Зов бездушия. 10 глава.
Темнота поглотила всё вокруг. В этом сне Сараби оказалась в узком, мрачно освещённом помещении — словно камера, сделанная из грубо обработанных каменных блоков. Стены были покрыты трещинами, а в воздухе витал запах сырости и гнили. В центре комнаты стоял металлический стол — холодный и жесткий, с цепями, свисающими с его краёв. Всё было пропитано ощущением зловещей безысходности.
Вдруг она увидела свою подругу — Сузуну. Девушка лежала на столе, почти без сознания, глаза полузакрыты, лицо бледное, будто без души. На её руке — тонкая игла, из которой медленно капала сыворотка. Вокруг стояли вампиры — их лица были бесчувственными масками, а глаза — холодными и пронизывающими.
В комнате зажглись тусклые лампы: свет был жёлтым и мерцающим, создавая длинные тени на стенах. В углу стояла камера — старая, металлическая, с длинным шлангом и объективом, направленным прямо на Сузуну. Внутри камеры было темно и зловеще; казалось, что она наблюдает за всем со злобной холодностью.
Аксель подошёл к девушке ближе. Он взял в руки прибор — что-то вроде устройства для записи или допроса — и начал задавать вопросы. Его голос был тихим, но в нём слышалась холодная жестокость.
Сузуна отвечала на все вопросы практически без сознания, не понимав где она, и почему это происходит.
— Кто ещё знает о планах?
Девушка повторила то же самое: слова звучали механически, словно она была всего лишь марионеткой под действием сыворотки. Время от времени её лицо искривлялось от боли или страха, но она продолжала говорить.
В этот момент Сараби почувствовала внутри себя острую тревогу: она кричала во сне, пытаясь привлечь внимание к опасности своей подруги. Её голос разрывался в крике боли и отчаяния:
— Нет! Не делайте этого! Пожалуйста! Не трогайте её!
Она видела каждую деталь, будто наблюдая за этим рсдом: как игла вонзалась в руку Сузуны, как её лицо исказилось от боли и усталости. Она чувствовала ужасную беспомощность, не могла ничего сделать, чтобы остановить происходящее. Всё казалось таким далеким и нереальным — словно она наблюдала со стороны за чужой трагедией.
Тени вокруг сгущались всё больше; они становились фигурами с горящими глазами — зловещими стражами этого мрачного логова. Камера продолжала фиксировать каждое движение девушки; сыворотка действовала быстро — лицо Сузуны становилось всё более прозрачным, глаза теряли свою живость.
И вдруг всё исчезло — осталась только тьма и ощущение безысходности. Сараби проснулась в холодном поту, сердце колотилось так сильно, что казалось сейчас вырвется из груди.
Она резко открыла глаза под звуки лёгкого постукивания у двери комнаты. В комнате царила полная тишина; только её собственное дыхание было слышно так громко в ушах, а тело было окоченевшим от пережитого кошмара.
Глаза слезились, она быстро протёрла лицо и попыталась перевести дух. Но внутри всё ещё бушевали страхи: страх за Сузуну, за то, что происходит сейчас с ними всеми. Этот сон был не просто сном — он ощущался как предзнаменование или ведение из глубин подсознания.
Глубоко вздохнув, она почувствовала тяжесть на груди: сердце билось быстро-быстро, словно собиралось вырваться из тела. Каждая клетка тела кричала о тревоге и бессилии перед лицом увиденного во сне ужаса.
— Нет... нет... этого не может быть... — прошептала она сама себе сквозь слёзы. Голос дрожал так сильно, что ей было трудно говорить дальше.
Пот потек по лицу, руки дрожали так сильно, что ей пришлось сжать их в кулаки сильнее. Она чувствовала себя разбитой: весь мир казался ей теперь опасным местом без защиты или надежды.
Внутри бушевали чувства: страх за подругу, тревога за будущее, ощущение абсолютной беспомощности перед лицом этой угрозы.
И вдруг дверь тихо приоткрылась. В комнату вошел Фейдан, его лицо было спокойным и сосредоточенным. За ним медленно вошел Андрес, его взгляд был настороженным, а в движениях — решимость.
— Сараби? Всё хорошо?
Она повернула голову к ним со слезами на глазах и попыталась сказать что-то важное или хотя бы просто вдохнуть полной грудью... Но слова застряли у неё в горле.
Она чувствовала внутри себя огромную тревогу: будто часть её души осталась там во сне вместе с подругой. И сердце её билось всё быстрее от страха за то будущее, которое кажется теперь таким тёмным и непредсказуемым...
Сараби пыталась говорить, но слёзы мешали — они катились по щекам, смешиваясь с потоком слов.
— Я... я видела её... — начала она тихо, срываясь на рыдания. — Сузуну... она лежала на столе... такая бледная... глаза почти закрыты... и игла в руке... сыворотка капала медленно... я кричала ей, просила не делать этого... но она не могла ответить... её лицо было искажено болью и страхом. Я чувствовала её ужас, её безысходность... я пыталась крикнуть ей что-то, чтобы она проснулась, чтобы всё это прекратилось... а вокруг были вампиры — их лица были бесчувственными масками, глаза — холодные и пронизывающие. Они задавали вопросы, а она отвечала почти без сознания... я слышала её слабый голос... И всё вокруг казалось таким мрачным и чужим. Я чувствовала внутри себя такую безнадёжность, такую ужасную беспомощность...
Она задыхалась, слёзы продолжали течь по лицу. Голос её был хриплым и слабым, словно она сама уже не была там — будто наблюдала за всем со стороны. Вся эта сцена казалась нереальной и страшной одновременно. Я не могла ничего сделать... всё было так далеко от меня...
Когда она закончила говорить, слёзы лились у неё из глаз без остановки. Она зажмурилась и попыталась собраться с силами, чтобы сказать ещё что-то — но слова застряли у неё в горле.
В этот момент Фейдан подошёл ближе и мягко обнял её, стараясь утешить. Его лицо было напряжённым — он сдерживал свои эмоции, чтобы не расплакаться вместе с ней. Он тихо шептал ей слова поддержки:
— Всё хорошо... всё уже прошло... ты сильная...
Андрес же сидел неподвижно у стены. Услышав рассказ Сараби, он резко поднялся и сел на пол, опираясь спиной о стену. Его руки медленно легли на лицо, он был потрясён до глубины души. В его взгляде читался шок — глаза расширены от удивления и боли. Слезы начали медленно течь по его щекам, он не мог их остановить.
Всё вокруг словно затихло. Звуки исчезли, пространство сузилось до этого момента. Казалось, что вся комната погрузилась в тишину паники — ощущение безысходности охватило его полностью. Он сидел так несколько минут: неподвижный, с опущенными руками и слезами на лице.
Это было похоже на внутреннюю бурю: страх за подругу, ужас перед теми видениями во сне и ощущение полной потери контроля над ситуацией. В этот момент за окном начался сильный дождь. Его грохот и шум капель, бьющихся о крышу и стекла, разносились по комнате, создавая глухой, непрерывный фон. Звук дождя был слышен даже сквозь закрытые окна, наполняя пространство ощущением уединения и непрекращающейся стихии за стенами.
В комнате воцарилась тягостная тишина. Все сидели или стояли, погружённые в свои мысли и чувства. Атмосфера была насыщена тревогой, страхом и безысходностью. Каждое дыхание казалось тяжёлым, словно воздух стал тяжелее от переживаний. Взгляды бегали по стенам, руки нервно сжимались в кулаки или дрожали. Время будто остановилось, и все понимали — впереди их ждёт трудная борьба.
Фейдан первым нарушил молчание, его голос прозвучал решительно и твердо:
— Мы вместе освободим её. Во что бы то ни стало.
Эти слова прозвучали как клятва, и в комнате воцарилась тишина, наполненная решимостью. Но тут Андрес резко встал, его лицо было мокрым от слёз, глаза полны боли и гнева. Он перебил Фейдан сквозь слёзы и крикнул:
— Мы можем не успеть! Мы не смогли помешать им забрать её! И теперь Сузуна страдает... её пытают... Она там одна...
Он говорил быстро, почти без остановки, его голос дрожал от эмоций:
— Если бы мы не доставили Сараби в лагерь этого бы никогда не случилось! Тогда бы Сузуна никогда не оказалась в этой ситуации!
Фейдан попытался прервать его, его лицо было полным сострадания и тревоги:
— Сараби тут ни при чем! Она не в чем не виновата!
Но Андрес не слушал. Он продолжал кричать сквозь слёзы:
— Конечно, виноват я! Я не смог защитить её и теперь она там совершенно одна, страдает от боли и пыток. Я задушу Акселя своими руками!
В этот момент Фейдан подошёл к нему и крепко обнял его за плечи. Его голос стал мягким, но полным решимости:
— Мы спасём её. Обещаю тебе. Не важно, что это стоит — мы найдём способ вытащить её оттуда. Любой ценой. Всё будет хорошо. Мы вместе сделаем всё возможное.
На этом моменте повисла тишина. В комнате воцарилась гнетущая пауза, словно все затаили дыхание, ожидая продолжения. Внезапно Андрес отстранился, его лицо было искажено смесью боли, гнева и отчаяния. Он посмотрел прямо в глаза Фейдана и, будто обезумев, произнёс:
— А если этой ценой будет Сараби, согласишься ли ты на это?
Фейдан замер, его глаза расширились от неожиданности. Он не мог поверить услышанному. Он переспросил, чуть запинаясь:
— Что ты только что сказал?
Андрес взглянул прямо в его глаза, его голос был полон боли и ярости:
— Если этой ценой будет Сараби... готов ли ты её заплатить, чтобы спасти Сузуну?
Фейдан озадаченно моргнул и попытался понять смысл услышанного.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Фейдан смотрел на него с тяжелым выражением лица, его глаза были полны внутренней борьбы. Он хотел что-то сказать — оправдаться или объяснить — но слова застряли у него в горле. Он молча смотрел на Андреса, понимая всю глубину его боли и отчаяния.
Андрес резко вышел из комнаты, захлопнув дверь так громко, что эхом разнеслось по всему помещению. Он вытирая слезы и сжатыми кулаками направился прочь — оставляя за собой ощущение сильной внутренней борьбы и безысходности.
Перед уходом он обернулся и, обращаясь к Фейдану, произнёс:
— Ты знаешь её всего пару недель... а уже ведёшь себя так, будто она тебе ближе чем я и Сузуна — которая спасла нам жизнь ни раз, и теперь страдает потому что они пришли за Сараби. Разве я не прав?
Когда Андрес говорил всё это о Сараби, она всё ещё сидела неподвижно, слушая его слова. Взгляд её был полон боли и печали, словно каждое его слово ранило её сердце ещё глубже. Она не проронила ни слова, лишь тихо наблюдала за происходящим, ощущая тяжесть на душе и внутреннюю рану, которая не заживает.
Фейдан не выдержал. Он прокричал сквозь зубы:
— Замолчи сейчас же, пока я не вышел из себя!
Андрес остановился на мгновение, повернулся к нему и спокойно, но с оттенком настойчивости в голосе ответил:
— Подумай над моими словами.
Через пару секунд Фейдан медленно зашёл обратно в комнату. В его взгляде читалась усталость и тяжесть осознания того, что только что произошло. Он увидел, как Сараби сидит у окна, её взгляд был полон боли и глубокого понимания. Внутри у него всё сжалось — он чувствовал, что слова Андреса оставили след не только в его душе, но и в сердце девушки.
Фейдан мягко прервал тишину:
— Не слушай его, он не в себе. Из-за страха и переживаний он не знает, что говорит. Всё это — лишь эмоции, он скоро придёт в себя.
Сараби резко поднялась с места и подошла к окну, её глаза были полны слёз, она смотрела вдаль, едва сдерживая слёзы. Ее голос дрожал от переживаний:
— Нет... А ведь он прав. Если бы Андрес не спас меня в тот день, и не доставил в лагерь, ничего бы этого не случилось. Сузуна бы не оказалось в логове вампиров, ее бы не пытали, и она бы не страдала. Я причина всего этого. — говорила Сараби, держась за кулон от мамы — черное сердце, которое она сжимала в руке, словно пытаясь найти в нём утешение и силу.
После этих слов Сараби резко развернулась, и направилась в двери.
Фейдан поспешил к ней, протягивая руку, чтобы остановить. Он мягко взял её за руку:
— Пожалуйста, послушай меня... Ты ни в чем не виновата. Ты просто невинная девушка, которая вытерпела много боли, девушка, которая страдает из-за шакалов, у которых на уме лишь одно. И я уверен, что Сузуна тоже тебя ни в чем не винит. Никто из нас не винит тебя. Просто Андрес сейчас очень волнуется — из-за страха он сказал то, что на сердце у него давно назрело. Он одумается, вот увидишь. - В этот момент Фейдан мягко сжал руку Сараби, стараясь передать ей свою поддержку и уверенность, чтобы она почувствовала, что не одна.
На что Сараби повернулась и сказала:
— Одумается он, или нет, это не так важно, важно то, что он сказал правду.
Внезапно она резко вырвалась из руки Фейдана и, не оглядываясь, быстро направилась прочь, ее шаги были быстрыми и решительными, словно она пыталась убежать от боли и сложных чувств внутри себя.
Фейдан остался стоять у окна, наблюдая за её уходом и понимая всю сложность ситуации — каждое слово и каждое действие оставляли свой след в их сердцах. Он знал: время всё расставит по своим местам, но сейчас им нужно было найти силы продолжать идти вперёд. В комнате воцарилась тишина, лишь слабый шум ветра и звук дождя за окном напоминали о том, что жизнь продолжается. И хотя впереди было много испытаний, Фейдан чувствовал внутри себя решимость — не сдаваться и бороться за тех, кого он любит.
И так, несмотря ни на что, они знали: самое важное — не потерять надежду.