось в голове. Но парень не стал покорно дожидаться развязки. Страх в одну секунду сменился отчаянным гневом и, бросившись к обшарпанной столешнице, безумец схватился за большой мясницкий нож.

Из-за спины раздался голос:

- Виталик, мы тебя видим!

И не успел тот обернуться, как откуда-то сверху прозвучал второй:

- Не прячься от нас!

Практикант хотел ответить, но горло пересохло и он запнулся на полуслове. Метнувшись к раковине, он открыл кран и начал жадно глотать воду. Казалось, голоса стихили, но ненадолго.

- Ты все сделал правильно!

Парень подавился струей воды и лихорадочно закашлял. Снова и снова ему приходилось мысленно убеждать себя, что галлюцинации - это выдумки фантастов и алчных психологов. "Если вдруг ты услышал голоса, значит где-то скрывается динамик", - с таким логичным заключением парень бросился в прихожую и схватил увесистый строительный молоток.

* * *

Стены разлетались с оглушительным треском. Вместе с ними практикант неистово крушил все, что попадалось под руку. Через каких-то несколько минут квартира превратилась в руину, а тяжело дышавший крушитель, выронив молот на разбитый кафель, завороженно смотрел на выбитую нишу в простенке.

Десятки черных гирлянд покачивались на фоне белых перегородок петличками миниатюрных микрофонов. По углам, развернутые в направлении комнаты, были установлены четыре звуковых динамика. Один безжизненно висел по центру. Казалось, только теперь все пазлы сложились. Все оказалось даже проще, чем он мог себе представить. Корень всех бед был под носом, а он тщетно искал его дальше. С небывалой доселе яростью парень вручную расправился с искуссно расставленной сетью.

Голоса больше не повторялись. Практикант обессиленно рухнул на пол и схватился за голову. Входная дверь уже едва сдерживала натиск встревоженных соседей. Одни грозили выселением, другие полицией. Но бояться теперь было нечего. Парень все понял.

- Я никому не расскажу, даю вам слово. Ответьте только на один вопрос: это и вправду происходит со мной? - спросил практикант, отрешенно уставившись в пол.

- Тебе это кажется, - прошептали в ответ.

* * *

Физрук напряженно уткнулся в экран, стараясь не пропустить ни единого слова из вечернего выпуска новостей. Руки крепко сжимали пульт, лоб покрылся испариной. Мужчина явно нервничал. Чего нельзя было сказать о его избраннице. Директриса беззаботно лежала на просторной кровати и самовлюбленно рассматривала длинные ногти, украшенные модным маникюром.

- Тебе нравится? - кокетливо спросила она, протянув руки к мужчине, который, казалось, и вовсе забыл о ее присутствии. Но, не дождавшись ответа, вальяжно откинулась на спину.

Физрук внезапно подскочил с кресла и, увеличив громкость, почти вплотную подошел к светящейся панели.

"Поиски тренадцатилетней Алины Сафутиной по прежнему продолжаются. Сотни добровольцев, в рядах которых находятся знакомые девочки и неравнодушные граждане, неустанно прочесывают улицы города. К поискам привлечены правоохранительные органы и сотрудники МЧС. Результатов на данный момент, к сожалению, нет. Мать и отчим пропавшей от комментариев воздерживаются.

Напомним, что ранее мы сообщали..."

Облегченно выдохнув, физрук отключил телевизор и аккуратно положил пульт на тумбу.

- Найдется она, вот увидишь! А если и нет, то зачем переживать? Да, пропажа ребенка это всегда горе, но себя то зачем убивать, ну? Посмотри на меня! - женщина грациозно вытянулась, привлекая любовника.

И правда, со дня пропажи школьницы прошло целых семь дней. Фотография, если ее и нашли, уже бы давно привлекла внимание следователей и нетрудно догадаться к кому бы они заявились в первую очередь. Конечно, с ним уже проводили беседу, но из длинного списка заурядных вопросов и стандартных ответов ничто не могло бросить тень на его абсолютную непричастность.

- А что с химиком? - спросил мужчина, подходя к кровати.

- Не буду вдаваться в подробности, скажу только... О нем позаботились! - промурчала директриса, и, подобно игривой кошке, вытянулась еще сильнее.

Легкий фланелевый халатик словно сам по себе съехал с обнаженных плеч женщины и ниже, открывая упругие холмики грудей, подтянутые бардовыми чашечками лифчика. Не в силах противостоять соблазну, мужчина бросился к коварной обольстительнице с первобытным вожделением.

* * *

Вика задумчиво смотрела на покачивающиеся верхушки сосен сквозь тусклое оконное стекло. Между белыми облупившимися рамами металась обреченная муха, тщетно пытаясь выбраться. Несколько ее сестер по несчастью неподвижно лежали рядом.

"Что ж, возможно здесь ему и вправду станет легче. Ничто так не успокаивает душу, как созерцание безмолвного величия природы, вдали от злых языков и навязанных соблазнов", - утешала себя девушка.

Из окна засквозило холодом и дверь в дальнем конце длинного коридора открылась. Санитар знаком остановил пациента, закрыл за собой дверь, вытащил дверную ручку и сунул ее в широкий карман медицинского халата.

По мере того, как эти двое приближались, сердце девушки сжимало тисками сочувствия. Практикант едва передвигал ноги. Тапочек то и дело слетал с ноги и каждый раз санитар терпеливо возвращал его на место. Голова парня была перебентована, кое-где проступали багровые пятна. Подойдя к девушке, краснощекий санитар улыбнулся и произнес:

- Какая красавица тебя дожидается, ты посмотри! Ваш товарищ просто счастливчик, что угодил сюда, ей-богу! Ну ладно, что это я... У вас есть полчаса!

Все трое вышли на улицу. На смену морозам пришла долгожданная оттепель. Пронизывающий ветер сменился теплым, почти весенним. Птицы звонко перекрикивали друг друга, копошась в густых сплетениях шиповника. Снег таял на глазах и, превращаясь в тяжелые капли, разбивался о мокрый асфальт.

Вика заботливо усадила практиканта на скамью и участливо опустилась рядом. Санитар понимающе удалился.

- Ну как ты тут? - спросила она, положив ладонь на трясущиеся руки парня.

Бедолагу лихорадило. Нижняя губа отвисла и, казалось, он был не в состоянии много говорить.

- Ой, я ж совсем забыла! - Вика раскрыла туго набитый пакет перед глазами практиканта, - здесь все как ты любишь. Лиза помогала выбирать сладости! Все очень ждут, когда ты поправишься и снова вернешься к занятиям!

- А можно немножко соку? - промямлил парень.

- Ну конечно, что за вопросы? Это все тебе!

- Я здесь, - с трудом выдавил из себя практикант и, кивнув головой в сторону лечебницы, добавил, - там отберут.

Со слезами на глазах девушка смотрела, как парень уплетает принесенные гостинцы. Копченые крылышки он жевал вместе с костями, а литр сока осушил чуть ли ни залпом.

Утерев губы ладонью, парень оглянулся в сторону санитара, по прежнему стоящего в стороне, сложив руки, и жестом подозвал Вику. Девушка обняла его за плечи и прильнула ближе, так, чтобы можно было расслышать. Практикант украдкой достал из внутреннего кармана рубахи невзрачный клочок бумаги, сложенный в несколько раз.

- Прячь быстрее! - прожевал парень и быстро отстранился от озадаченной собеседницы.

- Что он вам там передал? - грозно выкрикнул санитар, решительно приближаясь к парочке.

- Обертка от конфеты! - вовремя сориентировалась Вика и, подняв руку, демонстративно выбросила фантик в стоящую под рукой урну.

* * *

Заведующий седьмым отделением клинической психиатрической больницы номер один, сложив на столе безукоризненно ухоженные руки, внимательно рассматривал девушку сквозь плотные линзы очков, из-за чего вгляд его выпуклых глаз казался еще более пристальным, почти маниакальным.

Вика робко сидела напротив и не решалась заговорить. От мужчины исходила какая-то необьяснимая подавляющая аура, вытеснившая из головы девушки все заранее подготовленные вопросы.

- Скажите, а что с его головой. Его что, били? - наконец, спросила она.

Врач, по-прежнему не сводя с нее глаз, нахмурился, словно не раслышав вопроса, после чего нервно подпрыгнул на стуле и, многократно повторив первый слог, заговорил:

- В-в-видите ли, психиатрия знает немало случаев, когда больной, одержимый идеей преследования, наносит себе физические увечия. В данном конкретном случае пациент убедил себя в том, что в его голове скрыто прослушивающее устройство, позволяющее владельцу считывать м-м-м-мысли.

Мужчина поправил очки, плавно уложил руки на стол и выдохнул, давая тем самым понять, вероятно, что ответить ему больше нечего. Вика отвела взгляд, пытаясь осмыслить услышанное. Видя, в каком замешательстве находится девушка, врач поспешил на помощь.

- Лечение з-з-займет от одного до трех месяцев с последующей реабилитацией в течение пяти лет, при условии, что пациент будет соблюдать рекомендации лечащего врача. Это все, что я могу сказать в-в-вам сегодня.

Но Вика уже не слушала. Сознание девушки перенеслось в беспросветную тесную однушку, где она была лишь однажды. Дверь уже срывалась с петель под натиском штурмового тарана. Еще один удар, и она с протяжным скрипом рухнула на бетон лестничного пролета.

Свет развеял густой сумрак коридора. В дальнем конце его, среди обломков мебели и стен, в полном отрешении к происходящему сидел молодой человек. Его светлые глаза застыли на залитом кровью лице в демоническом контрасте. Правой рукой он неторопливо и методично копошился в густо сбитой шевелюре. Отрывая кусочек, внимательно всматривался в находку и откладывал ее на потертый линолиум рядом с окровавленным мясницким ножом. Так краб перекусывает собственную клешню и неспешно наслаждается трапезой.

Приступ рвоты непроизвольно подступил к горлу. Спешно схватив сумочку, Вика прикрыла рот и выскочила из приемного кабинета.

* * *

Пробираясь через густо поросший пролесок, Соня незаметно отбилась от поискового отряда. Впереди уже вырисовывались очертания заброшенной недостройки, где они с лучшей подругой так любили проводить время. Необьяснимая сила направляла девочку, ноги путались в густых зарослях прошлогодней травы, но та лишь ускоряла шаг.

Дойдя до безжизненного подъезда, Соня оглянулась и, убедившись, что ее пропажа осталась незамеченной, выбросила длинный походный шест и рванула вверх по крутой лестнице. Оказавшись на седьмом этаже, девочка быстро отдышалась и уверенно зашагала к знакомому балкону. Но в нескольких метрах от сквозящего проема Соня внезапно остановилась и замерла.

На том самом месте, где они с Алиной любили рассматривать лес, простирающийся, казалось, до самого горизонта, сидела белокурая девочка и беззаботно напевала себе под нос. Соня испуганно вскрикнула, девочка тут же обернулась.

Лицо незнакомки скрывала белая маска из папье-маше. Длинные прямые волосы оттенка белого жемчуга послушно обрамляли плечи, доходя до самого пояса. Взгляд ее, скрытый в темных провалах "собачьих" глазниц, с нескрываемым любопытством изучал внезапную гостью.

- Приветик! - звонко произнесла незнакомка и приветливо помахала рукой. Затем вскочила с места и неуклюже расправила складки на светлой хлопковой юбке.

От неожиданности Соня попятилась назад, упершись в холодную стену. Девочка в маске, стараясь развеять недоверие, протянула руку и, сделав несколько медленных шагов, сказала:

- Не бойся, я друг!

Но не маска насторожила Соню. И даже не то, как легко не по погоде была одета незнакомка. Удивительней всего была грубая металлическая цепь, обрамляющая хрупкую шею подростка, длиною своей доходящая чуть ли не до пола.

И, словно прочтя мысли оторопевшей школьницы, незнакомка взяла край цепи и посмотрела на нее так, словно той и не было вовсе.

- А, это? Я уже привыкла не обращать на нее внимания!

- Кто ты? - недоверчиво выдавила из себя Соня.

- Ева! А ты, наверное Соня? Алина много о тебе рассказывала.

Соня мгновенно поборола страх и ринулась к загадочной незнакомке, но уже через мгновение стояла у нее за спиной, не почувствовав и малейшего сопротивления.

- Да, есть такой нюанс. До сих пор не могу привыкнуть! - сказала Ева и, обернувшись, подарила школьнице теплую улыбку.

- Ты... призрак? - спросила Соня, не веря собственным глазам и осторожно коснулась плеча девочки дрожащей рукой. Пальцы беспрепятственно прошли насквозь и Соня спешно одернула руку.

За окном послышались голоса немногочисленных добровольцев, выкрикивающих имя Алины, не смотря на то, что найти пропавшую живой было невозможно даже при самых удачных обстоятельствах.

Обернувшись в направлении звуков, незнакомка произнесла:

- Будет лучше если Алина сама тебе обо всем расскажет. Иди ко мне!

С этими словами девочка нежно обняла парализованную школьницу. И через несколько мгновений Соня почувствовала тепло, источаемое ее призрачной кожей. Серые стены комнаты начали расплываться, словно размытая водой акварель. А еще через миг их и вовсе не стало.

* * *

Физрук закрыл за собой дверь и не снимая обуви прошел в просторную спальную. Плюхнувшись в удобное кожанное кресло, мужчина налил себе выпить, сделал небольшой глоток, взял пульт от телевизора и нажал красную кнопку.

Новостные сюжеты в сопровождении неизменной интригующей музыки сменялись один за другим: от рождения львенка в одном из зоопарков, до угрозы начала третьей мировой войны. Через тридцать минут ведущая сказала берегите себя и пожелала всего доброго.

Физрук медленно откинулся в удобное кресло и, скрестив руки на затылке, облегченно выдохнул через рот. Ни одного слова о пропаже школьницы! Что ж, это стоило бы отметить.

Мужчина потянулся за телефоном и принялся листать длинный список контактов. Виолетта. Семнадцать лет, живет в общежитии, никогда не откажет, но сколько утомительных речей придется выслушать ради одной ночи! Нет, не вариант.

Настя. Девятнадцатилетняя студентка медицинского колледжа. Ласковая и заботливая. Но тут придется попотеть! Даже алкоголь ее не берет. Два свидания закончились безуспешно и явно не стоили потраченных денег. Да и возраст упирался в потолок...

Мужчина залпом опрокинул содержимое стакана и, почувствовав прилив смелости, снова уткнулся в экран. Оксана. А вот тут и вовсе удивительный случай! Не смотря на свои двадцать, девушка знала себе цену. Обычно, если второе свидание не завершалось в постели, физрук навсегда удалял имя строптивой из списка. С Оксаной все было иначе: стройная, невысокого роста, с прямыми русыми волосами она всецело была в его вкусе. Кто-то посчитал бы ее невзрачной, но мужчину влекло к ней какими-то неосязаемыми силами. Волна похоти подступила к груди, пальцы нажали кнопку вызова.

В динамике раздался щелчок, но соединения не последовало.

- Да что ж ты будешь делать! - произнеся это, мужчина что есть силы дунул в забитую пылью прорезь телефона, протер экран рукавом и повторил вызов.

На этот раз послышался длинный гудок, но и он оборвался на половине, после чего последовал все тот же знакомый щелчок. Но в этот раз физрук по-прежнему прижимал устройство к настороженному уху.

- Тихо, тихо! Это он! Я его вижу, - мужчина готов был поклясться, что разобрал именно эти слова, произнесенные шепотом в монотонном шуме электронных помех.

Но, списав все на алкоголь, тут же отогнал эту мысль и, небрежно швырнув телефон на журнальный столик, произнес:

- Кажется, даже этого будет недостаточно для того, чтобы я бросил пить!

Сказал он это больше для себя. Говорить с самим собой - явление почти нормальное для одиноких мужчин. Но ответ, все же, последовал. Из телефонного динамика вырвался заразительный девичий смех.

Физрук отскочил в сторону словно ошпаренный. С минуту он стоял неподвижно, уставившись на горящий экран. "Да нет же. Здесь нет никакой мистики. Просто на том конце линии ответили на вызов", - мысленно заключил мужчина, уверенно схватил телефон и перевел его в режим громкой связи. Холодный голос автоответчика сообщил: "В настоящее время абонент не может ответить на ваш звонок. Попробуйте перезвонить позже или выйдите в окно".

- Блять! - физрук со всего размаху бросил телефон в кирпичную кладку камина и устройство с дребезгом разлетелось по комнате.

Налив себе еще немного, мужчина вернулся в кресло и, стараясь отвлечься, переключил внимание на экран телевизора. Но выпить этим вечером ему больше не удалось.

Комната наполнилась ядовитым зеленым свечением, струящимся из каждой точки семидесятидюймовой панели. Изображение начало распадаться на тысячи мелких фрагментов, кружившихся в хаотичном беспорядочном танце. Но вот картинка начала упорядочиваться и через минуту на мужчину вполне отчетливо смотрело лицо девочки, скрытое под маской в форме пятиконечной звезды.

Стакан выпал из дрожащей руки и разбился о пол десятками мелких осколков.

* * *

Трехэтажный особняк директора школы номер семь гордо высился над недостроенными лачугами соседей. О том, что скрывает за собой высокий кирпичный забор ходили самые разные слухи, но говорили об этом всегда шепотом и за закрытыми окнами. Истинно бедным людям свойственна болезненная зависть в отношении тех, кто целеустремленно добивается успеха, не смотря на язвительные пересуды - так им легче уживаться с мыслью о собственной ничтожности.

Но сегодня, как впрочем и всегда, горстка соседей, состоящая из трех женщин и одного мужчины, внезапно прекратили бурное обсуждение и благовейно поприветствовали прохожего:

- Здравия желаем, товарищ сосед! Что-то давно вы к нам не заходили!

Мужчина было протянул руку, но "товарищ" надменно прошагал мимо решительной твердой походкой. В лучах весеннего солнца на плечах его сверкнули три ярких звезды, расположившихся между двух красных полос вдоль синих погон.

Когда высокие черные ворота, украшенные изящной художественной ковкой, захлопнулись перед глазами ошеломленных соседок, мужчина так и остался стоять с неловко протянутой рукой.

- Наконец-то ты пришел! - директриса нежно поцеловала брата в начисто выбритую щеку и, взяв из его рук широкую офицерскую фуражку, аккуратно повесила на вешалку, - ты голоден?

Не глядя на сестру, мужчина уверенно последовал на кухню и сел за стол. Директриса послушно увязалась за ним.

- Значит, первое, по девчонке: ее уже не найдут. Передай своему "любителю помладше" горячий привет. Пусть сидит молча и не рыпается.

Женщина слушала внимательно и послушно, опасаясь ненароком перебить брата.

- Второе: считай, что тебе повезло. Практикант этот чокнулся основательно, расковыряв себе башку кухонным ножом. Но его вылечат, я обещаю! И последнее: выборы через месяц и ты об этом знаешь. Постарайся, пожалуйста, прожить его так, словно ты воспитанница института благородных девиц. У меня все!

Мужчина резко поднялся и вышел в прихожую. Директриса взволнованно последовала за ним.

- Я все поняла, я все передам! - уже в дверях воскликнула она вслед уходящему брату.

Тот обернулся и, сняв с головы фуражку, крепко обнял сестру.

- Я же люблю тебя, ты знаешь?

- Я знаю! - и, крепко прижавшись к широкой груди, женщина вновь почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой.

Прилив нежности закончился, не успев начаться: мжчина, словно опомнившись от минутного помешательства, холодно отстранил сестру и, не произнеся ни слова, решительно зашагал вдоль ухоженной аллеи. Проходя мимо декоративной статуи Фемиды, полковник не глядя отдал честь.

* * *

Школа опустела. Физрук неподвижно сидел за столом в тусклом свете электрической лампы. Последствия вчерашнего вечера отдавались резкими приступами головной боли. Мужчина неустанно размышлял: "И все же, пора завязывать с этой дрянью. Так глядишь, чего доброго, и сам окажешься в дурке".

Идти домой теперь не было желания, ровно как и оставаться здесь, наедине с собственными мыслями, вздрагивая от каждой тени, от каждого шороха.

За окном раздался протяжный собачий вой. Мужчину словно ударило током. "Пристрелить бы эту суку!", - подумал физрук и подошел к окну.

Белый силуэт животного отчетливо выделялся в сгущающихся сумерках. Собака сидела на асфальтированной воллейбольной площадке, все на той же второй позиции, там, где еще совсем недавно бесследно пропавшая девочка решительно выбивала свой пропуск из этого холодного пропащего города.

Оскалив зубы, физрук распахнул окно и швырнул в животное первое, что попалось по друку. На этот раз не повезло глинянному горшочку с чахлой геранью, который звонко разбился о землю в метре от цели. Собака, нисколько не смутившись, медленно встала на четыре лапы и начала медленно подкрадываться к открытому окну, пронизывая недоброжелателя грозным пристальным взглядом. Но видя, что мужчина начал спешно ретироваться, перешла на стремительный бег и обнажила ряд неестественно длинных клыков.

Физрук задраил тяжелые шторы. Казалось, даже они содрогались от оглушительного лая и демонического рычания уязвленного достоинства.

- Ку-ку! Все нормально?

Мужчина вздрогнул и обернулся. В дверном проеме стояла Вика. Зная, что приглашения она вряд ли дождется, девушка по-хозяйски ворвалась в кабинет.

- Я что тебя напугала? - улыбнувшись, спросила она. - Только не говори, что мой отважный Артемон испугался робкой беззащитной девушки!

- Да нет, я... Решил полить цветы, а тут... - физрук поплотнее задернул штору и как можно естественнее улыбнулся в ответ. - Ты присаживайся!

Вика плавно опустилась на мягкий диван, не отрывая завороженного взгляда от статного мужчины. И все таки он был красив, думала девушка, но не той стандартной красотой, которую пытаются навязать законодатели моды. Для нее он стал непоколебимым олицетворением мужественности, которой ей уже критически не хватало.

- Что? - недоумевающе проронил физрук, устраивась за рабочим столом.

- Мы домой-то пойдем сегодня? - спросила Вика.

Мужчина сделал вид, что мысль эта только сейчас пришла ему в голову и укоризненно постучал кулаком по лбу. Не в силах более сдерживаться, девушка рассмеялась и, прикрыв рот ладонью, повалилась на спинку дивана, но тут же отпрянула от пронзительного укола в спину. Пальцы машинально нащупали колкий кусочек металла, застрявший в глубокой складке обшивки.

Вооружившись заготовленной отмазкой, физрук постарался придать голосу максимум убедительности.

- Сегодня наши играют, хочу посмотреть матч здесь, сделать кое-какие заметки, знаешь... - внезапно мужчина осекся и замолчал.

Сама судьба, казалось, подсказывала, где он мог безопасно скоротать сегодняшний вечер. Ведь прямо перед ним сидел как раз тот беспроигрышный вариант. Взгляды их встретились и физрук бодро произнес:

- А, впрочем, я буду самым последним невеждой, если откажусь провести девушку домой в это неспокойное время!

Мужчина снял с вешалки спортивную куртку и важно подставил плечо. В глазах Вики застыло нескрываемое удивление, вызванное этой внезапной переменой, но она покорно обхватила рукой широкое плечо кавалера. Вторая рука незаметно бросила блестящую колючую находку в широкий карман пальто.

* * *

Могучие ветви исполинских сосен издавали протяжные стоны над головами идущей под руку пары. Совы бесшумно проносились в сумраке леса, выдавая себя едва различимыми сгустками тени. Ветер усиливался и девушка плотнее укуталась в легкое пальто. Мужчина вальяжно ступал рядом, сжав в зубах сигарету. Странная и непривычная мысль пришла ему в голову. Впервые он чувствовал себя безопаснее с женщиной. Внезапно Вика отстранилась, сделала несколько шагов от протоптанной тропинки и села на корточки.

- Боже мой, ты посмотри какая прелесть! - на поляне, куда смотрела девушка, величественно сидела собака окраса белого жемчуга, едва слышно поскуливая. - Не хочешь забрать себе?

Физрук презрительно посмотрел на животное, и, в несвойственной для девушки манере, выпалил:

- Да ну ее к черту! Она постоянно на меня огрызается. И вообще я не питаю любви к животным. И это взаимно. Пойдем!

- М-м-м, какая лапочка! - Вика нехотя поднялась и они продолжили путь.

Собака следовала по пятам, бесшумно переступая через груды сухого валежника.

* * *

Лиза весь вечер не слезала с рук неожиданного гостя. Девочка ни на минуту не оставляла мужчину в покое: сначала она представила по имени все свои игрушки (некоторые даже дважды, вероятно, самые любимые), затем продемонстрировала все свои юбочки, после чего оседлала колено мужчины и без передышки начала рассказывать обо всех событиях, случившихся в детском саду за прошедшую зиму.

- Лизавета! А вам не кажется, что вы уже порядком утомили дядю Артема? Он уж и не знает куда бы от вас спрятаться! - сказала Вика с игривым упреком, разливая по чашкам свежезаваренный чай. - Собирай, давай, игрушки и живо идем спать!

- Ну ма-а-ам, мы еще даже не рисовали! - запротестовала девочка, надув щечки.

- Порисуем завтра, карандаши никуда не убегут! - с этими словами Вика схватила дочь под мышку, второй рукой собрала разбросанные игрушки и вылетела из кухни.

Мужчина поставил локти на стол и, сцепив пальцы в один огромный кулак, взволнованно выдохнул. Из спальной доносился ласковый голос матери, напевавшей знакомую с детства мелодию. Эти приятные нотки шли в такт с секундной стрелкой часов, висящих над дверью.

"Наверное, это и называют семейной идилией", - подумал мужчина. В такие моменты он
был почти готов не задумываясь сделать ей предложение, а там будь что будет, но возраст и опыт прошлых отношений крепко держали язык за зубами.

Вика прикрыла за собой дверь, выведя мужчину из глубокой задумчивости.

- Все, спит! - произнесла девушка довольным полушепотом и, сев за стол, придвинула гостю блюдце с аппетитным кусочком шарлотки, - угощайся!

Оперев голову на руки, Вика завороженно любовалась, как огромный мужчина скромно уплетает пирог крохотной чайной ложкой и не могла нарадоваться мысли, что возможно однажды они, наконец, будут жить под одной крышей в любви и согласии.

- Новости, что-ли, посмотреть. О! Я ведь совсем забыла о матче, ну-ка! - девушка включила телевизор, покрывшийся толстым слоем пыли.

Экран вспыхнул. От неожиданности мужчина обжегся чрезмерно большим глотком кипятка и, постукивая кулаком по груди, молчаливо скрылся в направлении ванной. Вика участливо посмотрела вслед, а затем обернулась на шум телевизора.

Назойливая цифровая рябь монотонно зеленного оттенка заставила девушку спешно переключить канал. Но и на втором, и на третьем картина не изменилась. Вика отключила телевизор и недоумевающе уставилась на пульт.

- Хм... Сломался, наверное?

* * *

Мужчина вышел из ванной, нервно потирая лицо, бледное, словно камень.

- Не ожидала, что пирог будет настолько невкусным, - сказала Вика, стараясь перевести в шутку возникшую неловкую ситуацию.

- Да нет, что ты, пирог, как раз таки очень хорош, просто чай не успел остыть, - поспешил оправдаться мужчина, присаживаясь рядом. - Знаешь, я наверное пойду, время уже позднее.

Переступив, наконец, через гордость, Вика была готова деликатно намекнуть гостю, что он может остаться и у нее: кроватей хватает, в крайнем случае, они могли бы посидеть еще полчасика. Но внезапно дверь на кухню отворилась и в проеме, потирая сонные глазки, стояла Лиза.

- Мама, я сделала рисунок для дяди Артема, - босыми ножками девочка протопала к мужчине и гордо протянула изгибающийся альбомный лист, старательно разукрашенный цветными фломастерами.

Трясущимися руками физрук развернул рисунок. Приступ тошноты парализовал горло. Глаза заслезились. С глянцевой поверхности бумаги, прикрыв один глаз пушистой белой лапкой, ему подмигивала девочка в белой кошачьей (тут нельзя было сказать точно) маске. Красным цветом над ее белокурой головкой высилась приветственная надпись " Ку ку. Я тибя вижу!"

Стараясь не подавать виду, мужчина поднялся из-за стола, робко поблагодарив ребенка за подарок, а мать за угощения.

- Ты заходи к нам почаще, - уже в дверях нежно сказала Вика. - Лиза теперь так просто тебя не отпустит!

Физрук пробурчал что-то невнятное и вышел на лестничную площадку. Когда двери лифта закрывались, он еще слышал протестующие возгласы Лизы:

- Мама, дядя Артем забыл мой подарок!

Кабина тронулась и мужчина едва устоял на ногах.

* * *

Третью ночь подряд Соня не могла уснуть. То, что произошло на седьмом этаже заброшки в последний день поисков подруги не было сном, это точно. Но и поверить в реальность увиденного она до сих пор не могла.

После того, как стены расплылись, сама земля под ногами, казалось, исчезла, но девочку стремительно понесло вверх. Сердце готово было выскочить из груди или разорваться от страха, если бы не крепкие обьятия ушастой незнакомки.

Набравшись смелости, Соня приоткрыла глаза: лес отдалялся с невероятной скоростью, дома уменьшились до размера спичечных коробок, а река, разделяющая город пополам, превратилась в блестящую извилистую нить. Даже заснеженные вереницы горных вершин теперь скрылись за плотной завесой облаков. Но холода, на удивление, девочка не испытала. Тело незнакомки излучало достаточно тепла.

Движение внезапно прекратилось, объятия размокнулись, но Соня по-прежнему не решалась раскрыть дрожащие веки.

- На счет три можешь открывать глаза, - произнесла незнакомка. - Раз, два-а-а...

А дальше все происходило словно во сне.

Девочка перевернулась на другой бок, погасила тускло горящий ночник и, скрывшись с головой под одеялом, начала перебирать в памяти обрывки того невероятного приключения, стараясь выстроить цельную картину.

После того, как незнакомка произнесла три, Соня очутилась в абсолютной темноте. Только звезды над головой мерцали по-прежнему ярко, но и этого холодного света было недостаточно для того, чтобы хоть немного развеять густую завесу ночи.

- Не бойся, я рядом! - раздалось за спиной и незнакомка бережно облекла девочку в идеально подогнанную к ее лицу маску, наподобие той, что носила сама. Темнота раступилась.

Соня стояла посреди плоской безжизненной равнины, которую лицезрела, казалось, не собственными глазами, а, скорее, в роли безмолвного наблюдателя. Незнакомка протянула руку и они пошли. Каждый шаг давался с трудом, как если бы она пыталась идти сквозь толщу воды. Сначала Соне казалось, что земля покрыта тонким снежным покровом, не тронутым ногой человека, но посмотрев вниз с удивлением заключила, что это песок, мелкий, словно пыль.

Еще мгновение и они уже подходили к исполинских размеров кратеру. Там внизу, в самом его центре, простирался таинственный город, испещренный сотнями белых, кубических построек, отбрасывающих друг на друга едва различимые тени. Не прошло и секунды, как они стояли у его величественных ворот, обрамленных высокой параболической аркой.

Незнакомка жестом приказала девочке остановиться, и, сделав несколько шагов навстречу гигантским вратам, сняла с лица маску. Яркий луч света, вырвавшись из заточения, осветил спиральный барельеф у самого свода арки и ворота сдвинулись с места.

Соня снова перевернулась, увлеченная захватывающими воспоминаниями и, припомнив самый забавный момент, в голос рассмеялась. Дверь в комнату тут же открылась. В ослепительном свете проема, уперев руки в бока, стояла вездесущая мама.

- Так, я не поняла, а почему это мы еще не спим? Завтра в школу! Я сейчас заберу телефон и смотри свои мультики дальше. А ну-ка быстро под одеяло! - женщина грозно удалилась, оставив дверь открытой. Но Соня и не думала прекращать.

Сквозь появившуюся прорезь ворот навстречу им, приветливо выпрямив хвост, грациозно мчалась ухоженная черная кошка. Незнакомка покорно опустилась перед животным и сложила руки на преклоненных коленях. Описав вокруг девочки изящный полукруг, кошка с минуту изущающе смотрела на Соню, после чего пустилась в обратном направлении, мелодично промяукав на прощание. Врата продолжили свой ход и незнакомка приглашающе махнула Соне рукой.

* * *

Пробудившись от необъяснимого чувства тревоги, директриса вскочила с кровати. Часы показывали полночь и упрямо не хотели идти вперед. Женщиной овладел озноб: то ли из-за приоткрытого окна, то ли из-за пережитого ночного кошмара. Этой ночью она как никогда нуждалась в мужском плече.

Из телефонной трубки по прежнему доносились равнодушные короткие гудки. Отбросив телефон, женщина надела пушистые тапочки, приблизилась к окну и раздвинула тяжелые шторы. Сонные улицы пригорода уютно замерли в ночной тишине. И если бы не тонкие струйки дыма из печных труб или одинокая собака, идущая по следу у ворот дома, картину эту можно было бы принять за работу молодого перспективного художника. Мысли эти разбавили тревогу одинокого женского сердца. Но ненадолго.

На краю ярко освещенной аллеи стоял силуэт мужчины и пристально рассматривал окна. Поначалу она приняла его за одну из статуй, которыми был украшен весь сад, но, присмотревшись внимательнее, испуганно отскочила назад. Край тапочка загнулся о пол и директриса неуклюже повалилась на пол. За окном пронзительно крикнул ворон и резко взмыл вверх, тенью скользнув по стене.

Кто-то проник в дом! Взяв в себя в руки, директриса принялась судорожно искать номер брата в бесконечном, казалось, списке контактов, но телефон внезапно издал два предсмертных сигнала и отключился. С первого этажа раздался скрип отворяющейся двери.

Директриса решительно встала на ноги, схватила с трельяжа электрическую плойку и, крепко сжимая в кулаке грозное оружие, на цыпочках приблизилась к лестнице.

* * *

- Бог ты мой! - женщина облегченно вздохнула и плавно опустилась на широкую деревянную ступень. - Знаешь, когда я вручила тебе ключи от дома, я не имела ввиду врываться посреди ночи и пугать меня до смерти!

Физрук стоял посреди темной прихожей и тяжело дышал, не обращая внимания на возгласы женщины. Немая сцена продлилась недолго: пришелец внезапно вышел из оцепенения и, не разуваясь, бросился в зал. Директриса тревожно последовала за ним.

Лихорадочно переключая каналы, физрук почти вплотную всматривался в матрицу экрана, словно пытаясь найти зашифрованное послание в сети мерцающих светодиодов.

- Вот здесь, смотри! Ты тоже это видишь? - мужчина ткнул пальцем в нижний угол экрана.

Женщина бросилась к телевизору и непонимающе уставилась на отмеченную область, но, не увидев ничего необычного, выпрямилась и с нарастающим раздражением посмотрела в глаза обезумевшего гостя.

- Может объяснишь мне, что с тобой происходит и что я должна здесь увидеть? - выпалила она, грозно уперев руки в бока.

- Да вот же! Вот, вот, вот! - палец, сопровождаемый взглядом обезумевших глаз, устремился вверх по экрану. - Похоже на... Кошку?

Директриса бойко выхватила пульт и властно повернула мужчину к себе, пронзив его глаза внимательным оценивающим взглядом. Но злость ее мгновенно развеялась, сердце сжалось. Впервые в жизни она видела, как взрослый, уверенный в себе мужчина, плакал, словно ребенок.

* * *

Последний звонок вывел девушку из глубокой задумчивости. Вика рассматривала странное послание, которое практикант опасливо передал ей во время свидания. Что касалось фото, то тут все было понятно: кто-то неудачно пошутил над школьницей, сделав фото через проем двери женской раздевалки. Качество снимка, как и положение тела девочки, не позволяли установить личность бедняжки. Ей могла быть одна из учениц с седьмого по десятый. А вот текст на обратной стороне... Казалось, этот размашистый почерк, как и цвет самих чернил, были ей смутно знакомы.

Дверь распахнулась и стены учительской сотряслись голосами ликующей детской толпы, удаляющейся к дверям школы в предвкушении долгожданных выходных. Вика незаметно сложила записку в задний карман джинс, накинула пальто и, сняв сумочку со спинки кресла, молча проскочила мимо оживленно беседующих коллег.

Со всех сторон коридора девушка ловила восторженные "до свидания, Виктория Александровна", едва успевая посылать ответные любезности. Скрывшись, наконец, от обезумевшей детской толпы за дверями кабинета учителя физкультуры, Вика весело пожаловалась:

- Представляешь, они меня чуть с ног не сби...

Но за письменным столом никого не было. Девушка вышла в коридор и подошла к двум школьникам лет десяти. Те, не обращая на нее ни малейшего внимания, поочередно толкали друг друга. Казалось, назревает драка.

- Мальчики, а что, Артем Сергеевич уже ушел? - спросила Вика, заботливо разнимая смутьянов.

Один из них, тот что посмелее, уверенно заявил, обнажая сломанный зуб:

- Не-е-е! У нас физру сегодня отменили. Учителя нет!

Вика развернулась и задумчиво вернулась в пустой кабинет. А мальчики, немножко передохнув, снова ринулись в бой.

Сев за широкий учительский стол, Вика размышляла. "Странно как-то. Ни одного опоздания в этом семестре, а тут взял и не пришел." Пальцы непроизвольно нащупали маленькую застежку на дне кармана пальто и девушка, включив настольную лампу, поднесла ее к глазам. "Серьга. Золотая звездочка. И так красиво переливается по краям! Вероятно, кто-то из девочек обронил и она до сих пор скрывалась за глубокой складкой дивана. Надо бы найти владельца завтра."

Лениво поднявшись из-за стола, девушка бросила прощальный взгляд на раскрытый журнал успеваемости и мысленно упрекнула мужчину за проявленное равнодушие: "Хоть бы записку оставил!" Рука потянулась к выключателю лампы, но замерла на полпути. Девушку осенило.

Судорожно переворачивая исписанные листы журнала, Вика сравнивала знакомый почерк с надписью на обороте смятой фотографии. Страница за страницей, она сильнее убеждалась в том, во что еще мгновение назад упрямо не хотела верить: почерк в журнале и на фото принадлежал одному и тому же человеку. Вика обессиленно откинулась на спинку стула и закрыла рот дрожащей рукой.

* * *

Соня открыла глаза. С минуту девочка смотрела в потолок, пытаясь прогнать отголоски мятежных сновидений. Ведь этой ночью все повторилось опять.

Как хорошо, что сегодня был выходной: мама не зайдет в комнату, не включит ослепительный свет и не распахнет дверь настежь, молчаливо удалившись на кухню, откуда повеет ароматом кофе, который непременно убежит.

Достав из портфеля альбом для зарисовок, Соня поудобнее умостилась в теплой кровати и, собрав непослушные волосы в хвост, принялась изображать на бумаге невероятные пейзажи ночных приключений.

Девочка послушно следовала за молчаливой незнакомкой вдоль извилистых улиц, залитых серебряным светом. Звезды никогда еще не были такими большими и никогда не сияли так ярко. Дома по обе стороны улицы высились над головой девочки и представляли собой какой-то причудливо нелогичный конструктор. Так маленький ребенок выстраивает башни из разных по размеру кубиков, не задумываясь об устойчивости конструкции. Но эти башни, грозно нависая над головой, стояли крепко и не думали падать.

Под ногами то и дело сновали кошки: черные, белые, полосатые и трехцветные, с пятнышками на мордочке и без. Одни приветливо терлись о ноги, другие, оглядываясь, бежали впереди, а те, что сидели на невысоких заборах, норовили запрыгнуть на плечи. Подходя к центральной части города, эта хвостатая процессия, с любопытством окружившая девочку, насчитывала уже не меньше тридцати мордочек.

И вот перед Соней открылось поистине впечатляющее зрелище! Над широкой площадью, освещенной светом уличных фонарей, высилась белоснежная раковина гигантского моллюска, устремившись к звездам острым спиралевидным шпилем. Девочка неосознанно хотела было снять маску, но незнакомка резко остановила ее и назидательно пригрозила пальцем. А потом...

- Соня, умывайся, завтрак почти готов! - прогремело за дверью и девочка, прикусив кончик карандаша, окончательно сбилась с мысли.

Не удостоившись ответить, художница снова припала к альбому.

В сводах просторной залы было так много света, что девочка едва различала контуры окружающих предметов. Но через какое-то время глаза привыкли и Соня посмотрела наверх. Стены вдоль размашистых витков этого исполинского храма света были усеяны сотнями тысяч ярко горящих фонарей. Между ними можно было заметить неустанное движение, словно кто-то перемещал их с места на место. Но разглядеть этих таинственных существ девочке так и не удалось.

- Второе предупреждение! - последний слог мама намеренно растянула, давая понять непослушной дочери, что третьего может и не быть.

- Да иду я! - выкрикнула Соня и, собрав все свое воображение, спешно приступила к последнему эскизу.

Чья-то рука нежно коснулась плеча завороженной девочки. Соня обернулась. Перед ней, в искрящейся золотой маске, кротко и молчаливо стояла ее лучшая подруга. Она сразу узнала ее по маленькой родинке на правой щеке. Не веря собственным глазам, Соня крепко обняла подругу, чтобы та внезапно не исчезла.

Алина ничего не сказала, она лишь сняла с мочки уха любимую сережку и вложила ее в ладонь очарованной подруги. А потом свет погас.

Соня стояла на знакомой поляне, в раскрытой ладони лежал последний подарок пропавшей подруги.

- Нашла что-нибудь? - раздался за спиной голос взволнованной матери. Женщина уже выходила из леса, смахивая с походных штанов цепкие шишки репейника.

- Нет, ничего, - ответила девочка и спрятала в нагрудном кармане золотистую звездочку.

* * *

Практикант послушно шел за санитаром вдоль длинного перехода между корпусами больницы. Не смотря на то, что лучи солнца пронизывали стекла по обеим сторонам коридора, тело непроизвольно содрогалось от леденящих сквозняков, вырывающихся из щелей массивных оконных рам.

Парень с грустью посмотрел в окно: живописная лесистая долина протянулась до самого края города, которого отсюда было почти не видно, за исключением нескольких крыш угрюмых высоток. Дорога тянулась в самом ее основании блестящим извилистым серпантином. "Скоро по ней будет ехать Вика", - подумал парень и мысль эта внезапно согрела его.

- Вниз по лестнице и налево! - скомандовал санитар и практикант незамедлительно исполнил приказ, заранее зная, как дорого может стоить здесь малейшее неповиновение.

- Сядь!

Практикант заторможенно опустился на изъеденные временем больничные кресла, а надзиратель скрылся в дверях процедурного кабинета.

В голове мелькнула мысль о побеге, вызвав истерическую улыбку. "Бежать... И сколько ты пробежишь в таком состоянии? Десять метров? Двадцать? Нет, эти таблетки знают свое дело: я еле держусь на стуле, куда мне до побега!"

Врачи равнодушно проходили мимо, важно надувая щеки. Практикант исподлобья глядел на них затуманенным взглядом. Единственный приятный пейзаж был изображен на огромном полотне справа. Картина на стене изображала крутой скалистый утес, покрытый экзотическими южными деревьями. Основание скалы омывалось темными водами моря, на песчаном берегу которого застыли миниатюрные фигурки людей. "Когда-нибудь и я буду там", пообещал себе несчастный.

Справа послышался возбужденный рокот детских голосов. Плотная женщина-санитарка никак не могла выстроить бесноватых непосед в колонну по двое. "Что ж я за сволочь такая бессердечная", - подумал практикант. "Этим детишкам не много не легче, а у тебя хватает наглости жалеть себя!" Ряды, наконец, сформировались и дети, словно цыплята, послушно отправились за мамочкой-квочкой.

Когда колонна проходила мимо, практикант стыдливо понурил голову и поднял лишь тогда, когда голоса практически смолкли за перилами лестничного пролета. Но ушли не все.

Прямо перед ним застыла девочка в светлой нарядной юбочке. Ее глаза, скрытые пушистой кошачьей маской, с жалостью смотрели на удрученного парня с перебентованной головой.

- Болит? - спросила незнакомка, указывая пальчиком.

- Нет, малыш. Уже не болит! - ответил практикант, придав голосу бодрости.

- Ева! Вот паразитка такая, а ну за мной!

Квочка, грозно раскачиваясь, подошла к беглянке и, крепко схватив ее за руку, поковыляла обратно. Но девочка внезапно вырвалась и снова подбежала к парню, положив ему на колено то, что до этого сжимала в кулачке. Затем крепко обняла практиканта и нехотя вернулась к санитарке.

- Шоколада сегодня не жди, поняла? - долго еще ее несмолкаемое ворчание отражалось от унылых стен больничного коридора.

Парень взял в руки неожиданный подарок и поднес поближе к уставшим глазам. "Все будет хорошо" гласила белая гравировка на обломанном брелке в форме сердца.

* * *

- С тобой точно все в порядке? Смотри, я могу подвезти, мне не трудно! - заботливо приговаривала директриса, поправляя воротник мужчины.

После всего, что он нарасказывал ей прошлой ночью, в душе поселилась неуемная тревога.

- Полный порядок, правда! Перенервничал что-то. Свежий воздух мне точно не помешает, - физрук держался за ручку двери, не решаясь выйти.

- Иди ко мне, - директриса притянула любовника к себе и губы их слились в протяжном поцелуе. - Позвони мне, как будешь дома, ладно? Телефон оставь себе, мне он теперь ни к чему. Ну иди. Я буду ждать!

Мужчина вышел на пустую улицу и, окинув взглядом особняк, послуживший ему надежным убежищем, застыл в нерешительности. Затем, внимательно осмотревшись по сторонам, словно за ним могли следить, закурил. Но, сделав две затяжки, решительно выбросил сигарету и уверенно зашагал в направлении леса.

"Какого лешего я себе накрутил!" - внезапный внутренний монолог поглотил внимание мужчины. "Телевизор не умеет подсматривать, а что до телефона... Чего только не послышится с похмелья! Подумать только, завалиться к ней в таком состоянии! Неудивительно, что она смотрела на меня как на идиота! Тайный сговор! Глаза и уши повсюду! Нет, с сегодняшнего дня ни капли алкоголя. Решительно нет! Сигарет это тоже касается!"

Эта крепкая договоренность с самим собой прибавила мужчине бодрости духа. Прогулка плавно перетекла в неспешную пробежку, погода как нельзя к ней располагала. Следя за дыханием, физрук продолжал размышлять, вспомниная страстные ночи со знойной директрисой.

"А вот от этого я отказаться не смогу, хоть убейте! Но так не хватает помладше!"

С момента исчезновения Алины мужчина не находил себе места, но, поверив убеждениям директрисы, воспрянул духом. "Что ж, ее теперь не найти, но ведь есть и другие! Сонечка, например, так просто прелесть, главное, найти подход!" А их в запасе опытного совратителя было немало. Рассуждая таким образом, мужчина воодушевленно прибавил ходу.

Продолжая резво вскидывать ноги, физрук топтался у грунтовой развилки. Одна дорога огибала лес, но по ней он мог вернуться домой, в лучшем случае, к полудню. Вторая шла напрямик и, недолго думая, мужчина выбрал ее. Ведь это был самый короткий путь.

Преодолев добрую половину пути физрук остановился. В груди горело, грудь тяжело вздымалась, одышка плотно заложила горло. Сосны в этой части леса смыкались над головой и плотно заслоняли небо. Откуда-то сверху раздался грозный крик ворона. Мужчина вздрогнул и посмотрел наверх.

На массивном извилистом рукаве сидел внушительных размеров ворон и пристально смотрел на мужчину неподвижным рубином глаз. Когтистые лапы птицы пригвоздили к ветке полевку, небрежно разделенную надвое смертоносным клювом. Взмахнув могучими крыльями, птица улетела с безжизненной добычей. Ветка качнулась, обронив на лицо мужчины густую капельку крови.

- Пошел вон, бесполезная тварь! - прорычал физрук, кулаком сотрясая воздух.

- Здравствуйте, Артем Сергеевич! - раздался тонкий девичий голос из-за спины.

Мужчина спешно растер кровь на холодной щеке и обернулся. Посреди мерзлой колеи стояла Соня Аникина, ученица седьмого "Б" класса.

* * *

- Вы что, первый раз здесь? - девочка расхохоталась и вприпрыжку пустилась вперед.

- Нет, что ты! Ни в коем случае! - весело подигрывал мужчина, ускоряя шаг.

"И вправду хороша" - заключил физрук, рассматривая девочку. "Сама судьба преподнесла мне подарок и, сдается мне, это подходящий повод узнать друг друга поближе!" Поравнявшись со школьницей, мужчина взял ее за руку. Девочка, к его удивлению, была вовсе не против.

- Руки у тебя совсем холодные, давай погрею! - с наигранной заботой произнес учитель и, сложив ручки школьницы, принялся отогревать их горячим дыханием.

- Ой, смотрите какая собака! - восторженно вскрикнула девочка и, рывком освободив руки, отважно бросилась вглубь темного леса.

- Стой, куда же ты! Блять...

Какое-то время розовая курточка школьницы еще мелькала между стройных рядов деревьев, но вскоре и она пропала из виду. Мужчина уже почти задыхался, на ходу борясь с колючими зарослями кустарника и ежеминутно спотыкаясь о бесчисленные коряги. Несколько раз он даже падал, но оставить девочку одну он не мог.

Выбравшись из очередной рытвины, учитель замер. Впереди отчетливо виднелся спасительный просвет. Собрав остаток сил, мужчина заковылял по протоптанной тропинке.

Деревья расступились, обнажив перед оторопевшим учителем сюрреалистический в своей неестественности пейзаж. Поляна была скорее бесплодной залысиной на чреве земли, сплошь покрытая слоем известковой пыли, вместо привычных залежей хвои. То, что мужчина издалека принял за солнечный свет, было сиянием звезд на абсолютно черном куске небесного полотна, повисшего между крон исполинских сосен. В центре поляны, размером в два человеческих роста, стоял гигантский конусовидный камень, под которым совершенно невозмутимо сидела Соня и гладила ненавистное ему животное.

Преодолев страх и удивление, мужчина стремительно направился к девочке.

- Сонечка, осторожно, она может уку...

- Да, да, да! Не бойся, она не кусается! - прозвучал откуда-то уверенный мальчишеский голос. - Она просто хочет поиграть.

- Ага, с твоими кишками! - раздался второй и оба юноши залились громким истерическим смехом.

* * *

Из-за остроконечного спирального монумента показалась фигура юноши. Белая в обтяжку футболка эффектно подчеркивала крепкое телосложение. Джинсы, плотно заправленные в увесистые черные ботинки, были протерты до дыр в нескольких местах. Шею обвивала грубая стальная цепь, конец которой болтался на уровне колен, полязгивая с каждым новым шагом. Остановившись в метре от ничего непонимающего мужчины, юноша выдохнул.

- Потерялся? - выдавил парень, обнажая ряд пожелтевших зубов.

Будучи не из робкого десятка, физрук, тем не менее, почувствовал в горле комок при виде решительного выражения лица незнакомца, испещренного глубокими оспинами.

- Я пришел за девочкой. Я ее учитель и... - тон мужчины был похож на оправдание, что не ускользнуло от переломленных ушей юноши.

- И чему же ты можешь ее научить здесь? - раздалось из-за спины.

Физрук обернулся. Путь к отступлению преградил еще один незнакомец.

Этот был повыше, но не такой крепкий, как его товарищ и совершенно лысый. На тощей груди болталась черная футболка с надписью "ГРОБ", что вызвало у мужчины неутешительные ассоциации. Светлые глаза обжигали холодом сквозь разбитые линзы очков и ждали ответа.

- Наверное, сегодня он объяснял Сонечке, как не потеряться в лесу, правильно? - сказал первый.

- Да нет же, мы просто встретились... - хриплым голосом выдавил мужчина и согнулся в приступе кашля.

Двое незнакомца терпеливо дождались, пока мужчина возьмет под контроль прокуренные легкие.

- Просто встретились в лесу? Соня, твоя мама знает, что ты здесь? - продолжал первый.

Девочка отрицательно завертела головой и обняла сидящую рядом собаку.

- Ладно, хорош дурить, - сказал тот, что в очках и вплотную посмотрел на покрытое потом лицо физрука. - Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Мужчина лихорадочно затряс головой, словно провинившийся ребенок.

- Спрошу тебя еще раз, смотри мне в глаза! Ничего рассказать нам не хочешь? Не знаю... Признаться в чем-нибудь? - увеличенные оптикой глаза впервые не показались учителю смешными.

И впервые физрук был напуган до такой степени, что мысли его, как и способность говорить, были окончательно парализованы.

- Молчание знак согласия, так у вас говорят? - после этих слов парень отступил назад и, скрестив на груди длинные руки, добавил, - Ну тогда иди, ты сделал свой выбор!

Оглушенный последними словами юноши, словно приговором, физрук неуверенно заковылял в направлении, безмолвно указанном первым. И, чтобы окончательно не растерять остатки достоинства, он вполголоса обратился к девочке:

- Соня, ты пойдешь со мной?

- Она пока побудет у нас! - ответил за школьницу юноша в джинсах.

Мужчина согласно закивал, после чего прибавил ходу и, неуклюже спотыкаясь, без оглядки устремился в непроглядные хвойные дебри.

* * *

Непроходимый бурелом преградил путь. Казалось, ему никогда не выбраться из этого проклятого леса. Достав телефон из внутреннего кармана куртки, физрук посмотрел на время. Уже два часа он бродил по заросшим нехоженым тропам и каждый раз возвращался сюда. "Этого просто не может быть, а если и бывает, то только в кино! Как можно было заблудиться в трех несчастных соснах!" Мысль эта вызвала внезапный припадок истерического смеха и мужчина присел на смолистый край поваленного дерева.

Нарушив данное себе утром обещание, физрук достал помятую сигарету из безнадежно разорванной пачки и с наслаждением затянулся. Но удовольствие продлилось недолго.

Где-то в глубине леса раздался приглушенный лай и сигарета выпала из окоченевших пальцев. Мужчина поднялся с места и нервно прислушался. Лай повторился, только на этот раз значительно ближе. Схватив телефон, физрук бросился на утек, сшибая на ходу засохшие сучья.

Где-то над головой простонал филин, но нарастающий лай ненавистной собаки беспокоил мужчину куда сильнее. В голове вспыхнула спасительная мысль: "Кретин, у тебя же в руках телефон!" Большим пальцем физрук открыл журнал вызовов и пролистал до конца списка. Пальцы замерзли и совладать с устройством было трудно: вместо ожидаемого вызова, на экране всплыл громоздкий интерфейс браузера. Кнопка возврата упрямо не хотела откликаться и, словно этого было мало, на тусклый дисплей набросились тонны навязчивых уведомлений: от скидок в салонах красоты, до постов из пабликов по психологии.

- Дали дуре телефон! - вслух выругался мужчина, мысленно посылая проклятия в адрес той, которую еще недавно так страстно любил.

Животное уже было совсем близко и беглец смиренно остановился. Дальше было не пройти: злосчастный бурелом грозно навис над головой. Индикатор аккумулятора на глазах пополз вниз и телефон, не успев перейти в режим экономии заряда, издал минорную нотку и отключился!

- Тварь! - что есть мочи выкрикнул мужчина и со всего маху швырнул телефон на мягкую подстилку из хвои.

За спиной раздался треск сухого валежника. Собака осмотрительно подкралась сзади и застыла на месте. Физрук обернулся. На одно короткое мгновение в смирившемся сердце мужчины мелькнула бледная тень раскаяния. Животное, казалось, почувствовало это и выжидающе наблюдало. Но этой искры оказалось недостаточно, чтобы развеять неизлечимую порчу, пустившую длинные корни в некогда светлую душу.

- Грязная сука! Чтоб тебе сдохнуть со своими прыщавыми дружками-дегенера...

Но он так и не закончил. Смертоносные челюсти зверя мертвой хваткой сомкнулись на шее мужчины.

* * *

- Отведи девочку домой, ей лучше этого не видеть, - произнес юноша, стоя поодаль от остальных.

Белокурая напарница послушно кивнула головой и поспешила выполнить просьбу.

- Ева!

Девочка покорно застыла на месте.

- Во имя святого Моллюска, вытри, пожалуйста, рот, иначе мне самому придется тащить ее на руках! - сказав это, парень презрительно сморщился.

- А, точно. Постоянно об этом забываю! - окровавленные губы девочки расплылись в безумной улыбке.

Ева подошла к небольшому ручью у края поляны и тщательно смыла следы успешной охоты. Протерев лицо краем юбки, она, как ни в чем не бывало, подбежала к Соне и дружески протянула руку:

- Ну что, теперь пойдем домой? Мама, наверное, уже волнуется!

- До свидания! - крикнула Соня и, крепко сжимая руку своей новой подруги, растворилась в сгущающихся сумерках.

Двое оставшихся перетащили безжизненное тело к основанию остроконечного монумента и встали по разные стороны от изувеченной шеи. Юноша в черной футболке снял с монолита готический кованный фонарь и протянул его над зияющей раной.

- В этот раз смотри не упусти! - обратился он к замершему в ожидании товарищу, на что тот утвердительно кивнул головой.

Внезапно из основания разорванной шеи, опасливо озираясь по сторонам, показалась голова насекомого. Юноши затаили дыхание. Убедившись, видимо, что никакая опасность ему не грозит, насекомое настойчиво протолкнуло наружу добрую часть тела и насторожилось. Это была гигантская муха.

Крепкий юноша приготовился, но осторожный напарник, желая избежать досадной ошибки, взглядом предупредил того, что торопиться не стоит. Муха, тем временем, уже перенесла свое упитанное темно-фиолетовое брюшко на побледневшее лицо мертвеца и принялась ехидно потирать лапки. Юноши не сводили с нее глаз даже когда она взлетела и, описав над застывшими товарищами несколько кругов, приземлилась на блестящую лысину длинного. Тот невозмутиво натянул глаза на лоб, словно и вправду мог что-то увидеть. Его напарник, с трудом сдерживая смех, терпеливо выжидал.

И вот, наконец, привлеченная расставленной приманкой муха спешно сползла по зажмуревшемуся лицу юноши и, взмыв крыльями на уровне шеи, приземлилась напротив, как раз под ногами приятеля.

"А теперь давай!" - безошибочно прочел крепыш во взгляде товарища, увеличенном на несколько диоптрий, и опустил на мерзкое насекомое тяжелый армейский ботинок. Наконец, подростки облегченно выдохнули и разразились заливистым смехом.

- Да-а-а, жирная оказалась, сволочь. Оно и не удивительно. Откуда ж тут состраданию взяться! А о смелости я и вовсе промолчу! - рассуждал юноша, брезгливо очищая подошву ботинка. - А что по бабочкам?

После этих слов, словно по команде, из уха бывшего учителя физкультуры, расправив светящиеся крылья, вылетел сияющий теплым светом мотылек. Отважно преодолевая встречные потоки воздуха, он ронял на землю драгоценные частицы пыльцы, но, в отличие от мухи, точно знал, куда летит.

- Ничего, все не растеряет! - подбадривал тот, что покрепче.

Бабочка, наконец, приблизилась к фонарю и добровольно пленила себя за прозрачными стеклами.

- Есть! - юноша победоносно затряс фонарем и, убрав очки в карман, облекся в пернатую маску ворона.

Второй спешно подбежал к товарищу и положил руку на разгоравшийся фонарь.

- Маску одень! Ну что вы как дети малые, каждый раз одно и тоже! - отчитал напарника длинный.

- По крайней мере я ее шлепнул! - горделиво парировал юноша и прикрыл лицо гротескной маской филина.

Свет фонаря вспыхнул с ослепительной силой, не оставив и следа от невероятного ночного маскарада.

* * *

"Тело сорокапятилетнего учителя физкультуры было найдено сегодня утром в лесистой местности на севере города.

На тревожную находку наткнулся житель дачного кооператива, расположенного неподалеку. По словам мужчины, в это злополучное утро он решил выгулять собаку, та неожиданно взяла след и привела хозяина к месту несчастного случая. Именно так расценивают случившееся оперативники

Никаких видимых повреждений на теле не обнаружено. По предварительным заключениям медиков причиной смерти может быть инфаркт.

Напомним, что ранее мы сообщали о поисках..."

Вика отключила телевизор и перевела взгляд на миниатюрную сережку, поблескивающую в ладони. Девушка в сотый раз перевернула находку, словно на обратной стороне могло быть выгравировано имя владельца.

- Доброе утро! - Лиза ворвалась в спальную, широко расставив ручки, и припала к груди матери.

- Доброя утро, соня. Ты время видела? - и, расправив взлохмаченные локоны дочери, добавила, - марш умываться! Завтрак на столе.

- Ну ма-а-ам, сегодня же выходной! - взмолился раздосадованный ребенок.

- Выходной будет завтра, а сегодня у нас по расписанию уборка. Еще будут вопросы?

Девочка вздохнула и неспешно вышла из комнаты, не проронив ни слова.

- Сама ты соня! - разочарованно донеслось из ванной.

Вику осенило. Достав из-под подушки телефон, девушка сделала несколько уверенных свайпов по экрану и через несколько секунд из динамика послышалось:

- Алло, кто это?

- Сонечка, здравствуй! Это Виктория Александровна, учитель музыки, у тебя есть минутка? Хотела кое о чем спросить.

- Здравствуйте! Сейчас я... - в трубке было отчетливо слышно, как девочка закрывает дверь, уединяясь в комнате, - да, извините, я слушаю!

- Скажи, милая, как продвигаются наши поиски? Совсем ничего не нашли?

С секунду помолчав, школьница неуверенно ответила:

- Да так, ничего особенного. Я сама мало что знаю, спросите у...

- Сонечка, я вот что хотела у тебя узнать, - перебила ее девушка. - Скажи мне, Алина носила золотые сережки в виде звездочек с камешками по краям? Это очень важно!

* * *

Практикант задумчиво лежал на безукоризненно заправленной кровати. Старые пружины растянулись под весом тела и почти касались обшарпанного пола. С момента поступления в лечебницу пациент значительно прибавил в весе. "Сколько же времени прошло с того дня? Неделя? Или месяц?" - промелькнула редкая мысль.

В палате оживленно беседовали еще два человека, а третий, погрузившись в творческие думы, склонился над тетрадью и жевал кончик ручки.

- Что ты там пишешь, Никитос? - спросил упитанный товарищ по несчастью, развалившись на койке в дальнем углу палаты.

- Не знал, что он умеет писать!

С соседней кровати подскочил крепкий небритый парень и подбежал к писаке, обуянному приливом вдохновения.

- Макс, читай вслух! Умеешь? - скомандовал упитанный.

Поначалу Макс бормотал себе под нос, медленно и по слогам, с трудом вчитываясь в неразборчивый почерк Никиты. Но когда глаза, наконец, дошли до точки, парень закатился безудержным смехом.

- Саня, смотри, что он написал! - вырвав тетрадку из нерасторопных рук товарища, Макс встал в центр палаты. - Если бы не ты, я так бы и остался идиотом!

Практикант уже давно не слышал такого звонкого искреннего смеха. Все трое буквально задыхались, заботливо хлопая друг друга по спине. Он и сам улыбнулся, не мало этому удивившись.

- А зна, а зна, а... - Максим уже катался по полу и не мог остановиться. Саша в ничем не лучшем состоянии протягивал товарищу руку.

- Чего вы ржете, нормально ж звучит! Нормально ж, Виталик? - пытался оправдаться Никита, смущенно глядя на практиканта, словно утопающий на круг. Практикант поднял вверх большой палец. Никита выхватил тетрадь у встающего на ноги критика и снова умостился на кровати.

- А знаешь, кому он это пишет? - спросил Максим, взяв, наконец, себя в руки. - Катюхе из пятого отделения!

На этот раз ноги подкосились у обоих. Очередной раскат заразительного смеха сотряс стены палаты. Два хохутуна изо всех сил держались друг за друга, чтобы не повалиться на безукоризненно вымытый пол.

* * *

На днях всех четверых перевели в новую просторную палату, где практикант уже чувствовал себя чуточку спокойнее, ведь по ночам крики беснующихся уже с трудом проникали за плотно закрытые двери.

Отраднее всего был вид из просторных окон: верхушки сосен были так близко, что их можно было коснуться рукой. Весь холм, насколько хватало глаз, был заботливо укрыт зеленым хвойным покрывалом. Казалось, сама природа здесь бескорыстно врачевала незаживающие душевные раны.

- Подъем! Хватит ворон считать, за тобой приехали, - сказал краснощекий санитар, появившийся в изголовье кровати практиканта. - Собирай вещи из тумбочки и шкафчика, только смотри не оставляй ничего! Телефон получишь на выходе.

Парень медленно сел на край кровати, не до конца веря в услышанное, и его тут же окружили товарищи.

- Ну давай, брателло, не поминай лихом! - сказал Максим, крепко пожимая вялую руку практиканта.

- Давай, мужик, не накручивай себя, и все будет путем! - прибодрил товарища Саша, похлопывая по плечу.

Никита, переминаясь с ноги на ногу, стоял за ними, хлопая по груди тетрадью. Практикант подошел к нему, потряс за плечи и, глядя прямо в глаза, произнес:

- Продолжай писать, дружище. Если не для них, то хотя бы для себя, раз это от сердца.

- От души брат, душевно! - рассмеялись двое, присоеденившись к напутственным пожеланиям.

- Так, разговорчики оставить, обед по расписанию! - крикнул санитар, завершая прощальную сцену.

Никита улыбнулся и, прислонив тетрадь к виску, отдал мужчине честь. Все трое вышли из палаты и пристроились в центре длинной очереди перед закрытой дверью в столовую.

- Люба, открывай! Пошла вода в хату! - слышал практикант, направляясь к выходу по залитому солнцем коридору.

* * *

Теплый ветерок ненавязчиво ласкал кожу пьянящим ароматом сирени, унося с собою остатки мятежных мыслей. Парочка шла под руку вдоль широкой аллеи, по краям которой высились ухоженные туи. Впереди подскакивала девочка в венке из одуванчиков, бесцельно размахивая длинным сачком.

- Ну как ты себя чувствуешь? - Вика первой нарушила тишину и заботливо посмотрела на практиканта.

- Да все нормально. Лучше расскажи, что там в школе нового, - смущенно ответил парень.

Вика мысленно отметила, что голос парня стал уверенней, интонация осмысленней, а от темных кругов под глазами не осталось и следа. Эти изменения очень обрадовали девушку и она воодушевленно приступила к докладу.

Лиза, тем временем, кругами носилась по поляне, позабыв о длинной непонятной палке, которую мама купила ей утром.

- Постой, это же для бабочек? - перебил Вику практикант и ускорил шаг.

- Что, сачок? А, да! Она указала на него пальцем, я и купила. Надо бы как-нибудь испробовать его в деле - ответила Вика. - Так, на чем я остановилась... А, да! Рядом с телом нашли телефон нашей бывшей директрисы, а там столько всего интересного оказалось!

Но практикант уже со всей ответственностью обучал Лизу премудростям ловли крылатых насекомых: девочка смеялась и прыгала, увлеченно следуя по пятам за вдохновленным учителем.

- Дай мне! Дай мне! - наконец, уверенно пропищала Лиза. - Я хочу сама!

Вика не сводила с дочери удивленного взгляда. "Даже с лучшими подружками она не бывает такой счастливой!" - отметила она, улыбнувшись.

Сачок резко опустился на пушистый цветок одуванчика, насекомое беспомощно расплостало крылья и замерло, смирившись со своей участью.

- Поймала! Поймала! Мама, я поймала! - радостно хвасталась Лиза.

Практикант приподнял сачок, аккуратно извлек добычу и посадил мотылька на розовую ладошку девочки. Вдоволь изучив насекомое, ребенок посмотрел в глаза своего наставника и, после того как тот одобрительно кивнул, плавно подула на желтые крылышки.

Бабочка вспорхнула над завороженными глазами ребенка и, поймав попутный поток ветра, устремилась в необъятную высь. На темнеющем небосклоне уже загорались звезды, словно безликие вездесущие наблюдатели.