Изломы прошлого

Хьюстон
Город в Техасе., США

Рингтон телефона прервал последний вопль латиноамериканца, который пришлось заглушить кляпом, чтобы он не вздумал мешать.

Я вытер руки салфетками, они впитали в себя лишь часть крови. Бросил их в урну и достал телефон, принимая вызов, чувствуя, как пальцы липнут к треснувшему экрану, оставляя красные разводы.

Камера устройства показывала прямой план мужчины с кляпом во рту, испачканного в собственной крови и успевшего обделаться под себя. Никакого желания тратить еще одни сутки на него не было, но хотелось, чтобы мое послание стало предельно ясным для его сообщников.

— Это наш новый друг? — появившись на дисплее телефона, полюбопытствовал человек, занимающий особую ступень моего доверия.

Его работа заключалась в том, чтобы пренебрегать своими инстинктами самосохранения. Буквально. Ромео Либеро — солдат Семьи, наш негласный Ищейка. В его голове не существовало понятия страха, только безграничная тяга засунуть себя в самое пекло.

— Сильно не привыкай. Он не жилец.

Услышав это, связанный начал что-то активно мычать. Впрочем, и до этого его речь не представляла собой ничего внятного и полезного.

— Ты использовал его вместо доски для дартса? — прищурившись и приблизив свое лицо к телефону, уточнил Ромео. Его внимание привлекли тонкие железные шпили, торчащие из тела мужчины.

Пока что они не задевали жизненно важные органы, но позволяли ему постепенно истекать кровью и терять рассудок. Силы покидали его, но он держался благодаря адреналину и глупой надежде, что спасение есть.

Не хотелось его разочаровать.

— Давай ближе к делу, — я переключил камеру на себя.

— Твоя будущая женушка любит церкви и священников. Отсидела всю службу, — с ухмылкой произнес он, — либо она глубоко верующая, либо у нее странные фетиши.

Я отошел в противоположную сторону помещения, устраиваясь за рабочим столом. Вокруг царил полнейший беспорядок, за исключением этой поверхности. Тут все оставалось не подверженным хаосу.

— Это может быть и то, и другое, — хмыкнул я, откидываясь на прохладную спинку кожаного кресла.

— Готовься уверовать, либо вознести ее до небес своим членом, — Либеро глупо заиграл бровями, — может, тогда она позволит тебе отсыпаться по воскресеньям.

Как только от Комиссии поступило заявление о необходимости заключения брака с девушкой Общества чести, я сразу же отправил в Палермо человека, чтобы узнать о невесте как можно больше. Информации, представленной в наших базах, оказалось слишком мало, чтобы понять, с кем мне придется иметь дело. А я не мог впустить в свой дом, к своей семье незнакомого человека. Тем более ту, что изначально не принадлежала Нашему делу.

Поэтому Ромео уже на протяжении почти недели наблюдал за моей невестой издалека. Это было довольно проблематично, поскольку сегодня она впервые покинула территорию своего дома. Из-за этого приходилось довольствоваться тем, что выдавали о ней окружающие. Лишь единицы из них оказались сговорчивыми, а остальные боялись, что скажи хоть слово, будут иметь дело с последствиями.

Сама идея женитьбы не впечатляла.

Для меня не было нужды в браке. Я никогда не представлял себя в роли мужа и тем более не задумывался о продолжении рода, оставляя честь вляпаться в это дерьмо своему брату и кузену. Но в нашем мире приходилось пренебрегать собственными желаниями.

Приказы свыше никогда не подвергались обсуждению или неповиновению.

К тому же договорной брак отнюдь не подразумевал возникновения каких-либо чувств: любви, привязанности или принятия, обычно ассоциирующихся с этим институтом. В нашем случае это просто соглашение, основанное в поддержку общих целей, у которого могли быть определенные привилегии.

Я мог гарантировать своей невесте уважительное отношение, честное общение и, возможно, физическую близость, но ничего более.

— Осторожней со словами. Туда очень быстро можешь вознестись ты, — я бросил на него хмурый взгляд. Ему иногда стоило уметь заткнуться, — как она выглядит?

На столе передо мной уже лежала фотография девушки. Я взял ее свободной рукой, оставляя на глянце кровавый отпечаток.

Кровь совсем не то, что сочеталось с ней.

Джина Ринальди выглядела как предел мечтаний со своими темно-карими большими глазами, обрамленными длинными ресницами, и полными яркими губами, которые обещали сладость и нежность. Черные густые волосы мягкими волнами спадали чуть ниже узких плеч, блестя, как шелк. Черты лица четкие и изящные, кожа безупречно гладкая, с персиковым румянцем на щеках. Остро очерченный нос с небольшой горбинкой придавал ей притягательную аристократичность.

С трудом верилось, что в реальности она такая же, какой я видел ее на изображении.

— Не волнуйся, Razza (от итал. «Скат»), — смеясь, успокоил друг.

Без сомнений, он знал, на что именно я сейчас пялился.

— Она в точности как на фото — маленькая принцесса Сицилии. Уверен, Абель вертится в гробу, как бешеный, из-за того, что упустил шанс на эту крошку.

Пока что у моей невесты только один минус — пять лет назад она была обручена с другим мужчиной. Однако высшие силы не пожелали, чтобы этот брак состоялся. Жениха убили представители другого синдиката.

Тот год принес много потерь обеим сторонам.

Их помолвка состоялась, когда ей исполнилось пятнадцать, а свадьба планировалась на следующий день после ее восемнадцатого дня рождения. Кто мог предвидеть, что Абель умрет за год до торжества?

Из всех, кого мы потеряли тогда, его утрата казалась наименее ощутимой. В нашем окружении мало приятных личностей, но он относился к категории самых неприятных.

Теперь, спустя три года, моя семья должна принять его бывшую невесту — мою будущую жену. Она еще не подозревала, что в скором времени станет частью моего клана.

Мой дядя — наш Капо и член Секретариата Комиссии, а я являлся его заместителем, представляясь Младшим Боссом, и в последующем должен был унаследовать его должности.

Мы управляли Техасом и имели в своем распоряжении внушительное количество солдат. После того, как мы полностью заявили права на эту территорию, для нас не существовало неразрешимых проблем, кроме одной, которая имела цикличность пропадать и возникать снова — Техасский синдикат.

Их остатки проявляли активность в некоторых штатах, и только в двух из тех, что находились под контролем Нашего дела.

Один из представителей их банды в данный момент активно пытался выплюнуть кляп и рисковал раскрошить себе зубы. То рвение, которое он показывал, пытаясь помочь мне в своих собственных пытках, было похвальным.

— Ей повезло, что он сдох, — презрение в моем голосе звучало слишком очевидно.

— Говорят, они выглядели счастливыми на помолвке и в те разы, когда он прилетал сюда. Знаешь, вся эта влюбленная ерунда. То, что я услышал про него, в корне отличается от того, что мы видели. Но ублюдок мог прикидываться нормальным, чтобы не вызывать подозрений до брака.

— Думаешь, ее отец отменил бы помолвку, узнай, что мозг ее жениха набит дерьмом?

Когда-то мне приходилось работать совместно с Якопо Ринальди.

Вывод о нем: сомнительная личность.

Он возглавлял Капитул Общества, то, что у нас это называлось Комиссией. Они определяли нашу политику и законы.

Якопо, будучи Председателем, обладал решающим словом и наибольшим влиянием. Простыми словами — он сицилийский Дон.

Капитул и Комиссию называли правительством Общества и Нашего дела. Туда входили «Секретари» — по одному представителю от каждой принадлежащей нам территории. Территория могла делиться между несколькими Семьями, но в Комиссию от нее входил лишь один человек.

Мы делили Техас еще с восемью кланами, являясь главенствующим из них, в то время как они подчинялись нам и действовали исключительно в соответствии с нашими указаниями. Мало кому нравилось находиться в подчинении, но они в любой момент могли побороться за власть.

Получилось бы у них? Вряд ли.

Мне было известно, что несколько лет назад, во время знакомства с Якопо, мне удалось произвести на него впечатление. Хотя это не было моей целью. В то время его дочь только-только была обещана сыну одного из Капо Калифорнии, где проживал и наш Дон. Неудивительно, что теперь, когда сама судьба спасла ее, он отдал предпочтение нашему клану, более сильному, могущественному и пусть не приближенному к нашему Дону территориально, но зато связанного с ним родственными связями.

Договорные браки были чем-то привычным в мире черного бизнеса и охоты за большим. Они укрепляли альянсы, закрепляли сделки, налаживали сотрудничество.

В последнее время связи между нами и Обществом ослабли. Мы стали действовать разрозненно, что недопустимо. Наше дело — дочерняя сицилийская структура. Это две взаимодополняющие части, которые по отдельности обладали огромной силой, но вместе представляли собой нечто поистине неуязвимое. Потерять такую связь — все равно что отрубить собственную конечность и попытаться полноценно функционировать без нее.

— Судя по всему, у ее отца в голове тоже самое. Раз он выдает ее за тебя.

— Ты сейчас наговоришь настолько, что тебе придется остаться навсегда там.

— Не то чтобы я против. Я нравлюсь сицилийским мамочкам. Они позаботятся обо мне, — парировал Ромео.

Картина того, чем он занимался с «сицилийскими мамочками», оказалась явно лишняя в моей голове.

— Продолжай наблюдать, — закатив глаза, я завершил вызов, попутно накрыв фотографию девушки тяжелой папкой из черной кожи.

Я вернулся к заложнику, прикованному к стулу в углу. Взяв его за подбородок, заставляя тем самым на время перестать брыкаться, вытащил кляп из его рта, отбрасывая в сторону.

— Спасибо за ожидание.

— Мы доберемся до твоей сестры, брата и даже до этой сицилийской девки, — хрипя, он брюзжал слюной и кровью, с новой силой пытаясь вырвать свою челюсть из моей хватки.

Эта мысль не заставила меня волноваться.

Мои сестра и брат — труднодоступные мишени. Хотелось бы посмотреть, что должен будет предпринять Техасский синдикат для того, чтобы достать до них. Информация о Джине и вовсе не уйдет дальше этой комнаты.

— Твои друзья могут попытаться, — высказал, сдерживая улыбку, — но вот ты... Думаешь, переживаешь наше сегодняшнее времяпрепровождение?

— Давай, убей меня, и это станет началом настоящей войны, — чувства важности ему не занимать. — Все, что ты видел до этого, покажется тебе ничем.

Он не осознавал, что у меня нет ни малейшего повода оставлять его в живых. Эта кучка мигрантов и экс-тюремщиков давно ходила по тонким струнам моего терпения, считая, что могут претендовать на то, что мы забрали в честной борьбе.

— Звучит как предложение. Не люблю отказывать людям в их искренних желаниях.

На моей территории у них не представлялось возможности уже долгие годы создать что-то большее, чем обычную вооруженную банду. Их синдикат постоянно трусливо выжидал подходящий момент, чтобы нанести урон и заявить свои права на власть. В силу своей никчемности они не вызывали опасений. Чтобы навредить нам и нарушить течение работы, требовалось намного больше сил. Из-за их действий страдало население и возрастал к нам интерес местной полиции. Они возобновляли рейды по нашим заведениям. Это едва ли могло нанести урон, лишь изрядно раздражало.

Банда действовала не в одиночку, а с поддержкой некоторых других группировок, желающих вести оборот на более крупных территориях, но не желающих самостоятельно освобождать их, поскольку они осознавали риски. У них существовало только два варианта: либо убедить нас сотрудничать с ними, либо вытеснить.

Мы представляли огромную помеху, готовые противостоять бесконечно. Однако всем давно стоило свыкнуться с мыслью, что вынудить Семью оставить свои территории можно только запихнув всех до единого в черные пакеты. Но сегодня я планировал упаковать в непроглядный мешок моего гостя и отправить доставкой к его дорогим друзьям.

С холодным расчетом я прикрепил металлические клеммы, соединенные с проводами черного блока, к выступающим из его истерзанного тела железным прутьям. Мочки его ушей и изодранные пальцы рук также безжалостно оказались зажаты в стальном хвате.

Напряжение в его глазах превратилось в ужас, когда он боролся всеми силами. Сопротивление оказалось тщетным.

Едва я пошевелил ползунок блока, как в воздухе разнесся смертельный треск.

Забавно.

Пока моя будущая жена познавала таинства Литургии, прокладывая себе дорогу в рай, я все шире открывал для себя врата ада.

ОБЯЗАТЕЛЬНО поддержи автора ⭐️ (осталось немного до 100) или оставь 💬. Это важно. Спасибо!