Богиня пяти дворцов (#2)

МЯО ШАНЬ

Мы с Хэй Цзинем составили официальный документ о браке — написали его на дорогой золотой бумаге, которую взяли из хранилища в администрации. Я не знала, нужно ли завершать женитьбу брачной ночью, как в былые времена, и от этой мысли была вся как на иголках. Мне было страшно, потому что Хэй Цзинь точно не тот мужчина, с которым я хотела бы это сделать, тем более ради какого-то подтверждения новых семейных уз. Раньше после заключения столь важных браков любой усомнившийся в их подлинности мог потребовать у молодоженов окровавленное постельное белье. Красная от стыда и волнения, сдавленным голосом я высказала это опасение Хэй Цзиню. Он выслушал с привычным каменным спокойствием и ответил, что сейчас такое никому в голову не взбредет. Тем более кто посмеет требовать нечто такое личное от принцессы. Я успокоилась.

После новостей, которые я принесла из дворца, Хэй Цзинь иначе смотрел на переговоры с иностранцами. Он все равно собирался с ними встретиться, однако теперь хотел оценить, с кем имеет дело, что от них ожидать и можно ли их обмануть.

В газетах стали появляться статьи о заговоре в Запретном городе. Как служба безопасности дворца ни пыталась все скрыть, новости все равно просочились, поэтому министрам пришлось давать официальные заявления. Вечность держать в тайне столь масштабные события все равно бы не получилось. Журналисты переписывали все их слова на свой лад и сильно привирали, но суть до людей доходила — Чжао Гуй и Чжао Чжэнь участвовали в заговоре против императора. Чжао Чжэня расстреляли во дворце, как того и требовал закон.

В конце недели нам снова позвонил Лю Сан и сообщил ужасную новость.

Император Мяо Чжуан умер.

Я готовилась, что эта весть прогремит на днях, но все равно не смогла сдержать слез, когда ее услышала.

Новым правителем объявили Хо Фэна. Он будет им, пока сам не скончается, что случится наверняка скоро. А после... а после императором станет Хэй Цзинь.

Чтобы уложить в голове мысли о кончине отца, я вышла на улицу. На заднем дворе стояла каменная беседка, в которой я скрылась от чужих глаз. Там я дала волю слезам, выпустив все, что накопилось за последние дни.

Однако побыть долго в одиночестве мне не дали. Пришел Сюэлянь, и мне пришлось напрячься, чтобы сильно не реветь. Я не любила, когда кто-то видел меня в слезах.

Без лишних слов он просто притянул меня к себе и прижал к груди.

— Реви, не сдерживайся, — эти простые слова словно отпустили мои грехи.

Я перестала сдерживаться, слезы хлынули из глаз, будто прорвало плотину. Я рыдала навзрыд, хватаясь за одежду Сюэляня, как утопающая. После такого выброса эмоций стало значительно легче. Когда слезы иссякли, я просто сидела, спрятавшись в объятиях Сюэляня, и тяжело дышала. Он мягко покачивался и гладил меня по спине, как бы убаюкивая.

— Мяо Шань, мы с тобой крепко связаны, — проговорил он. — Мы пройдем через все вместе. Я всегда буду рядом с тобой.

Его поддержка успокаивала. Я чувствовала, что не одна и со всем справлюсь.

Но вместе с тем от его слов у меня больно сжалось сердце.

Я ведь его обманула.

Хоть он и сам подал идею о фиктивном браке, я еще не говорила, что мы с Хэй Цзинем поженились. Мы сделали это за спиной у всех и никому не сказали.

— Сюэлянь, — горло сдавило, я шмыгнула и подняла на него затянутый пеленой слез взгляд.

— Я обещаю тебе. — Он погладил меня по щеке, стирая большим пальцем слезы. Взгляд у него был теплый и любящий.

Мои щеки стали гореть от стыда. Я не достойна, чтобы на меня так смотрели, раз умолчала такую важную вещь. Сюэлянь заслуживал обо всем знать.

— Сюэлянь, — снова начала я, собираясь с духом, — то, что ты говорил про фиктивный брак...

— Не бери в голову, — отмахнулся он.

— Мы с Хэй Цзинем поженились, — раз уж начала, я не могла идти на попятную.

Сюэлянь застыл. Взгляд у него стал расфокусированным, мои слова будто не приживались в его голове. Так он просидел несколько секунд, но они были настолько тягучие, что показались мне вечностью.

— Поженились, — повторил он с такой интонацией, словно не понимал смысл этого слова.

— Это ничего не значит, — я вдруг решила оправдаться, — это только сделка. Он должен стать императором, чтобы иностранцы не поделили между собой наши земли.

Сюэлянь медленно прикрыл глаза. Я не понимала, злится он или нет.

Возможно, он пожалел, что подкинул мне ту идею, и на самом деле вовсе не хотел, чтобы я выходила замуж за его брата, пусть и не по-настоящему.

От того, что он так сидел, почти не шевелясь, меня захлестнула паника.

Надо было сначала посоветоваться с ним, а потом что-то делать!

— Сюэлянь, — жалобно позвала я, борясь с новой волной слез, которые жгли глаза.

Я разрушила с ним отношения.

Эта мысль прочно засела в моей голове и усиливалась с каждой секундой его молчания.

— Прости. — В итоге я не смогла совладать со слезами, и они покатились крупными каплями по моим щекам. Дыхание дрожало, я всхлипывала и едва не задыхалась от душащих меня эмоций.

Сюэлянь распахнул глаза. Взгляд у него оказался испуганный. Он обхватил мое лицо руками и близко наклонился ко мне.

— Мяо Шань, не извиняйся. Я понимаю. Так действительно будет лучше. Ты все правильно сделала.

— Но у нас с Хэй Цзинем ничего не было, — зачем-то сказала я.

— Я знаю. — Прозвучало это даже немного раздраженно, будто я говорила глупости. — Конечно, я бы ни за что не подумал, что у вас с братом Цзинем что-то было. Не переживай. Ты поступила, как нужно.

— Правда?

Сюэлянь улыбнулся. Улыбка вышла уставшей, но нежной. Некоторое время он смотрел на меня, и его взгляд скользил с моих глаз на губы. А потом он наклонился еще ближе и поцеловал. Сначала легко и мягко, потом крепче, углубляя поцелуй. Я позволила себе расслабиться и просто поплыла по течению. Тревоги отходили на второй план. Хотелось забыться, раствориться и исчезнуть в этом моменте.

Теперь я не сомневалась — он со мной и не бросит меня.

Что бы ни произошло, мы пройдем через все это вместе.

***

Я не могла пропустить похороны отца, поэтому сбежала из администрации. Солдаты на воротах не хотели меня выпускать, но стоило заговорить о том, что мне срочно нужно сходить до аптеки по женским делам, как они все покраснели и сразу открыли калитку — это оправдание работает всегда безотказно.

Двор устроил шествие по городу, чтобы каждый мог проводить императора в последний путь. Траурная процессия белой толпой двигалась по улицам столицы, а за ней везли гроб. В самом начале шла семья императора: моя мать, обе сестры и мать Лю Сана. За ними шли придворные и служанки. Мама несла в руках фотографию отца вместо таблички с его именем.

Я обратила внимание, что провожающие из дворца — почти одни женщины. Из мужчин только небольшой отряд солдат, который окружает процессию, но нет ни одного министра или высокопоставленного офицера. Это что-то значило, только я не могла понять что. Да и не пыталась.

Горожане наблюдали, стоя по обочинам, однако я не хотела быть среди них. Я имела полное право идти вместе со своей семьей, поэтому вышла на дорогу и влилась в процессию.

Конечно, это не осталось незамеченным. Какие-то придворные девушки попытались вытолкнуть меня обратно на обочину. Я в упор устремила на них взгляд, и меня сразу узнали. По толпе прошел шепоток: «это Третья принцесса». Когда он дошел до начала процессии, все сразу остановились.

Моя старшая сестра Цин стремительно рассекла толпу и оказалась передо мной.

— Мяо Шань! — взревела она, округлив от негодования глаза. Она так тяжело дышала, что, казалось, задыхалась. — Как ты посмела сюда прийти!

— Я пришла, чтобы проводить отца, — не дрогнув, ответила я.

— Как смеешь! Сначала все газеты трубили, что отец тебя казнил. Я злилась на него, потому что это было неправильно! Но как только стали появляться статьи, что на самом деле ты жива-здорова и примкнула к революционерам, я поняла, что казнить тебя было мало! Изменница!

Она так громко кричала, что, наверное, слышал весь город. Цин всегда была сдержанная, но я уже второй раз видела, чтобы она так проявляла эмоции.

— Не нужно устраивать сцену на виду у всех, — спокойно попросила я.

Это не подействовало, только еще больше ее разозлило.

— А я буду! Пусть все знают, что ты изменница. И, как твоя старшая сестра, я стыжусь! Стыжусь и презираю тебя! Мяо Шань, ты...

Тут прибежала мать и схватила ее за локоть.

— Прекрати.

У меня сковало все внутри. Я вспомнила, как мама защищала меня перед Цин у смертного одра отца, и сейчас обрадовалась, что она точно рассудит нас по справедливости.

— Не прекращу! Мяо Шань, ты — позор семьи. Я... я отрекаюсь от тебя! Ты мне больше не сестра! Пусть весь город станет этому свидетелем!

Она вырвалась из рук матери и залепила мне такую сильную пощечину, что я чуть не упала.

Толпа сразу начала гудеть. Откуда-то послышались щелчки. Я не сразу поняла, что это нас с разных ракурсов фотографируют журналисты.

Пока я прижимала ладонь к щеке, не зная, как поступить в такой ситуации, толпа засуетилась еще сильнее, потому что отовсюду выскочили солдаты с винтовками. Они буквально окружили процессию, из-за чего некоторым сопровождающим солдатам Хуан Лун тоже пришлось вооружиться.

Сначала мне показалось, что на процессию напали. Потом я разглядела черную форму и поняла, что это наша армия решила за меня вступиться.

Откуда они взялись? Неужели Хэй Цзинь прознал, что я ушла, и отправил за мной отряд?

— Вот так, Мяо Шань?! — Это обстоятельство заставило Цин буквально озвереть. — Пришла, чтобы нас перебить? Гадина!

Мать покраснела от злости.

— Прекрати немедленно! — прикрикнула она.

Никогда раньше она не повышала голос на первую сестру, и я не переставала удивляться тому, как все изменилось.

Вскоре пришла Инь. Она выглядела напуганной, поэтому схватилась за руку матери. Вот уж не думала, раньше вторая сестра всегда меня задирала, но как дело дошло до настоящей опасности, она и слова не могла сказать.

— Мама! — закричала Цин. — Смотри, что она делает. Привела на похороны отца своих мятежников! Что толку от того, если вы нас сейчас убьете? Мы всего лишь женщины!

Она была права. Теперь я понимала, почему тут только женщины: двор не пустил никого, кто имел хоть какую-то власть.

— Мы тут не для того, чтобы кого-то убить! — возмутилась я.

С чего Цин вообще решила, что я пришла множить насилие? Солдаты, которые пришли за мной, и правда мятежники, но не безжалостные убийцы и не нападут на скорбящих, я была в этом уверена.

— Тогда зачем сюда заявилась?

— Я всего лишь пришла проститься с отцом.

Мама выступила вперед, спрятав Инь за свою спину. Ее взгляд был полон тоски. Я вновь вспомнила, как она вела себя в комнате отца, и захотела, чтобы она заговорила тем теплым голосом со мной лично. Мне так не хватало матери, пусть в такой трагичный момент она хоть на секунду ею побудет! Однако я слишком много хотела — мама не собиралась расставаться с ролью жены императора под пристальным взглядом народа и объективами фотоаппаратов.

— Мяо Шань, тебе и твоим людям лучше уйти, — ровным голосом сказала она. Казалось, только сгладившаяся между нами пропасть вновь стала глубока. — Вряд ли Его Величество хотел бы, чтобы его проводы прошли так.

Я сама понимала, что все вышло не лучшим образом. Безусловно, я не подозревала, что принесу столько хлопот, собиралась только на правах дочери пройти с отцом по городу, провожая его в последний путь. Но семья не хотела меня видеть. А Хэй Цзинь все испортил, послав за мной этих солдат.

Я склонила голову. Я принцесса, меня учили скрывать свои эмоции на публике, поэтому сейчас мне не составило труда покорно сказать:

— Приношу извинения матери и сестрам за то, что испортила проводы.

После я развернулась и пошла к солдатам.

— Ты мне не сестра! — крикнула Цин мне вдогонку, словно хотела, чтобы я это хорошенько запомнила.

Мне было больно. Старшая сестра меня ненавидела. Вторая сестра и раньше меня не жаловала. Мать... не знаю. Я надеялась, что она просто играла свою хорошо выученную роль императрицы, поэтому так холодно со мной обошлась. Но что я могла с этим сделать? Ничего. Только молча уйти.

Мы оставили процессию в покое. Солдаты посадили меня в машину и повезли обратно в администрацию. Всю дорогу я до боли стискивала кулаки, злясь на Хэй Цзиня, впервые у меня появилось неутолимое желание кого-нибудь хорошенько ударить.

Однако, когда я поднялась на второй этаж, на меня навалилась только смертельная усталость и отчаяние.

У меня не осталось сил, чтобы разобраться с Хэй Цзинем, поэтому я зашла к себе в комнату и упала на пол у двери. На публике я могла себя сдерживать, но эмоции никуда не девались, они нашли выход через слезы, поэтому я просто разрыдалась, обняв колени и напоминая самой себе побитую жизнью бездомную собаку.

В комнату пришел Сюэлянь, снова застав меня рыдающей.

— Шань-эр, — нежно сказал он, опустился рядом и крепко прижал к себе.

— Хэй Цзинь все испортил! — проревела я, вцепившись в ткань его рубашки. — Я только хотела проводить отца!

— Что случилось?

Сквозь рыдания с горем пополам я рассказала ему, в чем дело.

— Я уверен, что брат Цзинь просто хотел тебя защитить, — успокаивающе сказал Сюэлянь, гладя меня по волосам. — Ты пошла одна в город. Вдруг тебя бы похитили?

— Но зачем они вмешались?..

— Не знаю, — проговорил он. — Сестра тебя ударила?

Он поднял мое лицо за подбородок, но я отмахнулась и прижалась щекой к его груди.

— У Цин тонкие руки, так что это даже нельзя назвать ударом, просто обидно, — пробормотала я, хотя правдой это было лишь наполовину. Однажды первая сестра меня чуть не поколотила, так что силы у нее точно были.

Обнимаясь, мы просидели на полу, пока мои эмоции не утихли. Когда я успокоилась, Сюэлянь повел меня, чтобы разобраться с Хэй Цзинем.

— Гэгэ, я требую, чтобы ты это объяснил, — заявил Сюэлянь, рассказав о случившемся на проводах. Я поразилась, ведь раньше он с Хэй Цзинем так резко никогда не разговаривал.

Хэй Цзинь сидел с напряженным взглядом — стало ясно, что он ничего не знал о произошедшем. Видимо, зря я мысленно его проклинала, у нового военного губернатора и без того много забот, и он уж точно нарочно не планировал портить проводы.

— Простите, принцесса, как только мне доложили, что вы вышли в город, я отправил за вами людей для защиты. Если они превысили свои полномочия, то пусть офицера, который приказал окружить траурную процессию, расстреляют. — Он как обычно говорил прямолинейно и предлагал самые радикальные способы.

— Нет! — в ужасе воскликнула я. Проступок солдат точно не заслуживает расстрела, они ведь просто защищали меня.

— Гэгэ! — в тон мне воскликнул Сюэлянь. — Хотя бы просто накажи его.

— Не надо никого наказывать и расстреливать, — поспешила сказать я. — Просто... ладно, что сделано, то сделано. Хватит это обсуждать. Я понимаю, что мне никто не желал плохого, но... это же моя семья.

— Ну да, — мрачно заметил Сюэлянь, не скрывая своего неодобрения. — Семья за тобой однажды послала убийцу.

Я вздохнула, но не стала спорить.

Моя семья меня ненавидит. Особенно Цин. Честно говоря, даже не знаю, чего мне от нее стоит ждать в будущем, но я давно уяснила, что в добрых отношениях с сестрами уже никогда не буду.