Этот ничтожный мир всегда был для меня серым и холодным.
Обычное серое весеннее утро, дождь, слякоть, унылые рожи бредущих по своим делам людей. Асфальт, местами превратившийся в зеркало и сапоги, которые его раз за разом разбивают. Машин сегодня на удивление мало, не смотря на утренний час пик, но мне плевать, у меня свой транспорт, с личным угрюмым и вечно не выспавшимся водителем. Он приезжает в 6:30 на остановку и подбирает меня вместе с ещё двадцатью такими жей бедолагами трясущимися по разбитой дороге до центра города. А я - до университета.
Всё это я наблюдал приспустив оконную шторку, невесело потягивая горячий кофе. Ненавижу понедельники. А этот - особенно. Пол ночи не мог уснуть из-за головной боли, а к утру она начала усиливаться. Даже считать не буду, сколько и каких колёс я проглотил, но ничего не помогает. Попытки что-нибудь перекусить тоже не давали успеха, только тошнить начало. Хоть волком вой...
Сегодня, к сожалению или к счастью, я не сяду в этот автобус, не кивну водителю в молчаливом приветствии и не займу место рядом с девочкой из моего универа, у которой так и не удосужился спросить имя. Ну что поделаешь? Вот такой вот я стеснительный... Попытавшись натянуть куртку меня всё-таки стошнило и по дороге к вожделенному белому коню я зацепился за так и не переставленный ящик. Ударившись головой об вешалку отключился, не почувствовав боли...
Не знаю, должны ли сниться в моем состоянии сны, но после вечности в непроглядной темноте они начали приходить... Странные сны, во всех меня так или иначе убивали. Причем очень кровавыми способами. То кран упадет с крыши недостроя, то воры горло перережут и последнее что я увижу перед следующим наваждением - фонтан крови, пробивающийся сквозь сжатые пальцы... Не знаю сколько это длилось, пару минут или пару недель, во сне время субъективно. Но для меня прошла целая вечность. А потом я проснулся...
Ну как, проснулся. Пробуждением это назвать сложно. Меня, скорее... Включили. Как телефон или ПК. Резкий скачок от полуразмытого сна, за которым я наблюдал уже в пол глаза - к ковру в прихожей, который я обнимаю всем телом.
Испугавшись попытался встать резким рывком и чуть опять не отключился. Всё тело свело в немыслимой судороге, еле открывшиеся глаза сбоили, показывая странные даже для художников-абстракцианистов картины. Меня так скрутило что я перехотел жить и молился о прекрасном небытии, где ничего не ощущается и всё так легко...
Спустя какое-то время меня отпустило. Резко, словно волной, облегчение прошло по всему телу, от пяток и до головы. Навалилась какая-то дикая усталость, будто целый день мешки с песком таскал, а сейчас завалился на кровать, не снимая обуви.
Попытка пошевелить рукой не увенчалась успехом, снова заболев она будто одеревенела. Но есть прогресс - на этот раз боль была тягучая, покалывающая, будто я эту руку сильно отлежал а теперь пытаюсь ей взмахнуть. Некоторое время я перебарывал свой организм разминаясь и пытаясь шевелить всеми частями многострадального тела. И вот у меня наконец получилось. Сквозь муки и стекающие по щекам слёзы я поднялся на одно колено, оперевшись обеими руками о стену. Желудок скрутило спазмом и добравшись до уборной я его экстренно опустошил. Проблевавшись какой-то красной, густой массой пришло облегчение. Вернулся полный контроль над телом и в голове прояснилось. Дико хотелось пить и есть, накручивая себя я подошёл к окну и одёрнул штору. Такого я ещё не видел...
Город будто вымер. Транспорта почти небыло, а тот что был - либо перевёрнут, либо врезавшись во что-то - горел. Улицы до этого наполненные людьми пустовали, лишь мусор развевало поветру. Кое-где летали птицы и шныряли мелкие, вечно напуганные собаки. И полная тишина изредка сменяющаяся потрескиванием пожаров. Мёртвый город тоскливо погибал в агонии...