Hopeless despair

Огромное здание возвышалось над элитным жилым районом в центральной части города. Это была частная академия «Пик Надежды». Туда поступают только те, кого по праву можно считать «будущим человечества». Говорят, что если тебе повезло попасть туда, то тебе гарантирована хорошая и успешная жизнь до самой смерти. Что ж, вполне вероятно. Я никогда особо не задумывался над идеей о «людях будущего», она была мне далека и непонятна, да я и не видел смысла особо размышлять об этом, так как считал себя вполне обычным мальчишкой, который ничем не отличается от остальных. Мои родители и знакомые никогда не видели во мне супер-пупер человека, который может проложить всему населению нашего мира дорогу в будущее. Наверное, потому, что без GPS я дорогу от школы до дома-то проложить самостоятельно не могу. И проблема не в том, что у меня память такая или что-то типа того, нет. Это просто я такой. Когда родители отчитывали меня за мою рассеянность и оторванность от мира сего, я просто старался отвлечься и пропустить все мимо ушей. Не думайте, что мне было плевать на всё, это не так, правда. Я хорошо учился, в моей комнате всегда был порядок, да и учителя ко мне нормально относились. Моих родителей волновало то, что я не совсем такой, как другие подростки. У меня было мало друзей, я никому особо не доверял, часто сидел дома, занимаясь своими делами, в то время как мои одноклассники и друзья пинали футбольный мяч на улице. Я не слишком разговорчив, ибо не считаю, что стоит попросту бросать слова. В чём смысл разговаривать на бесполезные темы по типу «какая же сегодня погода» и «как там дела у сестры деда моего отца»? Мне же всё равно, так-то.Мама говорила, что я угрюмее других детей.

— А смысл улыбаться без причины?— спрашивал я у неё.

— Нужно быть повеселее, Широ! — отвечала мне она не без упрёка, — ты только и делаешь, что сидишь в своей комнате.

Обычно все остальные слова матери я пропускал через себя и мимо себя. Знаю, некрасиво так делать, но что остаётся? «Нервные клетки не восстанавливаются, а мне в жизни они ещё явно пригодятся» — думал я в такие моменты. Ох, если бы я знал, как был прав.

Каждый мой день ничем не отличался от другого. Школа-дом, дом-школа, и так каждый день девять месяцев подряд. Я ходил в школу, видел лица учителей и одноклассников, что-то учил, что-то писал, шёл домой, делал домашку, играл с собакой и ложился спать.Но в один день всё изменилось.

 Было утро воскресенья. Я убирался в своей комнате, ведь терпеть не могу, когда там царит беспорядок. Вообще терпеть не могу беспорядок. Везде. Меня раздражает пыль. Меня приводит в бешенство горы грязной посуды на кухне. А испытывать раздражение я не люблю, поэтому стараюсь всё поскорее убрать. Помню, был случай, когда меня в школе выбрали ответственным за уборку спортивного зала перед каким-то важным мероприятием, уже не помню, каким, давно это было. Обосновали это тем, что, мол, ответственный я и доведу дело до конца. Может, это и было правдой, но мне тогда почему-то думалось, что они нашли того самого козла отпущения, который может танцевать под дудку администрации школы. Что ж... Если они и правда хотели найти такого мальчика на побегушках, то они сделали правильный выбор. Мне нравится наводить порядок. Неважно где. Это доставляет мне необъяснимое удовольствие. Ничего не могу с собой поделать. Многие знакомые говорят мне, что я чистюля, но я думаю, что я, если честно, просто брюзга. Думал. Так вот, это было утро воскресенья, я закончил наводить порядок в комнате и спустился вниз на кухню к родителям, которые уже вовсю завтракали. Отец, как обычно, читал какую-то газету, мать пила кофе, листая ленту новостей в телефоне. Как только я сел за стол, взгляды родителей устремились на меня. Мне стало не по себе, я сразу подумал, что сделал что-то плохое. Сломал машину отца? Кофеварку матери? Получил двойку? Что я сделал? Отец, видимо увидев тревогу на моём лице, дружелюбно мне улыбнулся и сказал:

— Ну же, Широ, расслабься, — сказал он и отложил газету, —Ясуда, смотри, как он напрягся! — он перевел взгляд на маму, которая сидела рядом со мной. Она хихикнула и мило улыбнулась.

— Не переживай, дорогой, — она погладила меня по голове, — всё в порядке. Просто отец хочет вручить тебе кое-что.

— Вручить? — спросил я и с сомнением посмотрел на отца. Я надеялся, что это не очередная их шутка по типу «С первым апреля, сынок! Неважно, что сейчас сентябрь!».Отец достал из кармана белый конверт и протянул его мне. Я неуверенно взял его и начал вертеть в руках. На нём было несколько марок с чёрно-белым гербом, который мне ни о чём не говорил. Наконец, додумавшись прочитать, от кого письмо, я, широко раскрыв глаза, с удивлением посмотрел на родителей.

— Это шутка? — спросил я и нахмурил брови, — это же шутка, да?

Родители переглянулись и улыбнулись друг другу. Я впервые за долгое время видел их такими счастливыми.Наконец я нашёл в себе силы открыть конверт. Там лежала записка. Я начал читать её вслух:

«Уважаемый Широ Маэда!

Или даже лучше сказать,

Уважаемый будущий ученик частной академии «Пик Надежды»!

Поздравляем Вас! Вы были выбраны одним из шестнадцати учеников класса 79. Если Вас выбрали, значит, Вы чем-то отличаетесь от других!

Широ! Благодаря директору Вашей школы мы узнали о Вашей невероятной трудоспособности и упорстве в «чистых» делах. Вы большой молодец! Именно Ваша усидчивость помогла Вам стать учеником нашей академии! Теперь Вы не просто Широ Маэда, а Абсолютный Чистюля Широ Маэда.Мы ждём Вас по адресу **** ** * третьего сентября!

Добро пожаловать в скромную семью нашей академии!»

Прочтя всё это, я уставился на родителей. Всё написанное казалось мне бредом, выдумкой. Абсолютный Чистюля? Я? Чего? Наш директор, тот сварливый старик, отправил письмо в администрацию академии?

— Эй, Широ, — это была мама. Она с беспокойством смотрела на меня, — с тобой всё в порядке?

— А? Д-да, — сказал я и опустил взгляд, — просто, знаете... Это очень неожиданно! Я не думал, что сойду за ученика этой академии...

— А мы всегда в тебя верили, сын, — сказал отец и похлопал меня по плечу.

— Да, спасибо, — я повернул к нему голову и улыбнулся. Не скажу, что эта улыбка была искренней, но всё же, — а третье сентября это... Послезавтра?!

Я буквально выкрикнул последнее слово. Послезавтра... Послезавтра начнётся моя новая жизнь? Я не был к этому готов. Вот так просто взять и отказаться от прежней, привычной тебе жизни? Это не так уж и легко даже за месяц, а у меня всего сегодня и завтра, и всё...С этого момента всё было как в тумане, я почти ничего не помню, лишь обрывками. Вот я пакую вещи, вот играю с собакой, вот мама с отцом на пороге, я с рюкзаком на спине куда-то иду...

 А потом...

Потом я очутился здесь.

— Может быть, он умер.

— Не мог.

— Мы же не умерли.

— Мы — это мы, а он мог умереть.

— Прекратите! Он, кажется, очнулся.

Я открыл глаза. Всё ужасно плыло, но я с уверенностью мог сказать, что надо мной стоит толпа людей. Они что-то делали: двигались, перешёптывались. Я лежал так какое-то время, а затем меня схватили под руки и поволокли куда-то. На тот момент мне вообще было неважно, кто, куда, зачем, почему, как. Было ощущение, будто по голове ударили чем-то тяжелым, и теперь внутри неё пусто. В ушах звенело, перед глазами была какая-то белиберда, я видел только меняющиеся цвета: красный, белый, оранжевый... Это комнаты такого цвета или это галлюцинации?

Резко всё остановилось. Я попытался полностью раскрыть глаза. Всё осталось прежним, за исключением комнаты: надо мной всё так же стояли какие-то люди, перешёптывались, всё было мутно. До меня доносились обрывки фраз:

— Надеюсь, он не подох...

— Да что ты!..— Он реально помер?..

-...мёртв...

Затем воздух прорезал мужской вскрик:

— Он умер?! Да если он умер, то горе нам, люди! О, горе! Что же мы будем делать?

— Фукуо, успокойся!

— Успокойте его кто-нибудь!..

—Да не подох он, хватит!

— А если и подох, то что с того?

После последней фразы затихло всё и вся. Было слышно сердцебиение в груди, а в тот момент оно, поверьте, казалось очень громким.

— Да что ты такое говоришь? — решился спросить кто-то. Это была девушка, — одумайся! Помоги нам.

— А смысл? Он бы и так умер, — сказал какой-то парень и подошёл ближе. Каблуки его туфель громко стучали о пол, — это всего лишь минус один. Да и разве не в этом смысл убийственной игры? Чтобы все умерли и выжил один?

— Нет, замолчи! — вскричала какая-то девушка, — это неправда! Никто не умрёт!

— Знаешь, по тебе сразу видно, что ты не слишком интеллектуально развита, но не понимать очевидного... Завидую тебе. Порой глупость есть решение всему.

— Какой же ты урод, эм...— Такуо. Такуо Хатано.

Голос у этого парня был властный, командующий. Из-за этого ты чувствовал себя песчинкой по сравнению с ним.«Он, должно быть, какая-то важная шишка...» — подумал я, и моё сознание помутнело совсем.

Я не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я на кровати в комнате. Она была похожа на жилую: там был стул, стол, кровать, урна... И не было окон. Вместо них к стенам были прибиты какие-то железные листы. Выглядело это всё жутко. Вдруг в голове пронеслись слова того парня: «Он бы и так умер. Да и разве не в этом смысл убийственной игры? Чтобы все умерли и выжил один?»Убийственная игра? Что он имел в виду?

— Что ж, надо бы встать и осмотреться, — сказал я сам себе и попытался встать, но меня остановили.

— Не так быстро, парень.У меня сердце в пятки ушло. Передо мной сидел странный парень с белыми волосами и шрамом на глазу. И выглядел он... устрашающе.

— Ты пришёл убить меня? — сказал я первое, что пришло в голову

.— Успокойся. Ляг, — его голос будто приказывал мне это сделать, так что я послушно лёг, не сводя с него глаз, — отлично. Тебе нужно отлежаться. Думаю, что у тебя сегодня был непростой день.

— Д-да... — ответил я ему, хотя он явно не нуждался в моём ответе. Его взгляд был устремлён куда-то вперёд, на железные пластины. Лицо его выражало суровое спокойствие. Он сам по себе выглядел сурово.

— Эй, эм... Ты не знаешь, где мы? — спросил я его. Он посмотрел на меня, нахмурил брови.

— Частная академия «Пик Надежды».

— Шутишь?

— Нет. — он сказал как отрезал.

— А почему тогда здесь всё вот так? — спросил я и указал на то место, где должны быть окна, а не листы железа.

— Не знаю. Никто из нас не знает.

— Оу... А что здесь ещё такого есть?

— Не знаю. Не смотрели. Были заняты тобой.

— Мной? А что со мной было?

— У других спросишь. Я рядом стоял.

— А ты не многословен, — сказал я и насупился.

— Так точно.

После этого непродолжительного диалога я отвернулся от этого парня. Он внушал мне тревогу, но не страх. А ещё он не очень хотел разговаривать, что напрягало ещё больше.

— Можешь звать меня Изаму, — раздался голос парня, — не стоит меня бояться.

— Я Широ, — сказал я и повернулся к нему, — ты тоже Абсолютный, да?

— Все тут Абсолютные, — он сложил руки на груди, — здесь нет простых людей.

— А какой у тебя талант?

— Я Абсолютный Стрелок, — Изаму сказал это и улыбнулся, но эта улыбка не была похожа на улыбку человека, который рад своему умению. Это была улыбка человека, изнурённого и измученного судьбой и жизнью, — а ты кем будешь?

— А, да я так, — после того, что я услышал от Изаму, мне не хотелось раскрывать свой талант, уж слишком ущербным он казался на фоне Абсолютного Стрелка.

— Партизан? — его взгляд прожигал меня насквозь.

— Что? — я немного опешил от такого. Меня ещё никто никогда партизаном не называл.

— Ты не скажешь? Тебе не кажется это нечестным? — он опустил взгляд.

— Эм, ну, — я сел на кровати и зачесал рукой волосы назад, — мой талант, он... Я даже не знаю, как это сказать... Он нелепый, смешной и вообще... Ужасно всё это. Мне стыдно за него.

— Ты Абсолютный Предатель? — спросил он и вновь взглянул на меня.

— Что? Нет.

— Тогда тебе нечего стыдиться, — сказал Изаму и откинулся на стуле, — если ты никого не предал и не убил, то ты чист.

— Ладно, — я не совсем понимал, о чём он толкует, но этот парень определённо начинал мне нравиться, пусть он и был немного странным, — я... Я Абсолютный Чистюля. Типа, убираюсь круто, да... Первоклассный уборщик, ха-ха... — я неловко рассмеялся.

— Необычно, — сказал он и слегка улыбнулся.

— Типа того...

*динь-дон, бим-бом*

После этого звука экран телевизора, до этого момента мирно висевший у меня на стене, вспыхнул, и на нём появился черно-белый медведь, который больше был похож на игрушку, нежели на реального медведя:

«Мм, кхем, это школьное объявление. Я попрошу вас всех собраться сейчас в зале как можно быстрее».

Затем экран потух.

-Чт-что? Кто? Что? — спросил я у Изаму после того, как медведь исчез, — что здесь происходит?

— Вставай, нам нужно идти, — отчеканил стрелок и встал со стула.

— Нет, погоди, постой—

— Вставай!

Что ж, после этих слов я не то, чтобы встал, я подпрыгнул на кровати и выбежал в коридор. За мной вышел Изаму и закрыл дверь на замок. Я обернулся. На двери была табличка с моим именем. Это что, моя комната?..

— Налево, — сказал Изаму и направился по направлению к каким-то чёрным воротам. Я поспешил за ним. Пройдя ворота и повернув ещё несколько раз, мы достигли спортивного зала. Он был большим, нет, просто огромным! Помимо нас в нём было ещё четырнадцать человек. Это, видимо, было остальные «Абсолютные» ученики. Они все было разные и с виду нельзя было угадать, кто кем является. Но, могу с точностью сказать, что, увидев их я почувствовал себя Абсолютным Неудачником.

— Широ, — меня окликнули. Это оказался никто другой, как Изаму, — я пока не знаю, зачем нас сюда позвали, но давай введу тебя в курсе дела. Пока ты был без сознания, тот медведь, который появился на экране телевизора в твоей комнате — его зовут Монокума — собрал нас здесь же и объяснил, что мы в этой академии находимся в заточении. Чтобы выбраться отсюда, нам нужно убить своего одноклассника, остаться незапятнанным, и только тогда мы сможем уйти.

— Запятнанным? — спросил я, не до конца понимая, о чём речь.

— Извините, что подслушиваю разговор, но... Запятнанный это тот, кого обнаружили, то есть убийца, — говорившая девушка была не уверена в том, о чём говорит, это было видно, — и если на классном суде убийцу раскроют, то его убьют...

— Убьют?! — удивился я, — это же жестоко!

— А разве не жестоко убивать своего одноклассника ради своей свободы? — спросил Изаму, и этот вопрос был, скорее, риторический и ответа не требовал, — и если убийцу не раскроют, то все остальные одноклассники будут казнены. А он будет на свободе.

— Чего?! — меня охватила паника, — что?! Кто это придумал?!

— Я!

Я вскрикнул от неожиданности. Прямо за моей спиной появился медведь, просто откуда не возьмись. Я пристально смотрел на него, изучая взглядом. Он был будто бы разделён на две части: на белую и чёрную. На белой стороне всё было неплохо, он выглядит как плюшевый медвежонок из магазина игрушек, чего не скажешь про чёрную сторону, где яростным огнём горел красный злой глаз и такой же злой оскал на половину морды.

— Испугался, мальчишка? — с издевкой спросил медведь, — и верно! Я твой директор, парень. И я могу наказать тебя! Я два часа тут распинался про школу и про то, как здесь всё замечательно, а ты просто взял и не явился! Теперь инет придётся казнить тебя. Очень жаль.

— Ч-чего?! — я сделал шаг назад, — не трогай меня!

— Пхупупу! Я шучу! — медведь рассмеялся, — я, кстати, Монокума, директор академии. А ты Широ, вроде как. Приятно познакомиться!

— А-ага... — я смотрел на Монокуму с ужасом и неприкрытым удивлением. И если по моему виду можно было сказать, что мне страшно, то вот насчёт медведя ничего не было ясно, что он чувствует и чувствует ли что-то вообще. Он ведь игрушка, да? — а ты... Ты живой? Настоящий?

— Я самый живой и настоящий медведь из всех живых и настоящих медведей! — ответил Монокума и гордо поднял голову, уперев руки в боки.

— Ты — игрушка, — сказал какой-то парень, подошедший к нам. У меня такое ощущение, что его голос я уже где-то слышал, — ничего более. Ты — робот, и тобой кто-то управляет.

— Пхупупу! Какой догадливый молодой человек! — рассмеялся Монокума.Парень усмехнулся.

— Не держи меня за дурака. Всех остальных, я думаю, можешь считать таковыми, — сказав это, он развернулся ко мне, — таланты большинства из вас просто ничтожны по сравнению с моим.

— Эй, а не слишком ли ты- — начала было девушка, стоявшая рядом, но была прервана.

— Но сейчас не время для обсуждения таких вещей, — сказал парень, — ты кто такой? — он смотрел на меня. Стало не по себе.

— Я? Ну... — начал было я.

— Он Абсолютный Журналист, — закончил за меня Изаму, — не смущайте его. Дайте оправиться от шока, — сказав это, он подошёл к Монокуме, — зачем ты позвал нас сюда?

— Помните я говорил про убийства? — медведь начал взбираться на сцену, что была в зале, — так вот, думаю у вас было достаточно времени оправиться от шока, — он запрыгнул на тумбочку, стоявшую на сцене, — ну, кроме этого парня, — он указал на мне. Я потупил взгляд, — так что я подумал, что неплохо было дать вам мотив для убийства!

— Убийства? — я повернулся к стрелку, — Изаму, что всё это значит?!

— Стой и слушай, — сказал он, даже не посмотрев на меня. Его лицо выражало каменное спокойствие и ничего больше. Я был удивлён его стойкостью.

— Как вы уже знаете, то один из вас может уйти отсюда, если убьёт своего одноклассника. Просто вдумайтесь: за стенами этой академии свобода, солнце ваши друзья, ваша семья, — на слове семья один из парней сжал кулаки, — что случилось, Ямато? Скучаешь по братику? У тебя всегда есть возможность вернуться к нему.

— Нет! — вскричал Ямато, — я никогда не убью друга!

— Друга? Мы не друзья, — усмехнулась одна из девушек.

— Ямато, ты меня извини конечно, но мы не можем пока что утверждать, что мы здесь все друзья, — обратилась к парню другая девушка.

— Именно. А вдруг ты — убийца?! — сказал какой-то парень. На его лице бушевала буря из эмоций, — тогда! Тогда горе нам! Горе!

— Заткнись, придурок! — девушка, сказавшая это, выглядела очень злобно.

— Давайте вы выясните свои отношения позже, — сказал Изаму, нахмурив брови.

— Прекращай командовать. Ты мне не отец, — та злобная девушка направилась к стрелку быстрым шагом, — я здесь часа четыре от силы, но ты меня порядком задолбал!

— Кимико, хватит, — Изаму развернулся к ней, — ты сейчас демонстрируешь кукловоду свою слабость.

— Заткнись, слышишь! — девушка была в ярости, — ты знаешь хотя бы кто я?! Не затыкай меня, понял?!

— Эй, Кимико, хватит, правда, — к ней сзади подошёл Ямато и положил ей руки на плечи, — успокойся.

— Отстань, имбецил! — Кимико резко скинула со своих плеч руки Ямато, — ты что себе позволяешь?

В тот момент я ничего не мог сделать. Я просто смотрел на это и понимал, что если кто-нибудь сейчас не остановит этот перфоманс, то бедного Ямато убьют на месте. Но этим «кем-нибудь» я становиться не собирался. Прошло ещё две минуты. Кимико не собиралась отставать от Ямато, обливая его грязью с головы до ног, обзывая, а тот стоял и просто смотрел на неё. Затем она начала что-то говорить про его талант, его внешний вид, семью... Семью. После слов про семью Ямато, видимо, не выдержал и кинулся на Кимико. Глаза его горели яростным огнём, он будто ничего перед собой, кроме девушки, не видел. Мы сначала кричали ему, потом наконец кто-то влез и растащил их.

Я впервые в жизни видел такое яростное проявление паники и страха.

Мы все стояли и молчали. Думаю, всем было понятно, что каждый из нас нервничает, но никто не ожидал такой реакции на происходящее. В те минуты я наконец осознал тщетность своего бытия и незащищенность от этого мира.

Не знаю, сколько мы так стояли, но наши раздумья прервал голос:

— Ребят, вы закончили? — это был Монокума.

Все молчали.

— Это было отличное шоу, вы развеселили меня от души! — он рассмеялся, — но я всё же хотел бы ввести мотив.

— Заткнись! — закричала Кимико и, сняв туфлю с ноги, бросила в медведя. Она попала ему прямо по лбу, тот отшатнулся и чуть было не упал со стойки.

— Ты знала, что школьными правилами запрещено унижать директора? — один глаз Монокумы сверкнул красным, — ты знаешь, что бывает таким задирам, как ты? — Кимико ему не ответила, — ка-а-азнь! — мы все ахнули, — но, так уж и быть, пощажу тебя на первый раз, — Монокума закончил и прыгнул со стойки.

— Вот спасибо, — пробубнила девушка и сложила руки на груди.

— А знаете что, — медведь отвернулся, — не буду я вам ничего говорить! Никаких мотивов. Вы меня обидели! Так что, бывайте! — Монокума спрыгнул со стойки и исчез.

— А что плохого в том, что он не оставил нам мотива? — спросил Ямато.

— Он оставил нас один на один с нашими мыслями и догадками, — сказал Изаму и опустил голову, — тут и так каждый подозревал друг друга, а после этой ссоры наше чувство опасности и паники лишь усилилось.

— У Монокумы и не было никакого мотива, — сказала одна девушка в остроконечной шляпе со звездами, — он просто хотел запугать нас. И своей цели он достиг.

Я нахмурил брови и призадумался. Этот медведь обвёл нас вокруг пальца, засадив в наши головы мысль о том, что нельзя никому доверять, и что никто тебе здесь не друг.

Как и сказал Изаму, теперь тут каждый подозревает друг друга.

Мы все стояли молча. Ни у кого не было и мысли нарушить эту тяжёлую тишину.Не знаю, сколько мы так стояли. Я совершенно потерял счёт времени. Минуту? Две? Десять? Или даже больше?

В голове проносились тревожные мысли. Тогда я реально задумался, насколько же моя жизнь мне дорога. И насколько же она была прекрасна и беззаботна до того, как я сюда попал. В тот момент я больше всего хотел домой. К родителям, к собаке, к себе в комнату. Хотелось вновь увидеть своих немногочисленных, но таких родных друзей. Хотелось лечь на свой диван и просто забыться. Но оранжевые стены спортивного зала давили со всех сторон, возвращая в реальный мир и напоминая, что ты всё ещё здесь, в этой академии, где взращивают надежду человечества.Должны взращивать.Но Академия Надежды с этого момента перестала взращивать эту самую надежду.Она начала её убивать.Теперь это Академия Отчаяния, и просто так мы отсюда не уйдём.