17
Вскоре они с Майком снова остались вдвоём — в пустом, тихом кабинете.
М — Прости... Я правда не хотел, чтобы всё так вышло. Я идиот... — он избегал его взгляда. — Но он меня спровоцировал, и... я просто не смог стоять в стороне.
У — Если не получается держать себя в руках, можно было просто не подслушивать, — сказал он спокойно, без злости.
М — Ну, Уилл, серьёзно? Как ты себе это представляешь? Я слышу, как с моим парнем нагло флиртуют, трогают его — и должен уйти, типа мне всё равно?
У — Нет, Майк. Типа ты мне доверяешь. И типа ты не хочешь продемонстрировать всей школе, что мы встречаемся.
Майк опустил взгляд, потом аккуратно коснулся его руки, начал медленно гладить её и, наконец, поднял глаза.
М — Ты мне слишком дорог. Я не мог оставить тебя... такого доброго, милого, вежливого — с этим пошлым, недоразвитым чудовищем. Ну не мог. Понимаешь?
Уилл вздохнул и устало улыбнулся. В его глазах блеснуло что-то тёплое, но одновременно тревожное. Он явно боролся с собой.
М — А если бы я не подошёл... что бы ты сделал? — тихо спросил он.
У — То же самое. Только без кулаков, лишних посторонних глаз и разговоров. Я бы убрал его руки, сделал шаг назад, сказал, что он и его предложение мне не интересны, и ушёл.
Он посмотрел на него прямо — без упрёка, но с ожиданием. Майк слегка кивнул, будто принимая этот ответ не как упрёк, а как урок.
М — Прости. Если ещё что-то подобное случится, я... я постараюсь изо всех сил ничего не делать.
Хотя, надеюсь, конечно, такого больше не будет.
Ну, по словам Дастина...
У — Пфф. После такого они даже не подойдут ко мне.
М — В смысле?
У — Что в смысле, Майк? Я — гей. Теперь все знают.
М — Почему сразу гей? Откуда они знают? Может, тебе девушки тоже нравятся...
У — Нет.
М — Что, совсем никто?
У — Нет, Майк, — он отвёл взгляд. — С детства и по сей день... только ты.
Майк расплылся в широкой, почти детской улыбке и крепко сжал его руку, переплетая пальцы.
У — В любом случае... теперь почти вся школа в курсе. И, скорее всего, они против этого. Многие.
М — Ну и хорошо.
У — Майк...
М — Что? Зачем тебе пытаться нравиться тем, кто осуждает тебя за то, кто ты есть?
Он потянулся ближе и прижал Уилла к себе — мягко, но с уверенностью.
М — Пусть я и поступил неправильно... но он же заслужил? — спустя минуту молчания.
У — Майк...
М — Ну что Майк, я ведь прав? — с невинной улыбкой.
Уилл вздохнул и улыбнулся краем губ.
У — Да, ты прав.
Он чуть отстранился, и, не удержавшись, Майк украл короткий поцелуй. За ним последовал второй, чуть дольше. Потом третий.
У — Всё, хватит, нас уже ждут, — хрипло, но с улыбкой.
М — Пусть подождут ещё немного, — лениво.
У — Майк!
Смеясь и толкая его в плечо, Уилл взъерошил его волосы и, всё ещё с тёплым румянцем на щеках, повёл его к выходу.
Вскоре они снова подошли к Дастину и Лукасу — уже спокойные, но как будто ближе, чем прежде.
Они заметили их подход и сразу поднялись.
Д — Ну наконец-то.
Л — Мы уже думали, вы ушли по своим... особым делам, — хмыкнул он.
У — Простите, задержались, — бросил он взгляд на Майка с выражением: «Я же говорил».
Л — Ну, мы уже поняли, на каком моменте вы "задержались".
Дастин театрально начал изображать мини-сценку, держа ладони как фигурки.
Д — «Прости, Уилл, я такой дурак...»
Л — «Да, Майк, ты дурак.»
Д — «Но ты же всё равно меня любишь?»
Л — «Конечно люблю!»
Д — (издаёт преувеличенные чмокающие звуки) — «Чмок-чмок-чмок!»
Л — Вот так всё и было, сто процентов.
М — Неправда! — возмущённо.
Д — Правда-правда. А потом ещё: «Майк, пора идти, нас ждут».
Л — «Не хочу никуда идти... Хочу целоваться, пока губы не отсохнут!»
У — Ну... это реально было, — усмехнулся он.
М — Эй! Я так не говорил!
Д — Не говорил. Это просто твои несбывшиеся мечты, Уиллер.
Все рассмеялись. Майк, притворно пытаясь надуться, всё равно не смог сдержать улыбку. Она прорывалась у него из-под маски обиды, как солнечный луч сквозь занавеску.
Л — Ну ладно, любовники, хватит целоваться на расстоянии. Идём играть, — сказал он, и все двинулись с места.
У — А ты просто ревнуешь.
Д — Ревнует он, что у него нет таких шикарных драматичных сцен. У вас сериал, а у него ситком.
Л — Зато у меня в жизни меньше риска. Вы, пока свои чувства выясняете, чуть не дрались на глазах у всей школы.
М — Ты просто не понимаешь, что такое великая любовь, — шутливо.
Л — Великая любовь — не оправдание для кулаков.
У — Ну, в следующий раз я сам ему врежу, чтобы всё было честно.
Д — Вот, Уилл, молодец! Равенство должно восторжествовать! Даже в мордобое.
М — Ага, ещё чего. Весь кулак себе расшибёшь. У него вместо черепа — метал, — он показал покрасневшие костяшки пальцев.
М — Лукас, что там звенит у тебя в портфеле?
Л — А, да! Старшие классы праздновали победу и дали нам по бутылке пива — за хорошую игру. Многие отказались, я себе забрал. Мы же будем пробовать?!
М и Д — Да! — в один голос.
Л — Уилл?
У — Я... не уверен.
М — Эй, — слегка толкнул он его в плечо. — Всё будет хорошо. Мы же будем у меня дома.
У — Ладно, — Уилл неуверенно кивнул.
Л — Только пить будем не сразу. А то игра может не пойти.
Когда они, наконец, были дома, все привычно расселись в подвале. На столе уже лежали разложенные карты, миниатюры, кости, рядом стояли пицца, кола, и воцарилась та самая уютная атмосфера, которую они любили с детства. Лукас расположился с бутылкой колы, Дастин разложил блокноты и готовился к началу.
Началась долгая партия.