Больной красавец и его одержимый волк [Перерождение]

В этом году мобильные телефоны были недешевы, особенно эта популярная марка, которая оставалась востребованной и в последующие годы. То, что в руках Юй Чжуюня казалось миниатюрной игрушкой, идеально поместилось в ладони Нань Цина. Маленький и изящный, словно созданный специально для него.
- В следующий раз, если захочешь меня найти, не крутись у двери четырнадцатого класса, - Юй Чжуюнь остановился, повернул голову, сунул руки в карманы, оставив Нань Цину крутой силуэт спины, - просто свяжись со мной через это.
Нань Цин тупо простоял несколько секунд, прежде чем осознал. Порыв холодного ветра с мелким дождем вдруг закружился, но, прежде чем коснуться его, был остановлен его кожаной курткой.
- Но я не могу взять твой телефон, - он послушно следовал за Юй Чжуюнем, словно неуклюжий маленький пингвин, - скажи мне свой номер, я смогу позвонить тебе домой.
- С телефона твоих родителей? - усмехнулся Юй Чжуюнь. - Ты уверен, что они позволят тебе позвонить мне, а не в 110?
«...»
- Но это действительно очень ценная вещь. Я не могу ее принять.
Незаметно они вышли из здания Миньсюэ и остановились под вечнозелеными деревьями у школьных ворот.
Внезапный ливень утих, вокруг стало необычайно чисто и прозрачно, желтоватые фонари высоко горели над головой, бросая на землю мерцающие золотые блики.
- Я никогда не забираю обратно то, что отдал, - Юй Чжуюнь повернулся, свет лился сбоку, но его черные зрачки оставались спокойными и безмолвными, - если он тебе не нужен, выбрось его.
Нань Цин онемел. В обеих жизнях характер Юй Чжуюня оставался таким же.
С детства на шее Нань Цина на красной веревочке висел нефритовый амулет. Это была статуэтка Гуаньинь, которую его мать, Ли Чжу, заказала на все свои сбережения перед смертью, желая ему мира и здоровья на всю жизнь. К сожалению, в прошлой жизни он был неосторожен, и амулет пропал.
Юй Чжуюнь неизвестно откуда узнал об этом и, приложив немало усилий, попросил новую статуэтку в храме и собирался подарить ее ему на день рождения.
Тогда Нань Цин, конечно, не хотел ее принимать.
Он и Юй Чжуюнь уже не были близкими друзьями, и он не мог принять такую ценную вещь.
Но как только он отказался, Юй Чжуюнь собирался выбросить с таким трудом добытый амулет.
- Спасибо тебе, Юй Чжуюнь, - тихо сказал Нань Цин через несколько секунд, но на этот раз это был не прямой отказ, а примирительное предложение, - но мы договоримся, я сохраню его только на некоторое время. Когда я сам накоплю денег и куплю себе телефон, ты заберешь этот обратно, хорошо?
Тоска в сердце Юй Чжуюня вдруг рассеялась.
Он никогда не слышал, чтобы с ним разговаривали таким тоном.
Каждый слог произносился четко, но звучал все равно мягко, словно уговаривали, успокаивали, капризничали.
Стоило только открыть рот, и что бы ни сказали, хотелось согласиться.
Нань Цин с надеждой снова спросил: «Хорошо?»
Юй Чжуюнь по-прежнему молчал.
Вдруг он резко повернул голову, снял единственный красный шлем с мотоцикла и бросил его Нань Цину.
Нань Цин опешил и не поймал, шлем покатился по земле.
Он испугался и даже забыл снять с себя черную куртку, неуклюже наклонился, чтобы догнать шлем.
Идя, он старался удержать сползавшую одежду. На макушке торчал маленький непослушный волосок.
Юй Чжуюнь перекинул ногу через сиденье, завел двигатель, и рядом раздался громкий гул.
Он подъехал к Нань Цину и слегка наклонил голову. В черных зрачках отразился свет, словно в блестящих обсидианах:
- Садись, я отвезу тебя домой.
Нань Цин замер, поднял шлем и невольно поднял глаза.
Черноволосый юноша опирался на длинные ноги, полувлажная черная толстовка почти плотно облегала его тело, подчеркивая сильную спину. Мотоцикл был красно-белым, вдоль нижнего края зеркала заднего вида были английские буквы SUZUKI, под сиденьем - RG500.
Юй Чжуюнь пропустил два года учебы и в этом году ему исполнилось почти девятнадцать, у него уже были права. Но он не любил седаны и суперкары, ездил только на мотоциклах, и больше всего любил этот Suzuki.
В прошлой жизни Нань Цин на нем не ездил.
- Подними ногу, наступи сюда, приложи немного силы.
Видя, что Нань Цин все еще колеблется, Юй Чжуюнь решительно протянул руку и резко схватил его за талию, подтягивая вверх.
Нань Цин мгновенно замер, словно схваченный за загривок маленький зверек, почти всем телом повиснув на руке Юй Чжуюня, и полубоком сел на заднее сиденье мотоцикла.
Из выхлопной трубы вырывались клубы горячего белого дыма, его лодыжки тут же задрожали от испуга. Юй Чжуюнь обернулся, снова поднял его ногу и пересадил его в положение сидя верхом.
- Надень шлем, - сказал Юй Чжуюнь.
Ноги Нань Цина все еще слегка дрожали, в голове кружилось, но он послушно выполнил просьбу.
Увидев, что он застегнул ремешок, Юй Чжуюнь резко повернул ручку газа, и двухтактный мотоцикл тут же рванулся вперед, словно ветер.
Тучи рассеялись, и выглянуло солнце.
Над головой мерцали звезды, окружающий пейзаж быстро проносился мимо, словно на кинопленке, налетел холодный ветер, Нань Цин одной рукой крепко держался за толстую кожаную куртку, а другой мертвой хваткой вцепился в край сиденья, пытаясь удержаться.
Ему было немного страшно, но он молчал.
На мотоцикле был только один шлем, и Юй Чжуюнь надел его на него.
В торопливом и мерцающем свете уличных фонарей он мог видеть только очертания профиля Юй Чжуюня.
Чёрные волосы юноши разметались от ветра, чёрная толстовка развевалась.
Неизвестно сколько времени прошло, наконец машина остановилась.
Нань Цин вышел, вернул Юй Чжуюню шлем и куртку, попрощался с ним.
Это был довольно старый жилой район. Управление имуществом практически отсутствовало, клумбы между домами были перекопаны стариками под огороды. Красные полоски ткани, обозначавшие границы участков, тянулись слева направо, беспорядочно переплетаясь.
Заселенность была высокой, свет горел почти в каждом окне. После входа в подъезд было практически невозможно определить, какой это этаж и какая квартира.
Но Юй Чжуюнь все равно странным образом задержался, глядя на один из подъездов.
Звук двигателя четырехцилиндрового мотоцикла был очень громким и привлекал внимание, даже когда он остановился.
Вскоре открылось несколько окон, и из них выглянули головы. С не слишком большого расстояния доносились резкие недовольные голоса.
- Да чтоб вас, мотоциклистов! Думаете, крутые, что ли? Задолбали своим шумом!
- Ладно тебе, заткнись. Заходи быстрее, он так близко...
- Вау! Папа! Какой крутой мотоцикл!
- Ты совсем с ума сошел, что смотришь?! Быстро домой! Делай уроки!
«...»
Фигуры Нань Цина так и не было видно.
Юй Чжуюнь отвел взгляд и вдруг холодно усмехнулся.
Он резко повернул ручку газа и, под еще более громкий рев мотора, умчался прочь.
Весь вечер был полон неожиданностей, и Нань Цин долго поднимался на невысокий четырехэтажный дом.
Едва открыв дверь, он услышал гневный крик Гу Мэйфан: «Ты еще смеешь смотреть вниз! Какое тебе дело до этих мотоциклов и спорткаров? Я тебя спрашиваю, ты каждый раз берешь кучу завтраков в школу, чтобы там их перепродавать?!»
Гу Юйбинь отвел взгляд от окна, его глаза забегали: «Мама, не так. Просто одноклассники попросили меня принести им, они сами добровольно доплачивали мне по одному-два юаня...»
- Да? А где же эти деньги? - взгляд Гу Мэйфан, обращенный к Гу Юйбиню, выражал разочарование. - Ты все потратил в игровых автоматах? Или собираешься оставить на что-то еще?
Сердце Гу Юйбиня екнуло. Одних игровых автоматов ему было мало, он копил деньги, чтобы купить себе телефон.
Если Гу Мэйфан узнает об этом, его давний план рухнет.
Он невольно поднял голову, ища кого-нибудь, кто мог бы замолвить за него словечко, его умоляющий взгляд обратился к Гу Цзяхэ: «Сест...»
Девушка спокойно и холодно отвернулась, сделав вид, что не слышит.
Он стиснул зубы, в сердце внезапно поднялась ярость. Затем он повернулся к Нань Цину, который стоял у двери, разуваясь:
- Нет, я правда покупал учебники, правда, брат?
Нань Цин как раз вошел и послушно позвал: «Мама».
Внимание Гу Мэйфан немного рассеялось, она посмотрела на Нань Цина: «Почему ты так поздно вернулся сегодня? Ничего не случилось?»
- Нет, немного задержался в школе.
Голос Нань Цина был тихим и мягким: «Я не знаю, покупал ли Гу Юйбинь учебники, но...»
Все трое замерли и невольно подняли на него глаза.
Нань Цин спокойно сказал: «Какие бы ни были учебные материалы, у меня все есть, нет необходимости тратить деньги на покупку. Так что Гу Юйбинь может вернуть эти деньги маме».
«...»
Гу Мэйфан схватила Гу Юйбиня за ухо и снова начала отчитывать его.
Гу Цзяхэ встала и пошла в свою комнату, проходя мимо Нань Цина, она слегка замедлила шаг.
Раньше она иногда беспокоилась за своего сводного брата.
У него был слишком добрый характер, он был слишком нежным и всегда молча заботился о семье и друзьях. С таким характером, если нет принципов, легко попасть под чужое влияние.
Она очень боялась, что Нань Цин слепо встанет на сторону Гу Юйбиня и будет его покрывать.
Но она не ожидала...
- Тот... - увидев, что Гу Цзяхэ задумчиво стоит в коридоре, Нань Цин, войдя в дверь, остановился, его взгляд был чистым и искренним. - У меня довольно много учебных материалов, тебе что-нибудь нужно?
Гу Цзяхэ: «...»
Гу Цзяхэ: «Я могу посмотреть? Спасибо».
В понедельник на утренней линейке школьное управление объявило о дисциплинарных взысканиях в отношении Юй Чжуюня, Сун Цзе и Тан Цзыцзяня за драку. Юй Чжуюню был объявлен выговор на всю школу и отстранение от занятий на три дня; Сун Цзе получил выговор, а Тан Цзыцзянь - условное отстранение на одну неделю.
Как только это было объявлено, все были потрясены, даже Чжоу Анькан невольно нахмурился и толкнул Нань Цина: «Нет, у Юй Чжуюня что-то есть за спиной, что ли? Говорят, он этих двоих так сильно избил, почему же...»
«Некий Сун и некий Тан в классе злонамеренно повредили чужое имущество, высмеивали и оскорбляли одноклассника Юй, а также вступили с ним в драку. Их поведение было отвратительным, поэтому...»
Чжоу Анькан замер.
Нань Цин посмотрел на него и тихо, но серьезно повторил то, что говорил в прошлый раз:
- Юй Чжуюнь не плохой человек.
Неожиданный поворот событий на некоторое время взбудоражил старшеклассников, но вскоре им стало не до смеха. Приближающийся ежемесячный экзамен поглотил все их внимание.
Это был самый важный экзамен перед фестивалем искусств, и если они плохо сдадут этот пробный экзамен, то им не будет лица веселиться после. Все собрались с духом, и серьезная и напряженная учебная атмосфера сохранялась до конца вечерних занятий в четверг.
Ученики убрали книги, освободили парты и приклеили на них таблички с именами.
В классе стоял гул голосов, в школе царило оживление.
Старый Гао вызвал Юй Чжуюня в школу, чтобы тот забрал бумажный документ о выговоре и заодно прибрал парту. Но в его парте не было даже ручки, и пока все остальные были заняты, он рано ушел.
Миновав многолюдный коридор, он неожиданно подошел к доске объявлений у стадиона и остановился.
Вокруг было тусклое освещение, мерцали звезды, но можно было отчетливо разглядеть первое место в списке награжденных за промежуточный экзамен 2013-2014 учебного года для старшеклассников.
Юноша был нежным и лучезарным, с красивыми чертами лица, излучавший потрясающее и незабываемое чистое очарование.
Юй Чжуюнь несколько секунд смотрел на него, наконец поднял ногу и ушел.
Не успев сделать и нескольких шагов, он вернулся и достал свой новый телефон.
Фотоальбом был пуст, это была его первая фотография.