Одолжи мне счастье [ РЕДАКЦИЯ ]

ЛИЛИАНА

Дождь лил как из ведра. Мой дом - золотая клетка, выкованная отцом. Роскошь, власть, страх - всё это окружало меня, но я задыхалась. Единственным светом в этой тьме был Майкл. Его улыбка, его голос, его кольцо свисающее на шее на цепочке, которое я сжимала в ладони, словно талисман. Он подарил его мне три месяца назад, тогда, когда мы поклялись сбежать вместе. Сегодня я выполню свою часть обещания. Сегодня я сбегу.

Я надела легкое летнее платье, которое трепетало от сквозняка. Тонкая ткань, белая, с мелкими цветами, прилипала к коже от сырости. Погода ухудшилась, но время на переодевания не осталось совсем. Мое сердце билось так громко, что заглушало шум дождя. В сумке, небрежно брошенной на кровать, лежало только самое необходимое: пара смен одежды, документы, немного денег, которые я тайком копила.

Отец был внизу, в своем кабинете, окруженный телохранителями. Я слышала их голоса. Мама давно спала, убаюканная таблетками, которые помогали ей забыть, в каком мире мы живем. Брат, Рико, уехал на встречу с «партнерами». А младшая сестра, Адель, отправилась на ночовку к своей подруге. Это был мой шанс. Я знала, что если останусь, меня выдадут замуж за какого-нибудь сына союзника отца. Моя жизнь будет расписана наперед, как сценарий, где нет места любви.

Я накинула темный плащ поверх платья, схватила сумку и тихо, почти на цыпочках, спустилась по лестнице на первый этаж. Каждый скрип половицы заставлял сердце замирать. Я представляла, как телохранители отца выбегут из кабинета отца, как их тяжелые руки схватят меня, как отец посмотрит на меня своими холодными глазами.

Гараж был темным и пах бензином. Ключи от «Мерседеса» висели на крючке у входа - отец никогда не доверял их охране. Я схватила их, чувствуя, как металл врезается в ладонь. Машина завелась с низким рыком, и я, затаив дыхание, выехала из гаража. Двор был пуст, ворота открыты - удача была на моей стороне.

Дождь хлестал по лобовому стеклу, дворники едва справлялись. Видимость была ужасной, дорога растворялась во мраке, но я не могла остановиться. Майкл ждал меня в маленькой квартире на окраине города, в сорока километрах отсюда.

Я вела машину, сжимая руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Дорога была скользкой, и каждый поворот казался испытанием.

Я боялась.

Боялась, что отец уже заметил мое отсутствие.

Боялась, что его люди уже мчатся за мной.

Боялась, что не успею добраться до Майкла. Но сильнее страха была решимость.

Я представляла его лицо, его теплые голубые глаза, его руки, которые обнимут меня, когда я наконец окажусь рядом. Он был моим домом, а не этот особняк, пропитанный ложью и кровью.

Фары внезапно мелькнули в зеркале заднего вида. Мое сердце ухнуло вниз. Я не знала, кто это - люди отца или просто случайная машина, но паника захлестнула меня. Они нашли меня.

Я надавила на газ, и «Мерседес» рванул вперед, шины визжали на мокром асфальте. Дорога петляла, и я едва справлялась с управлением. Фары позади приближались. Я видела, как черный внедорожник пытается подрезать меня, вынуждая съехать на обочину. Они не стреляли, не сигналили - просто гнали, как хищники, загоняющие добычу.

- Нет, - прошептала я, стиснув зубы. - Пожалуйста, нет, дайте мне уйти.

Я резко вывернула руль, пытаясь уйти от них. Машина завиляла, задние колеса потеряли сцепление с дорогой. Дождь заливал стекло, и я почти ничего не видела. Внедорожник снова попытался подрезать меня, и я, в отчаянии, нажала на газ еще сильнее.

Это была ошибка.

Впереди дорога начала быть извилистой. Резкий поворот. Я не успела среагировать. Колеса ударились о бордюр, машину занесло, и мир вокруг закружился. Сильный удар пришелся по боку моей машины.

Я закричала, когда «Мерседес» перевернулся. Стекло треснуло, металл заскрежетал, и я почувствовала, как мое тело бросает вперед. Голова ударилась о руль, боль пронзила виски.

Сознание возвращалось ко мне урывками, как будто кто-то включал и выключал свет. Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Машина была перевернута. Голова гудела, во рту был вкус крови. Я попыталась пошевелиться, но тело не слушалось. Взгляд упал на потолок машины - теперь он был подо мной. Там, среди осколков стекла и мусора, блестела цепочка с кольцом Майкла. Может быть она разорвалась в последствии аварии, словно насмешка судьбы. Я потянулась к кольцу, но пальцы дрожали, а силы покидали меня.

Я слышала голоса снаружи, они приближались. Мое сердце сжалось от ужаса. Они нашли меня. Я хотела кричать, хотела бежать, но тело было словно чужое. Тьма снова накрыла меня, и я провалилась в забытье.

МАЙКЛ

Я сидел у окна, глядя на размытую пелену воды, которая скрывала улицы. Лилиана должна была быть здесь. Она обещала приехать. Я ждал, сжимая телефон в руке, но экран оставался темным. Ни звонка, ни сообщения. Только дождь и тишина.

Я встал, прошелся по комнате, пытаясь заглушить тревогу.

Данте предупреждал меня.

- Оставь ее, Майк, - говорил он, глядя своими холодными серыми глазами. - Она дочь Марко Стивенсон. Ты знаешь, что будет, если ты вмешаешься.

Но мне было плевать. Лилиана была моим светом, моей свободой. Я не собирался подчиняться Данте или его правилам. Я хотел забрать ее и уехать - подальше от крови, от сделок, от этого проклятого мира.

Часы показывали полночь. Дождь усилился. Я не выдержал. Схватил ключи от машины, накинул куртку и выбежал на улицу. Если Лилиана не приехала, значит, что-то случилось. Я не мог просто сидеть и ждать. Я должен был найти ее.

Машина завелась с хрипом. Дворники скрипели, едва справляясь с потоком воды. Видимость была почти нулевой. Я гнал по пустым улицам, сердце колотилось так, будто готово было вырваться из груди.

Дорога петляла. Я проехал почти половину пути, когда вдалеке заметил мигающие огни. Мое сердце замерло. Я сбросил скорость, подъезжая ближе, и увидел то, что разбило мою душу на куски.

Перевернутая машина. «Мерседес», который я знал. Ее машина. Она лежала в кювете, смятая, как жестяная банка. Стекла разбиты, металл искорежен. Вокруг стояли люди - копы, какие-то мужчины в темных плащах, их лица были скрыты тенью. Я выскочил из машины, не заглушив двигатель. Дождь хлестал по лицу, но я не чувствовал его. Я бежал к «Мерседесу», крича ее имя.

- Лилиана! - Мой голос тонул в шуме дождя.

Один из мужчин, высокий, с суровым лицом, преградил мне путь. Я узнал его - телохранитель ее отца.

- Назовись, - рявкнул он. - Кто ты, блять, такой?

- Майкл Сальваторе, - выдавил я, едва обращая на него внимания. - Где она? Где Лилиана?

Он посмотрел на меня с чем-то вроде жалости, и это напугало меня больше, чем его угрожающий тон.

- Девушку увезли в больницу, - сказал он. - Состояние крайне тяжелое. Есть шансы, что она может не дожить до утра.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Я не помню, как вернулся к машине, как поехал в больницу. Дорога слилась в одно мокрое пятно. Я повторял ее имя, как молитву, сжимая руль так, что пальцы онемели. Она должна выжить. Она должна.

Больница встретила меня белыми стенами и запахом антисептика. Я ворвался в приемный покой, промокший до нитки, и потребовал сказать, где Лилиана Стивенсон. Медсестра, усталая женщина с седыми прядями, посмотрела на меня с сочувствием.

- Она в реанимации, на третьем этаже - сказала она тихо. - Но вам туда нельзя.

Я хотел спорить, кричать, но ноги сами понесли меня к лифту. Третий этаж. Я вышел из кабины лифта и увидел толпу мужчин, около палаты. Мне не препятствовали. Дверь палаты была приоткрыта. Я вошел и замер.

На пороге стоял Марко, отец Лилианы. Его лицо было каменным, глаза - как два черных провала. Он смотрел на меня, и я почувствовал, как холод пробирает до костей.

- Ты зря пришел. Она умерла, - сказал он, и его голос был пустым, как эхо в могиле. - Уходи, Сальваторе. И не смей больше лезть в мою семью. Видишь кровь?! - он ткнул пальцем на кушетку с простынями и кровавыми следами. Кровь была даже на полу, измазанная по плитке.

Марко прошел мимо, задев меня плечом, и исчез в коридоре. Я остался стоять, не в силах пошевелиться.

Умерла.

Слово резало, как нож. Это не могло быть правдой. Я не верил. Не хотел верить. Но ноги подкосились, и я опустился на стул у пустой кровати. Я не чувствовал ничего, кроме пустоты.

Достал из кармана телефон, пальцы дрожали, пока я набирал номер Данте. Он был единственным, кто мог вытащить меня из этого ада.

- «Слушаю».

- «Данте…», - Мой голос был хриплым, чужим. - «Больница… Приезжай. Забери меня».

Я не дал ему ответить, оборвал связь и уронил телефон на колени. Я смотрел на пустую кровать, где должна была лежать Лилиана, и видел ее - в том легком платье, с кольцом на шее, которое бы в скором времени оказалось на ее пальце. Но вечности не было. Была только ночь, дождь и боль, которая разрывала меня на части.

Когда Данте приехал, я все еще сидел там, сгорбившись, как старик. Он вошел, и я поднял на него глаза. Пустые, мертвые.

- Она умерла, - сказал я, и голос не дрогнул. - Лилиана. Ее машина... перевернулась.

Он опустился рядом, но я не хотел его слов. Не хотел утешений. Я ненавидел его за то, что он не позволил мне забрать ее раньше. Ненавидел себя за то, что не успел.

- Почему ты не разрешил мне, Данте?! - вырвалось у меня. - Она могла жить!

Он молчал, и это молчание было хуже крика. Я ударил кулаком по кровати, чувствуя, как пальцы дрожат.

- Они пытались… - продолжал я, и голос сорвался. - Но… черепно-мозговая травма, переломы… Она была без сознания. Не страдала. Но ее больше нет.

Я сломался. Не было слез, только стон, который вырвался из груди. Данте обнял меня, и я не сопротивлялся. Впервые за годы я позволил себе быть слабым в присутствии старшего брата.

- Прости, Данте, - прошептал я. - Мне больно…

- Ничего, - ответил он. - Все будет хорошо.

Но я знал, что ничего не будет хорошо.

Никогда.

Обратная дорога была молчаливой. Я смотрел в окно, где дождь все еще лил, смывая остатки мира, который я знал. За закрытыми веками я слышал ее смех, видел ее ямочки на щеках, ее волосы, пахнущие шампунем. Видел, как она надевает мое кольцо и шепчет: «Навсегда».

- Они забрали ее у меня, - сказал я, когда мы остановились у дома. - Я не увижу ее больше, Данте. Никогда.

Он не ответил. И только моя душа, разбитая на куски, которые уже не собрать.