21 глава
- Чертов, больной ублюдок!
Я выбегаю на этаж, видя, как Тася стоит у двери своей комнаты в одном халате и с мокрыми волосами.
Кричит на Дилана:
- Я не понимаю, о чем ты!
Грохот, и девушка отступает к стене, испуганно уставившись перед собой.
Я подбегаю к ней, но замираю, когда сестра переводит на меня темный, испепеляющий взгляд.
Сглатываю, подходя к проему двери: один из комодов Таси перевернут, зеркало разбито, а сам Доминик ходит из угла в угол, смотря в пол, и ставит руки на талию, пыхтя.
- Что ты ему сказала? - Тася шипит так тихо, что я поражаюсь тому, как вообще слышу её голос?
Растерялась.
Что именно я сделала не так?
- Доминик? - шепчу, Тася бьет меня по плечу, словно заставляя заткнуться.
Парень поднимает глаза, злой:
- Где они, Тася?!
Я невольно делаю шаг назад, ибо таким я вижу его впервые. Нет, он часто выплескивал свою злость, но подобное раньше не приходилось видеть.
- Я не понимаю, о чем ты, - девушка рычит, толкая меня, и проходит внутрь комнаты. Доминик облизывает губы, бросив взгляд на меня:
- Она сказала о письмах, Тася. Они у тебя! - кричит, переворачивая ящики из комода.
- Ты больной! - сестра наступает, не боясь того, что может сделать Доминик в таком состоянии.
- Что ты, блять, заладила, сука?! - парень рычит, на что девушка смеется:
Я видела их, Доминик! - Тася в бешенстве.
Они оба - два человека, которые в миг превращаются в диких зверей, готовых разорвать друг другу глотки.
Доминик щурит темные глаза, рыча:
- Что? Что ты видела?
- Таблетки, капсулы, девушка кричит. Она на пределе. - Психостимуляторы, Доминик! Ты больной! Больной!
Я перевела на сестру глаза, приоткрыв губы от шока. Какого черта она говорит?
Даже, если он принимает их, да, пускай это так... Но на это должна быть причина. И если Доминик болен чем-то, то нельзя вот так просто взять и назвать его "больным".
Парень усмехается, еле сдерживая рвущийся смех:
- И что? Что теперь? - проходит языком по внутренней стороне щеки.
Тася по-прежнему стоит в угрожающей позе, как и парень.
Шипит, плюясь словами:
- Я всегда знала, что ты ненормальный, - задыхается, ведь злость берет вверх над разумом. - Тебе нужно лечиться! Ты...
- Тася! - с моих губ срывается крик? Писк? Визг?
Не столь важно. Какого черта она говорит?
Она пытается сменить тему. Она пытается скрыть тот факт, что прятала письма, принадлежащие Доминику. Она пытается спрятать свою вину, ругая другого человека. Это так глупо.
Меня тошнит от этого!
Доминик продолжает довольно
ухмыляться, всем видом демонстрируя, что её слова никак не задели его.
Доминик цокает языком, отворачиваясь, и смахивает с полки все маникюрные принадлежности девушки. Та стискивает зубы.
Господи, да здравствует Третья мировая.
- Да, да, черт возьми! - Тася поднимает руки, разводя их в стороны. Да, я
прятала твои письма! Но все началось внезапно! Три года назад, когда
ты просто взял и оттолкнул меня,
помнишь? Тогда на вечеринке! А ведь я так надеялась, что наши с тобой отношения перешли на новый уровень, а ты опозорил меня! Перед всеми друзьями! Ты...
- Новый уровень отношений? - Доминик срывается, начиная смеяться, но резко выпрямляется, довольно серьезно взглянув на девушку. - Ты действительно ебанутая, - щурит глаза. - Отношения, - повторяет с ядом в голосе. - Господи.
Тася сжимает ладони в кулаки. Я вижу, как тяжело ей дается держать свои эмоции. Она хочет кричать, плакать, но вместо этого она выдавливает:
- Тогда тебе пришло письмо, и я решила просто отомстить тебе. Я спрятала его. Да, это по-детски, но тогда я посчитала это такой местью, что в животе защекотало, когда ты подошел к отцу, спрашивая про почту.
Я знала, - тут лицо Доминик стало слишком сердитым, что я прекратила дышать, свято веря, что он вот-вот сорвется с места, ударив Тасю.
- Я знала, что ты ждешь их, - она смеется. - Ты строишь из себя такого холодного кретина, крутой, взрослый парень, которого ничто не может свалить, но на самом деле ты сопляк!
В тот день ты плакал, как маленькая девчонка! Да, я специально наблюдала за состоянием твоего лица. И как я была рада, когда увидела, что твои глаза покраснели, ведь ты не получил письма, - она смеется, но на глазах её выступают слезы.
Опять. Семейная драма. Господи.
Мнусь, не зная, куда деть себя.
Я не должна быть здесь.
- А потом оказалось, что ты болен, и тогда я все поняла, все встало на свои места! - у Таси откуда-то взялись силы на крик. Девушка пыхтит, а лицо её приобретает румяный оттенок.
Поднимает палец, рыча:
- На самом деле ты просто жалкий, больной ребенок!
Все происходит в одно мгновение. Но я успеваю, ибо знала, чувствовала, что все к этому идет. Я была буквально
готова.
Доминик срывается с места, хватая Тасю за горло одной рукой, и сильно впечатывает в стену позади. Девушка бьется головой, издав писк. Парень сглатывает, глубоко дыша.
Хочет что-то высказать, но вместо этого поднимает руку, и я подскакиваю к ним, в прямом смысле останавливая кулак у уже бледного лица сестры. Девушка распахнула рот от испуга, а её большие карие глаза были направлены на Доминика. Тот, кажется, не собирался приходить в себя, поэтому взмахнул рукой, отчего избавился от моей хватки.
- Доминик! - я хватаю Тасю за плечо, потянув на себя. Парень бьет кулаком в стену, уставившись куда-то вниз.
Тащу девушку к двери.
В голове путаница, мешающая найти выход из этой ситуации.
Но я не нахожу ничего лучше, чем выставить Тасю за порог её же комнаты, ибо Доминик уже направился к нам.
Он просто убьет её. Я уверена в этом.
Толкаю Тасю, и та врезается в стену напротив двери. Оборачивается,
испуганно взглянув на меня, прежде чем я закрываю дверь, оставив её одну в темном коридоре. С губ слетают короткие вздохи, а тело вздрагивает, когда Доминик хватается за ручку двери, чтобы распахнуть, но крепко держу её, не давая ему выйти.
Парень что-то рычит, а я сжимаю глаза, стискивая зубы.
-Дилан! - кричу или скулю. Опять же не важно, ведь парень бьет кулаком по двери, отходя назад. Он тяжело дышит, запускает пальцы в темные волосы, оттягивая их, отворачивается, быстро настигая стола. Смахивает все с него. Затем идет к кровати, просто переворачивая её.
Ему нужно выпустить пар. Поэтому он хочет разнести все здесь.
Всегда, когда внутри бушуют непонятные, негативные эмоции, от которых не так просто избавиться, человек прибегает к подобному.
Такое было со мной этим утром. Я злилась и не знала, как избавиться от этого чувства.
Но теперь, знаю.
Хватаю с тумбочки лампу, кидая на пол. Грохот. Разбивается, заставляя Доминика обернуться. Я тяжело дышу.
Господи, вот, что мне было необходимо на протяжении этого гребаного дня. Просто разнести все к черту.
Хватаю ноутбук, так же бросая вниз.
Слышу глубокий смех парня:
-Что ты, блять, делаешь?! - он все еще говорит на повышенных тонах, дыша так тяжело, будто болен чем-то.
- Это здорово! - я тоже кричу. - Если тебе плохо, просто разнеси все вокруг, да? - нервно смеюсь.- Метод Халка, да? Знаешь, не у одного тебя сегодня был отвратительный день, так что я могу себе это позволить! - беру одну колонку, бросая в пол.
Доминик смеется, потирая лицо, когда я хватаю телефон Таси, бросая его в огромное зеркало, в которое она каждый день смотрит, оценивая
свое внешнее состояние.
Пыхчу. Мне жарко. Кажется, я вспотела. Убираю влажные волосы с румяных щек, когда переступаю с ноги на ногу, покачиваясь, и поднимаю глаза на Доминика. Парень сжимает губы, которые растягиваются в ухмылку.
Хаос. Хаос царит здесь.
И мы его создали.
Еще мгновение мы смотрит друг на друга молча, слушая наше тяжелое дыхание.
- Черт возьми, - я начинаю смеяться, когда осознаю это. Комната просто развалена. В прямом смысле.
Идеальная комната идеальной Таси.
Доминик делает пару шагов назад, начиная смеяться, так же громко, как и Я.
Мы смеёмся.
Вместе.
Не надо мной.
Просто, вместе.
Бред. Я выпрямляюсь, сжимая губы:
- Это такая чушь, - качаю головой. - И ты называешь себя взрослым?
Доминик переводит на меня взгляд. Смотрит из-подо лба, словно я его заклятый враг.
- Все это, - сглатываю. - Все это так по-взрослому, да? Так поступают взрослые, не так ли? По мне так, это ничем не лучше поступка маленького ребенка, Доминика. Тебе что-то не нравится, и ты просто берешь и крушишь все вокруг, - начинаю смеяться. Над ним.
Нет. Мы все в этом доме больные.
Каждый сходит с ума по-своему.
И я чувствую, как тону в этом безумии.
Тру лицо, без испуга смотря Доминик в глаза:
- Ты, - щурюсь. - Ты ребенок, Доминик.
Я отступаю.
Еще шаг, более угрожающий, и я
полностью отхожу к стене, когда парень настигает меня.
Сжимаю зубы, отчего напрягаю скулы, как и Доминик, который щурит глаза, не моргая:
- Решила, - его голос охрип. - Решила учить меня? Ты... Да что ты знаешь о том, как быть взрослым, Элли? А? Девственная башка?- да, ядовитый голос проникает в разум. Парень делает еще шаг, и теперь я касаюсь его груди своей, смотря куда-то в пол.
Мое тяжелое дыхание сбивается, как и ритм сердца.
Нет, я не думаю об опасности, ибо не вижу её в нем.
Мои мысли заняты другим.
Медленно поднимаю глаза.
Близко. Так близко, что его запах полностью обволакивает, унося мой
разум куда-то в далеко.
Необходимо прекратить вдыхать этот аромат. Нужно уйти от него, как можно дальше.
- Ну, - тянет, - скажи мне, Нелли, что в
тебе взрослого?
Мои брови дернулись, когда он немного наклонил голову на бок, отчего его глаза стали темнее. Не моргает. Ждет моего ответа.
Я сейчас проглочу свой язык. Мне хочется закрыть глаза, оттолкнуть его, убежать, но так бы сделал ребенок.
А я - не ребенок.
Я взрослая.
Что в тебе взрослого?
Сглатываю, ощущая в горле привкус сигаретного дыма.
А он смотрит. Мучительно. Ждет. Ждет ответа, черт возьми, и, кажется, начинает ухмыляться, ведь я молчу, лишь сильнее вжимаясь в холодную стену.
Прищурился, быстро пробежав языком по нижней губе, и наклонился к моему виску, оперившись локтями на стену по обе стороны от меня:
- Вот, видишь? - его дыхание щекочет кожу, отчего колени подкашиваются.
Не говори так со мной. Убери этот
чертов яд из голоса, когда говоришь со
мной!
Отвожу взгляд.
Вновь выпрямляется, хмуря брови с усмешкой:
- Ты только и делаешь, что говоришь, а на деле... - замолкает, когда я резко поднимаю на него глаза. Не могу описать того, что сейчас происходит где-то глубоко внутри меня. Это что-то
новое.
Мне не приходилось ничего подобного ощущать раньше, но одного порыва, одного желания доказать ему, что я взрослая, хватило на это.
Но движения скованны, ведь я боюсь.
Действительно боюсь того, что собираюсь сделать.
Грубо, как-то резко, хватаю парня за ткань ворота футболки, потянув на себя. Приходится подняться на носки, чтобы достать, коснуться, попробовать это. Сделать прямо сейчас, иначе это непонятное тянущее чувство внизу живота не пройдет.
Но стало только хуже.
Коснулась его губ своими, и умерла.
Сразу.
Привкус никотина и мяты. Запах
никотина и мяты.
Он - никотин и мята.
Я не знаю, как это должно быть. Я никогда не целовалась. Ни с кем. Поэтому удивлена, что могу еще нормально мыслить.
А Доминик замер, не шевелится. Не
отвечает.
Кажется, он не дышит.
Он просто окаменел.
Я сильнее тяну его на себя. Не знаю,
понятия не имею, что делать.
Успеваю миллион раз пожалеть об этом. Буквально стою, прижимаясь к его губам своими.
Я взрослая. Черт, возьми. Я взрослая!
Расслабляю губы, поворачивая голову на бок, и оставляю поцелуй, хотя я не могу быть уверенной, что это был он, но я видела такое в кино.
И да, стало только хуже. Внутри все вывернулось наизнанку, внизу живота горит так, будто это изжога, но ощущения приятные. Больше, чем
Их не описать. Это дикий восторг. Но что-то еще.
Что-то, чего мне не понять.
И одно касание готово разрушить все во мне.
Руки Доминика соскальзывают со стены, оказываясь на моих плечах.
Парень сжимает их, делая шаг вперед, отчего я прижимаюсь спиной к стене.
Его губы расслабляются и приоткрываются, после чего я чувствую теплый язык, скользящий внутрь моего рта.
Напор.
Сильнее, глубже.
Я уже потерялась: в пространстве, в себе, в ощущениях.
Во всем.
Моя хватка слабнет, поэтому руки тыльной стороной ладони прижимаются к ключицам. Я больше ничего не контролирую. Только Доминик.
Он наклоняет голову, меняя угол проникновения, отчего я мычу, сжимая губы, но парень с легкостью вновь проникает в рот. Одной рукой берет за мой подбородок, не давая сдвинуться с места или качнуть головой.
Сжимаю пальцами ткань его футболки, но уже давлю ему на грудь, желая оттолкнуть. Но его это не заботит. Доминик сильнее наклоняет голову к плечу, кусая верхнюю и нижнюю губу, после чего проходится по ним языком, отпрянув. Резко.
Я тяжело дышу, чувствуя, как губы начинают гореть, пульсируя. Доминик по-прежнему держит меня за подбородок, но его дыхание не сбито. Он лишь сглатывает, щурясь, и я понимаю, что сейчас будет, поэтому готова провалиться под пол.
- Ты думала, что этим докажешь, что взрослая? Для этого нужно хотя бы
уметь целоваться, Элли,- ухмыляется.
Мои щеки горят, а внизу живота завязался узел, и теперь ощущения другие.
Я хочу сгореть от стыда, поэтому толкаю парня в грудь, поражаясь тому, что нашла силы в себе, и кидаюсь к двери.
- Господи, да ты убегаешь! - довольный смешок в спину разъедает кожу, но я выскакиваю в коридор, не сталкиваясь с Тасей, чему дико рада.
Сворачиваю к своей комнате, и забегаю внутрь, хлопая дверью за собой. Замок щелкает, и я отступаю назад, держа руки перед собой.
Открываю рот, касаясь пальцами губ.
Привкус мяты и никотина.
Я вся в этом запахе.
Беру локон волос, поднося к носу.
Волосы тоже. Волосы пахнут Домиником.
Мои губы начинают дрожать.
Что, черт возьми, я сделала? Решила доказать, что взрослая, поцеловав его? Как, твою мать, глупо.
Запускаю пальцы в волосы, оттягивая
их.
Прикрываю глаза, опуская голову.
Черт, это было так по-детски.