ЛЕТНИЙ ДОМИК
Летний домик
Кевина можно было бы назвать самым настоящим безумцем. Узость мышления в комбинации с эмоциональной нестабильностью превращались в опасную сыворотку: юноша не контролировал себя, но был уверен в своей правоте. Он стремился к таким вот сентиментальным крайностям, конфликты привлекали его и решение убить Монику стало апогеем этого сумасшествия.
"Они не верят мне. Не понимают, что все серьезно. Всем плевать на мою боль. Ну посмотрим. Я убью ее! Убью и все поймут, что я любил ее. Мне все равно на последствия!"– такая каша бурлила у него в голове.
Парень с самого утра крутил в руке самый большой кухонный нож, который рассматривался им как потенциальное орудие мести. Он стоял у зеркала и, пародируя языком между зубов звук проникновения лезвия в плоть, махал ножом и присматривался, как это будет выглядеть со стороны.
В зеркале предстоял худощавый скулистый парень с русыми волосами. Голубые глаза, тонкие красные губы, розоватые щеки- любой художник-портретист обрадовался бы столь простым и ярким цветам. Кевин смотрел на свой красный и уставший от слез взгляд, но ничего зазорного в этом не видел. Ему казалось, что в этом есть какой-то шарм, хотелось, чтобы все заметили его слезы. Его мучения.
"Нет, пойду! Докажу всем! Я не какой-нибудь там трус! Я убью ее! Если она не скажет, что любит меня... Убью!"– подавлял все сомнения Кевин.
Моника была одной из самых заметных старшеклассниц, и Кевин не остался к ней равнодушным, как и многие остальные. Но в отличие от остальных парень был меньше социализирован, чему поспособствовало детство в безлюдной деревне. Из-за отсутствия опыта в общении он порой смущал и раздражал окружающих, но как раз из-за того, что он не чувствовал собственной речи, он не боялся подходить к девушкам.
Моника хоть и была красивой, но собственная привлекательность не подавила в ней нравственности, поэтому она попыталась найти подход к Кевину и не грубить ему, но при этом держаться в стороне. Порой ухажер ставил ее в довольно неловкие ситуации: подходил и при подругах звал в сторону, провожал до автобуса, дарил полевые цветы. Девушке было жалко Кевина, но, когда по школе побежали неприятные шутки, она решила максимально отстраниться от него. Моника не хотела делать это по теневому и решила прямо сказать Кевину о том, что им пора прекратить общение. Но, как на зло, именно в этот день горе-кавалеру приспичило взять одно из маминых колец и признаться девушке в любви. Он сделал это в коридоре, на глазах у всех. С легкой улыбкой мимо прошел преподаватель. Подруги большими глазами смотрели на это зрелище. Где-то прорезался смех. "Соглашайся!"– кричали из толпы. "Моника, ты че, правда?"– улыбнулась одноклассница. Девушка не выдержала. Она ударила парня по руке, в которой он держал подарок. Кольцо упало на пол. "Ты что, идиот!? Убирайся! Уходи!"– разъярилась она. Кевин жалобно попытался что-то возразить, но Моника снова накричала на него. "Ненавижу!" – закричал он и, оставив кольцо, в слезах бросился из школы.
Прошло два дня, Кевин не появлялся на занятиях. Он лежал в кровати и плакал. Родители упрекали его в "подростковой чуши", но своими словами лишь подлили масла в огонь.
– Ненавижу! – прошипел он снова и крепко сжал нож в руке.
Накинув куртку, парень отправился вершить свое правосудие.
***
Проснувшись, Хизер не обнаружила в постели подруги. Сначала она решила, что Моника где-то внизу: готовит завтрак или принимает душ, но понежившись в постели еще некоторое время, Хизер все же встала и спустилась на первый этаж. Моники нигде не оказалось. "Прогуляться решила? – предположила девушка, но это показалось ей странным: до сих пор она не замечала у подруги порывов подышать свежим воздухом.
Куртки на вешалке не нашлось. "Точно ушла" – выяснила Хизер.
– Ну и ладно, – смирилась она и пошла на кухню. Захотелось позавтракать, пускай и самой.
Пока кофе-машина по капельке выжимала из себя вожделенный напиток, аромат которого объял всю кухню, Хизер развела смесь для блинчиков и поставила сковородку разогреваться.
Вдоль реки, на большом расстоянии друг от друга были расположены несколько летних домиков, одним из которых владела семья Хизер. Как только наставали теплые деньки, девушка вырывалась из родительского дома сюда: насладиться свободой и пожить самостоятельно. Но через какое-то время бунтарке все-же становилось скучно одной и тут ей на помощь приходила лучшая подруга- Моника. Вторую родители отпускали с трудом и ненадолго, переживая за приключения с "мальчиками", но после долгих уговоров и обещаний находиться на постоянной связи, "хитрица" наконец отвоевала пару недель в гостях у Хизер.
Но к своему несчастью, Моника как-то рассказала об этом Кевину и теперь он знал о ее местонахождении, а деревня, в которой он жил, находилась в паре-тройке миль от реки.
Двухэтажный домик с четырьмя комнатами и чердаком, вполне пригодным для пятой, вполне можно было обозначить как большой. Даже слишком большой для здания, предназначенного для временного отдыха. Хизер не умела, да и не хотела работать газонокосилкой, валявшейся в "чулане", поэтому двор зарос высокой травой. Но подруг это ничуть не смущало.
Масло наконец зашипело, и белая смесь лужицей расползлась по сковородке, с приятным запахом покрываясь пузыристой корочкой. Блинов вышло больше, чем ожидалось и, оставив на столе колоду своего кулинарного произведения, Хизер отправилась на чердак.
Откинув вверх большое окно, девушка свесила ноги и принялась завтракать. Вид был шикарным: зелень, речка, белые рыбацкие домики на другом берегу. Хизер так и встретила бы утро, как вдруг внизу послышались четкие шаги. Она решила дождаться, пока Моника сама поднимется и тогда расспросить, куда ее потянуло с утра пораньше, но, когда блины были съедены, а на дне чашки наконец показался сахар, девушка решила спуститься сама.
Шаги внизу никак не стихали.
– Ника? Ника, где ты была? – Окрикнула ее Хизер. Шаги прекратились, но ответа не последовало. – Ника? – Продублировала она вопрос, но результат был тот же.
Спускаясь по лестнице, Хизер насторожилась. Дверь оказалась открыта, от входа в кухню уходили следы грязи. Куртки на вешалке по-прежнему не появилось.
– Ника, это ты? – Тихим шагом хозяйка домика спустилась до первого этажа. Кто-то затаился там, на кухне, и почему-то Хизер была уверена, что это не ее подруга.
Вход в кухню находился впереди, по левой от лестницы стене. Хизер же повернула налево и назад, за лестницу, там была та самая комната, которую семья называла "чуланом". Здесь хранился весь хлам отца девушки: инструменты, удочки, рабочая одежда и то, зачем сюда пришла Хизер: папино ружье. Двуствольная "переломка" "CZ Mallard" двадцатого калибра долгое время пылилась здесь среди прочих забытых вещей. Несколько патронов лежали рядом с коробочкой на полке. Пускай ситуация пока и не вынуждала к оружию, но Хизер привыкла надеясь на лучшее, готовиться к худшему.
– Моника! – В последний раз крикнула девушка. Молчание напрягало. Хизер была научена некоторой базе, поэтому сломать ствол и вручную запустить в каждое дуло по капсуле с дробью не составило проблем.
С громким щелчком завершив перезарядку, девушка притихла. Прислушиваясь, Хизер хотела понять, кто же это может быть.
***
Мэттью Кук прославился среди знакомых, как заядлый охотник. Мужчине было не многим за шестьдесят и на протяжение всех своих лет он занимался этим делом.
В детстве папа таскал его в леса только из нужды, дичь была необходима для пропитания. Но с поступлением парня в среднюю школу финансовое состояние семьи улучшилось, а условия для охотников усугубились на законодательном уровне: сезоны сокращались, уменьшалось количество позволяемой добычи. По инерции отец с сыном продолжали заниматься любимым делом до последнего, пускай теперь в этом и не было нужды. Мальчишкой Мэттьюсон мог разобрать и собрать винтовку по винтикам, умел грамотно ухаживать за ней и в свои пятнадцать лет в прямом смысле мог без колебаний попасть белке в глаз.
Однако последние года стали наиболее тяжелыми. В местных лесах правительство решило проложить дорогу и линию электропроводов между двумя соседними штатами: Орегоном и Невадой. Как результат: изменилось поведение животных в этих краях. Их стало меньше. "Мигрируют." – С грустью произнес отец незнакомое тогда сыну слово.
Перед самым совершеннолетием отец Мэттью, Эдвард Кук, скончался. Глава семьи работал в шахте, где и случилась трагедия. Эдвард значился бригадиром-инструктором одной из команд землекопов, он знал каждую "нору" под землей, но смерть не ведает рангов и званий. "Новички и опытные шахтеры стоят на одной ступени" – рассказывал как-то старик. Но Мэттью не знал, что подтверждение его слов окажется столь жестоким.
Эдвард упал в угольную яму, и никто не мог понять, как это случилось. Работники рассказывали, что в этот день вагонетками они не пользовались, поэтому оборудование не могло столкнуть его туда. Также все отрицали, что слышали крики или что-то подобное. Эдварда не могли найти два дня, шахта все это время работала, и лишь потом, вместе с полицией и вторым инструктором тело Эдварда было обнаружено там, на дне спуска.
Экспертиза заключила, что отец Мэттью умер не от самого падения, а от того, что надышался угольной пылью. "Он пролежал там с переломанными ногами два дня. Другого ожидать и не следовало. Странно, что никто не слышал криков о помощи" – говорила полиции патологоанатом. Было решено тщательней разобраться с этим делом и ничего о причине смерти Эдварда не говорить матери Мэттью.
Следующие несколько недель парнишка провел в гараже, разбирая и собирая винтовку. Матери от этого становилось еще хуже, но Кук не мог смириться со смертью Отца. Будто его покинул наставник всей жизни и теперь Мэттью остался без земли под ногами.
Время шло, и рана потихоньку заживала. Мэттью закончил школу, поступил в техническую школу на автомеханика, где за два года получил диплом младшего специалиста и тут-то под конец учебы он встретился с пропастью. Парень понял, что совсем не хочет идти в автомастерскую. Тогда Мэттью вновь взялся за ружье. Он вдруг осознал, что ничего другого не умеет и не хочет.
Наступили лучшие годы Мэттью после смерти отца. Парень решил получить разрешение на охоту и для этого ему пришлось уплатить некоторые сборы и пройти курсы по безопасности. Там Мэттью познакомился с Шоном и, получив лицензию, охотники начали совместные вылазки на природу.
Шон оказался таким-же умельцем, как и Мэтт. Новый товарищ тоже с детства был приучен к охоте и, наверное, именно поэтому они так хорошо "спелись"
Друзья были напарниками по охоте двадцать шесть лет. Во время работы Мэттью и Шон понимали друг друга без слов и имели целый арсенал совместных действий на тот или иной случай. Товарищи стоили друг друга, рука каждого словно приросла к винтовке, и сами они будто стали единым механизмом: самым опасным капканом для любого лесного животного. Именно поэтому смерть Шона произвела на Мэттью впечатление, что он потерял частичку себя. С тех пор мужчина стал охотиться один.
Различные эксперименты в охотничьем деле действовали на Мэттью, как обезболивающее. Сначала он менял ландшафты, дичь и тактики, позже принялся перебирать различные винтовки и их сборки. В конце концов Мэттью стал пробовать различные виды оружия: ружья, дробовики, охотничьи револьверы. В последнее время опытный следопыт стал ходить за дичью с самым экзотическим из всех перепробованных им вариантов- с арбалетом. Освоение нового механизма затянулось, так-как техника крайне отличалась от огнестрельного оружия. Но это хорошо повлияло на Мэттью: что-то новенькое в охотничьем ремесле затянуло его с головой.
Первое время Кук брал с собой на охоту уже освоенный им револьвер, чтобы в случае неудачного выстрела из арбалета закончить страдания животного более надежной пулей. Но, зная положение всех летальных точек того или иного лесного обитателя, Мэттью отточил точность попадания болта в цель и перестал носить дополнительное оружие. Однако тем самым мужчина повторил ошибку своего отца: он предпочел опыт осторожности.
Охотник держал мушку чуть ниже основания шеи Оленя, целясь в определенное место у него на груди. Сердце животного в спокойном ритме гнало кровь по сосудам, ничего не предвещало опасности. Целью Мэттью являлось пробитие этого сердца острым наконечником болта. Животное подходило все ближе к охотнику и вот настала пора спускать курок, но олень провалился копытцем в скрытую в листьях ямку между корнями деревьев. Кук принял это за испуг, и, чтобы не дать оленю уйти с такой открытой позиции, он выстрелил. Со свистом разрезав воздух, болт с легкостью вонзился в плоть, но до сердца не достал. Снаряд остался в мышцах между шеей и передней лапой. Раненный зверь пустился вон.
– Чтоб тебя! – выругался Мэттью и помчался за добычей. Задетый, но не убитый зверь облагался чудовищным штрафом, а учитывая, что болт остался в его теле, найти охотника будет не трудно.
– Черт, черт, черт! – Не успевал за оленем стрелок. На бегу Мэттью оценил потерю крови: алые капли в рыжей листве были редкими и небольшими. Из этого опытный охотник сделал вывод, что даже пять таких ран не убили бы этого оленя.
Однако Мэттью успел точно запомнить место, из которого сейчас торчал болт. "Через какое-то время он не сможет уходить так быстро. Надо гнать его. Двигательная мышца точно задета. Возможно, и кость".
Так началось соревнование на выносливость между зверем и человеком, но опыт и чувство охотника никак не уступали животному инстинкту и природной силе воли. Мэтт уставал, но уставал наравне с оленем. Однако самое страшное случилось потом.
Кук заметил, что лес теряет густоту деревьев и появляются кусты. Это указывало на то, что скоро они выберутся из него. Олень был далеко впереди, но то, что он показывался даже мельком давало охотнику все сведения о его направлении. Однако в поле не будет никаких преград и животное сможет ускориться. Это пугало Мэттьюсона.
– Что? – Вырвалось у охотника.
Наконец вырвавшись из леса, он услышал впереди шум реки. Обзор прикрывался деревьями. Следуя за примятой оленем травой и редеющими каплями крови, Мэттью нашел его. Зверь уже вовсю переплывал речку. На другой стороне находился летний домик. Охотник удивился такому вот странному поведению животного: нормальный олень помчался бы вдоль реки или стал бы рисовать круги по лесу.
"Бешенный какой-то" – подметил Мэттью и прицелился. Белая точка мушки утыкалась в затылок между рогами. Что-то белое слева привлекло внимание стрелка. Это был комплекс рыбацких домиков. Приглядевшись, Кук заметил у мостика лодку. Он перевел взгляд на оленя, потом снова на лодку, и, решив, что все равно его придется как-то доставать из воды, помчался вправо.
К счастью, весла валялись прямо в лодке, и она никак не была закреплена. Когда Мэттью оттолкнулся от берега, зверь преодолел уже пол реки. Охотник греб веслами по воде как можно быстрее, но все равно отставал. Олень подплывал к берегу и Кук, бросив весла, прицелился по нему. Дыхание оказалось сбитым, от чего мушка убегала от цели. К тому-же над водной гладью любой снаряд вел себя не так, как над землей: создавалась визуальная ловушка и перед выстрелом появлялась необходимость перестроиться. Вот только время не позволяло такой роскоши. Олень покинул воду и вышел на берег. Мэттью попробовал выстрелить на-шару. Болт исчез в камыше сзади оленя.
– Твою мать! – Отчаялся Кук. Но отчаялся рано. Послышался далекий гул машины, и олень сбился с толку. Он не знал, куда ему бежать и направился к дому. Сказать, что, охотник был удивлен- не сказать ничего. Он был поражен таким поведением животного. "Зайдет за дом и скроется?" – предполагал он. Но правда оказалась более далекой от реальности.
Оказавшись на берегу и изучив следы, Мэттью не мог поверить своим глазам. Грязь, оставленная копытами, уходила в приоткрытую дверь.
"Быть того не может!" – удивлялся стрелок.
Аккуратно открыв дверь, он направился внутрь. Следы грязи уходили на кухню и наверх по лестнице. Мэттью направился сначала на кухню.
В доме витал вкусный запах чего-то жаренного. Мэтт прислушался, но дичь не давала о себе знать. Тогда охотник стал потихоньку выглядывать. Пока он выползал из-за стены, наверху что-то упало. От сомнений в местонахождении оленя не осталось и следа.
Мэттью побежал наверх по ступенькам, но даже не подозревал, что сейчас помимо него в доме находятся еще два человека.
***
Когда Джулию навестило понимание того, что она опаздывает и с этим надо смириться, ей стало легче. "От одного легавого слаще не станет" – выдохнула афроамериканка и сменила темп на более умеренный.
Вызовы в пригород Джулия любила меньше всего. Если сам город она знала, как свои пять пальцев, то лабиринт сельской местности становился для женщины самым настоящим испытанием: номера домов вечно шли не по порядку, улицы не обозначались, а народ в деревнях постоянно на "своей волне".
Сейчас ситуация приняла куда более скверный оборот: подкрепление требовалось в один из летних домиков. Домиков, которые в силу своей отдаленности от всех субъектов и вовсе не имели номера и просто располагались вдоль реки один за другим.
По рации сообщили, что совершено ограбление одного из этих домов. "Пятый от поворота" – сообщил один из патрульных. На том самом злосчастном повороте Джулия оставила служебный мотоцикл.
На месте сейчас находились два полицейских и отдыхающая пара. Пострадавшие уверяли, что еще вчера вечером все было в порядке, поэтому грабитель не мог уйти далеко. В таком случае как минимум один коп должен остаться на месте и с жертвами происшествия изучить все следы, а два других смогли бы прочесать ближайшую местность.
К тому же, увидев взломанную дверь и раскиданные по полу вещи, молодая пара побоялась входить в дом и сразу вызвала патрульных. "Они даже могут быть еще внутри, а у нас "Кольт" пустой" – раскаивался по рации офицер, чем неимоверно взбесил Джулию. В это утро женщина ну никак не была настроена на что-то подобное, но беда приходит внезапно и приходит не одна. А "тупые", как она их называла, полицейские вечно подсаливали и без того не сладкую жизнь.
Афроамериканка выкинула в урну пластиковый стаканчик с так и не допитым горячим чаем и пошла на парковку.
С недовольным лицом застегнув шлем, она завела мотоцикл и поехала на помощь.
"И почему рядом нет кого-нибудь еще" – жаловалась Джулия сама себе на то, что оказалась ближе остальных к месту вызова. В пригороде женщина появлялась чуть ли не каждое утро субботы, т.к. в это время сюда приезжал рынок, где можно было купить продукты домашнего качества, а к еде она относилась с должной осторожностью. Но в это утро, как выяснилось, купить очередной запас ей не суждено.
Следующая неприятность поджидала женщину на том самом повороте. Мотоцикл повел себя, подобно "тупым полицейским" и заглох. Джулия проверила самые очевидные слабые места своего "железного коня". Как выяснилось, в двигателе сместился маслоприемник, от чего "масляная ванночка" опустела и произошел износ дисков.
– Сукин сын! – вырвалось у Джулии. Но проигнорировать вызов она не могла даже в таком случае- пришлось оставить служебный транспорт в траве и отправиться на своих двоих.
Женщине передала по рации о поломке. "Вот черт. От поворота тебе придется бежать пару-тройку милей до пятого дома" – сообщал офицер.
– Понятно... – отрезала Джулия, желая только одного- не слышать голос этого недоумка.
Первые два дома женщина миновала бегом, но у третьего пришлось остановиться. Закончилось дыхание. "Со следующей недели точно займусь зарядкой" – в который раз обещала она себе. Сдавшись и смирившись, Джулия шла по дороге пешком. Но на пути к четвертому дому наконец началась белая полоса ее путешествия. Женщину подобрал попутчик.
Как оказалось, это был старый рыбак, отправляющийся к речке на отдых.
– Так, стало быть, это ваш мотоцикл валяется там на обочине? – Поинтересовался он.
– Да. Сломался, пришлось оставить...
– А не боитесь, что угонят? – посмеялся водитель.
– Прежде чем угнать- надо поменять диски и масло. А уж если такой добрый человек найдется- починит и угонит мой мотоцикл, то я даже скажу ему спасибо. Во-первых, за премиальное дело, а во-вторых, за помощь в починке. Спрятать служебный транспорт не так уж и просто. – опровергла она опаски рыбака.
Далее некоторое время они ехали молча, но вскоре дед снова нарушил тишину:
– Так а, стало быть, куда спешите то? Уж если не секрет?
– На дело. Один из летних домиков сегодня ночью ограбили – Поделилась Джулия.
– Да не уже ли? Ох! – большими глазами посмотрел на нее рыбак, – Какое нынче время!
Джулия сразу представила, как этот дед будет сидеть со своими друзьями и рассказывать, что помог в раскрытии одного из самых опасных преступлений нынешнего столетия, описывая свои ниндзя-уклонения от града пуль и победу над сотней плохих парней. "Рыбаки- они такие" – стереотипно размышляла она.
– Так вам у пятого? – уточнил водитель и потихоньку притормозил напротив домика. Двор оказался пустым, дверь приоткрыта. – Но тут никого нет...– заметил он.
– Вижу...– смущенно согласилось девушка.
– Может вам дальше?
– Да нет, говорили, что пятый. Ладно, спасибо вам! – улизнула от разговора Джулия и вышла из машины.
– Но...– хотел что-то сказать рыбак, когда прямо перед его лицом захлопнулась дверь.
– Как угодно! – обиделся он и поехал дальше. Джулия дошла до порога, достала рацию и принялась выяснять:
– Я у пятого дома. Вы нахрен где?
– Тоже у пятого. Джулия, может вы обсчитались? Погодите...– На некоторое время голос из рации затих, но ответ произвел на женщину вулканическое впечатление... – Простите, мы ошиблись. Седьмой дом. Задумались, наверное...
От бешенства у Джулии потемнело в глазах. Она замахнулась рацией, но швырнула ее о землю лишь в душе.
– Я извиняюсь! – оправдывался полицейский, но его голос лишь бесил афроамериканку и она отключила звук.
Джулия сплюнула и бросив взгляд на приоткрытую дверь пошла прочь. Но не успела сделать и пары шагов, как позади раздался выстрел. Женщина аж подскочила.
– Что за?! – удивилась она и со скоростью реакции достала из кобуры свой "Sig sauer p226" 9х19 мм. В полном магазине сейчас находилось 12 патрон.
Джулия сняла пистолет с предохранителя, поставила режим одиночной стрельбы, и, внимательно уставившись на приоткрытую дверь входа, направилась к дому.
"Может преступники, ограбив один дом, перебрались в следующий и напоролись на хозяев?" – Думала она. Женщина решила, что действовать надо быстро и два безмозглых офицера будут только помехой.
Джулия проникла внутрь. "Стреляли из ружья, дробью. Удобно. В здании не прицеливаясь, прямо от бедра можно легко попасть" – подмечала она. Афроамериканка решила не выдавать себя раньше времени и действовать молча.
Пахло порохом. На лестнице Джулия сразу заметила лужицу крови и щепки. Соответственно выстрелу в стене она увидела свежую пробоину от дроби. "Значит просто задело" – заключила женщина. Дверь справа от лестницы была открыта на распашку. "Стреляли оттуда..."
Джулия тихим шагом направилась к предполагаемому месту нахождения преступника. Неожиданно справа, из кухни, показалось движение. Кто-то вылетел на женщину, и она с испугу выстрелила два раза.
Олень мертвой тушей упал на пол. Пара пуль вошли в шею. Зверь какое-то время беспомощно карабкался мимо Джулии к выходу, но вдруг жизнь в его глазах потухла, и он замер.
Зажав рот ладонями, Джулия не могла поверить в увиденное. "Но откуда..." – недоумевала она. Из "груди" животного торчала стрела.
Второй выстрел ружья прогремел прямо около плеча Джулии, стекло на двери сзади разлетелось осколками по полу. Женщина-полицейский только и успела заметить, как дуло двустволки занырнуло в ту самую комнату.
Сама Джулия в один прыжок скрылась на кухне. Убедившись, что здесь никого нет, она остановилась чтобы перевести дух.
Четыре человека, находящиеся в этом доме, пытались выжить, ведя охоту друг за другом. Каждый из них попал сюда волей случая, и никто не видел картину целиком. Играя вслепую, один человек держал на мушке других троих. Все четверо оказались в ловушке незнания.
Так началась "битва кротов", выжить в которой суждено лишь одному.
***
Худенькая старшеклассница с рыжими волосами, заплетенными в два хвостика, в майке, тапочках и шортах очень антонимично гармонировала с оружием в руках.
Девушка некоторое время прислушивалась к звукам на кухне, как вдруг на пороге послышались новые шаги. Она замерла. Человек тихим шагом двигался по коридору в ее сторону. Наверху что-то упало, и незнакомец пошел туда.
Хизер приоткрыла дверь и держала лестницу на мушке. Когда Мэттью оказался напротив ствола, она выстрелила. Дробью мужчине разорвало рукав куртки и ранило руку, но основной урон пришелся по стене. Охотник чуть было не выронил арбалет от боли и от неожиданности.
– Бл*ть! – выругался он и побежал наверх. Мэттью и предположить не мог, кто это. Совсем позабыв про оленя, он направил арбалет на лестницу и стал ждать стрелка.
Кевин же, прятавшийся с ножом все это время в шкафу, перепугался выстрела и дрожал. Он пришел в дом за несколько минут до охотника, но спустя какое-то время после оленя и решил расправиться с Моникой неожиданно.
"Кто это тут?" – ужасался он, "Преступники, о которых с утра говорили родители? Здесь? Вот черт... Если они найдут меня, то убьют... Они уже убили Монику?"
Когда Мэттью появился на втором этаже, от вида арбалета и ранения у Кевина началась настоящая паника. Он старался сидеть тихо, но в шкафу его неровное и всхлипывающее дыхание казалось единственным звуком во всей вселенной.
Охотник сел напротив лестницы и некоторое время выцеливал противника, Кевин все это время наблюдал за ним через щелочку. Наконец Кук устал терпеть боль, и отполз за стенку. Он снял колчан, скинул охотничью куртку, и задрал рукав водолазки. Ранение было "касательным", но кровь текла ручьем. Рюкзак с некоторыми припасами, в том числе с медикаментами Кук оставил в машине.
Мужчина огляделся по сторонам, подполз к незаправленной кровати и стащил с нее покрывало. Разорвав ткань постельного белья, Мэттью принялся накладывать на руку компресс.
На розово-желтой ткани проступило алое пятно крови. Мэттью крепко прижал рану. Глубоко и жадно поглощая воздух, он восполняЛ силы. Арбалет лежал на полу, его носик все так-же был направлен в сторону ступенек.
Кевин же все это время следил за охотником. Когда тот стал обрабатывать ранение, парень почувствовал его уязвимость.
"Он не знает, что я здесь... Моника.. Я могу спасти ее от бандитов, и тогда она точно меня полюбит. Все похвалят меня. Я буду героем. Героем, который спас Монику... Да! И мне не придется ее убивать! Тогда она точно меня полюбит!" – вдохновился Кевин. Парень как можно тише приоткрыл дверцу шкафа и на цыпочках стал приближаться к "преступнику".
Отдых Мэттью прервался ударом ножа в спину. Он обернулся и увидел исхудалое лицо мальчишки с огромным окровавленным ножом в руках. В спине стало будто горячо. Глаза безумца были большими, голубыми, умалишенными.
– Да! – прошипел Кевин и нанес второй удар в спину. Затем третий. Мститель смеялся, по подбородку потекла слюна. – Да!!! – Продолжал он измываться над упавшим Мэттью. Очередь ударов приостановили выстрелы внизу. Звук отличался от прежнего.
Кевин подскочил, и его гримаса снова искривилась в испуге.
– Да сколько вас здесь? – пнул он охотника. Тот лежал, истекая кровью. – Я должен защитить Монику! Я люблю ее, понимаешь?
Раздался третий выстрел. Он прогремел прямо под ногами Кевина, выдавая местоположение Хизер. Послышался звук разбитого стекла и упавшей на пол гильзы.
Безумец бросил взгляд на арбалет и полный колчан, но сразу выкинул эту мысль из головы. Устройство оружия показалось ему слишком сложным в использовании. То ли дело нож.
– Что делать... Что делать...– Не мог решиться Кевин.
Тем временем Хизер перешла к более решительным действиям. Она выглянула в коридор. На лестнице никого не было, а вот у выхода ее ждал сюрприз. Девушка никак не могла прикинуть, откуда здесь взялся олень.
Хизер испугалась того, что ее дом в одночасье превратился в кровавую баню. "От куда они взялись" – не могла приложить ума.
Тихим шагом она направилась в сторону кухни. Хизер внимательнее осмотрела оленя, осколки на полу. Девушка вот-вот зашла бы на кухню, как у нее за спиной заскрипела половица.
На ступеньках стоял Кевин. Пара переглянулась.
– Я помню тебя! – прищурился любовник, – Ты та подруга Моники! Так это ты стреляешь? – Кевин перевел взгляд на ее ружье, тем временем, как Хизер уставилась на нож, с которого на ступеньки капала кровь. – О нет-нет, ты не поняла! – заметил этот взгляд парень, – Я просто...
Хизер направила на него ружье.
– Нет! Я просто... Стоп... А где Моника? Ты с ними? Ты хочешь убить Монику? – В голове у Кевина творилась полная каша. Он стал спускаться к Хизер. – Но я не дам тебе убить Монику – убийца крепче сжал в руке нож.
– Стой! – Приказала девушка. Но Кевин продолжал приближаться.
– Моника моя! – шепотом процедил он. Хизер вскинула "переломку".
– Еще только шаг... – Кевин вдруг упал на одно колено и Хизер выстрелила, дробь пролетела прямо над его головой и врезавшись в стенку, снова забрызгала пол щепками. Из ноги у него торчал болт. Он провизжал и, спотыкаясь, юркнул в комнату справа.
Ошарашенная Хизер проводила дулом Кевина и быстро уставилась на верхушку ступенек.
Звон в ушах Джулии после прошлого выстрела потихоньку уходил. Она сделала решительный вдох. Звук очередного выстрела вынудил ее вынырнуть из укрытия.
Афроамериканка увидела следующую картину: молодая девушка держит в руке ружье, из дула которого вьется еле заметная полоска дыма. Оружие направлено наверх, где истекая кровью валяется мужчина. Из его руки на ступеньки выпал арбалет. Первая искра мысли в голове Джулии- Хизер одна из преступниц, а мужчина- один из отдыхающих, с которыми грабители по случайности столкнулись, и он не смог дать отпор.
Джулия взвела курок и направила пистолет в руку девушки.
Мэттью же, теряя рассудок, терял и реальность. Он посмотрел на оленя, на возникшую от куда-то женщину полицейского. Хизер начала подниматься к нему, в ее глазах застыл ужас, послышалось глухое "Что с вами?!".
Из последних сил Мэттью потянулся за арбалетом. Хизер остановилась, а Джулия уже прицелилась в кисть ее руки.
– Не надо! Я хочу помочь! – Взмолилась девушка. Она хотела объясниться, когда раздалось два выстрела. Болт прилетел прямо в живот Джулии, спускающей в это время курок своего "Sig sauer"-а.
Хизер закричала от боли и испуга. Она посмотрела себе за спину, где сейчас на пол упала афроамериканка с ранением. В руке будто что-то заискрилось. Вместо мизинца кровоточила рана. В глазах потемнело от боли.
Хизер подняла ружье, и теряя кровь побежала наверх по ступенькам. "Он спас меня!" думала рыжая.
Девушка положила ружье на живот Мэттью и потащила его вдаль комнаты. Вход в четвертое помещение был максимально незаметен, т.к. деревянная дверь соединялась с деревянной стеной, а ручки не было вообще. Дверь открывалась в обе стороны, стоило только чуть надавить. Эта комната была полностью пустой.
– Пожалуйста, подождите! – В слезах заверещала Хизер и оставила охотника в темноте одного. Она схватила уже разорванное покрывало и взяла из шкафа контейнер с некоторыми медикаментами. Девушка перевернула мужчину на спину.
– Подождите! Подождите минуточку! – Хизер наспех замотала свою руку обрывком ткани.
Она задрала водолазку и увидела ужасное. Кевин просто расковырял ножом спину мужчины. Хизер закрыла рот рукой от увиденного. Это были раны, не совместимые с жизнью.
Тем не менее рыжеволосая выпотрошила все содержимое контейнера на пол, и, схватив баночку перекиси, принялась латать раны как может.
Хизер не знала, что через минуту Мэттью уже покинул этот мир.
***
Кевин с трудом вытащил болт из своей ноги. Когда железный наконечник снаряда наконец выскользнул из мяса, Кевин закричал.
– Я убью за Монику. Где она! Она станет моей женой! – Смеялся он.
Кевин вышел в коридор, но Хизер там не оказалось. На полу около оленя лежала афроамериканка в форме полиции. Из ее живота торчал такой-же болт, а грудь поднималась то вверх, то вниз, судорожно поглощая воздух.
Кевин подошел ближе. Джулия смотрела в потолок какими-то отчужденными, круглыми глазами, будто каждый глоток воздуха спасал ее от смерти. Пистолет в руке заинтересовал парня больше, чем ее жизнь.
– Я понимаю тебя... Правда понимаю...– Наклонился он, – Видишь? – Кевин задрал штанину и продемонстрировал кровоточащую рану. Джулия будто не слышала его. – Он ведь тебе больше не нужен... Я одолжу его? – безумец положил свой нож на пол и выхватил у женщины пистолет. Она посмотрела на него, но продолжала дышать, боясь потерять рассудок и вместе с ним жизнь.
– Я позабочусь... Правда позабочусь о нем! – Пообещал Кевин, отходя от Джулии. – Он же работает? – Парень осмотрел оружие, и вдруг его большой взгляд упал на владелицу пистолета. – Знаешь, а я ведь могу закончить твои страдания, хочешь? Подай мне знак!
Джулия смотрела на Кевина глазами, полными ужаса.
– Больно не будет, правда! Ну, если только чуть-чуть! – Пообещал он и прицелился в грудь. Сквозь глубокое дыхание женщина попыталась что-то прокричать, но прозвучал выстрел. – Я же говорил! – Улыбнулся Кевин и покинул Джулию.
Поднявшись на второй этаж, парень принялся мушкой искать Хизер.
– Я вижу тебя! – Дрожащим голосом запугивал он. Кевин следовал за полосой крови и добрался до потайного входа в четвертую комнату. – Попалась! – обрадовался он и вышиб еле заметную дверь с ноги...
Внутри было темно. На полу лежал мертвый охотник. Комната была пустой и спрятаться попросту было негде. – Черт! – разозлился Кевин. Безумец вернулся в светлое помещение и ему на глаза сразу бросилось большое распахнутое окно.
– Не уйдешь! – Прокричал парень и, недолго думая, сиганул прямо со второго этажа.
Хизер вынырнула из-под кровати и бегом направилась к окну. Рыжеволосая вскинула ружье и направило два ствола прямо в Кевина, который долго поднимался с земли с раненной ногой.
– Ну, вот и все! – выдохнула она. Щелкнул курок, и выстрел пришелся в спину, ровно между лопатками. Изо рта Хизер побежала струйка крови. Болт задел позвоночник и вошел в легкое.
Джулия бросила арбалет на пол и подбежала к девушке, будто осознание содеянного пришло только сейчас. Женщина схватила падающую Хизер. Та жалобными глазами смотрела на не.
– Я никого... – От попытки что-то сказать голосовые связки словно полыхнули огнем. Девушка раскашлялась. По щеке побежала слеза.
– Нет! О Боже... Помолчи, слышишь? Скоро прибудет помощь... Подожди, слышишь? – испугалась Джулия. Хизер указала рукой на окно:
– Он вернется...– С хрипом выдавила она.
– Нет, помолчи... Я поймаю этого ублюдка, слышишь? Только подожди. И не ложись! Ни в коем случае не ложись на пол! Слышишь?!
Хизер вяло кивнула. Джулия облокотила девушку о кровать. Бросив на нее взгляд со стороны, афроамериканка решила действовать незамедлительно.
Из живота Джулии торчал обломанный кончик болта, чуть ниже ключицы кровоточило пулевое ранение.
Джулия скинула арбалет из окна. Будучи подготовленной, женщина-коп преодолела высоту второго этажа без каких-либо колебаний. Оглядевшись, она заметила уходящего к реке Кевина.
– Ну же, Хизееер, – звал он, – Не прячься. Я просто хочу поговорить. О Монике...
– В плече нет органов, сукин сын! – крикнула Джулия и выстрелила в парня. Но стрела пролетела мимо.
– Твою мать! – Визгливо проорал Кевин и побежал в сторону дома, по дуге огибая противника. Парень ковылял, отстреливаясь наугад вполоборота. Джулия пригнулась и уже успела заменить болт, но снова промахнулась. Тогда она выкинула арбалет в траву и бегом, игнорируя боль, пустилась в сторону безумца.
В испуге тот тоже швырнул пистолет в сторону, поставив все на скорость, но Джулия оказалась быстрее.
Женщина вышибла с ног Кевина и навалившись на него, стала наносить удар за ударом прямо в лицо. От побоев и без того нездоровая на вид гримаса парня превратилось в чудовищное.
Кевин схватил торчащий из живота Джулии обломок и стал крутить его, вдавливая болт все глубже. От невероятной боли она закричала и у парня появился шанс выбраться из-под нее, но женщина все же нанесла последний удар прямо в нос и оба они свалились в траву без сил на дальнейшую схватку.
***
Хизер не могла оставаться на месте. Она хотела помочь. Хотела делать хоть что-то, чтобы не потерять сознание.
Рыжая ползла к лестнице и волочила за собой ружье. В глазах всё плыло.
"Как больно!" – жаловалась она сама себе. Наконец, облокотившись о перила лестницы, Хизер попыталась "сломать" ружье. Перезарядка потребовала от нее немалых сил. Когда раздался долгожданный лязг открывшегося дула, что-то больно стрельнуло в голове.
Хизер достала из кармана недостающий патрон и засунула в ружье, захлопнуть которое оказалось куда легче.
– Давай! Давай! – Хрипела она, заставляя себя на карачках спускаться со ступенек. В какой-то момент Хизер потеряла равновесие и полетела с лестницы вниз. Упав на пол, девушка с трудом сдерживала рассудок от потери сознания.
Кто-то появился в дверях. Хизер испугалась и, нащупав на полу ружье, наставила на противника и спустила два курка разом. С трудом сфокусировав зрение, девушка распознала в тени Монику, на лице которой застыл ужас.
– Я хотела... Вернуть...– проговорила она и упала на пол. Из ее руки вывалилось кольцо, которое когда-то притащил в школу Кевин. Дробь превратила внутренности в животе девушки в фарш.
– Нет! – заплакала Хизер и поползла в сторону Моники. – Прости...Прости! – ревела рыжая и, положив руки на щеки подруги, так и осталась лежать на ней, пока не испустила дух.
***
Джулия пришла в себя первой. Она собрала оставшиеся силы в кулак и попыталась встать. От подъема земля под ногами словно начала волноваться, и женщина с трудом могла сохранять равновесие. Ее будто поместили в закрытый купол, по которому тарабанили снаружи, от чего голова норовилась вот-вот лопнуть.
Еле-как женщина доплелась до входа, где ее ждало ужасное зрелище. Девушки были мертвы.
Пустым взглядом Джулия уставилась на всю эту картину, пока у нее еще хватало сил смотреть. Женщина прошла в комнату и, теряя последние капли выносливости, облокотилась о стенку и сползла вниз.
В дверях появился Кевин. Парень уставился на лежащих Монику и Хизер большими глазами. Повисло молчание, которое безумец нарушил лишь через пару минут.
Он присел и поднял кольцо, лежащее недалеко от красивой белой руки его любимой девушки. Кевин крепко сжал его в кулаке.
– Нет... – прошептал он, глядя на труп. – НЕТ!!!
Кевин откинул тело Хизер в сторону и приподнял Монику к себе, испачкавшись ее кровью.
– Очнись! Ты же не умерла! Ты не могла! Очнись! – Тряс он ее.
Кевин посмотрел на живот девушки, который просто разорвало дробью. Проведя по ране рукой, он заплакал.
– Почему...Почему... – Всхлипывал он. Убийца опустил Монику на пол и до жути ужасным лицом уставился на Джулию. Та спокойно следила за ним.
– Это ты! Ты во всем виновата! Ты убила ее!?– Безумец поднялся. – Чертовы копы! Она хотела стать моей женой! Что теперь делать... Это все ты! – Заверещал он и направил на женщину пистолет. Та лишь усмехнулась. – Думаешь не смогу? Вы не верите мне. Вы держите меня за идиота! А черта с два я не застрелю тебя!
– Ты и правда идиот! – Сказала она.
– Нет! – Писком крикнул парень и совершил очередь выстрелов прямо в грудь Джулии. Из ран сочилась кровь. Но лицо женщины словно по-прежнему насмехалось над ним. – Нет...– Заревел он.
Кевин упал на колени, и, посмотрев на Монику в последний раз, спустил курок в завершающем выстреле. Больше он не испытывал боли.
***
Спустя несколько часов на двор упал жидкий свет золотого солнца, от которого белый дом стал и вовсе сказочно-белоснежным. Шелест зеленой листвы, шум реки, завывание ветра- природа пребывала в спокойствии. Громоздкие, но ватные гиганты-облака плыли по небу.
По теплому асфальту перебегал строй муравьев, каждый из которых нес в своих крохотных лапках то-ли песчинки, то-ли бусинки. Преодолев дорогу, отряд насекомых, словно ручеек, огибал растения на пути к своему замку. Ненароком строй задел травинку, с которой тут же вспорхнула в небо божья коровка, малюсенькой точкой исчезнув в бесконечной синеве.
Ласковый ветер прошелся по шерстке оленя и его тело чуть вздрогнуло. Вскоре черный глаз животного вяло приоткрылся.
Олень привстал, встрепенулся и огляделся словно не понял, где сейчас находится. С первой попытки встать не получилось, и зверь упал в лужицу крови, но приноровившись, ему все-же удалось подняться.
Любопытными глазами осмотрев комнату, олень попятился к выходу. Толкнув мордочкой дверь и выглянув на улицу, он убедился, что никто ему не угрожает. Животное спустилось со ступенек.
Напоследок олень все же как-то странно, словно задумчиво посмотрел на Джулию, но уже в следующую секунду пустился в сторону деревьев.
Прихрамывая, лесной принц скрылся в зеленом лесу.