chapter 1
терять голову, может не стоит, но я потерял её в самом начале истории
—Набережная Обводного канала—
- этот урод должен быть где-то здесь. не может же он вечно скрываться и бегать от нас. - запыхавшись по причине долгого бега, пробасил шатен,взглянув краем глаза на задумчивого товарища, чьи блондинистые волосы безжалостно окроплял мерзлопакостный дождь. ткань одежды промокла достаточно сильно,что позволяло заметить красивые очертания мускулистого тела.
в отличие от единомышленника, второй был необъяснимо холоден в поведении. казалось, этого человека ничего не может вывести из себя: only poker face и никаких проявлений слабости. даже после внепланового кросса светловолосый моментально восстановил темп, дышал ровно, целиком властвуя собственным телом, и руководя ситуацией.
зато возмущение темноволосого было вполне объяснимо: погоня, длившаяся вот уже одному богу известно сколько, всё никак не давала плодов.
- черт, жуть сплошная, а не район. как вообще тут можно жить? ты только посмотри на местных: объёбанные и пьяные в хламину, нищие, потерявшие вкус свободы. конченные бедняки доживают свои последние дни в собственном дерьме. отбросы человечества хуже мусора в тех стремных баках.
- здесь все дни превращаются в одну болезненную панихиду. не суди предвзято.
- ну да, тебе ли не знать, ты вырос в подобной обстановке, наверное, чувствуешь себя, как дома. - зло выплюнул шатен, не скрывая, как стремительно быстро его эмоции набирают обороты и выходят из-под контроля. нервно отдернув резким движением руки воротник куртки, он невзначай оголил участок шеи, где отчетливо красовалась цифра 104.
- Юр, знаешь, что у нас на западе делали с теми, кто выражался так же? может, когда я без лишних предупреждений один раз покажу, ты начнёшь фильтровать слова, которые слишком вольно льются у тебя изо рта?
- из Черновцов ты давно выбрался, но живёшь все ещё по тем уличным законам и правилам. ладно, братик, забудь. знаешь же, что я это говорю из-за того, что на взводе уже дохуя дней.
- так ты собери яйца в кулак и прекрати истерию. ноешь, как подра, которую отодрали семеро. - в ответ на гениальный совет парня, Юра ничего не сказал. недовольно нахмурив брови, он достал сигарету, но прикурить не смог. слабенький огонь спичек то и дело тушили порывы ветра. напарника это даже рассмешило на мгновение, после чего он протянул татуированному зажигалку и вдумчиво заговорил:
- сколько бы не имела индустрия низы, они все равно будут сохранять своё превосходство над теми, кто сидит на верхушке. у этих, как ты сказал, отбросов,есть хотя бы намек на то, что можно назвать душой. а ты посмотри на свой круг.различия не значительные: эти колятся,а сливки общества скручивают свои цветные бумажки и снюхивают ими элитный кокс,запивая при всём, вискарем,стоящим как твой чертов зад.где-то в одном из этих домов какой-то парниша натягивает дешёвую суку, пока в зажиточном районе,в это же время, богатый папочка с бумажником, который в раза два точно,толще его члена, испытывает глубину глотки девчонки, мечтающей стать моделью. разницы в шлюхах ноль, как и в их клиентах, сечешь?
- твою мать, Незборецкий, ты вечно всё перекручиваешь в свою пользу,есть вообще в мире что-нибудь, в чем ты не...
- замолчи...слышишь? шаги вон от туда, значит мы на верном пути.- довольно подытожил тот,чьи волосы были гораздо светлее, нежели мысли,направляясь вглубь мрачных окрестностей. Юра молча последовал за ним. путь наёмников был довольно скромным: в нескольких местах они свернули и прогулками вышли на нужное здание, к которому их привела добыча.
- заходим тихо. работаем аккуратно. действуем сообща. убирать никого не нужно, но если понадобится обнулить, я скажу. с остальным разберемся по мере возникновения. - говоря это, парень впервые за всё время нашего длительного наблюдения проявил эмоцию.всего одну, достаточно скупо, но одновременно и ярко, живо, в личной манере, которую слишком трудно повторить кому-то ещё. это было ничто иное, как — наслаждение, ненасытное упоение от происходящего. крышесностный кайф в чистом виде, тот, что с легкостью обыграет экстаз, получаемый от мразотного порошка.
это пылкое чувство откровенно выражала с амая говорящая часть тела — безупречные глаза цвета самого чистого лазурного неба с вкраплениями пепельных оттенков острых верхушек точёных графитовых скал.
- ну и шизик ты! тащишься от мерзких заданий, в которые тебя втягивает Скрип, а ты и рад стараться, всегда всё идеально выполняешь. Кирилл, неужели до сих пор не выкупил, что ты — обычная пешка Адиля? правая рука, покладистый мальчик, блять, аж тошнить начинает, ей богу.
- Юр, обязательно напомни втащить тебе сразу же после того, как освободимся. работа есть работа, не вмешивай сюда прочее. запомни на всю жизнь: если у тебя нелады с телкой или ещё какие-то проблемы, то и на меня нехуй наезжать с предъявами.
- лучше помалкивай, я ведь дело говорю. советую задуматься: Жалелов хорош, расправляется со своими врагами за твой счёт и поднимает не хилые бабки. перестань быть наивным дурачком! наебать тебя, как два пальца обо...
- блять, да заткнешься ты сегодня или нет? я сам разберусь со своим окружением. прими уже тот факт, что все мы повязаны рука об руку. ты сам когда-то был замом Адиля, а теперь разводишь грязь за его спиной. пизди́шь о разных мутках,но при этом не оставляешь попыток вернуть себе теплое место. думаешь, я не догадываюсь, что произойдет, если ты аккуратно подвинешь ближайшего кента? ошибаешься. - грубо, но доходчиво подытожил Кирилл, после чего, охваченный яростью, одним четко-поставленным ударом сорвал дверь с петель.