Контракт с огнём

Амелия медленно приходила в себя. Комната была полутёмной, пахло лекарствами и кожей. На губах — странное тепло, будто кто-то... целовал её? Она пошевелилась, и боль резанула бок. Но боль была ничто по сравнению с жаром в груди — всё ещё жила, значит, не всё потеряно.

— Ты здесь, — прошептала она, увидев у изножья кресло, в котором сидел полусонный Адам.

Он резко проснулся, поднялся и подошёл ближе, взгляд полный облегчения.

— Конечно, я здесь. Я никуда не ушёл, — прошептал он, коснувшись её руки.

— Ты... спас меня?

— Спас бы снова, — ответил он просто.
Но идиллию прервали громкие голоса за дверью. В комнату вбежал Ронан. Он бросился к сестре, обнял её, а потом, обернувшись на Адама, холодно сказал:

— Мы должны поговорить. Сейчас же.

— Кто-то слил Морено наш маршрут, — яростно сказал Ронан, ударяя по столу. — Мы ехали по "чистому" коридору. Только свои знали о передвижении Амелии. Кто-то среди нас — крыса.

Отец сидел молча. Он понимал, что в этом есть правда. За последние месяцы их семья стала снова набирать силу, но такие точные атаки могли быть только изнутри.

— Проверь всех. Личных охранников, поваров, водителей. Даже наших советников, — произнёс глава Уокеров. — Не щадить никого.

— И ещё, — добавил Ронан. — Мне не нравится один из новых парней, Джейсон. Он слишком много знает. Я хочу допросить его лично.

В то время как они начинали охоту на предателя, Амелия в первый раз за долгое время почувствовала себя не просто мафией. Она чувствовала — её мир рушится.

Адам зашёл к ней позже, принёс чай и сел рядом. Она молчала. Но потом сказала:

— Если крыса среди нас... я сама её разорву.

Он вздохнул.
— Иногда я пугаюсь тебя.

— Лучше бояться, чем недооценить, доктор, — слабо усмехнулась она. — Но ты... можешь не бояться. Пока.

Подвальное помещение особняка пропахло сталью, потом и страхом. Джейсон был привязан к стулу, его лицо — избито, губы кровоточили. Он пытался сохранять храбрость, но в глазах стоял ужас. Перед ним стояла Амелия Уокер. В обтягивающем чёрном, с закатанными рукавами и взглядом, холодным как лёд.

— Ты знаешь, за что ты здесь? — её голос был ровным, но в нём сквозила ярость.

— Я... ничего не делал, Амелия... клянусь...

Амелия сделала шаг ближе и со всей силы врезала ему кулаком в челюсть. Джейсон захрипел. За её спиной стояли отец, Ронан и Адам. Трое мужчин — трое совершенно разных взглядов.

— Нам был нужен предатель. И ты оказался слишком болтливым, Джейсон, — сказала она, сев напротив него. — Ты продал нас Морено?

Он молчал.

Она взяла со стола тонкий хирургический нож и провела им по его щеке. Джейсон закричал.

— Отвечай!

— Да! — сорвался он. — Я... мне предложили деньги! Убить тебя! Только... только я не думал, что так всё обернётся! Пожалуйста... пощади...

На лице Амелии не дрогнул ни один мускул.

— Деньги, — повторила она. — Всё ради денег.

Она подошла к нему, обняла за шею, почти по-доброму. А потом... с силой вжалась в него и начала душить ремнём, наматывая его на горло как змея.

Адам шагнул вперёд:

— Амелия! Стой! Ты... ты убьёшь его!

— Он этого заслуживает, — прошипела она, продолжая давить, не отрывая взгляда от глаз жертвы.
Джейсон задыхался, бился, а потом... затих. Только тогда Амелия отступила и бросила бездыханное тело к ногам отца.

— Это то, что бывает с теми, кто предаёт Уокеров.

После этой сцены в особняке стояла тишина. Ронан сдержанно кивнул. Отец же посмотрел на дочь с уважением и страхом. Но Адам... отвернулся.

Позже в коридоре она попыталась с ним заговорить, но он прошёл мимо.

— Адам! — резко остановила она его. — Ты не понял, кто мы?

Он обернулся, взгляд ледяной.

— Нет, Амелия. Я начал понимать, кто ты. И мне страшно.

Она смотрела ему в спину, когда он ушёл. Впервые за долгое время внутри неё кольнуло что-то похожее на... сожаление.

Прошла неделя после смерти Джейсона. Амелия и Адам почти не разговаривали. Он дежурил в больнице, появлялся в особняке лишь на короткое время, а она снова стала той самой холодной, отстранённой стервой, которой была до встречи с ним.

Именно в этот момент, когда между ними пролегла трещина, в особняк вошёл человек из прошлого — Марко Сантос.

Высокий, опасный, харизматичный. Сын старого союзника семьи Уокер, а теперь — глава небольшой, но амбициозной мафиозной группировки из Лос-Анджелеса.

Он появился на семейном ужине, будто знал: сейчас — идеальный момент.

— Ты изменилась, Амелия, — сказал он, не отводя от неё глаз. — Но в лучшую сторону. Твоя сила теперь настоящая.

— Ты просто давно не видел меня, Марко, — хмыкнула она, подливая себе вина.

— Думаешь, я не слежу за тобой? — он облокотился на спинку стула. — Ты убила Морено. Расправилась с предателем. Управляешь всем этим лучше, чем твой отец когда-либо.

Адам сидел напротив, молча. Его взгляд скользнул по Марко. Он всё понял. Тот пришёл не просто в гости. Он хотел Амелию.

В ту же ночь, когда Адам ушёл в больницу — снова не попрощавшись, — Марко остался. И пошёл за ней в кабинет.

— Ты не обязана жить с этим доктором, — прошептал он, подходя слишком близко. — Тебе нужен тот, кто говорит на одном языке с тобой. Кто не будет бояться твоей тьмы. Кто будет убивать рядом с тобой, а не осуждать.

Он дотронулся до её руки. И, что удивительно, она не оттолкнула.

— Он боится меня, Марко, — тихо ответила Амелия. — Он видит во мне монстра.
— А я вижу в тебе силу, — сказал он, опускаясь на колени перед ней. — Дай мне шанс.

В это время Адам стоял в операционной, спасая жизнь ребёнку. Но мысли его были далеко. Он знал, что теряет её. И он не знал, хочет ли бороться за неё... или просто уйти.

Адам вернулся поздно ночью. Он еле держался на ногах — десять часов в операционной, кровь, крики, смерть. Всё, что он хотел — душ, тишина и, быть может, разговор. Холодный, но честный.

Он открыл дверь особняка — в нём было необычно тихо. Только приглушённый свет струился из кабинета.

Он пошёл туда, сжимая кулак — и остановился как вкопанный.

Амелия сидела на кожаном кресле, откинув голову назад, а Марко наклонился к ней, его ладонь на её талии. Их губы почти соприкасались, дыхания сливались, как будто мир вокруг исчез.

Адам стоял в дверях.

— Не хочу мешать, — произнёс он хрипло. — Вы, кажется, нашли общий язык.

Амелия вздрогнула и подняла взгляд. На её лице — ни капли вины. Только ледяная маска безразличия. Марко усмехнулся, не вставая.

— Адам, — сказала она ровно. — Что ты тут делаешь? Я думала, ты предпочёл свою больницу.
— А я думал, ты предпочитаешь нас. Но, похоже, ошибся.

Он развернулся и вышел, но Амелия вскочила.

— Стой. Не уходи так.
— Почему? — обернулся он с горечью. — Чтобы дослушать, как ты отдалась первому, кто не испугался крови на твоих руках?

Марко спокойно сидел, наблюдая за ними. Как будто наслаждался этим.

— Ты сам отстранился, Адам, — прошипела Амелия. — Ты начал презирать меня. Я чувствовала это каждый раз, когда ты смотрел на меня, как на чудовище.

— Может, потому что мне больно любить кого-то, кто убивает без колебаний.
— А мне больно быть с тем, кто не принимает меня такой, какая я есть!

В этот момент Марко встал.

— Думаю, вам стоит поговорить наедине, — сказал он и, с усмешкой взглянув на Амелию, вышел.

Повисла тишина. Впервые за долгое время они были одни. Без охраны. Без крови. Без чужих глаз.

— Я устал бороться за тебя, Амелия, — сказал Адам. — Но я всё ещё хочу. Скажи только одно: ты хочешь быть со мной?

Амелия посмотрела ему в глаза. На секунду в её взгляде мелькнуло сомнение. Боль. Но потом она отвернулась:

— Я не знаю.

Адам сжал челюсти, кивнул — и ушёл. На этот раз по-настоящему.