И покажет ночь

Черт возьми, почему так гудит голова? Готова поклясться, ею только что ударили об пол несколько раз.

Во тьме, казалось, что-то двигается, смотрит на меня с другого конца мизерного помещения. Я слышу свое тяжелое дыхание, вздрагиваю от каждого шороха, возникающего то тут, то там, хотя мое тело по-прежнему остается неподвижным. Зрение и слух обострились. Я отчаянно всматривалась в искрометную темноту, улавливая каждый шорох.

Не могу поверить, что это снова со мной происходит. Каждый раз я изматываю себя настолько сильно, мнимая призрачной надеждой, что в этот раз я не окажусь в цепких лапах липкого кошмара. Но вот я снова тут. В комнате, где нет практически ничего, кроме меня и моего обидчика, отчаянно пытавшегося расправиться со мной.

— Не дергайся, тварь, я сделаю это быстро, — где-то рядом послышался грубый голос мужчины. Он наседал надомной, его руки уже дергали молнию, пытаясь стянуть с меня штаны, из горла вырывалось злостное рычание.

В этот раз я точно понимала: это новый кошмар. И если мне удастся сосредоточиться, я смогу запомнить все детали, что даст мне неплохую зацепку. Оставалось лишь вытерпеть весь тот бесчеловечный ужас, что мужчина в этой комнате собирался со мной сотворить.

Я отбросила всепоглощающий страх и старалась трезво оценить ситуацию, в то время как поглощенный похотью убийца продолжал стягивать с меня штаны. У меня не было права на ошибку, мое тело уже становилось ватным, а воздуха стало катастрофически не хватать. Я пыталась схватить руку, которая возилась с моими штанами — единственное, до чего я могла дотянуться, — но все было без толку. Тело не принадлежало мне, оно делало совершенно не то, чего я желала. Мои пальцы обмякли, а руки предательски опустились.

Оставив безуспешные попытки борьбы, я постаралась сфокусироваться на происходящем. Пальцы на моих потертых серых штанах, царапающие левое бедро. Мужчина пугающе залился хохотом, сам с собой, — те же пронзительные, безумные смешки, которые я уже слышала в одном из кошмаров. Сейчас я отчетливо помнила их.

Мужчина был слишком самоуверенный, слишком самонадеянный. Он пыхтел надомной, стараясь как можно быстрее воплотить свои грязные замыслы.

Полумрак скрывал его черты лица, но даже сквозь темноту я замечала неприкрытую ярость в его глазах. Губы его были вытянуты в зверином оскале. Он ревел, когда наседал надомной. Наслаждался моей беспомощностью, стягивая с меня нижнее белье.

— Живой бы ты был куда приятнее, чем дохлый, — прохрипел мужчина.

Но я была жива. Я была там, внутри, я пыталась сопротивляться. Но все мои попытки были тщетны. Липкие пальцы настойчиво обхватывали мои бедра, придвигая к себе раз за разом. Боль пронзала все мои внутренности, и я ничего не могла с этим поделать. Внутри разливалось всепоглощающее ощущение неприязни. Я чувствовала себя тряпичной куклой, которую без конца мучили и насиловали.

Я совершенно потеряла счет времени, когда мужчина надругался надомной. Мир вернулся в фокус, когда убийца упрямо натягивал рукав моей куртки до предплечья. Он кряхтел, что-то неразборчиво бормотал себе под нос, но я уже не слышала его. Перед глазами все еще насмешливо стояло его озлобленное лицо, когда он нависал надомной.

В руках обидчика блеснул катетер с небольшой прозрачной трубкой, которая прямиком шла к горлышку пластмассовой бутылки. Затем последовала острая боль, что длилась всего минуту. Мужчина настойчиво двигал иглой под кожей в поисках нужной вены, и, наконец, нащупав ту, принялся выкачивать кровь.

Теперь оставалось только ждать. Ждать, пока кровь жертвы не наполнит его сосуд и меня не выкинет обратно.

***

Я резко вскочила, жадно хватая ртом воздух. В горле застрял крик, а пальцы стискивали простыни. Все мое тело судорожно вздрагивало, а сердце грозилось напрочь выломать ребра, выпрыгивая из груди.

Облегчение — когда я осознала, что треклятый кошмар закончился и я в безопасности — можно было пощупать рукой. Я знала, что вновь встречусь с ним, когда ложилась спать. Но теперь я знала, что это не просто кошмары. Я бродила по телам тех, чьи дни были сочтены.

Прогоняя остатки мерзкого кошмара, я направилась в кухню. За окном уже светало, а значит, в этот раз он длился слишком уж долго.

На кухне за столом уже сидел Тейлор, медленно потягивая ароматный чай и копошась в смартфоне. Он перевел на меня равнодушный взгляд, а затем снова уткнулся в телефон.

Со вчерашнего дня мы не говорили. Парень знал, что я что-то скрываю и упрямо хранил молчание. Ждал, когда я наконец сломаюсь и выдам ему все с потрохами. Больше всего на свете Тей ненавидел, когда ему лгут и сейчас настойчиво манипулировал мной, в попытках выудить у меня хотя бы часть правды.

— Ты сегодня удивительно долго, — пробормотал парень, не отрывая глаз от смартфона.

— Ты не разбудил меня, — отрезала я, отворачиваясь от него.

— У тебя вчера был сложный день, — передразнил меня Тей, — тебе ведь нужно было поспать.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу проснуться, когда я «там», — горячо выпалила я, оторвавшись от приготовления кофе.

— Знаешь, Оливия, — оттягивал парень, — ты ничего не хочешь делать для того, чтобы избавиться от этих кошмаров.

— Именно это я сейчас и делаю! — Выкрикнула и резко одернула себя я.

— И что же ты делаешь?

— Я не хочу сейчас это обсуждать, — зло буркнула я и резко прислонилась губами к кружке кофе. Нёбо горячо обожгло, и я машинально прислонила ладонь к сжатым губам.

— Я устал, Оливия, — обиженно вздохнул парень, — я каждый раз прошу тебя обратиться к врачу с этим, но ты упрямо отвергаешь мои попытки помочь тебе.

— Потому что это всего лишь кошмары.

— Это не всего лишь кошмары. Ты просыпаешься каждую ночь, — парень сделал огромный акцент на слове «каждую», — почти не спишь, стала очень нервной и дерганой. Это — не нормально.

— Это пройдет, Тей, — уже спокойнее ответила я, — я со всем справлюсь.

— Чтобы это прошло, милая, тебе нужно обратиться к специалисту, — парень встал из-за стола и направился ко мне. Он заправил мне за ухо прядь волос и осторожно поцеловал в лоб, — Тебе выпишут успокоительное, возможно хорошее снотворное и все будет хорошо.

Я резко отпрянула от него и в медовых глазах отразилась тревога. По крайней мере, мне так показалось. Деланное равнодушие, отречение от всего, что происходит вокруг, вдруг покинуло взгляд парня. В глазах был страх, усталость и паника. Но если прежний страх в двух янтарях был из-за меня, то сейчас это был совершенно другой страх. И мне оставалось только догадываться, какой.

— Мне не нужна помощь, Тейлор, — я виновато опустила взгляд в пол и постаралась вобрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы прогнать незваные слезы, — Ты даже не представляешь, что со мной происходит.

Тей невзначай прикоснулся губами к моим волосам на макушке, что-то зашептал, такое же тихое и спокойное, какими были наши отношения до моих кошмаров. Все полетело в тартарары с их приходом и с той минуты мы перестали быть влюбленной парой. Я отстранилась от него, стала закрытой и пугливой, остерегалась даже его малейших касаний. Призрак кошмара медленно уничтожал все, что между нами было и собрать это уже не представлялось возможным.

— Так расскажи мне, милая, — парень мягко коснулся пальцами моего подбородка, слегка приподнимая. Я даже не смотрела на него. Мой взгляд был устремлен будто бы сквозь него, бродил где-то далеко, там, в темном одиноком подвале, где пару часов назад надругались над кем-то слабым, замученным. И в этот раз мой взгляд стал свидетелем этому.

— Я не могу, — я осторожно отстранилась от Тея. Руки пронзала неконтролируемая дрожь, а на ресницах застыли горькие слезы.

Тейлор тяжело вздохнул, а затем отступил от меня. Он провел рукой по коротко стриженным волосам, то и дело бегая глазами по кухне.

— Я правда устал, Оливия, — парень наградил меня озлобленным взглядом, — спасай себя сама.

Я, было, открыла рот, чтобы что-то сказать, возразить, но Тейлор выскочил из кухни, как ошпаренный. Он накинул пальто и быстро покинул квартиру.

Я даже не сдвинулась с места. На истерику совсем не было сил, но и только что произошедшее не отпускало мое истерзанное сердце.

В отчаянном желании отвлечься, я вновь ухватилась за сегодняшний ночной кошмар. От этого стало еще омерзительнее, но я должна была разобраться с ним. И в этом мне мог помочь только один человек.

***

— Мне нужен детектив Кристиан Уайтт, — уже бесчисленное количество раз произнесла я, в попытках достучаться до дежурного. Мужчина средних форм глядел на меня исподлобья и ни один мускул на его лице не дрогнул, когда я повторяла, насколько это может быть важно.

— Девушка, я вам еще раз объясняю: детектив Уайтт здесь по особому распоряжению, он не рассматривает заявления граждан.

— У меня не заявление, я по делу об убийствах, — упрямо настаивала я.

— Там, на стенде, есть форма подачи заявления, ознакомьтесь и заполните, — он протянул мне лист бумаги и ручку, — какие убийства, где, когда. Детектив прочтет и свяжется с вами, если информация будет полезной.

— Я вам еще раз повторяю... — уже начала было я вот в который раз, как меня снова нагло перебили.

— Оливия? — Коннор неожиданно подкрался и положил мне руку на плечо. Я резко подпрыгнула, оборачиваясь.

— Ну неужели, — облегчение пришло сразу, как только я поняла, кто передо мной стоял. Я тут же поспешно бросилась с объятиями на брата, чем сильно удивила того.

— Ты чего здесь? — Коннор рассматривал мое лицо так, будто бы у меня на лбу было написано, зачем я пришла.

— Мне нужен Кристиан, — устало бросила я. Уже не хотелось в тысячный раз объяснять одно и то же.

— Снова допрос? — брат скрестил руки на груди.

— Я по делу, над которым вы работаете, — проигнорировав его вопрос, я с вызовом посмотрела на Коннора. В синих глазах плескалось недоумение, но он прекрасно прятал его за деланной уверенностью.

— Ты можешь рассказать мне, — не унимался брат. Он поджал губы, недоверчиво изучая меня. Произнесенное застало меня врасплох и все впоследствии сказанное мной походило на какие-то неразборчивые заикания.

— Мне нужно сказать Кристиану, — наконец выдавила из себя я.

— Оливия, — брат приобнял меня за плечи, и мы последовали в сторону кабинета, — не стоит с ним связываться.

— Но почему? — Хотя я прекрасно понимала почему. Кристиан был безжалостным, отстраненным, с холодным рассудком и ярым безразличием ко всему происходящему. Мне бы хватило минуты, чтобы это понять.

— Он плохой человек, Лив, — заботливо произнес Коннор. Меня охватило небывалое умиротворение от тона, с которым брат сказал это. Он всегда успокаивал меня в детстве и сейчас мой мозг выдал ту же реакцию, что и тогда.

— Коннор, я уже не маленькая, — вернула я себе трезвый разум, — я понимаю, на что я иду.

Нет, совсем не понимаешь, Оливия. Он сотрет тебя в порошок, стоит ему только захотеть — громыхало в голове.

— Он здесь не для того, чтобы кому-то помочь, — сдался Коннор, — это дело не раскручивают местные детективы уже много месяцев.

— Так Кристиан не отсюда?

— Он здесь по особому распоряжению из главного управления по раскрытию особо тяжких, — бросил Коннор.

— Он приехал специально ради этого дела?

— Да, — устало отрезал брат, — как только раскроет, свалит обратно к себе восвояси.

— Ну а вы? Вы же тоже помогаете ему в деле.

— Кристиан вешает на нас бумажную работу по делу, но полноту дела из нас никто не знает.

— Как же вы будете раскрывать дело, если всю картину видит только Уайтт?

— Не уверен, что только он, — обрывает Коннор, когда мы уже находимся у двери, — Возможно, Элфорд знает о расследовании больше, чем мы.

Подойдя к двери кабинета Кристиана, брат бросает на меня обеспокоенный взгляд. В глазах Коннора так явно отражалась последняя надежда на то, что я передумаю. Но так, как Коннор, не знал меня никто. Я всегда действовала до конца и сейчас брату оставалось только обеспокоенно изучать меня.

Я на мгновение прижалась к его груди, пытаясь прогнать тоску и страх за меня в его сердце, но затем отстранилась. Я смотрела в глаза Коннора, по-детски добрые, синие глаза, и думала о том, что поступаю правильно. Я в первую очередь защищаю его, идя на эту сделку с дьяволом.

— Будь осторожна, — невинно, трепетно улыбнулся брат.

— Буду, — я выдавила из себя одну из своих самых беззаботных улыбок и осторожно дернула ручку двери. Мне предстояло вновь встретиться с тем, кто грозился выпотрошить и растереть меня в прах, стоило мне только встать у него на пути.