Инцидент №4
Присутствующие не давали никаких признаков желания продолжать это застолье, и Юз с трудом выдавил из себя свои мысли:
— А наш друг, по-видимому, был прав. Это страшное жильё... Нет! Это не жильё... Это склеп!
Прозвучавшие слова показались Алексеичу личностным оскорблением и, дабы показать своё безукоризненное негодование, он яростно ударил ладонью об стол и воскликнул:
— Я хозяин этого дома! — Тут же он замолчал, но, после пары секунд раздумий, продолжил. — Разве это не божественное милосердие, что именно моя хата осталась цела и невредима?
Вдруг со своего места встаёт Formaunzer и проходит мимо бесновавшегося. Приостановившись во главе стола, он, полный преобладающего разума, осведомился:
— Может, это не милосердие, а наказание...
Эти слова ещё больше возмутили Алексеича, он окинул своим взглядом стоявшего, а затем резко поглядел на соглашавшегося Юза, но стоявший продолжал говорить:
— Закат человеческой цивилизации, удел которой в перспективе лишь собирать объедки, оставшиеся с чужого пикника на обочине Вселенной... — Выдав столь смелые заявления, Formaunzer ушёл к окну.
Дабы не оставить последнюю мысль витающую в окружении, Юз выдал своё умозаключение:
— Мельник, всё-таки был прав... Тут война... Ядерная.
А мы жрём! Вот, почему первый преставился Хомяков? Потому что он всё знал! Он знал, что нас ждёт! Тут мужчина вскакивает с места и идёт к двери. Алексеич дрожащими руками достаёт свои карманные часы, на которых уже ровно двенадцать часов. Узрев это, мужчина бросает сию вещь на стол, но вдруг встаёт со своего кресла и, пристально всматриваясь на Юза, проговаривает:
— Заклинаю! Никто из тех, чей прах останется в этом доме, не попадёт в царствие Божие! Помяни моё слово! — Уже кричал Алексеич.
На это заявление Юз обернулся и медленно стал подходить к мужчине, пристально смотря на него своим свирепым взглядом. Алексеич, безызъянно запаниковавши, стал пятиться назад, но ноги его уже не держали, и он грохнулся на пол.
Юз будто громадной скалой навис над лежавшим и его, основательно наполненные ненавистью, руки потянулись к шее безумца, а затем, подобно адским крюкам, вцепились в него. Вдруг зашипело радио, стоявшее рядом сними, и из него раздалось крещендо «Оды к радости»Людвига ван Бетховена.
Эта музыка лишь увеличивала желание Юза умертвить того, кому он в данный момент перекрыл столь желанный кислород своими холодными руками. Алексеич уже не мог ничего поделать, лишь издавал хрип и звуки боли, озабоченный желанием оттянуть смерть, как можно дальше. Ноги его корчились в припадке агонии. И вот, хозяин дома утих. Аристократ взглянул в его налитые кровью, мутные глаза и ослабил пальцы. Затем, он поднялся с пола, оставив бездыханное тело так и лежать. Сам же, морально обессиленный, сел за стол. Достав из нагрудного кармана какую-то таблетку, Юз бросил её в свой бокал, таблетка моментально зашипела и растворилась.
— Что же, вот и конец... До свидания, там, наверху! Мужчина тут же выпил содержимое бокала, и из его рта пошла пена. Затем, без подсобной силы, он упал на стол. В доме расползалась гробовая тишина и лишь Formaunzer стоял и смотрел в открытое окно.