Три искры
Деревня Цайни тонула в патоке заката, словно кто-то щедрой рукой разлил по черепичным крышам густой золотой сироп. Дым, кудрявясь, выплывал из печных труб, сплетаясь с ароматом печёной древесины и свежескошенного сена. Вдали, словно отголоски прошлой жизни, перекликались пастухи, сгоняющие овец в загоны, а по пыльной главной улице, переваливаясь с боку на бок, возвращались домой усталые фермеры, волоча за собой тени длинного дня.
В этот час, когда в головах взрослых роились лишь мысли об ужине и заслуженном отдыхе, трио неразлучных друзей, казалось, только просыпались, готовые к новым авантюрам.
— Смотрите-ка! — звонкий, переливчатый голос вспорол тишину, будто острым кинжалом.
На старом, прогнившем заборе, который местные жители давно списали в утиль, балансировала, словно акробат, тощая фигурка с развевающимися по ветру волосами цвета летнего неба. Акио, растопырив руки в стороны, словно пародируя канатоходца, задорно жонглировал улыбками. Его разноцветные глаза — один лазурный, как морская глубина, другой — зелёный, как молодая листва — искрились неуёмным озорством. Белая рубашка с вышитым солнцем на спине трепетала на ветру, словно знамя безумства, а длинный клетчатый шарф тащился по пыльной земле, будто хвост кометы.
— Если бы глупость была олимпийским видом спорта, ты бы уже стоял на вершине пьедестала, — голос, пропитанный сарказмом и легкой язвительностью, звучал так, будто годами оттачивал искусство причинять словесную боль
Ючи, словно приросший к покосившемуся столбу, подпирал его спиной. Его коротко стриженые розовые волосы, казалось, ощетинились от раздражения. В глазах плескалось привычное выражение — фирменная смесь презрения и легкой злобы, которую он оттачивал годами, как старый клинок. Чёрная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, демонстрировала свежий, багровый синяк — “сувенир” от местного парня, не оценившего тонкий юмор Ючи. На правой руке красовались багровые царапины — результат недавнего спора о том, возможно ли приручить дикого кота. (Спойлер: нет)
Немного поодаль, расположившись на поваленном бревне, Кайен сосредоточенно что-то записывал в видавший виды блокнот, который, кажется, повидал больше приключений, чем они все вместе взятые. Его болотного цвета волосы, как обычно, торчали в разные стороны, будто антенны, настроенные на волну чудачества. Он наблюдал за Акио не как простой зритель, а как хладнокровный стратег — оценивая траекторию возможного падения, прочность досок и густоту ближайших кустов, куда, в случае чего, можно будет сгрузить изувеченное тело друга.
— Упадёшь влево — сломаешь руку, — спокойно констатировал он, даже не отрываясь от своих записей. — Вправо — только ногу. Выбирай.
— Ой, да ладно тебе, — Акио отмахнулся от предостережения, словно от назойливой мухи, и подпрыгнув, ухватился за ветку старой груши. Дерево, словно оскорбившись от такого вторжения, заскрипело и застонало, осыпая незадачливого акробата дождём сухих жёлтых листьев.
Внизу Ючи с шумом выдохнул, закатив глаза. Акио тем временем, свесившись вниз головой, озорно подмигнул:
— Ючи, лови!
Он сорвал спелую, налившуюся соком грушу и, недолго думая, швырнул её вниз.
Розоволосый злюка поймал фрукт одним отточенным движением. Его картуз предательски съехал набок, обнажая лицо, искривлённое гримасой раздражения.
— Ты совсем еб…
Груша предательски хлюпнула у него в руке, обдав чёрную рубашку липким, сладким соком.
— …нутый, — процедил он сквозь зубы, с трудом сдерживая желание придушить незадачливого друга.
Акио, словно не заметив его гнева, расхохотался — звонко, заразительно, будто весенний ручей. И тут же, потеряв равновесие, рухнул вниз, с грохотом приземлившись в густую траву.
— Я жив! — радостно провозгласил он, отряхиваясь от травинок.
Ючи, брезгливо вытирая липкую руку о штаны и бормоча проклятия, тем не менее, не смог сдержать слабую улыбку. Уголки его губ предательски дёрнулись вверх.
— Идиоты, — пробормотал Кайен, тут же достал из потрёпанной сумки старенькую камеру и навёл объектив на друзей.
Щелчок. Момент, запечатлённый на выцветшей плёнке, застыл во времени, как вечный памятник безумию и дружбе