Chapter 8
Уснуть повторно мне так и не удалось. Всю ночь я пролежала уставившись в потолок, пока будильник не раздал свой противный сигнал.
Быстро выключив, я откинула его как можно дальше от себя.
«Не пойду никуда сегодня, а может вообще забрать документы?» — эта мысль не покидала достаточно долго, а теперь, исходя из последних событий, мое желание увеличилось вдвое.
Интересно, как вчера прошло свидание Дилана и Зои? Я не представляю, как он справляется с ней, ведь временами Зои становится дико скучной и надоедливой. Они абсолютно разные люди, несхожие характерами. Вот, кто бы мог вообще подумать, чтобы их отношения начались так просто с порога?
Меня до сих волнует вопрос о чувствах Дилана к ней, серьёзны ли они? Несмотря на свою красоту и чудесный характер, парень никого к себе раньше не подпускал, но теперь так быстро решил быть с девушкой, едва зная ее.
Вот зачем она ему нужна?
Глубоко вздохнув, я зарылась в одеяло. Нужно перестать, наконец, думать об этом. Дилан — взрослый парень, и он может встречаться, с кем хочет.
Громкий звонок в дверь заставил моё тело съежиться от тянущего звука.
Кому, блин, что-то надо в такую рань?
Я встала на ноги и чуть тут же не свалилась. Держась за голову, все резко закружилось. Тело взвыло от боли. Нужно все-таки заставить себя потом поспать, чтобы стало лучше.
Открыв дверь, я зажмурила глаза от яркого солнца.
— Ну здравствуй, доченька! — звонкий и до жути знакомый голос быстро заставил сфокусировать взгляд на своей матери.
Мне кажется?
Она вальяжно прошла в дом и положила большую сумку на журнальный столик, ставя руки тут же в боки. Посмотрев на меня с высока, её лицо исказилось в недовольной гримасе.
Нет, мне все же не кажется. Она и впрямь прилетела и, судя по её виду, совсем не скажешь, что эта женщина просто соскучилась.
Потерев висок, я совсем без эмоций уставилась на неё. Какого черта ей нужно? Это последний в мире человек, которого я бы хотела здесь видеть.
— Какими судьбами? — как можно вежливее попыталась спросить я, презрительно оглядывая её с ног до головы.
Она ни капельки не изменилась. Все тот же строгий костюм, светлые волосы уложены в прическу и выделяющийся макияж. Кажется, она подкачала себе губы?
— Я вижу ты не особо рада моему приезду?
«Лучше бы отец приехал» — прокрутила я в голове. Эта женщина замучает меня, что бы ни случилось, и я в этом уверена.
— Все ещё обижаешься на нас? — она попыталась подойти ко мне. Я сделала шаг назад и мать томно вздохнула, — Ты не справедлива к нам, Мелинда, — я произвольно закатила глаза. Ненавижу, когда она называет мое полное имя. Из её уст оно звучит слишком высокомерно и с вечной усмешкой.
— Зачем ты приехала? — снова спросила я, надеясь заполучить точный, на сей раз, ответ.
— Ох, ладно, давай присядем, потому что разговор будет долгим и неприятным, — она указала на стул.
Мне совершенно без разницы о чем пойдет речь. Единственное, что я хочу — это завершение бесполезных игр в дочки-матери. Хелен не должно здесь быть, поэтому было бы просто отлично, если она сейчас же развернулась и улетела обратно в свою любимую Италию.
— Хорошо, — я все же присела напротив неё, скрестив руки.
— Как ты объяснишь своё поведение, Мелинда? — не долго думая недовольно выдала она, — Звонил твой ректор из университета и жаловался. Грозился отчислением между прочим!
— Пускай отчисляет, я не против, — улыбнулась я, довольная его решением.
— Мелинда! — Хелен в ужасе распахнула глаза, — Отец тратит большие деньги на твоё содержание и учебу, а ты непозволительно ведёшь себя! Мне приходится срываться из другой страны, чтобы наконец разобраться с твоими прогулами!
Моё терпение так быстро лопнуло от услышанного, что все копившееся за это время внутри вылетело наружу.
Я встала на ноги и уперлась руками в стол перед лицом Хелен.
— Я-то непозволительно веду себя? Это вы бросили меня шесть лет назад из-за вашей карьеры, ни разу так больше и не навестив! Засунули в этот никчёмный университет и начали присылать свои бумажки. Один вопрос: зачем? Мне ничего не было нужно, кроме родительского внимания! Я хотела семью, как раньше, но вы всё уничтожили! — я начала задыхаться. В груди закололо от переполняемых чувств, — Все это чертово время я была без отца с матерью! И после этого ты ещё смеешь говорить о моем непозволительном поведении!? — с трудом закончила и слегка отпрянула.
Хелен прожгла меня взглядом, полным ярости. Казалось, даже глаз у этой женщины задергался от услышанного.
Она втянула в себя весь воздух, что был в помещении и прежде, чем что-то ответить, отвесила мне больную пощечину.
— Неблагодарная!
Я ахнула от удивления, кладя руку на горящее место. Не сказав ни слова, я побежала наверх, в надежде закрыться навсегда в своей комнате.
— Мелинда! — громко крикнула она и поспешила за мной, — У тебя есть меньше часа, чтобы собраться. Мы едем в университет!
Я проигнорировала.
— Если не будешь слушаться меня, то я сегодня же заблокирую карту, оставляя тебя без денег! — я лишь громко ухмыльнулась, продолжая быстро перешагивать ступеньки, — И без образования! — отрывисто добавила она, осознав, что мне без разницы, — И без дома! — спустя долю секунду снова выкрикнула Хелен, вероятно, понимая, что это как раз то, что нужно.
И вправду, это было как раз то, что заставило меня замереть на полпути на месте и медленно обернуться, сомневаясь в услышанном.
— Я не шучу! Я продам его! — подняв один палец вверх, со всей уверенностью в голосе произнесла Хелен, повергая меня моментально в шок.
Я была готова сорваться с места и заткнуть её, несмотря на то, что она моя мать. Мне плевать на учебу и деньги, но потерять дом я не могла. Он все, что осталось у меня после бабушки. Какого черта она смеет выдавать такое?
На каждом шагу воспоминания, вещи, которые мне дороги, как память. Я считаю его своим домом! Она не имеет права так поступать со мной, это низко и подло, несмотря на то, что этот дом по праву принадлежит ей.
После смерти Оливии наследство перешло матери, которое ей совершенно было ни к чему. Она обещала переписать дом на меня, и это было бы верным решением до сегодняшнего момента. Я заслужила его! После всего того, что мне пришлось пережить! А теперь Хелен готова разрушить все мои надежды одним махом, и все из-за чего? Чтобы какая-то приставучая пресса не выпустила про них громкую статью? Это их с отцом волнует, как оказалось, больше всего. Разумеется, они не позволят мне опозорить их своим поведением. Если меня отчислят, то, вероятно, моему распланированному будущему настанет такой же крах и полный провал, как и репутации этих двоих недородителей.
С одной стороны было бы просто отлично, если их делу что-то бы начало мешать. Я была бы рада всю их идеально сложившуюся оболочку семьи разрушить в ничто и показать всем, что находится внутри и какую на самом деле они имеют дочь, благодаря тому, как обошлись с ней. С другой стороны есть одна проблема, которая разом перечёркивает всё моё желание. Гребаный шантаж. Мать знает, как я дорожу домом, и поэтому так поступает со мной! Чертова сука! Почему я должна переступать через себя?
— Повторяю последний раз, Мелинда, у тебя меньше часа, чтобы собраться! — в её глазах ни капли сожаления.
Она деловито отвернулась, переключаясь на свою большую сумку. Хелен расстегнула молнию и принялась раскладывать вещи на стол, больше не обращая на мое шокированное лицо никакого внимания.
Открыв быстро дверь, я наконец забежала в свою комнату и встала четко посередине, тяжело дыша.
Стены начали давить на меня со всех сторон разом, глаза предательски защипало, а нервы накалились до предела.
Я не должна быть слабой из-за неё. Только не из-за неё.
Не долго думая, я смахнула все вещи со своего стола, разбивая при этом огромную вазу, которую подарил мне отец давно на день рождения. Это было таким нелепым и милым подарком с его стороны, что я все время держала её на виду. Она была мне не нужна, но я всегда смотрела на тот забавный детский рисунок, нарисованный аккуратно на хрупком хрустале.
Оторвав взгляд, я направилась к шкафу, собираясь выкинуть все то, что подбирала когда-то с мамой в торговых центрах. Мы любили шоппинг и были просто одержимы каждым походом в магазин. Милые футболки, платья, которые давно стали малы, полетели на пол вместе со всем, что там вообще находилось. Времени разбираться, что было куплено вместе, а что только мной, сейчас нет.
Я пыталась таким образом успокоиться и поставить грань между мной и ними. Пыталась контролировать свои слёзы до последнего, но когда дело дошло до последнего, я не смогла остаться до конца равнодушной.
Одинокая рамка с фотографией из детства прожигала меня своим скверным взглядом. По ту сторону, казалось, были совершенно другие люди. Счастливая девочка тринадцати лет и радостные родители, обнимающие её с двух сторон. Фотография стала последней из всех, что я успела выкинуть за шесть лет своего психоза.
Я продолжала её зачем-то хранить, сама того не понимая. Цеплялась за надежду, что, возможно, когда-то все наладится. Хмыкнув, я разбила её громко о пол и заплакала.
Это было слишком наивной и глупой надеждой за все эти годы. Никогда бы ничего не поменялось.
Я вытерла слезы, но они снова скатились по щекам. Упав на пол, я схватилась за голову и свернулась в клубок посередине комнаты и всего бардака, что успела сделать.
Опустошённая и вымотанная происходящим, я не могла заставить себя подняться, но через какое-то время в комнату постучалась мать и вновь взбесила меня своим голосом, выводя из максимально апатического состояния.
— Час прошёл, я надеюсь ты сделала правильное решение, Мелинда. Нас ждёт внизу водитель, выходи.
Оторвав голову от пола, я потёрла уставшие и раздражённые глаза от обильных слез и полноценно оценила свою разрушенную комнату.
Бросив взгляд на бардак вокруг себя, я осознала, что это никак не помогло мне чувствовать себя лучше.
Прогнувшись в спине, я поморщилась от боли. Все тело неприятно затекло за это время и доставило ещё больше неудобств.
Отыскав в куче барахла помятый свитер, я быстро натянула его вместе с широкими джинсами. Одежда свободно облегла моё тело и подарила мне некую легкость, после прочих узеньких платьев и коротких юбок, к которым я так привыкла. Надев потертые кеды, я улыбнулась тому, насколько можно спокойно ходить, не боясь подвернуть ногу.
Перед тем, как выйти из комнаты, я дала себе обещание навести после университета здесь полный порядок и, наконец, окончательно избавиться от всего ненужного.
Спустившись вниз, я вышла из дома и заперла дверь.
Из арендованной машины вышел деловой мужчина в строгом чёрном костюме. Осмотрев меня, он изогнул бровь, будто ожидав увидеть на этом месте кого-то другого. Я скрестила руки на груди и прошла мимо серьезного, на первый взгляд, человека, который, к сожалению, был не более, чем очередной шестёркой.
Потянувшись за ручку задней двери, он почему-то оборвал мои действия, слегка убирая руку.
— Я помогу, — фальшивая улыбка отразилась на недовольном лице, чем непременно вывела меня из себя.
— Не надо! — я толкнулась о его плечо, не желая каким-либо образом участвовать в его жалкой помощи.
Открыв дверь, я плюхнулась на сидения и моментально отвернулась к окну, пытаясь не обращать внимания на сидящую рядом мать, которая в отличие от меня, выглядела великолепно.
— Мелинда, ты как маленький ребёнок! — её неспокойный голос сделал мне замечание. Я думала, ты повзрослела, а ты...
— Помолчи! Я согласилась с твоими условиями, поэтому просто оставь меня в покое! — сразу ответила я, не желая её больше слышать.
Мне пришлось заставить себя идти у неё на поводу. Так что пусть, наконец, отстанет, я слишком устала.
К счастью, она промолчала и после того, как водитель сел за руль, мы тронулись с места.
Мы с матерью молча передвигались по пустым коридорам университета. Первая лекция уже давно шла, поэтому никого здесь не было. Лишь громкий стук высоченных каблуков Хелен, слегка оживлял почти гробовую тишину вокруг.
Рядом с ней я была похожа на оборванку, которую поймала злая тетя.
В отличие от неё, я шла медленно, с трудом передвигая ноги, опустив голову вниз. Из-за этого ей приходилось несколько раз останавливаться и ждать меня.
Постучав негромко в кабинет, Хелен заметно занервничала. Она теребила уголок своего идеально выглаженного бежевого пиджака, до тех пор, пока ректор не позвал нас.
— Входите! — громко послышалось за дверью, и мама в страхе посмотрела на меня.
Я встретилась с ней взглядом, а потом тут же отвела в сторону. Чего она хотела? Словесной поддержки? Ну, уж нет! Она трясётся только за свою задницу, не больше.
Вздохнув, я прошла вперёд неё, открывая дверь и заходя внутрь. Она может оставаться в коридоре, я не расстроюсь.
— Здравствуйте, — послышалось тихо за моей спиной.
Обернувшись назад, я закатила глаза, обнаруживая все-таки вошедшую Хелен.
Она двинулась с места, ровняясь со мной в одну линию.
— Извините, мы немного задержались, — неловко продолжила она, чем получила от Эдварда Райта недоброжелательную ухмылку.
Грозный мужчина средних лет всегда пугал своей чрезмерной властностью. Он не давал поблажек и держал полный контроль в своем заведении. Его уважали и одновременно ненавидели.
При виде нас, мужчина встал со стула, показывая свой безупречный солидный вид.
— А вы не единственные, кто так бесцеремонно опаздывает, Хелен Томпсон, — заявил Райт, чем тут же вогнал в краску женщину, — Ну, да ладно, присаживайтесь, — он указал на несколько стульев напротив его стола с кучей бумаг и прочей неразберихой.
Мы тут же присели, и я повернула голову вбок, убеждаясь в том, что здесь определенно больше двух стульев.
Как только я успела об этом задуматься, в кабинет постучались вновь.
— Не задерживайтесь! — произнёс Райт.
Обернувшись на вошедших, я тут же поперхнулась и закашляла.
Это, должно быть, шутка?