Источник правды

***Беорегард***

— «Контрольно-оценивающая работа по теории музыки и вокала. Сдать до семи часов вечера субботы, двадцать пятого сентября»... то есть сегодня. Бросаем все дела и срочно делаем контрошу! Отлично... Радует, что учителя не...

Я повернул голову от экрана в сторону прекрасной Эвы, которая чуть не довела меня до приступа своими пылкими словами, а теперь сидела вся бледная, словно труп, несмотря на то, что ее лицо обсыпало веснушками около милого носика и этих прекрасных щек. А это странное появление Диамедеи, словно ни с того ни с сего, что это вообще было? Но должен признать, я ей благодарен, у меня появился повод сесть к Эве ближе и надеть на нее мою куртку. Она выглядела в ней очень мило, и все видели, чья она.

— Эй! Ты чего, королева моя? Ты бледная, как зомби в игре, в которую мы играли недавно.

Она нервно сглатывала и оборачивалась по сторонам. Я заметил, что ее дыхание стало неровным и более импульсивным, словно она задыхалась, а в яремной ямке между ключицами активно бился пульс. Боже, у нее даже губы посинели!

— У меня... страх перед контрольными, и... учителя тут не играют... роли. Всегда такое было... Словно от... этой работы зависит моя... жизнь.

Ее сильно трясло. Когда она облизала пересохшие губы, а я не на шутку взволновался! Положив телефон на стол, я взял ее за ладонь, на этот раз намеренно соединяя наши пальцы в замок, и игнорировал поднявшуюся температуру. Но тут мое сердце пропустило удар и опустилось в пятки от странного, но приятного чувства внутри. Во время соединения нашей кожи в меня вонзилось множество крохотных иголочек. В прошлый раз я его не заметил, она вырвала руку, и касание было мимолетным, но сейчас... Это необычно. Она уронила свой телефон рядом с моим, переставая дышать на какое-то время, и опустила взгляд на наши руки, а после подняла голову ко мне, словно в замедленной съемке. Я забыл, как дышать, увидев эти прекрасные, полные страха и удивления глаза цвета небесной лазури с прожилками белых линий в радужке, а после медленно увеличивающимися зрачками.

Внутри все перевернулось, когда она тяжело вздохнула, и я совершенно перестал себя контролировать, чувствуя сильную слабость внутри. Меня безумно тянуло к этим чуть пухлым, внезапно налившимся кровью губам. Она прикусила нижнюю, а я даже не заметил. Теперь на уголке красовался след от ее зубов. Мое зрение, словно туманом заволокло, и я видел только ее, хотел только ее, и уже давно для меня существовала только она. Да, я абсолютно уверен, что пропал, и, если честно, возвращаться в реальный мир совершенно не хотелось.

Не понимая, как это произошло, я закрыл глаза, и через секунду мои губы накрыли ее... На губах ощущалось покалывание, словно я коснулся статического электричества, а не ее губ, но потом... Я совершенно перестал ощущать связь с реальностью. Меня больше не было в этом мире и не могло быть! Господь всемогущий! Какие же они мягкие и до безумия сладкие!

Невольно я протянул вторую руку, касаясь ее шеи и чертовски мягких волос за ухом ладонью. Меня обдало пламенем изнутри от нового касания, но я не обращал внимание, это было не главное. Моя ладонь проникала глубже, а ее губы скользнули по моей нижней губе после того, как она сделала судорожный вдох. Эва крепче впилась в тонкую кожу на моих губах, проводя по ней зубами и заставляя меня взвыть от этого божественного наслаждения. Она, видимо, решила оставить на мне отметину принадлежности ей, даже не зная, что уже поздно. Потом изменилась, стала снова нерешительной... Будто чего-то испугалась.

Я ответил на ее движения и немного улыбнулся, подбадривая ее и понимая, что, сломал эту недотрогу, но она все еще сопротивлялась самой себе. Нужно было перейти в наступление, мой язык коснулся ее нижней губы после того, как зубы втянули ее сладость внутрь. Мое сердце остановилось, а потом снова выбило ритм, желая побить рекорд... Стало понятно, что пропасть, куда я падал, оказалась без дна. Словно ослабел всем телом и вот-вот полностью растаю, будто мармелад на сковороде. Эва оказалась до безумия сладкой! Это противозаконно!

Но, к сожалению, все хорошее рано или поздно кончалось. Почувствовав мой язык, она отстранилась, ответив на ласки, давая этим понять, что еще рано заходить так далеко, но она была весьма не против. Если я в чем-то и понимал, так это в языке тела и секса. С этой девушкой я буду страдать много, пока она решится. Но Боже мой! Почему со мной никогда раньше не было такого? Я помню каждую девушку, как будто это было вчера, и ни разу не возникало ненасытности от обычных поцелуев! А если я потерял связь с реальностью только от соприкосновения наших губ, что же будет, если я войду в нее и мой орган заполнит каждую ее клеточку внутри?! Черт...

***Эвалин***

Сэлан, спаси меня! Мы поцеловались! Его губы... Идн побери! Я даже забыла, как дышать, и вообще про все забыла в этом мире! Панической атаки как не бывало. Раньше со мной справлялся только Вэнт, но у него были методы больше эротические, чем... Черт, я даже поцелуем это назвать не смогла бы! Я чуть ли не растеклась там как мороженое на солнце. Он божественно владел своим телом и мог бы заставить достичь высшей точки только от одного прикосновения! У меня безумно тянуло живот внизу, и я нервно ерзала на скамейке, отстранившись от Бера и осматриваясь вокруг. Хорошо, что в сквере больше не было людей, которые смотрели на меня. В панике от новых ощущений снова закусила губу, на которой остался его вкус. В голове появилась недавняя картинка нашего поцелуя. Нет! Не нужно об этом думать! Я не хотела курьезных случаев. А то еще вызовут полицию. Но эти взлохмаченные ветром волосы... совершенно не делали лучше. Я нервно сглотнула.

Вот и как теперь делать контрольную, когда в голове только его безумные, солено-кисловатые губы? Он похож на...

— Н-нам надо дел-лать к-контрольную.

Мой язык подвел меня! Предатель сразу же откинулся, как только к нему прикоснулся этот бог поцелуев. Старалась отвлечься на телефон, но не могла не заметить улыбку Бера, которая отразилась в его потемневших глазах. Почему-то эти ямочки порождали во мне волну мурашек, и становилось очень приятно, когда он был... таким. Его большой палец поглаживал мою ладонь, поддерживая это чувство, а напряжение в скулах говорило, что у него была ломка из-за моих губ. Если это так, я с ним полностью солидарна. Ох... Когда я стала такой импульсивной и решила поддаваться на свои чувства? Он что, околдовал меня чем-то?

Будто внутри все органы сопротивлялись выполнению контрольной. Мои губы только сильнее покалывало от желания снова коснуться его мягких, угловатых губ. Черт, со мной это впервые! Даже с Вэнтом не было такого стремления. От этого внутри все похолодело... Я с силой сжала бедра, чтобы хоть как-то удержать себя на месте и не запрыгнуть к нему на колени.

— Нужно отпустить руку, чтобы ты могла правильно заполнить все вопросы. Ты же правша, а я держу тебя за нужную ладонь и боюсь, не смогу отпустить и снова не удержусь.

Я выгнула бровь, а потом посмотрела на наши скрепленные руки. Его хватка ослабела. Он сам этого не хотел... Как и я, но он джентльмен, а мне все равно на его вежливость... Черт, и что теперь делать? Не ходить же за руку все время.

Пришлось прилагать немало усилий, чтобы отпустить его ладонь и положить руку на стол. Сердце больно сжималось, когда разгибала каждый палец, и я снова часто задышала, не успев толком успокоиться. Будто что-то оборвалось внутри — это очень похоже на ощущение от разрыва кожи или мышц. Я не понимала, что происходило, но за эти несколько мгновений я словно приросла к нему. Однако мои руки совершенно здоровы и нет никаких признаков воспаления. Это очень странно! Такого не может быть с обычным человеком. Но чертова Идн, я не могла больше...

Не прошло и пяти минут с конца нашего поцелуя, как я вновь коснулась его губ своими. И снова это странное ощущение тока внутри, словно я подключилась к электропроводам, и каждый мой орган на подзарядке! До чертиков приятное ощущение.

Из меня будто вынули душу и выбросили в помойку. Это была пустота... Глубокая и всепоглощающая. А когда я коснулась его острых скул, снова стала наполняться чем-то очень приятным и, бесспорно, горячим! Погладила непослушные прядки волос за ухом с правой стороны, там, где его шрам с молнией, и тихо простонала. Черт, они именно такие, какими я их и представляла! В меру шероховатые, но безумно густые, как и с другой стороны. От его волос и этих страстных губ по коже от позвоночника поползла очередная волна мурашек, прогоняя пустоту и наполняя чем-то очень приятным.

Кожа Бера снова стала горячей, и он простонал мне в губы, а после ответил на поцелуй с большей страстью, заставляя изнывать от наслаждения. Его руки касались моей шеи и затылка, выводя чувство срастания на новый, более тяжелый уровень. Он прижал меня ближе, не желая отпускать. Мы соединялись друг с другом, словно магниты, и с каждым движением губ, искры внутри становились только больше. Я снова ощутила, что сгораю дотла от этого солоноватого вкуса. Еще немного, и эти ласки действительно довели бы меня до точки кипения.

Внутри разгорался фейерверк от его рук на мне и насколько страстно оттягивал мою нижнюю губу, начиная тихо постанывать. Я словно распадалась на атомы. Вниз по позвоночнику пробежала горячая волна, похожая на разряд электричества, и собралась в большой ком, заставляя сжать бёдра. Внизу начало саднить и до невозможности сильно болеть от ощущения его языка, который умело обводил мой, и я судорожно вдохнула, а к горлу подступало желание закричать от огня внутри.

Но тут нас отвлекли проходящие мимо студенты и свистом заставили меня резко отстраниться от Бера и вернуться в реальность, почувствовав все ту же боль, когда я словно вместе с кожей оторвала руку от его шеи и скулы, а он — от моего затылка. Начало неприятно колоть, и я закрыла глаза, стараясь прийти в себя. Нет... Это точно ненормально!

Я открыла глаза, и на мгновение мне показалось, в его глазах... Нет, да быть не может такого... Я точно начала бредить, главное не сойти с ума от снова разрастающейся пустоты внутри! Нужно глубже дышать!

Он показал им средний палец, и тело заполнила волна тепла, но не так, как при возбуждении, а словно все мое тело состояло из чистейшего стыда. Мне казалось, красный цвет теперь остался на моем лице на всю оставшуюся жизнь.

— Я л-лучше пойду за стойку, там сделаю к-контрольную... А тебе... лучше в другом месте быть.

Неуверенно проговорила заплетающимся языком, вставая из-за стола. А после слишком резко развернулась, и меня зашатало на ровном месте, но потом, восстановив равновесие, прошла пару шагов вперед и сделала вид, что все нормально и ничего особенного не произошло. Хотя на самом деле случилась катастрофа!

Искоса взглянула на Бера, и тут же пожалела об этом, потому что он начал ухмыляться и еле сдерживался от смеха, соединив в тонкую линию распухшие от наших поцелуев губы. Хотя по его лицу довольно трудно сказать, что он испытывал.

Потом я вспомнила, что не вернула ему кожаную куртку, и остановилась в нескольких метрах от него. Вернулась, чтобы положить куртку, и заметила, как протяжно и нервно он вздохнул, когда я поблагодарила его за заботу, забирая пустую коробку из-под еды, а его руки, лежащие на коленях, нервно сжались. Черт, по-моему, у него действительно ломка... Что я наделала?

— Я еще немного посижу здесь, и контрольную тоже здесь сделаю... Да и придется тебе сказать, что мне стало плохо, и работу я не смогу продолжить.

Он говорил как-то сбито, я увидела покрасневшие щеки и шею Бера. Он расслабил руки и достал из кармана штанов пачку сигарет. А потом... Чтоб меня черт побрал за это... Медленно перевела взгляд на его штаны и увидела выпуклость в районе паха, моментально понимая причину его задержки. Ох... Я еще долго не успокоюсь!

Практически убежав в салон видеоигр, я закрыла дверь на замок и, словно за мной кто-то гнался, побежала в туалет, чтобы умыться ледяной водой, надеясь, что это поможет мне прийти в себя. Хотя, ни одно успокоительное этого мира не способно привести в порядок то, что произошло с нами. Внешне мне все же удалось совладать с цветом лица и поправить макияж, а вот внутри до конца дня я была словно разорвана на куски.

С трудом нашла в интернете правильные ответы на вопросы контрольной работы. Когда время уже поджимало, я отправила вариант теста. Я бы сделала все раньше, если бы не новая паническая атака. Меня вновь начало трясти, и упало давление с моим излюбленным чувством слабости внутри. Но уже не так ярко, как было при Бере.

Отлично! Теперь он подумает, что я ненормальная!

Чтобы успокоить дыхание и унять нервную дрожь, постаралась сосредоточиться на позитивных мыслях. Благодаря тому что случилось в сквере, я теперь могу заглушить приступы удушья и гипотонии. Хоть что-то хорошее вышло из моего общения с Беорегардом. Хотя здесь я обманывала себя. Мне нравилось с ним общаться, и глупо это отрицать. Нравилось беситься на него и бить его по плечам, когда он раздражал. Меня мало кто выводил на яркие эмоции. Вот только как теперь совладать с чувствами?

Я поняла, что меня тянуло к нему и одновременно хотелось научить хорошим манерам и поведению с девушками. Но тратить на это время мне совершенно не улыбалось, и поэтому нужен был совет.

Вернувшись в комнату, я переоделась, приняв ванну, и собиралась позвонить Диамедее, развязывая красное полотенце на голове и убирая его на сушилку. Повезло, что мне досталась одноместная комната, нет неловких моментов, и делай все, что хочешь. Нажав на вызов, поставила телефон на держатель, встроенный в дубовый стол, и села на компьютерное кресло, нервно разглядывая бело-черные, стандартные для общежития обои. Здесь все не блистало изысками дизайна, поэтому я толком никогда не осматривала помещение. Лишь взглядом пробегала по мелким черным треугольникам на стене и такой же невзрачной кровати и черной тумбе со шкафом.

От волнения прокручивала в руках единственную прядь, которая отличалась по цвету. Она как воронье перо из-за переживаний, а когда у меня происходили сбои в организме или повышались показатели, она меняла цвет на белый мрамор. Это проявилось недавно, когда я узнала о чувствах моего первого парня. Тогда же случилось мое половое развитие, если верить интернету. При переезде я начала красить эту прядь в цвет своих волос, чтобы ее не видели, но решила перестать. Я загубила бы волосы, из-за того, что Бер вызывал во мне слишком много чувств.

Удивительно, что краска слезла только в процессе мытья волос, когда по справедливости это должно было произойти на той злополучной лавочке в сквере. Глаза съели мои прошлые линзы на разговоре с Ди в ее квартире.

Нужно придумать правдоподобное оправдание на смену цвета пряди.

— Привет, красотка, симпатично выглядишь. У тебя еще и волосы меняются? Да уж, тяжело тебе приходится со своей родословной в мире людей... Как... кхм, поработала?

Я прищурилась, глядя на ее усмешку. Неужели ей уже доложили? Впрочем, чему тут удивляться? Она же видела, как он одолжил мне кожаную куртку.

– Ты все знаешь, да? – подозрительным тоном спросила я и, заметив довольный кивок Диамедеи, тяжело вздохнула. – Ну да, мы поцеловались, дважды. Я сначала сопротивлялась немного, но... нет, я определенно хотела этого. Блин, было безумно круто и волшебно, еще это странное ощущение, когда я впервые коснулась его губами, словно током пробило. Интересно, он тоже это почувствовал? – По телу поползли мурашки, так же, как и в том сквере, и я нервно улыбнулась. Лицо Дии расплывалось в улыбке, как у Чеширского кота из «Алисы в стране чудес»... Как это возможно с ее-то кукольным личиком? Я трясу головой, чтобы выбросить непрошеные мысли, и настраиваюсь на тему разговора.

– Это даже поцелуем не назвать! У меня губы потом болели часа два. Но... меня напрягает не то, что это случилось, и то, что я опять этого хочу, а то, как я отстранилась от него. У тебя там рядом нет никого?

Весьма вовремя поинтересовалась я, уже после того, как выложила почти всю информацию! Все, чему меня учила Саманта, летит к чертям, и я мысленно бью себя по лбу за неаккуратность.

Она отрицательно качнула головой, что-то жуя, и я облегченно вздохнула.

– Нет, Ченс с Беорегардом и Ником поехали в спортзал, судя по словам Ченса, Бер никак не может успокоиться, и ему потребовалось выплеснуть все силы. С обеденного перерыва прошло часов восемь, да? Он два часа не выходил из ванной, по словам Ченса. Сильно же ты его перевозбудила! Но я, правда, рада за вас! – Ох... вот и как теперь выбросить это из головы?

С ним определенно что-то произошло тогда, и перевозбуждение тут маловероятно. Самоудовлетворение в течение двух часов... Это привело бы к нехорошим последствиям. Там что-то другое. Почему мне не дали силу легации? Я могла бы отколоть от себя частицу на время и стать его мозгом. Хоть бы знала, что с ним происходило, и догадывался ли он, что этот поцелуй не был человеческим?

– Надеюсь, он не заработает себе проблем из-за этого... Но дело в другом. Когда он взял меня за ладонь, чтобы успокоить из-за панической атаки, и потом поцеловал, все было не совсем по-человечески. А если учитывать, что он божественно целуется, то тем более! – Она улыбалась еще шире, и я нервно вздохнула. Я пересказала ей свои ощущения в момент разрыва кожной связи с Беорегардом, и она стала задумчивой. Даже то, что он испытывал ломку от поцелуев, неестественно для человека.

– Еще я только что вспомнила, у него глаза поменяли цвет. Я застала, правда, обратную смену. Из какого-то лисьего в его родные, почти угольно-черные. Хотя до поцелуя они были цвета темного шоколада... Черт, я уже сравнивать начала... Раньше просто называла вещи своими именами. Скажи, что это нормально! Пожалуйста!

После паузы я осознала, что этот парень с непомерно вкусными губами начал меня менять. А отрицательный поворот головы Дии и комментарий, что я влюбилась, заставили меня взвыть от досады. Я не собиралась настолько кардинально менять жизнь при переезде!

– Не ной, это прекрасное чувство! Я тебе даже завидую, гормоны в этом периоде отношений так и хлещут через край. Насчет остального... Я поизучаю источники и попробую найти объяснение этому и тому, что у него меняется температура от касаний к тебе. Это тоже ненормально. Но тем не менее, я все равно счастлива за тебя... Говоришь, тянет снова к нему?

Она опять улыбалась, и я нервно и громко сглотнула от ее слов. А потом посмотрела вниз, на то, как мои пальцы начали перебирать край пижамы.

– Эй! Все нормально! Это чистая физиология! Тебе двадцать лет, у тебя последний опыт был в восемнадцать, и то это опытом не назовешь! Неудивительно, что твое тело желает получить кайф. Только, пожалуйста, старайся игнорировать это. Я знаю, что такое испытывать переизбыток желания, и, поверь мне, если у тебя высокий порог, как у Бера, а, по-моему, так и есть, то ты будешь сходить с ума, если сейчас лишишься девственности, и потом будешь хотеть член больше, чем завтрак.

Мое лицо перекосилось в гримасе ужаса и отвращения из-за такого сравнения. Но, увидев одобрение на лице Диа, я поняла, что она сделала это нарочно. Подумав над ситуацией в сквере, я подвел итог этой теме.

— Знаешь, после второго поцелуя у него было довольно странное лицо. Он как будто представил, что будет, если поцелуй зайдет дальше, и ему самому это не понравилось или он испугался за меня. Я не знаю, надо обсудить это с ним. Но в любом случае я сама не хочу заходить дальше, пока не узнаю, что происходило с моей кожей, и буду стараться его избегать. Надеюсь, он не обидится. Но это будет чертовски трудно, учитывая, что мы сидим на уроках вместе, и наше влечение... Ладно, больше ни слова, и фантазии тоже на потом! Надо изучить источники на эти темы.

Диамедея, еле сдерживаясь от смеха, говорила, что считывать реакции парней довольно просто, и дала наводку, как это делать. Потом ее все же прорвало, и, засмеявшись, она сказала, что ей очень нравится наблюдать за моими пристрастиями к Беру. Надув губы от ее реакции, я сбросила звонок, попрощавшись с ней. Она прямо кайфовала, когда я страдала из-за всего, что связано с Бером. Она на самом деле искренне говорила о своем мнении и помощи, но ее лицо на грани истерики меня раздражало. Хотя Саманта была не лучше во время нашей учебы.

Я хотела уже уйти в кровать, чтобы подготовиться ко сну и к невыносимому времени игнорирования Бера, но мой телефон снова издал звуки вызова в программе «Малиум».(*) Мне звонил папа.

Я провела по экрану, и на дисплее показались рыжие волосы и уставшее, немного осунувшееся лицо. Под глазами цвета неба видны почти коричневые впадины. На его морщинистом лбу уже появились складки. Ему сорок пять лет, а выглядит на шестьдесят!

— Привет, пап. — вздохнув, проговорила я, смотря на него сквозь волнообразный экран в уголках телефона и ожидая очередного призыва вернуться домой.

Мал — это маг, наш знаменитый технический гений, он пару веков назад изобрел эту программу и теперь ее совершенствовал. Его программу можно установить на земные устройства, главное, чтобы операционная система была последней из земных технологий. За счет волнообразного эффекта отец может коснуться меня рукой, и ему не нужно перемещаться через миры. На него плохо действует свет телепортации.

— Привет, дочка, как у тебя дела? Ты давно мне не звонила, только сообщения, а ты знаешь, как я их не люблю, — он смешно кривил лицо, и я улыбнулась. Люблю его мимику и, честно признаться, безумно соскучилась по нашим обнимашкам. Превозмогая щемящее чувство в сердце, я вздохнула.

— Все хорошо, пап... — врала и не краснела, что эти двое со мной сделали? — Сегодня сдала контрольную работу, завтра скажут оценки. Общаюсь тут с тремя крутыми ребятами.

— Таблетки не забывай пить перед каждой контрольной или самостоятельной! Ты хочешь опять в больницу? — Я виновато опустила голову и отрицательно покрутила ей. Кто же знал, что контрольная будет так внезапно? В школе о них хотя бы предупреждали. — Слушай, может, все же пойдешь ко мне стажером? Или, если тебе так нравится петь, у нас на стройке открылся медпункт, эти болваны постоянно что-то себе отбивают или царапают! — Папа вскинул руки и с досадой посмотрел по сторонам, а потом остановился на моем покрасневшем лице. Он прекрасно понял по его цвету, что я не принимала таблетки. Он поцокал языком и недовольно вздохнул.

— Все нормально, пап, мне... помогли справиться с панической атакой, и все было не так как раньше. Может все само пройдет. И я даже отвечать на твой вопрос не буду. А ребятам помогу, но тебе стоит брать на работу нормальных магов. Что это за строители такие?

В детстве меня пугали, что я стану никем, куклой, пустышкой. Те прозвища, о которых я говорила Беру и Ди, — детский лепет по сравнению с психологической травлей. Видя, как мой двоюродный брат заканчивал школу с красным дипломом, и родители имели достижения в разных сферах, я до обморока боялась быть не такой идеальной в обучении, как они. А точнее, стать тем, кем меня дразнили. Когда я окончила школу с одной четверкой по злосчастной алгебре и медалью, такой же, как у родителей, меня на время отпустило. Но раньше при любой контрольной или экзамене я падала в обморок и сдавала отдельно от всего класса. На экзаменах наш класс проверяли по всем уровням знаний и в экстренных ситуациях. Мой организм не выдержал в первый же день, когда разложили на столах артефакты, да и сильнейшая паническая атака, только усугубила влияние. Меня увезли в больницу и продержали в реанимации три дня. С тех пор я училась отдельно от класса, и моя жизнь стала лучше.

— С кем... Ладно, не важно... Главное, что тебе помогли. Очень надеюсь, что они хорошие ребята и не склоняют тебя к пакостным привычкам. А про строителей: у вас там программа помощи населению есть, у нас, как ты знаешь, тоже, только называется «Насыщение Визорта», вот и заставляют брать на работу новичков или из социально неполноценных семей. Кто бы мне еще доплачивал за обучение практикантов... Может, хоть переместишься домой на ночь? Я... В общем... Мы тут скучаем без тебя...

Папа показал в камеру черного котенка с белыми лапками, и мое лицо озарилась широкой улыбкой. А от его признания становилось теплее на душе. Я перевела руку в экран, за счет расширения волнообразной части она пролезла без проблем, и папа протянул котенка мне. У него очень мягкая шерстка, и он вибрировал, когда его гладили по головке. Такой милый мурчалка!

— Сэлан помоги! Бедное животное. Он же там один с ума будет сходить...

— Ничего не один, я не просто так нанял людей, надоело постоянно пропадать на работе. Надо что-то менять. Я загнусь так.

Я с недоверием смотрела в экран, убирая руку, и папа начал краснеть. Он что, начал с кем-то общаться? Так, нет, даже думать об этом не хочу! Главное, что он взялся за ум.

— Хорошо пап, я приду сейчас.