1. покрошенные косточки
Джисона убили. Ему только исполнилось тринадцать, он так и не научился водить машину, так и не приготовил маме тыквенный пирог, как и обещал, зато, он успел познать первую и последнюю любовь.
***
- С днём рождения, Джисони! - пропела мама, заходя в комнату сына и раскрывая шторы, пуская в комнату утренние холодные лучики октябрьского солнца.
Хан сел в кровати, искренне улыбаясь и мило тря опухшие глаза после пробуждения.
- Спасибо, мам.
Женщина подошла к кровати и потрепала, и так лохматого, сына по мягким пушистым волосам.
- Идем, завтрак уже готов. И твой сюрприз тоже, - мама подмигнула и вышла из комнаты, давая Джисону личное пространство.
Хан очень любил свою маму и гордился тем, что имеет такого хорошего родителя. В конце концов у Джисона была как раз только мама, не считая лучшего друга Феликса из школы.
Умывшись, парень спускается на первый этаж, скрипя первой половицей, и заходит в кухню.
- Та-дам! - мама вынимает из духовки тыквенный пирог, что так любит Джисон. В лёгкие тут-же забивается этот запах - его хочется вдыхать и вдыхать. Улыбается он солнечно и светится глазами, затмевая солнце из расшторенных окон.
- Спасибо! - Хан в нетерпении целиком суёт в рот кусок пирога и почти что плачет от ощущения на языке вкуса корицы и сахара.
- Не подавись, бельчонок, - посмеивается мама и гладит непослушные волосы сына на затылке.
- Клянусь! На твой день рождения я тоже испеку пирог! Честно-честно! Я хочу, чтобы ты была так-же счастлива, как я в данную минуту! - звонко восклицает Джисон и целует удивлённую мать в щёку.
***
- Ма, мы сейчас должны встретиться с Феликсом! Он обещал накормить меня ореховым мороженым!
- Хорошо, только телефон возьми, чтобы я не волновалась, - женщина улыбается, сидя на диване перед телевизором, и отпивает из большой кружки ромашковый чай.
- Так точно, мой копитан! - отдает он честь смеющейся матери и выбегает из дома, так и не завязав как следует шнурки на высоких кедах.
***
Осенью вечерело рано, на улицах сейчас редко были включенны фонари, а воздух еще был пропитан остатками лета - тепло. Джисон не торопился к другу, но уверенно шагал между домами по дворам. Где-то вдали залаяли собаки наперебой и Хан поёжился.
***
《- В последнее время распространяется всё больше случаев пропаж подростков по всему Сеулу. Есть предположение властей о том, что по улицам ходит серийный маньяк. В это раз пропал школьник - Ли Минхо, пятнадцать лет. Вчера в районе Кансогу в последний раз был замечен Ли Минхо, ученик средней школы ... . На нём была жёлтая школьная форма и бордовый портфель. Ким Суа, Бан Чан, Хван Хенджин, Ли Мари, Ким Сынмин, Со Чанбин, Ян Чонин, Ли Феликс. Если вы вдруг видели детей, просьба обратиться...》, - вещал ведущий новостей на экране телевизора.
Женщина дрожащей рукой нашарила на диване свой телефон и набрала сыну. Гудки шли долго. Она сбросила и попыталась дозвониться еще раз. Внезапно нахлынувшее волнение, будто интуитивное, рвалось внутри болью и страхом. Сын не отвечал. А после шестой попытки дозвониться, оператор начал выдавать одно и то-же: "В настоящее время, вызываемый абонент, временно не доступен. Вы можете оставить голосовое сообщение после сигнала."
***
Джисон приходит в себя от резкой боли в ноге при громком хрусте. Он кричит вымученно, так, словно подстрелили животное.
- Ну, вот, и ты готов, милашечка, - пропел незнакомый голос.
Джисон распахивает глаза, а под веками будто космос красиво растирается, темно и звёзды. Хан сворачивается на чем-то твердом, его тошнит, в затылке тупая боль, из глаз теперь текут слёзы - почти что святая вода. Он моргает часто и приходит в себя, его ещё качает, будто он в поезде, но вот он лежит на кафельном полу, дотрагивается затылка и видит кровь, как застывшее желе. Утренний пирог так и норовит вылезти из желудка на кафель. Холодно. Подтягивая ноги, Джисон чувствует агоническую боль в обеих щиколотках.
- Ты уж извини, на тебя верёвок не нашлось, поэтому чуть похрустел твоими косточками, милашечка, - проговорил знакомый голос.
Хан поднимает на мужчину глаза и видит коренастого молодого человека. Ким Уджин - его учитель биологии.
- У-учитель, - почти хнычет Джисон, пытаясь подняться на ладонях и сесть, но руки скользят по ледяной гладкой поверхности от количества крови на ней.
- Ну-ну, милашечка, сиди смирно, иначе и на ручонках косточки похрущу, - Ким садится на корточки перед мальчиком и гладит непослушные волосы на затылке - Хан резко отстраняется, в глазах страх. Он не понимает, что происходит. Ему чертовски больно и он плачет, что есть мочи.
- Не реви, иначе времени на отдых не дам, - ухмыляется Ким и пару раз хлопает Джисона по щеке.
Он уходит под ханово:
- Учитель, подождите, - всхлип, - пожалуйста!
Хан очень хочет сесть и облокотиться спиной на что-нибудь твёрдое, но не знает, как ему это сделать, не потревожив и так ноющие ноги. Казалось, что если он кинет взгляд на них, то его точно вырвет.
Он решается посмотреть и его тут же рвёт на пол остатками тыквенного пирога: раньше и так кривые тощие ноги изогнулись в волнах.
- Мальчик, - по спине его гладят двумя руками, а Хан жмурится от боли и застывшей картинки под веками-занавесками - будто тату пропечаталось, - ты как себя чувствуешь? - голос звонкий и нежный одновременно. Джисон поднимает глаза и видит очень красивого молодого юношу с кошачьими блестящими глазами - в них столько сожаления, что становится снова тошно, но в душе зарождается что-то такое... поддержка и чувство единения?
Хан осматривает всего юношу: руки и ноги крепко связаны необработанными веревками, они впиваются в нежную кожу и оставляют натёртости до мяса, на нем жёлтая школьная форма и запекшаяся кровь на виске, что оставила след дорожек до подбородка.
- Это не может быть со мной! Это не взаправду! - Джисон жмурится и мотает головой, он кусает в остервенелости губы и снова всхлипывает.
- Наш учитель оказался маньяком. Только он решает, что сегодня в моде, - тихо говорит юноша, остекленело глядя сквозь Хана. А тот в непонимании пялится в кошачьи глаза, пытаясь найти смысл сказанных слов.
- Это ведь всё сон, да? - шмыгает носом Хан и по-детски разглядывает нового знакомого.
- Если тебе от этого станет проще принимать реальность, квокка, - ухмыльнулся по-доброму юноша.
- Почему квокка? - нахмурился Джисон, собрав глаза в кучку.
- Давай помогу сесть, - проигнорировал вопрос юноша. - Тебя как зовут?
- Хан Джисон. А тебя?
- Ли Минхо, - юноша-кот протянул связанные руки и, не брезгуя кровью на ладонях Сона, пожал руку младшего.
Сквозь шипение и агонические приступы боли Джисон позволял оттаскивать себя к стене. Отдышавшись, Минхо сказал:
- Такой тощий и настолько тяжёлый, - звучало как ворчание.
- Извини, - неловко улыбнулся Хан.
- Как ты можешь улыбаться сквозь боль?
- Ты же сам сказал, что это сон, - улыбка с лица Джисона так и не ушла.
- Кажется, мы на цокольном этаже здания, - поменял тему Минхо.
Джисон лучше разглядел пространство, в котором они находились: кафельные полы в кровавых разводах, бетонные стены, напротив стороны с маленьким окошком под потолком металлическая дверь. Всё пространство напоминало тюремную камеру, какие показывают в дорамах. Только вот не было ничего из бытовых вещей.
- Я хочу писать, - признался Джисон, неловко взглянув на Минхо, что сочувствующе ответил глазами на сказанное.
- Я здесь около суток, если не больше, - Ли сглотнул, - он не дал мне сходить в туалет.
- Стой... и ты?..
- Лучше не спрашивай, - Минхо покраснел и отвернулся.
- Почему ты так спокоен?
- Страшно было только после того, как от меня забрали девочку, Ли Мари, - Хо замолчал, - когда я здесь очнулся, у неё уже не было пальцев и левой ноги.
- Почему ты так спокоен!? - закричал Джисон, и, будь у него возможность, он бы подскочил на ноги, но он оставался сидеть, активно жестикулируя руками и вновь заревев взахлёб, давясь слюной и соплями.
- Квокка, что реви, что не реви - это бесполезно, - Минхо неожиданно перекинул свои связанные руки через голову младшего, оставляя их покоится на тонкой шее, прижимая того к своему плечу и успокаивающе теребя волосы на затылке.
- Почему квокка? - всё не унимался Джисон.
Минхо вдруг искренне захохотал:
- У тебя милые пухленькие щёчки, как у квокки, а, и ещё глаза такие же тёмные и блестящие, - Ли немного отстранился и посмотрел на шмыгающего носом младшего.
- Спасибо, котокроль, - усмехнулся младший.
- Чего? Кто-кто?
- Ну, смесь кота и кролика. Смотри, глаза у тебя, как у кота - большие и глубокие, а ухмылка с прикусом, как у самого настоящего кролика, - Джисон захихикал, ведь Хо нахмурился, - у тебя... ха-ха... убийственный взгляд!
Дверь резко распахнулась:
- Ох, прошу прощения, мои милашечки, у вас тут дружеские посиделки, не хотел мешать, хотя... очень хотел посмотреть на вашу выдержку, - Ким оскалился, глаза его были широко распахнуты, а зубастый рот рвала улыбка чешира. Стало страшно до ледышек под коленными чашечками.