chapter 5
Дни после инцидента в библиотеке тянулись для Чхве Ён Хи мучительно медленно, каждый из них был окрашен холодным оттенком контролируемой ярости. Осознание того, что она теперь находится под негласным надзором Ма Мин Хвана, стало тяжелым грузом на её плечах. Его слова, его намеки на «лужу» и «нож», звенели в ушах невидимыми колокольчиками, напоминая о её тайне. Она ощущала себя марионеткой, чьи нити держит кто-то другой, и это чувство было нестерпимым, но она подавляла его, заталкивая глубоко внутрь, сохраняя на лице привычное бесстрастное выражение. Внутренне она кипела от глухого негодования, но ни один мускул на её лице не дрогнул.
В классе Ён Хи, как обычно, держалась особняком. Её место у окна служило неким убежищем, отделяющим её от гама и смеха одноклассников. Иногда она бросала быстрые, почти незаметные взгляды на Ма Мин Хвана, который сидел в нескольких рядах перед ней. Он был спокоен, уверен в себе.
Во время перемены, когда класс начал пустеть, в дверном проёме показались две фигуры. Первым вошел Пи Хан Уль, высокий, с какой-то тяжелой, давящей аурой, которая моментально приковывала внимание. За ним, чуть в тени, следовал Ма Мин Хван. Между ними чувствовалась непоколебимая, почти зловещая связь. Хан Уль окинул класс быстрым, оценивающим взглядом, не задерживаясь ни на ком конкретно, и направился к своему месту. Ма Мин Хван последовал за ним, бросив на Ён Хи мимолетный, едва уловимый взгляд, в котором читалось знание, заставляющее кровь стыть в жилах, но не вызывающее паники. Скорее, это разжигало в ней глухое, мстительное пламя. Она не была пугливой. Она была осторожной.
Вскоре после этого к парте Ён Хи подошла Ли А Ён. Умная и обаятельная, но с едва уловимой тенью в глазах, намекающей на пережитые испытания. Она смотрела на Ён Хи с любопытством, которое отличалось от простой праздной заинтересованности. В нём читалось нечто большее, чем просто попытка растопить "ледышку" – скорее, какое-то молчаливое признание.
— Ён Хи, — обратилась А Ён, её голос был мягче, чем обычно, без привычной бравады.
— Ты всегда одна. Неужели тебе никогда не хочется... просто поговорить?
Ён Хи подняла на неё взгляд. В нём не было страха, лишь холодная, усталая отстраненность и стальная решимость.
— Мне комфортно одной, А Ён. Спасибо за беспокойство.
А Ён на мгновение замолчала, словно пытаясь прочесть что-то за её невозмутимым фасадом. Она, казалось, понимала, что дело не просто в интроверсии. В этот момент Ма Мин Хван, оторвавшись от разговора с Хан Улем, который уже сидел за своей партой, подошел к Ён Хи. Его появление было преднамеренным, будто он ждал удобного момента, чтобы снова спровоцировать.
— Чхве Ён Хи, — произнес он, его голос был достаточно громким, чтобы А Ён его услышала, но тон был совершенно обыденным, почти дружелюбным.
— Ты не забыла, что мы договаривались встретиться после уроков? У меня есть пара вопросов по... дополнительному материалу.
Ён Хи почувствовала, как внутри всё сжалось от глухого бешенства. Он делал это специально. Приглашал её, совершенно открыто, зная, что это вызовет вопросы, но делал это так, будто это обычная, школьная встреча, лишенная всякой подоплеки. Она подняла на него взгляд, стараясь сохранить каменное выражение лица. В её глазах мелькнула лишь едва уловимая вспышка сдерживаемой ненависти.
— Я помню, — её голос был глухим и ровным, без единой нотки тревоги, только усталости и раздражения.
Ма Мин Хван улыбнулся, и эта улыбка не достигла его глаз, но зажгла в них некий огонёк триумфа.
— Отлично. Я буду ждать.
Он повернулся и вернулся к Пи Хан Улю, обменявшись с ним коротким, но значимым взглядом. Хан Уль лишь чуть заметно кивнул, его внимание уже переключилось на свой телефон. А Ён и Ён Хи остались одни.
— Что это было? — спросила А Ён, её брови поползли вверх.
— Дополнительный материал? Вы что, друзья? Или... — она не договорила, но в её глазах читался острый, анализирующий взгляд.
— Нет, — отрезала Ён Хи, её голос прозвучал слишком резко, чем она хотела. Она тут же поправилась, стараясь смягчить тон, но не скрывая раздражения.
— Мы просто... иногда обмениваемся записями. По физике. Он не очень хорошо разбирается в ней.
А Ён лишь фыркнула.
— Странно. Я думала, он ни с кем не общается так... близко. И ты тоже. Вы прямо парадоксы какие-то. Что ж, если что, я в столовой.
Когда А Ён наконец ушла, Ён Хи медленно собрала свои вещи. Её руки не дрожали, но внутри нарастало холодное, стальное чувство решимости. Мин Хван методично, шаг за шагом, расшатывал её защиту. И она ненавидела его за это. Но она знала, что должна играть по его правилам. Пока что.
——————————
Вечером, после очередного безликого разговора с Мин Хваном по телефону, где он «обсуждал» физику, Ён Хи сидела в своей маленькой, обветшалой комнате. Её взгляд упал на старую, пыльную картонную коробку, спрятанную под кроватью. В ней лежали немногие оставшиеся вещи отца, которые ей передали после его исчезновения. Обычно она старалась не прикасаться к ним, не вспоминать. Слишком много боли, слишком много ненависти. С того момента, как ей исполнилось пять, он превратился из любящего отца в пьяное, агрессивное чудовище. Она презирала его за его слабость, за то, что он разрушил их семью, за то, что сбежал, оставив её одну с этим ужасом.
Но сегодня, после слов Мин Хвана, в ней проснулось жгучее, ледяное любопытство. Может быть, там есть что-то, что объяснит... что-то, что даст ей хоть какое-то оружие. С глубоким вдохом, она достала коробку. На дне, под ворохом старых писем и смятых чеков, она нашла потрёпанный блокнот без обложки. Это был дневник отца. Она открыла его наугад, и её глаза наткнулись на неровный, размашистый почерк, кое-где расплывшийся от влаги или, возможно, слез.
Дневник отца Ён Хи (без даты, почерк неровный, пятна)
~~~
Ещё одна ночь. Бутылка пуста, а голова трещит. Пять лет. Пять лет с того момента, как всё пошло под откос. Пять лет, как я потерял себя. Я помню тот день, когда всё началось. Тот проклятый контракт, тот "партнер", который обещал золотые горы, а оставил меня ни с чем. Обман. Большой, жирный обман, который не только лишил меня денег, но и сломал что-то внутри. Тогда я думал, что алкоголь поможет забыть. Глупец. Он только усугубил всё. Он превратил меня в монстра.
Я вижу её глаза. Ён Хи. Моя маленькая Ён Хи. Она смотрела на меня, когда я... когда я срывался. Каждый удар, каждое слово, брошенное на её мать, больнее всего отзывалось в её глазах. Я видел её страх. И я ненавижу себя за это. Я ненавижу себя за то, что не могу остановиться. Эта бутылка... она как проклятие. Я обещаю себе каждый день, что это последний раз, но руки сами тянутся. А потом наступает утро, и я снова вижу их лица, полные ужаса, и свою собственную мерзкую рожу в зеркале.
Долги. Они душат меня. Эти люди... они не прощают. Они забирают всё. Мне снятся кошмары, где они приходят за мной, забирают последнее. Они не сказали мне свои имена, но я знаю, кто они. Их тени мелькают по городу, и я чувствую их взгляд на своей спине. Они повсюду. Я не знаю, как выбраться. Я загнал нас всех в ловушку.
Ми На– прости меня. Ты не заслуживала этого. Никто не заслуживал. Я был слишком слаб. Слишком зол. Я хотел защитить вас, но я только разрушил. Я не могу больше. Чувствую, что конец близок. Если что-то случится со мной, Ён Хи... знай, что я любил тебя. И я так, так сожалею. Но я не мог остановиться. Это проклятие.
~~~
Ён Хи закончила читать. Руки, держащие блокнот, не дрожали, но внутри неё всё заледенело ещё сильнее. Ненависть к отцу никуда не делась – он был слаб, он был трус, он разрушил их жизни. Но к ненависти примешалось нечто новое: горькое, ледяное понимание. Он тоже был жертвой, пойманным в ловушку, созданную "обманом" и "этими людьми".