Глава 20
Анна Полякова аккуратно сложила завтрак для дочери. Как только Люба начала обуваться, та сразу же протянула ей лоток в руки.
- Вот, я туда ещё сгущенки налила, скушай обязательно, не голодай, котёнок, - женщина тепло улыбнулась, уже поправляя волосы дочки.
- Хорошо - хорошо! Всё съем! - Любовь осторожно положила сырники в рюкзак. - Я в школу, увидимся, - целуя мать в щеку. - Пока, мамуль.
Полякова младшая вышла из дома, завязывая по пути шарф на шее. Она на радостях поторопилась, ведь сейчас она направлялась вовсе не в школу. На перекрестке девушка повернула в другой поселок, она шла уже по знакомой дорожке, но тут всё также никого не было.
Шла она не так долго, так как почти бежала, чтобы потом в школу не опоздать. Любовь зашла за калитку, прикрывая её за собой. Знакомый дом и порог. Буквально вчера она была здесь с Полиной.
Любовь постучала ботинками об деревянный брус, чтобы не тащить снег в дом. Рука коснулась ручки двери и тут же потянула её на себя. Зашла она тихо, пытаясь вслушаться. В доме стояла гробовая тишина, в коридоре был бардак, так ещё и холодно. Полякова огляделась, снимая шарфик и укладывая его на маленькое кресло рядом с зеркалом.
- Ром? - встала она посреди коридора, всё также пытаясь что-то понять.
Девушка лишь шмыгнула носом и принялась снимать ботинки. Пол был неимоверно холодный, а воздух в доме морозный.
- Капец, ну и дубак... - мурашки быстро пробежали по телу, дав знак, что дома у Ромы стоит тепло одеваться.
Люба приняла решение не снимать куртку. Пришло время пройти в комнату к парню и проверить его, но перед этим Полякова вытащила свой завтрак. Она прошла по скрипучему полу.
- Кто там? - выдал тяжело больной голос.
Девушка мигом открыла дверь в комнату, наконец улавливая нездорового товарища. Красные прожилки в склерах сразу бросались в глаза, бледное лицо и хриплое горло. Он совсем не выглядел тем самым парнем задирой, его состояние сделало Романа бессильным.
- Ром, да ты совсем бледный! - подскакивая к нему молвила та.
Любовь поставила еду на полку, где стояли книжки и фигурки Пятифана. Взгляд девы упал на больного, а тот лишь жалостно глядел.
- Н.. нормально всё, чё пришла? Кх... - закашлялся тот, пытаясь привстать. Казалось бы, всегда сильный и боевой, а тут даже присесть тяжело. Видно лихорадит.
- Лежи! Даже не думай вставать! - та ткнула пальцем в него, чтобы его тело вновь оказалось на подушке.
Полякова присела рядом, трогая его лоб. Постель была сырая и мокрая, а тело парня горело, словно котел с водой, пот с его лба стекал, нос шмыгал, а лицо было истощенным.
- Дурак, ты таблетки какие-нибудь пил? Тебе к врачу надо! Дома холод собачий! - ругалась та, сжимая зубы.
- Пил.. пил.. кх... - вновь Пятифан закашлялся. - Я принимал от температуры и ещё чёт.. хер знает, - юноша закатил глаза, приоткрывая рот. - Хуево мне, Люб..
- Да вижу я, - уже заботливо выдала она, - сейчас что-нибудь придумаю. Ты замёрз весь, есть ещё одеяла?
- Есть, у матери в комнате..
- Тогда я сейчас вернусь, хорошенько укройся, не смей вставать, понял? - Люба не дождалась ответа, отправляясь в другую комнату.
- Во раскомандовалась в моем доме.. - бубнил себе парень, поправляя на себе ткань.
Через пару минут Любовь вернулась с меховыми одеялами, правда, они были колючими, но тёплыми. Полякова осторожно укрыла друга, пытаясь закрыть все щели.
- Так, пойду разведу тебе лекарства, потом надо позавтракать.
- Не хочу есть.. - как маленький мальчик он надул губы, блестящий взгляд, словно отражение света в каплях дождя, выдаёт внутреннюю борьбу и страдание. Глубокие тени под глазами подчеркивают его хрупкость, в то время как искры надежды всё ещё сверкают. Этот взгляд смесь боли и стойкости, рассказывающая историю о мужестве в трудные времена.
- Тьфу ты, надо! Так ты быстрее силы восстановишь. Не будешь жрать, тогда я сама запихаю в тебя! - яростно выразилась Люба, складывая руки.
- Ну и бука ты! Мучительница, кх.. - Пятифан залез под одеяло, ему стало намного теплее, от чего лицо порозовело.
- Дурак, я твоя спасительница, - засмеявшись она отправилась на кухню, где принялась заваривать лекарства.
Полякова приготовила чай, подогрела мамины сырники, в другой кружке сироп против бронхита. Люба осторожно принесла все это в комнату, помогла сесть Роме и, наконец, принялась поить.
- Так, сначала лекарство, потом завтрак, - протягивая кружку, Любовь улыбнулась.
- Фу, это горькое.. - Пятифан взялся обоими руками за мамину кружку, вглядываясь и внюхиваясь в аромат сиропа.
- Нууу, знаешь ли, таблетки вкусными не бывают, давай - давай. Пей.
Роме всё же пришлось опустошить кружку, чтобы получить вкусный завтрак. Мама Любы всегда готовила вкусно, да и Пятифану надо было чем-то вкусить, а сырники от Анны Поляковой идеальный выбор для больного.
Девица забрала кружку, разгадывая друга. Она осторожно взяла тарелку в руки, протягивая парню. Он же осторожно взял один сырник, разглядывая его.
- Ого.. давно не ел их.. - надкусывая, его лицо тут же изменилось, счастье выступило моментом. - Мммммм... вкусно!! - Пятифан стал торопиться, впихивать еду, как голодный пёс у которого вот-вот кто-нибудь может отобрать добычу.
- Эй -эй, потише, парень. Подавишься ещё сейчас!
- Очань вкушна! - с набитым ртом молвил он непонятные слова.
- Ха-ха, кушай.
Девушка лишь наблюдала за тем, слегка улыбаясь. Ей было приятно, что тот хоть не останется голодным, да и мамиными сырники пойдут в ход. Два зайца одним выстрелом.
Глаза его сверкали, было заметно, что его счастью нет предела. Любовь никак не могла оторвать глаз, сейчас он был таким приятным и смешным. Взор его тоже падал на Любу, только она в такие моменты отводила взгляд, рассматривая комнату. Когда-то она лежала в этой постели после страшной ночи, а сейчас она сидит на ней и кормит больного Ромку.
Его трапеза закончилась через двадцать минут, ни сырников, ни чая не осталось. Сытый парень и выглядел лучше.
Любовь вновь уложила Рому, после чего отправилась намывать посуду. Кухня была приятным местом, тут было чисто и уютно. Видимо мама Ромы следит за порядком тут. Вот только в его комнате и коридоре не помешала бы уборка. Глаза уловили часы над холодильником, только сейчас Люба поняла, что первый урок идёт уже как минут двадцать пять.
- Блин, школа! - ударила она себя по лбу.
Полякова осторожно убрала всё на место, вытирая раковину. Рома накормлен, таблетки принял, кухня чистая, остаётся только дойти до школы.
- Я ухожу, ты давай, выздоравливай, - опять накручивая шарф на шее выдала она парню из коридора.
- Ты мне так и не ответила.. кх..
- Ну чего, Ром? - торопила она его.
- Почему пришла? - лёжа в постели спрашивал он её, глядя в потолок. Его пальца сжимали покрывало, ожидая ответ. В свою очередь он ждал чего-то, но сам неё особо понимал почему.
Любовь кинула взгляд в стену, опуская руки. Взаправду, почему? Ей же не нравится Рома и дружить она с ним не хотела, а тут пришла, накормила, напоила. Ей нечего было ответить на этот вопрос.
- Не знаю, захотелось.
- Вчера не зашла.. Полина сказала мне, что ты была на улице.
- Ром, всё, закончили. Я пошла, итак уже урок пропустила. Мне ещё дойти надо.
- Придёшь ещё? - в голосе слышалась надежда, Люба будто видела его взгляд, который пилил стену, желая увидеть её фигуру.
- Нет, больше не вернусь. Полина позаботится о тебе. Я пошла. Увидимся ещё в школе, пока.
- Пока.. - грустно прозвучало, когда дверь захлопнулась, а в доме снова наступила вечная тишина.
Полякова выбежала на улицу, вдыхая свежий воздух. Голова закружилась, ей стало неловко. Странно, что Пятифан задавал такие вопросы ей. Как бы там ни было, Морозова и без Любы сможет позаботится о юноше. Возможно, даже, это было лишним, но его больной вид не выходил из головы, бледное лицо, как у трупа. Сейчас было важным успеть на второй урок и не получить по голове от Лилии Павловны, которая может м лёгкостью позвонить маме.
•••
По приходе в школу Полякова всё-таки получила от руководителя, но ей удалось объясниться, ведь она не просто так шлялась, а заносила завтрак другу. Больному другу, уточняла она.
Сейчас она сидела напротив Кати, слушала сплетни про Алису и её друзей. Они ещё та шайка, постоянно ходят за Ромой, не получая ничего в ответ. Савельева была по натуре гадиной, пытаясь добиться успеха за счёт других, но, к счастью, выходило это не так часто, как хотелось ей.
- Да пошел ты на хуй! - вышло из коридора.
Полякова мигом обернулась в проём, прислушиваясь, а после оглядываясь на подруг.
- Эт чё? - Любовь оглядела класс, поджимая губы.
- Не знаю! Похоже на Семёна.
- Да-да, наверное, опять хочет выделиться, пока Ромка болеет!
- Семён?
Девушка встала из-за парты, нахмуривая брови. Ей стало интересно, с кем же тот балаболит на весь второй этаж. Люба встала в проёме, выискивая того. Знакомые лица. Саша, Игорь, Антон и Семён. А сзади и Алиса язвит, интересный сюжет.
- Эй, чё ты ляпнул? - крикнула Полякова, делая шаги в их направлении.
- Люб.. не надо, пусть сами разбираются, - хватая за рукав молвила Поля.
- Я разберусь, не дам Бабурину задирать моих друзей в отсутствии Ромы! - та оттянула руку, вновь оборачиваясь, глядя на гадкое лицо полного парня.
Его лицо вблизи было противным. Сам он ростом не вышел, стал толще, прыщи разрослись, и в придачу отвратительные усики вылезали под носом.
- А чё это, девки у нас теперь заступаются? Пацаны яйца потеряли? - хрюкая язвил тот, кидая взгляды на товарищей Поляковой.
- Пасть прикрой, - встала она перед ним, склонив голову, будто бы главарь банды теперь она.
Любе пришлось обойти друзей, прикрывая своей спиной, чтобы глядеть тому прямо в глаза. Он был ниже, от чего уверенность росла быстрее.
- Люб, да забей на него, на... - молвил Бяша, также оттягивая её.
- Игорь, погоди, - Полякова второй раз дёргала руку обратно, продолжая пялиться на врага. Что ж все хотят её потрогать?
- Вы посмотрите, девка за пацанов встала, ха-ха-ха-ха! - следом последовал смех других школьников.
- А за тебя кто-нибудь встанет, ублюдок? - съязвила девушка, повторяя его ироничную лыбу. Такими слова бросаться в школе нельзя, но ведь правил среди взрослых классов нет. Разборки разборками.
Девчонки и мальчики окружившие их начали шептаться, а кто-то даже посмеиваться. По Семёну было заметно, что ему неприятно, его голова крутилась, рассматривая остальных.
- Ты за базаром следи, баба.
- Эй! Ты совсем ебнулся? За такие слова мож...
- Саш, не лезь.
Люба подошла ближе к сопернику, её взгляд стал пилить того, он буквально плавился. Противный запах пота исходил от Бабурина из-за стресса, а глаза стали бегать.
- Ты. Жирный. Кусок. Сала. - выдала она по слову, громко и серьезно, сжимая зубы, а ладошку превращая в кулак.
- Ты.. да я тебя..
- Что? Что ты мне сделаешь? Ударишь девушку? На глазах у всей школы? Ударишь? Да? Отвечай, мразь! - не сдержавшись Люба схватила парня за плечо, толкая в стенку. Все тут же разошлись, ахая.
Бабурин упал, он стал подниматься с пола, открытая рот от удивления. Ничего не вышло, он вновь оказался пятой точкой на холодной плоскости. Его челюсть дрожала, а на лице появилась странная гримаса.
- Ну, что ты молчишь? Неужели язык прикусил, - Полякова присела на корточки, глядя на того. Семён был в полном непонимание, впервые такое и сказать нечего.
- Да как ты смеешь! Я...
- Ха, Семёна девка ударила! - кто-то крикнул из толпы.
Девушка всё также смотрела на Бабурина, проклиная его колючий язык.
- Да я кокну тебя и твоих друзей, Полякова! Прирежу ночью, да я..
- Да я, да я.. - выдала она низким голосом, - слушай сюда, Бабурин, - Любовь приблизилась к парню, гневаясь. - Будешь выпендриваться или трогать моих друзей.. получишь знатно. Я лично вытащу кишки из твоей задницы, обмотаю глотку и буду душить, пока ты коньки не отбросишь. А после скормлю свиньям, а остальные будут думать, что ты, лошара, пропал в лесу.
Полякова немного отстранилась, глядя на широкие глаза Семёна. Её шепотом заставил его дёрнуться. Он был в полном ужасе от таких омерзительных слов. Его руки дрожали, а сам он молчал, замирая.
Любовь встала, засовывая руки в карманы штатов. Её едкий взгляд пал на жертву.
- Ты меня понял, Бабурин?
Семён же неуклюже встал и побежал прочь, толкая остальных. Теперь его запах был по всему коридору, от чего носы школьников морщились.
- Ну, Люба! Ты мощь! - выдал Санька, хватая подругу за плечо.
- Жесть, на. Я теперь и сам тебя боюсь! - смеялся Игорь, разглядывая друзей.
- Зачем нам Ромка, когда у нас есть такая крутая подруга? Ха-ха.
- Ну-ну, Санёк, всё-таки, Люба девушка. Но это было сильно, спасибо, - поправлял Антон очки, поджимая губы в улыбке.
- Не за что. Я вас в обиду не дам. Будет мне ещё тут Бабурин что-то говорить. Не на ту напал! Говнюк.
- У меня восторг! Я так боялась, что он тебе что-то сделает, а в итоге ты его размазала! Придурок он, - Морозова смеялась.
- Да-да-да. Скользкий тип, теперь вся школа знает, что его девушка обидела! Так ему и надо, давно на место не ставили. Был бы Рома, давно бы получил по своему лицу!
- Ладно, проехали. Но я правда убью его, если попробует вам что-то сделать! Я не терпила, ударю его.
Товарищи засмеялись, обнимая свою подругу. Каждому из них было приятно, что Полякова заступилась за них, пока Ромка болеет. Ведь Бабурин тот тип, который не боится никого, пока Пятифана нет.
•••
Учебный день подошёл к концу, Люба вышла на улицу, ожидая Полину. Снег закончился, а на улице стало темнеть. Сегодня был достаточно хороший день, не считая ругань с Семёном.
- Люб! - подлетела Морозова .
- О, я уж думала ты там застряла.
- Извини, немного задержалась. Идём?
- Слушай.. я не могу сегодня, сходишь одна? Мама немного злится на меня, я стала часто гулять, провожу с ней мало времени, если быть точнее. Да и я не хочу к нему, забери мой лоток, пожалуйста. Забыла его на кухне.
- Ладно.. очень жалко, что не пойдешь! Придется взять кого-нибудь. Иди домой, мама важнее. Завтра принесу тебе твой несчастный лоток, ха-ха.
Полякова обнялась с Морозовой. Они разошлись по дороге, ведь поселок Пятифана был ближе к школе, чем дом Любы. Она шла не спеша, обдумывая свои действия сегодня. Почему-то девушке хотелось пойти к Роме, но она ведь сказала, что больше не явится в этот дом. Как себя чувствует Пятифан? Обижен ли он на неё? Такие мысли быстро улетучились, когда кто-то свистнул.
- М? - оборачиваясь, девушка мигом заметила полного парня с каким-то школьном.
- Бабурин? Тебе чего надо? Ты плохо меня понял?
- Иди сюда, сучка! Я тебя тут на месте собираюсь вспороть, - крикнул он ей, в руке парня что-то сверкнуло, а на их лицах играла злая улыбка.
Любовь заметила нож в руке школьника, а Семён зажёг зажигалку, язвительно лыбясь. Её ноги двинулись вперёд, в лес. Она бежала также от зверя, мчалась, боясь попасться тому в руки и оказаться без органов. Руки тряслись, ноги подкашивались, но не сдавались. Сзади мчались парни, что-то крича и высвистывая. Их омерзительные голоса гуляли по лесу, когда Люба обрывисто дышала, пытаясь спрятаться. Ей удалось спуститься с горы, присаживаясь за деревом. Полякова прикрыла рот, прислушиваясь к шагам. Оба шептались и, видимо, разошлись, чтобы найти девушку. Она же сглотнула слюну, тяжко вдыхая и выдыхая.
«Какого чёрта это происходит со мной.. уроды, двое на одного, нечестно!»
- Ку-ку, - выдал Семён сверху.
Глаза её поднялись вверх, вылавливая врага. Снег упал ей в лицо, а Семён принялся слезать к той.
- Пизда тебе, Хуюба.
- Отвали, урод!
Бабурин навалился на девушку, начиная душить её. Её хрипы расходились по всему лесу. Дружок парня тут же нашел их, слегла посмеиваясь. Люба начала сопротивляться, кидая взгляды на обоих.
Когда Семён, как тень ночи, сжимает горло Любы, в её душе вспыхивает вихрь хаоса. Тёмные силы страха и паники сливаются в танце, вызывая бурю внутри её сердца. В этот миг, словно звезда, пробуждается искра силы, пронизывающая её существо. Она ощущает, как мрак окутывает её, но в этом мраке начинает светиться осознание — осознание своей несломленной воли.
- Я тебе придушу своими рукам, а потом вспорю брюхо, скажу, что тебя звери слопали, ха-ха. Классная идея?
Каждое мгновение борьбы становится ритуалом, в котором она сражается с тенями, пытающимися поглотить её. Внутри неё разгорается огонь решимости, и даже под давлением удушья она ощущает, как её дух восстает, стремясь к свободе. Этот конфликт, подобно буре на горизонте, наполняет её существование глубокими эмоциями, заставляя искать выход даже в самых безнадёжных обстоятельствах. И в этом танце жизни и смерти Люба становится символом света, пробивающегося сквозь тьму.
- Ты болван.. - хрипела она тому.
Люба как можно сильнее ударила Бабурина в живот. Его руки отцепились и ей удалось сделать желанный вдох. Друг сразу же задергался, приближаясь. На улице стало достаточно темно, чтобы видеть кого-либо. Любовь моментально встала, теряя равновесие из-за головокружения. В глаза двоится и.. звери, они были вдали. Все они глядели на девушку, а она застыла, забывая о хулиганах.
- Чёрт.. не вовремя...
Хруст, Полякова натыкается на толстую ветку пот ногой, поднимая взгляд, зверей уже не было. Это помощь? Или же просто повезло?
- Я тебя зарежу, шлюха! - крикнул парень с ножом.
Люба схватила ветку и, обернувшись, со всей дури дала тому в лицо ей, от чего он моментом завалился в снег, а нож вылетел из рук.
- Горите в аду, твари!
Любовь ударила ещё пару раз парня, а после Бабурина, который собирался вмазать ей. Кровь хлестала по снегу, оба орали и бились в конвульсиях от боли. Их лица были в мясо, куртки порваны, а сама Люба поцарапала руки об ветку. Её одежда была в крови, голос разрывался от яростного крика.
- Ещё раз подойдете и я убью вас! Убью! Слышали? Убью, суки, вас! - выкрикнула плача Любовь, откидывая ветку.
Полякова под лунным светом окинула взглядом свои руки, парней, который даже встать не могли. Ей пришлось бежать. Не оглядываясь. Ей было страшно. Её рев расходился по округе, руки дрожали, а саму её тошнило. До этого она дралась, но чтобы настолько.. никогда. Куда идти? Что говорить? Сколько она была в этом лесу? И сколько ещё шла? Вытирая тыльной стороной руки лицо, Любовь стала подходить к дому, в который обещала не возвращаться. Но к кому идти? Дом Пятифана был ближе, намного ближе, чем Антона или Полины. Ближе чем её.
Полякова промерзла, её голова не соображала ничего. Хотелось просто уснуть и забыть это. Те звери заставили её это сделать. Защищаться.
Любовь постучалась в дом, открывая дверь. Хватаясь за лицо, её тело тут же спустилось на пол, зубы дрожали, а слезы продолжались покидать глаза, горько скатываясь по лицу. Люба дрожит от холода, который пронизывает её до костей. Страх сжимает сердце, заставляя дыхание перехватываться. Вокруг тишина, нарушаемые лишь её собственным сердцебиением. Она чувствует, как чужая кровь липнет к её коже, холодная и скользкая, вызывая волны тошноты. Внутри неё бушует паника, словно буря, и каждый вдох даётся с трудом. Её мир сужается до ощущения безысходности, и она осознаёт, что оказалась в ловушке, из которой нет выхода.
- Не понял, кто тут? - Рома вышел с кухни, его состояние было лучше, только Любе было совсем не до этого.
- Люб? Люба? Кх... Люб, чё случилось? - парень мгновенно подбежал к девушке, присаживаясь на корточки. Он попытался оторвать её руки от лица.
- Эй, что случилось? Почему ты в крови? Люба! Люб, посмотри на меня! Люба! - Пятифан крикнул на девушку, после чего её руки расслабились и лицо показалось.
- Ебать.. вставай, - его пальца рук нежно легли на её, тихонечко поглаживая, чтобы та успокоилась. Он даже слышал стук её сердца, что, кажись, скоро сломает рёбра.
- Рома.. - прошлось словно детским голосом его имя. Глазки вылупились на его лицо, медленно угасая.
- Кто тебя так? Где это было? Люб, не молчи.
- Это не моя кровь..
- В смысле не твоя?
- Мне кажется я убила Семёна и его друга... - Любовь вновь всхлипнула.
- Чего.. так, тихо, успокойся.
- Ром.. меня в тюрьму посадят... они сами нарвались, они пытались убить меня..
- Всё, хватит. Вставай. Тебе надо в ванну, а вещи постирать. Надо успокоиться и привести себя в порядок.
Полякова окутала парня доверчивым взглядом. Он помог ей встать и снять куртку. После же Пятифан отправил девушку в ванну, а сам принялся готовить чай девушке, пытаясь осознать всю ситуацию. Пока ничего не понятно, но тревожить голову Любе сейчас не лучший вариант.