перед супом [18+]

пенопластовая тарелка овощей не съедена. уже обед. вчера он это проигнорировал. хочет голодать — пусть поголодает. но, судя по всему, она собирается умереть от голода.

ксюша расплывшимся мусорным мешком валяется на грязном матрасе. что, нет сил? желтоватое спальное место украшено засохшей кровью, мочой и прочим, оставшимся от пыток.

антон трясёт её за плечо. ксюша обращает полусонное внимание. бряцанье наручников следует за каждым её движением.

— ешь. — суёт руки в карманы, указывая носком кроссовка на тарелку рядом с матрасом.

— меня тошнит. — слабо мотает головой ксюша, усаживаясь.

наручники между её согнутых ног, возле коленей. кольца даже не прилегают к худым кистям, им мешают съехать значительно большие ладони.

'что бы сказал михан'?

— принесу тебе тазик. — антон вживается в образ. — даже дам тебе его помыть.

ксюша опускает голову и сглатывает. воду она тоже не трогала.

по роже ей дать, что ли?

— отказываешься? значит мне придётся самому тебя накормить.

он приседает к тарелке. ксюша реагирует на резкий выпад. антон сминает в руке лист салата и ловит пальцами челюсть ксюши. ксюша начинает мотать головой. он ударяет её затылком о стену, но она не останавливается.

— тварь, — в секунду меняется антон. — тварь!

он обхватывает её под лицом, но она изворотливая. понадобится вторая рука. оставить еду на говёном матрасе? будет знать. антон прикусывает салат и удерживает его зубами. он наседает, окружая её коленями. её руки поднимаются к его запястью и пытаются оттянуть. нерезультативно, но какой-никакой отпор и антон вынужден его терпеть. лязганье спускается к его груди и начинает толкать её. ксюша не может усидеть на месте. на бёдра больно давят его колени, но у ксюши получается слегка извиваться. ей осталось найти этому применение.

— прекрати!

цедит сквозь помытый лист салата в зубах. с него капает помытым антону на штаны. ксюша игнорирует его требования. второй рукой антон упирается ей в лоб, прижимая затылком к неприятной стене, поверх которой ощущается толстый слой чёрной краски. он здесь, чтобы что-то скрыть.

голова ксюши наконец останавливается, тело продолжает оказывать незначительное сопротивление, но это не имеет значения. что имеет значение — лист салата из его зубов должен попасть в её закрытый рот. рука со лба спускается на её нос и зажимает. антону стоит научиться быстро соображать. ксюша практически полностью прекращает оказывать сопротивление и роняет губу, пытаясь отдышаться. её руки тянутся к пальцам, ограничивающим ей дыхание, но наручники не дают её запястьям разойтись в стороны. холодный металл касается руки, держащей челюсть и ксюша оставляет попытки дотянуться до другой, впиваясь ногтям.

— блядь!

антон почти ноет 'больно'. однажды он видел, как проститутка так же впилась ногтями в руку нурика. а там не ногти были, а лезвия. и ни звука. антон считает, это пиздец. это очень больно.

она сбивает его и он отпускает её нос. это просто позорище. ксюша вдыхает, и антон сжимает её нос, вырывая из её захвата пострадавшую руку. ею он хватает лист салата и только ксюша не сдерживается, приоткрыв рот, он запихивает салат, залезая двумя пальцами, чтобы он прошёл полностью. на его пальцах остаётся слой её слюней, когда она выталкивает его из своего рта.

— держи сколько хочешь. если собираешься всё принимать с таким боем, то мне легче пережевать тебе всё как беззубой. — антон улыбается идее. — и мне придётся так и поступить, когда я сделаю тебя беззубой.

антон хватается за её челюсть, глядя в чёртовы глаза.

— жуй.

она слушается. наконец-то она поняла. если бы до него раньше дошло. антон ненавидит, как его до сих пор стопорит в таких ситуациях. когда-то он сам настоял на этой инициации, а тимка давал шанс. он уточнял. несколько раз уточнял.

он был прав.

антон хватает с тарелки огурец и говорит ей открыть рот. ксюша слушается и тянет руки к овощу, но антон одёргивает запястьем:

— не-а, будешь кусать по частям, пока я тебя кормлю, уёбище.

из глаз ксюши вытекают слёзы, он помещает огурец к зубам и говорит:

— кусай.

ксюша откусывает. жуёт. даже без команд.

— нравится, сука? полезная для организма пища!

антон машет перед её лицом огурцом и повторяет действие. он даёт ей небольшими кусками. откуда ему знать вместительность её рта? она захлёбывается слезами, не хватало ещё, чтобы она поперхнулась.

больше ксюша не выступает. послушно съедает всю миску овощей. время от времени звучащий хруст в абсолютной тишине. слюна хлюпала на краях губ ксюши, когда она открывала рот. её руки валялись на её ногах забытыми. никакого клацанья. первые слёзы высохли и когда она выполняла, чего требовал антон, новых не появлялось. всё читалось в глазах, но антон не был в настроении вчитываться.

он уходит и возвращается с мясом, рисом и ложкой. ксюша не двигается с места. антон приседает коленями на матрас. у ксюши ни с того ни с сего рисуются слёзы в глазах. он держит ложку с пищей над тарелкой, ждёт. его смущает с какой лёгкостью по щекам потекло.

— прости. — ксюша осторожно поднимает руки и стирает с лица одинокие слезинки.

она открывает рот и подаётся на ложку. к концу процесса антон доверяет ей тарелку и просто наблюдает, чтобы удостовериться, что она всё съест. время от времени, у ксюши случается рвотный рефлекс, но она сдерживается. она не обманывала.

закончив, ксюша протягивает тарелку и кладёт в неё ложку. её глаза просят одобрения. антон забирает тарелку:

— вот, так-то лучше.

он открывает дверь, чтобы уйти но ксюша окликает его:

— подожди, — антон останвливается, но не поворачивается. — зачем это всё?

антон вздыхает и берётся за дверную ручку, закрывая за собой. ксюша подбегает к двери и стучит по ней, слыша, как антон шарится ключом в замочной скважине.

— антон!

ксюша гнёт свою линию.

— зачем? — она взывает. — зачем ты это делаешь?

она кричит ему вслед сквозь запертую дверь. он запирает её на ночь. её голос касается стен сознания. до этого момента антон не знал об их чрезмерной чувствительности.

'антон'.