«Город Z»
Элиот стоял на развилке. Жаркий же выдался денёк! Плутая под палящим солнцем, можно было совсем потеряться в этом городе. «Город Z». Место, где можно забыть даже самые элементарные понятия, где мысли путаются и уносятся куда-то, растягиваются и не известно куда приведут в итоге раздумий. Как и мысли, сама местность, казалась бесконечной, потерянной и совершенно не походила на город.
Пустынные трассы и редкие заброшенные домики. Ранее огромный и процветающий «город Z» разрушился как карточный домик, превратившись в одну из «Аномальных зон». То, что целый город-миллионник исчез с лица земли и правда было чем-то АНОМАЛЬНЫМ.
Те же, кто селились на этих, резко ставших не нужными, землях, начинали постепенно сходить с ума. «Город» стал закрытой местностью, а выжившие обезумевшие, если не перебили друг-друга, по мнению властей, умерли от голода. Спасать никого не собирались.
И вот. Развилка. Вспомнив, как злосчастный ветер унёс нечто, наподобие карты, мужчина лишь печально выдохнул, оглядываясь. Концентрироваться на реальности получалось довольно плохо.
По ту руку, которой обычно пишут праведники, если присмотреться, виднелось небольшое шаткое здание. В противоположном направлении — церковь.
По спине пробежался неприятный холодок, и всё же приятнее, чем эта жгучая жара.. Раньше, когда всё было хорошо, Элиот учился в одной воскресной школе. Те годы, если не сравнивать их с тем, что творилось сейчас, он запомнил, как самые худшие. Особенно из-за того, что писал «Не той рукой». Избитая указками и линейками «рука, которой пишут от дьявола» сейчас ютилась в кармане серой кофты, сжимаясь в кулак.
Нет, в эту сторону он точно не пойдёт.
И не только из-за Церквушки и «небольшой» детской травмы. Кроме этого был принцип. Принцип, который вкладывала ему, уже покойная мать.
Хоть Миссис Тёрд и отличалась своей набожностью, но то, что мистер Тёрд ушёл из семьи к девушке помоложе, навсегда переменило поверженную горем женщину. С того момента в её лексиконе начали мелькать слова «шлюха», «урод» и другие не самые благоприятные для церкви и устоев праведной жизни слова.
Сам отец Элиота начал ходить на «неблагоприятную семейной жизни сторону», ещё давно. Погасив свои долги за счёт банковских средств миссис Тёрд, новоиспечённый муж начал лишь умело манипулировать невинной девушкой. И набожная, выросшая во благе Господа, миссис Тёрд, верила во всю эту историю с командировками, задержками на работе.
Но как только семейная жизнь расспалась, под тяжестью правды, десятилетнего Элиота ждали каждый день поучительные слова, полные надежды, что он сам не вырастет таким козлом и не будет ходить «на сторону». Выросши мужчина так сильно возненавидел всё, что связанно с этой самой «неблагоприятной стороной», что даже поворачивал через противоположное, «хорошее» плечо и сделав небольшой поворот во круг своей оси, продолжал идти в нужном направлении.
Глупый страх, ненависть и злоба, определили, что всё же лучше свернуть и дойти до полу-разрушенного здания. Ноги почти не слушались из-за усталости, а велосипед уже давным-давно пришёл в неисправность. Но, к счастью, еда и то, что с натяжкой, можно назвать водой, спасали Элиоту жизнь.
Как-ни странно, аномалия не распространялась на еду. Особенно мясо. Однажды, когда спустя неделю присутствия тут, мужчина выбился из сил, он упал, спотыкнувшись о что-то металлическое. Выругиваясь, парень решил посмотреть, на этот злосчастный предмет и обомлел.
Консервированная тушёнка, что немного поблёскивала. «Вот это удача!» — воскликнул тогда мужчина, прежде чем понял, что у него нечем открыть уже, казалось, бесполезный продукт. Побродив у дома, что оказался фургоном, обнаружилось, что там есть что-то, что отдалённо напоминало ножницы. Мужчина тогда обрадовался, вскрывая консервы ими и так увеличивая себе шансы на спасение.
Вот и сейчас, с парой банок заветной пищи и ножницами парень продвигался к зданию, надеясь, что прошлые озверевшие хозяева уже или валяются на полу, источая не самый приятный запах, или не нападут, а возможно даже просто ушли искать выход из этого ужасного и огромного «города Z», что по ошибке назвали изначально городом, того, что сейчас запретили даже упоминать.
Возможно, ему было бы лучшее название «Рука Диавола», ведь значения всё равно почти не изменялись. Но решили не затруднять, назвав просто «Городом Z» или «Самым последним городом». Второму названию мужчина логического ответа не находил, но раз кто-то назвал на картах так, то это несомненная истина.
Задумавшись, он даже не заметил, как прошёл здание, но собравшись, вернулся. Небольшой сколоченный домик и сарай, больше похожий на гараж, стояли неприметным образом, ещё не утянувшись Аномалией в неизвестность.
Тихий свист ветерка, проникающего между балок и металлических пластин уже даже манили скрыться в себе, ведь солнце взошло в зенит. Со всей осторожностью для того, на кого уже напала однажды обезумившая собака, мужчина подошёл ближе, вслушиваясь.
Всем сердцем надеясь услышать тишину, а не бессвязное бормотание или ругань. Парень продвигался вперёд, иногда оглядываясь и пытаясь не шуметь. Он шёл к домику. Взяв в «главную» руку своё единственное оружие — ножницы, Элиот понял, с обеих сторон на него бегут. Две собаки, что обезумели, если не от аномалии, то от жгучего голода, надвигались на него. У уже настрадавшегося изрядно мужчины не было сил, как и вожможности к отступлению.
Опустив, сначала руку «правды», а потом и «лжи», рухнул на землю, уже атакованный двумя псинами. Размерами с адских гончих они безжалостно терзали его, пока не пришёл конец и в глазах не потемнело.
Труп. Живой труп, что обезумел в каком-то своём смысле и который даже не полагал, что никакого аномального «Города Z» не существует и что он, находится вполне густонаселённой Самаре и совсем немного «атакован» двумя пекинесами, что были скорее рады что пришли гости в их вполне жилой дом, с вполне адекватными хозяевами.
Сбежавший из больницы и возомнивший себя Элиотом, Илья Твёрдунов, слишком сильно потерялся в своих страхах, фантазиях и иллюзиях, что вырабатывал его мозг.
Возненавидевший два слова, мир и самого себя, Твёрдунов перестал существовать так и не поняв, что всё что он знал — ложь. И так и не сказав те два слова, что я, как повествователь, к сожалению, не имею права произнести.