Контракт с огнём

Больница всегда пахла антисептиком и чужой болью. Адам Шиллер заканчивал очередную смену, вытирая пот со лба, когда двери приёмного покоя распахнулись с таким размахом, словно в помещение вошёл сам шторм.

— Где тут ваш главный? — раздался холодный, требовательный голос.

Адам поднял взгляд — и увидел её.
Высокие каблуки, короткая чёрная юбка, дорогая белая рубашка, солнцезащитные очки, волосы идеально собраны в высокий хвост. Она была похожа на капризную актрису, которой не дали лучший стол в ресторане, только вместо гламура — ледяное превосходство и резкий взгляд, способный разрезать человека пополам.

— Вы по записи? — спокойно спросил Адам.

— Ты кто? — прищурилась она, медленно снимая очки. Её глаза были зелёными, но в них не было тепла.
— Врач? Или уборщик?

— Врач, — Адам сдержанно улыбнулся. — А вы?

— Амелия Уокер. — Она с нажимом выговаривала свою фамилию, как будто это было имя королевы. — Мне нужен доктор. Немедленно.

— Все врачи заняты. Если вы не умираете — вам придётся подождать, — он спокойно протянул ей анкету.

Она смерила его презрительным взглядом, вырвала бумагу, бросила на стойку и прошипела:

— Я не привыкла ждать. Особенно таких, как ты.

Адам чуть приподнял брови. Он знал, кто такая Амелия Уокер. Её отец — один из самых опасных людей в стране. И сейчас его избалованная дочь стояла перед ним и пыталась поставить мир на колени.

— Тогда, возможно, вы заблудились, — тихо сказал он. — Это не ваш личный особняк. Это больница.

Молчание. На мгновение их взгляды встретились — её колючий, вызывающий; его — спокойный, почти тёплый.
Именно в эту секунду началась война.
Тихая, без оружия. Но такая, где каждое слово могло стать выстрелом.

— Это не ваш особняк, — сказал он, и её губы скривились в раздражённой усмешке.
Но прежде чем она успела что-то сказать, её шаг вдруг стал шатким. Она оперлась на стойку, лицо побледнело, а её рубашка слегка пропиталась чем-то тёмным.

Адам увидел это первым.
— Вы ранены, — голос его стал холодным и профессиональным.

— Не твоё дело, — прошипела она, но рука уже инстинктивно легла на бок, где скрывалась рана.

— Вы теряете кровь. Вы идёте со мной. Сейчас же. — Он подошёл к ней, но она сделала шаг назад.

— Не трогай меня, — сжала зубы она. — Я справлюсь сама.

— Упрямая идиотка, — пробормотал он, а потом быстро подхватил её на руки, несмотря на сопротивление. — Прости, принцесса мафии, но ты либо идёшь добровольно, либо на носилках.

— Ты не знаешь, с кем связываешься, — выдохнула она сквозь зубы, и в её голосе сквозила боль.

— О, я догадываюсь, — Адам бросил взгляд на её бок, где кровь всё сильнее просачивалась сквозь ткань. — И мне плевать.

Он быстро занёс её в процедурную, положил на кушетку и принялся за работу, ловко разрезая ткань рубашки. Её кожа была нежной и светлой, но в районе ребра зияла рваная рана — словно пуля лишь скользнула, но срезала достаточно, чтобы причинить адскую боль.

— Кто стрелял? — спросил он, обрабатывая рану.

— Не твоё дело, — процедила она сквозь зубы.

— Знаешь, обычно пациенты благодарны, что я спасаю их от кровопотери, а не читают лекции, — он наложил швы уверенными движениями. — Даже самые крутые парни после такого теряют сознание, но ты держишься.
— Я не «крутая». Я — опасная.
И да... я терплю боль с пяти лет.

Он посмотрел на неё. И в этом взгляде мелькнуло уважение.

— Твоя семья — это не просто слухи, да?

— Можешь считать, что тебе повезло, что я пришла без охраны.

Он тихо усмехнулся, перевязывая рану:

— Повезло? Уверен?

— Не влюбись, доктор, — пробормотала она, закрывая глаза. — У тебя нет шансов.

— Чёрт, — пробормотал он. — А ведь я как раз собирался предложить тебе кофе.

Она открыла один глаз. И впервые — мелькнула слабая, почти незаметная улыбка.

Прошла всего неделя с момента того вечера в больнице, как Амелия, всё ещё слегка прихрамывая, с высоко поднятой головой вошла в огромный зал особняка Уокеров. Бледная, с повязкой на боку, но уверенная, как всегда. Она не позволяла боли управлять собой — наоборот, превращала её в броню.

В центре зала, за длинным столом, сидели советники семьи. Их взгляды были тяжелыми. Но всё внимание принадлежало мужчине во главе стола — Мартину Уокеру, её отцу. Холодный, как сталь, и опасный, как клинок. В его глазах не было ни грамма отцовской нежности. Только расчёт.

— Ты ранена, — сказал он, не вставая. — Кто это сделал?

— Уже не важно. — Она бросила сумку на кресло. — Я здесь не за этим. Говори, зачем собрал всех?

— Тебе исполнилось восемнадцать. — Его голос гремел по залу. — И по условиям завещания, ты можешь претендовать на главную долю наследства. Но есть одна деталь.

Она склонила голову в сторону, хмурясь:

— Какая ещё деталь?

— Ты должна быть замужем.

Секунды молчания. Потом — её смех. Холодный, издевательский.

— Что за архаичное дерьмо?

— Это было волей деда, — ответил один из советников. — Только замужняя женщина может официально управлять Уокер Корп. До этого времени права переходят к следующему по линии...

— Нет. — Амелия резко обернулась к нему. — Не к нему.

В зал вошёл Ронан Уокер — её младший брат. Всего шестнадцать, но в его глазах — бездна. Хищник в теле подростка. Известный своими вспышками гнева, садистскими выходками и любовью к оружию.

Он остановился, сложив руки на груди и улыбнулся:

— Привет, сестрёнка. Не хочешь немного отдохнуть от бизнеса? Я отлично справлюсь.

— Ты псих, Ронан. — Прошипела она. — Отец, ты не можешь отдать ему всё.

— Найдёшь мужа — будешь управлять. Не найдёшь... — Лео пожал плечами. — Закон есть закон.

Она молча повернулась, вышла из зала и резко хлопнула дверью, так что пол покачнулся от удара.
Её мысли метались. Ей нужен был брак. Быстро. Контракт. Без чувств. Без любви.

И тут, в коридоре, она вспомнила того врача. Упрямого. Слишком правильного. Слишком доброго.
Адам Шиллер.

— Ты будешь моим выходом, доктор, — прошептала она, губы изогнулись в коварной улыбке. — Тебе просто ещё об этом не сообщили.