Белая смерть

Мы бы могли много чего обсудить, но тракторы уже приехали в пункт назначения. Снова овраг, снова степь, только теперь вместо кудяблов полигон был окружен большой бетонной стеной с колючей проволкой. Как же я ее раньше не заметила? Или они успели построить ее за двое суток?! Только вот почему сегодня я вообще не вижу ни одного кудябла кроме Кетрин? И если строили стену, почему же не огородили овраг? Что тут происходит?

Нади сразу же направилась готовить, а нас выстроили перед оврагом. Кетрин отвела парней, чтобы те начистили овощей для Нади, а девочек, включая меня, на веревке спустили на выступ в ращелине, и как мне показалось, от нас до верха было не меньше двадцати метров. Следует сказать, что до противоположной стены было столько, что можно было перепрыгнуть, если, конечно, постараться. Там так же был выступ, на котором распологались большие круглые свертки.

Голос Кетрин до нас еле долетал, но все же мы ее слышали. Кажется, парни уже закончили с помощью повару, и сейчас ораторша обращалась именно к ним, объявляя продолжение нашего недельного задания.

- Сегодня вам нужно спуститься в овраг и забрать оттуда сверток. Если вы сможете спуститься второй раз - заберете все, что вам нужно. Но берегитесь, ваши троссы могут не выдержать второго спуска.

Отлично, то есть я могу и не выбраться. Все просто замечательно. Вот, я уже слышу, как затрещали веревки. Я подняла глаза и увидела, как парни медленно, просчитывая каждый свой шаг и хватаясь за выступы, опускаются на нашу глубину.

Константин несколько раз был на грани срыва, и каждый такой раз мое сердце уходило в пятки, но я видела, как срывались другие и как они получали массу синяков помимо тех, что нам поставили на тренировках, и в такие моменты даже проступала гордость за Григораш. Вот он, мой рыцарь, бесстрашно опускается ко мне, дабы завершить начатое испытание, выиграть полностью соревнования (или как тут это называется) и благополучно вернуться домой.

Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, он все опускался, всегда точно находя нужную точку опора и правильно перенося вес с ноги на ногу и наоборот, расчитывая свой дальнейший путь.

Наконец, Константин спрыгнул ко мне на выступ, чуть не потеряв равновесие и не угодив в пропасть, но вовремя схватившись за меня.

- Ждала меня?

- Конечно, жить - то хочется.

- Моя королева, прошу меня простить, но я вынужден вас оставить.

- Разумеется, я вам прощаю вашу выходку.

Константин перепрыгнул на противоположный выступ и принялся ощупывать сверток. В этот момент я устремила свой взор на нового партнера тонкогубой - он тоже попытался прыгнуть, но его трос не растянулся настолько, на сколько нужно для удачного прыжка, и бедный парень повис над пропастью, и к тому же его со всей силы инерционной волной ударило о тот край, с которого он прыгал. Он повис на несколько минут, но постепенно его подняли на выступ с напарницей, однако в себя он так и не приходил. А тонкогубой, кажется, вообще было плевать, она молча сидела, даже не пытаясь привести парня в чувство.

Конечно, мне хотелось подойти и помочь, но я не хотела рисковать. Кетрин могла в отместку мне оборвать трос Григораш, и тогда ему понадобилась бы большая помощь, чем тому бедолаге. Мне ничего не оставалось, кроме как молча наблюдать за подвигами моего личного Геракла.

Наконец, Константин обхватил сверток и стал дергать веревку, требуя, чтобы его подняли, но, по - видимому, это и было испытание - страховку вообще скинули ко мне в руки, а это означало, что если Григораш сорвется - это будет его последнее задание, лишившее его жизни.. Тогда он воопросительно посмотрел на меня.

- Я поймаю.

- Уверена?

- Да.

Константин отошел от края, замахнулся, но вдруг остановился.

- У меня есть идея получше.

- Какая?

- Кинь мне веревку.

У меня в руках была лишь одна такая веревка, про которую Константин мог сказать - кинь. Это его собственная страховка, и мне было очень жалко отдавать ее, но если у моего напарника возникла идея - я не могла не довериться ему и не кинуть трос, который после броска угодил прямо в сильные руки моей пассии.

Костя принялся обматывать сверток вдоль и поперек, постепенно поднимая его за конец, пробуя, крепки ли его узлы. Когда же, наконец, он убедился в безупречности своей работы, то кинул конец веревки обратно мне.

- Сможешь подсечь?

- Попробую.

- Аккуратнее, эта штука весит под 40 кг.

Григораш, держа этот сверток за часть троса, стал потихоньку опускать ношу в пропасть.

- На счет три...

- Раз...

- Два... - Моя очередь говорить последнюю цифру. Снова страх, но теперь от меня зависит будущее моей пассии. Да, конечно, так было все время нашего пребывания в штабе, но только сейчас я полностью осознала всю ситуацию в целом.

- Три.

Костя отпустил сверток, и он полетел прямо в выступ, планируя удариться о него и загубить нам всю операцию, но не тут то было! В самый последний момент я, заранее собрав все силы, дернула за трос, светрок взлетел над моей головой и угодил мне в руки. Да уж, действительно тяжело, от его веса я слегка присела, больно ударившись коленом о землю, но дабы не волновать Григораш, я сделала вид, что все отлично и поставила сверток рядом с собой.

- Прыгай.

Но особого предложения ему не требовалось, через мгновение Костя стоял рядом. Теперь нужно придумать, как забраться на верх и поднять груз.

- Давай я заберусь наверх и подниму тебя с грузом.

- Нет, ты не полезешь один. - Григораш немного помялся но все же согласился.

- Хорошо, давай привяжем груз.

Конечно, Константин не дал мне приковать себя к свертку и сам занял эту должность, мне лишь оставалось, тщательно скрывая боль, поднятся на верх и не покалечиться, уж тем более не погибнуть по дороге.

Итак, выступ за выступом, щель за щелью, стараясь не показывать эмоций, мы поднимаемся вверх. На лице моего спутника проступает пот, и я прекрасно знаю, что ему тяжело, но любой мой вопрос о помощи он резко отвергает.

Пару раз я ставила больную ногу неправильно и была на гране срыва, но я ни разу не произнесла не звука, потому что даже малейшее проявление паники в миг бы все испортило.

Я вообще не представляю, почему именно наш трос оборвался. Месть Кетрин или же абсолютная случайность? Все остальные пары уже ожидали нас на верху со свертками. Даже тонкогубую с ее обессилившим напарником уже вытащили, но мы все карабкались вверх, не взирая на всю сложность нашего положения. Почему - то меня не оставляло ощущение, что наша пара по - любому должна победить, даже несмотря на наши личные достижения.

Итак, нам осталось всего лишь пару метров, но последние шаги всегда считаются самыми тяжелыми. Одежду на Косте хоть выжимай - она промокла насквозь, а каждый шаг ему давался все труднее. Прижимаясь лицом к холодной скале, я краем глаза, но замечала, как дрожали его руки, тянущие вес почти вдвое больше Григораш, притом, что трос уже трещал и был готов в любой момент оборваться.

Моя нога опухла, на ней появились царапины, а в кармане были лишь остатки ядовитой кислоты. Именно поэтому я оказалась несколько ниже своего напарника, и каждое движение вызывало у меня глубокий вздох, пробирающий до глубины души. Конечно же, без внимания это не осталось.

- Все нормально? - Костя говорил сквозь зубы, но промолчать он не мог.

- Да... - Хотя я могла и не отвечать. Я пыталась свободной время от времени рукой вытереть потеки крови, но из-за этого я окрашивала стену оврага, лишь делая мое состоянее заметнее для Григораш.

Он уже держался за край оврага, но все же моя пассия, стиснув зубы, стала тянуть мне руку. Я услышала резкий треск страховки, до падения оставалось несколько секунд. Перед Константином встал выбор - тянуть меня или же сначала забросить груз, а потом опуститься за мной. Я видела на его лице секундное раздумье, но все же я ожидала, что Григораш выберет первый вариант, поэтому как можно сильнее вжалась в стену, цепляясь за все щели, что могла найти лишь на ощупь.

Костя отпустил мою руку, что только подтверждало мою теорию о его выборе, но спустя несколько секунд я услышала звук разбивающейся о выступ, где я находилась еще некоторое время назад, обоженной глины или стекла, я точно не разобрала, но, повернув голову в сторону напарника, я увидела, что тот отвязал груз от себя и вновь тянул ко мне руку, только уже находясь на самом верху.

Я никак не могла поймать его руку, не хватало всего лишь пару сантиметров, поэтому я пыталась ногой найти выступ и приподняться, но как только я его нашла и перенесла весь на эту самую ногу, выступ вдруг разрушился, и я почувствовала, как начинаю лететь вниз, но вдруг сильная рука схватила меня и одним рывком вытащила на поверхность полигона.

Мы с моим рыцарем лежали на земле, пытаясь отдышаться. Когда я немного повернула голову в сторону уже выбравшихся юнитов, то увидела, как все они уже сидели за столом и что - то ели. Даже Кетрин сидела к нам спиной, то есть никому до нас вообще не было дела. На нас смотрела лишь Нади, но и она скоро отвернулась, показывая свое безразличие.

Наконец, спустя какое - то время, мы поднялись и подошли к общему столу, где нас встретила улыбчивая Настя.

- А где же ваш груз?

- Трос порвался.

Тут уже в разговор вступила Кетрин.

- Как же это случилось, ведь я лично надежно проверила каждую страховку?

- Идите вы...

Я специально села за стол как можно дальше от нее, при этом оказавшись рядом с Нади. Константин последовал моему примеру, а наша собеседница неожиданно наклонилась к моему уху, делая вид, что протирает стол, но на самом деле она начала тихо шептать.

- Ты должна бежать отсюда немедленно, иначе у тебя отнимут последнее. Напарника обязательно бери с собой. - Я посмотрела на Григораш, но поняла, что он не слышал нашего разговора.

- Как мне это сделать?

- Я отвлеку Кетрин, а вы прыгайте в овраг.

- Что? Вы серьезно?

- Да. Там река, если вы не стукнетесь о стены, то вы возможно выживите.

- Возможно?

- Другого способа нет.

- Но как же вы?

- Не волнуйся. Я притворюсь, что мне плохо.

- Кетрин обнаружит, что вы не больны, и вас покалечат.

- Мне уже все равно.

- Нет, погодите... - Рукой я нащупала в своем кармане супер мазь - кислоту и протянула Нади.

- Вот, намажьте - будет небольшой ожог, скажете, что это я с Константином на вас напали.

- Спасибо. - Женщина взяла флакон и незаметно выдавила его на себя. В том месте, где мазь ее коснулась, одежда разъелась, и на коже стали появляться краснота, волдыри и опухоль.

Я посмотрела на моего напарника. Конечно, он выглядел ничего не понимающим человеком, но я быстро схватила его за руку и для пущей убедительности толкнула Нади в живот.

Конечно, Григораш все еще не сводил с меня глаз, но я, крепко держа его за руку, быстрым шагом подвела нас к обрыву. Кетрин кружилась над сестрой, некоторые юниты лениво поглядывали на корчущуюся от боли женщину, остальные же продолжали есть, сидя за столом. Нашего отсутствия, кажется, пока не заметили. У нас оставалось несколько секунд для раздумий.

- Что мы делаем? - Костя посмотрел мне прямо в глаза, требуя от меня незамедлительного ответа.

- Нам нужно прыгнуть вниз.

- Мы разобьемся! Я не хочу тебя потерять... - Черт, раньше я бы за такие слова готова была многое отдать, лишь бы чаще слышать такое. Но теперь мне предстояло, возможно, лишиться жизни вместе со своим любимым. Я знала, что Григораш, ровно как и я, боимся потерять друг друга.

Я все стояла и смотрела ему прямо в душу через эти волшебные глаза, но вдруг не далеко от нас раздались крики Кетрин.

- Держите их! Особенно девку! - Неожиданно на полигоне появились несколько кудяблов, все они бежали к нам.

Я посмотрела на надвигающуюся опасность, и мне ничего в голову не пришло, кроме как прильнуть губами к Косте, может быть, в последний раз в своей жизни, что я и сделала. Конечно, весь страх мгновенно ушел, я отодвинулась от смысла моей жизни, и мы одновременно оторвались от земли.

Мы летели вниз, держась друг за другу, и одними лишь взглядами, не произнося ни звука, говорили друг другу все то, что скопилось за многое время, все те чувства, раздирающие нас изнутри, которые мы вынуждены были закапывать в себе от посторонних взглядов. Все, что осталось не высказанным словами, теперь окружало нас и, подобно ветру, влетало в наши сердца и вылетало, оповещая друг друга новыми и новыми эмоциями. Я смотрела на него и понимала, как сильно я его люблю, и как с каждой секундой полета мои чувства заполняли его душу, пронизывали насквозь и связывали нас единой невидимой нитью, которую не смогут порвать ни природные условия, ни замыслы кудяблов, ни даже смерть. Казалось, что слова в один час и навсегда потеряли для нас значимость, мы попросту не нуждались в них.

По мере падения свет становился все тусклее и тусклее, казалось, мы летели целую вечность. Уже слышны были звуки воды, я, готовясь к самому худшему, в последний раз взглянула на Константина и, прошептав: "Я люблю тебя", закрыла глаза, замерев в ожидании.