Энигма династий | Универсам

DISCLAIMER:

Лисята, всем доброго времени суток!
В книге присутствует ненормативная лексика, моменты с постельными сценами, а так же сцены разного насилия. Если вы к такому не готовы или считаете кринжем, то лучше не стоит начинать читать.
(Под одной из глав мне сообщили, что я путаюсь во времени. Да, не отрицаю, такое вполне может быть, так как я писала данное произведение с огромными перерывами, виной чему было моё моральное состояние и отсутствие вдохновения. Я постараюсь устранить эту проблему, но на это уйдёт много времени. Поэтому, извините пожалуйста за эту погрешность.)
(Треки к главам могут не подходить по своей атмосфере к тем годам, но я настоятельно рекомендую включать их, если это необходимо.)

Приятного прочтения!

Казань. Тридцатое ноября, 1988.

Я пробудилась от солнечных лучиков, что чуть обжигали лицо. Чувствовался морозный воздух, слегка поддувающий с приоткрытого окна. Вот-вот уже приближался Новый год, но от этого настроение совсем не поднималось, а наоборот, становилось хуже, виной чему - последние сложившиеся обстоятельства в моей жизни.
Не так давно мы переехали в Казань всей семьёй, из-за востребованной работы папы, а мама приходилась домохозяйкой. Их обоих устраивало, что заботы мамы - это поддерживать уют в квартире, создавать самые вкусные блюда, ну, и конечно, быть любящей женой и матерью, а папы - работать, не покладая рук. Но возможно, они просто делали вид, что довольны происходящим.
С папой у нас никогда не складывалось тёплых, душевных взаимоотношений. Разумеется, меня это не радовало. По-моему мнению он не справлялся с родительскими обязанностями, вечно пропадая то на совещаниях, то в участке, то на этих чрезвычайных ситуациях. Стоило ему появится дома, и он буквально лопался от злости, залезая на стены от моего поведения, в котором не было ничего необычного. При виде него у многих тряслись коленки, возможно, из-за строго облика. Он любил сдержанность как в поведении людей, так и в стиле одежды. Часто надевал белые рубашки с разными типами воротников, однотонные галстуки, брюки, обязательно прикрывающие задник его обуви. На запястье у него красовались небольшие часы, которые, мне казалось, он никогда не снимал, а на указательном пальце левой руки - золотой перстень. Отцовское лицо было прямоугольной формы и его вечно каменное выражение оставляло желать лучшего. Единственное, что мне нравилось в нём, так это впалые скулы и резко выделенный подбородок.
Маму я любила всей своей большой и доброй душой, хоть иногда у нас и появлялись разногласия. Это ведь.. нормально? Она изредка покидала стены квартиры: это было либо визитом на рабочие мероприятия папочки, либо походом в магазин, ну и в крайнем случае по своим делам, вернее, к соседке. Матушка сидела дома, при этом ежедневно демонстрируя мне свой сногсшибательный вид и разные одеяния из большого гардероба. Одежда хоть и не была из новых коллекций, названий которых я никогда не стремилась запомнить, наряды разных моделей выглядели на её фигуре так, что любая, даже самая известная модель была бы готова продать душу за такой же. Моя мама, Елисеева старшая, выглядела отлично даже в пять утра или в час ночи. У женщины средних лет во внешности особенно выделялись тонкие брови, пухлые губы, широко распахнутые глаза, в точности, как мои, озаряющие мир зелёными лучиками и вздёрнутый, аккуратный носик. Вечером она накручивала бигуди и ложилась с ними спать, пробуждаясь с шикарными локонами волос шоколадного цвета, что струились по плечам, заканчиваясь на уровне лопаток. Да, моя мама в какой-то, точнее, в самой большей мере была ведьмой. Очаровательной ведьмой, которая сводила всех вокруг себя с ума.

Что-то новое - это всегда интересно. Неизвестность немного пугала, но то щемящее грудь чувство, которое кричало, мол, «сидеть на месте - ничего не менять», практически задушило меня. Переезд не был бы таким унылым, если бы мои друзья были рядом со мной, а не в Ленинграде. Но, отказываясь от чего-то старого, мы приобретаем нечто новое. Осталось натянуть улыбку пошире и уверенно двигаться вперёд.
Уже как почти три месяца я выпускница гимназии, точнее, десятого «А» класса. Мой папуля посчитал, что из всего города именно эта школа будет для меня самой лучшей, ведь в ней строгая дисциплина. Однажды одноклассники даже рассказывали мне, что в нашу гимназию частенько отправляли уличных хулиганов, дабы перевоспитать, что выходило вполне себе неплохо.
Пока что вокруг себя я не наблюдала ничего родного, если не брать в счёт родителей и Таньку, лучшую подругу. Временами, когда я выходила на прогулку, так, немного поскитаться по узеньким тропам невзрачных дворов Казани, пиная опавшую, оранжевую листву, мне даже становилось грустно, а в моем разуме неспешно закрадывались мысли бросить все и сбежать с места, вызывающего у меня исключительно отрицательные эмоции.

Я лениво доплелась до кухни, шоркая по деревянному полу отцовскими тапочками и еле-еле завязывая на талии тонкий жгутик домашнего халата. Поёжившись от холода, моё тело встрепенулось, а голова повернулась налево, где завтракали предки, выглядя при этом настолько довольными, что мне захотелось демонстративно закатить глаза, тем самым немножечко подпортить им настроение. Вместо этого я натянула на лицо улыбку и скупо обменялась словом.

- Мам, пап, доброе утро. Сырники? - на расстоянии взглянула я в их тарелки, - приятного аппетита, - ещё одна милая улыбочка, и моё худощавое тело удачно спряталось за дубовой дверью ванной.
На моё несчастье, отец лучше всех распознавал лицемерие. Этот случай не оказался исключением.
- Доброе, - своим привычным тоном сказал он, недоверчиво хмыкая, - что у нашей мисс Кислое Лицо с настроением? - наконец его глаза оторвались от скучных строк газеты «Комсомольская правда» и упали на дверь, за которой находилась я.
- Всё прекрасно! - наиграно радуясь, выкрикнула я, смотря на себя с щёткой в зубах в отражении небольшого настенного зеркала. Портить людям настроение - это моё обречение, но данный момент не являлся сильно подходящим. Мне ведь с ними ещё завтракать. Улыбнувшись своим мыслям, я добавила, - правда!
- Не сказал бы, - буркнул он, поднимая кончик острой брови, - в школу подвезти?
- Было бы очень хорошо, - выходя из ванной, я пожала изящными плечиками, но снова съёжилась от прохлады, понемногу проникающей под кожу.
- У тебя минут.. - замялся отец, заглядывая на стрелки в наручных часах, - десять.
Я выпучила глаза и несколько раз взмахнула ресницами, переводя взор на доброжелательно улыбающуюся маму, что протягивала мне блюдце стремя сырниками в сметанном соусе.
- Да я за десять минут только наполовину проснуться успею, - тихо фыркнула я, театрально вздыхая.
Отец поднял суровый взгляд с сырников на меня, слегка вскидывая подбородком, мол, не расслышал и ему нужно продублировать мои слова.
- Говорю: езжай без меня.
Кровный кивнул, мол, понял, и я плюхнулась на кухонную оттоманку, занимая место рядом с матерью.

Множество мыслей заполонили голову. Ну и почему папа не мог сделать это замечательное предложение чуточку раньше? Теперь, чтобы добраться до школы, и хоть она располагалась не так далеко, мне придётся по колено утопать в сугробах и терпеть то, что мои глаза будет рябить сильная метель.
Ладно. Возможно, я преувеличиваю. Я сильная девочка. Перетерплю всё при условии, что не встречу их на стадионе, идти через который я была просто обязана. Только там есть узкая тропинка, являющаяся самым коротким путём к учебному заведению. Группировщики назвали бы место своего обитания коробкой. Да, там были некоторые симпатичные мальчишки, но, как и говорил наш комсорг Денис, все они - будущие уголовники. Из всех занятий большой группы лиц полезным можно назвать только тренировки. Я видела их драки между собой, что вроде бы называлось отбором. Так они определяли, кто являлся настоящим пацаном, а кто - нет. И я частенько слышала громкие крики, вместе со свистом и самыми непристойными выражениями. Наверно, такого поведения мне не дано понять. Я старалась не обращать на всё это своего драгоценного внимания, но зрелище являлось отличной пыткой для меня. Такое поведение, такие парни и такой образ жизни в глубине души вызывал отвращение. Они были вне рамок понятия адекватности, по крайней мере, с моей точки зрения, и больше смахивали на умалишённых детей, чем на взрослых парней.
У меня в голове вдруг всплыл недавний диалог с одноклассницей, у которой будто не затыкался рот, если речь шла о сплетнях или слухах.

Тремя неделями ранее.

- А ты слышала про Универсам? - вдруг выдала девушка с пшеничными волосами, Катюха, сидя на парте и болтая ногой, - ХадиТакташ? Тяп-Ляп? - прищурилась она, заправляя прядь волос за ухо, - ДомБыт?
- Нет, - бросила я, покачав головой, а затем, достав учебник по русскому языку с цифрой десять, усмехнулась, - Что за названия печенюшек ты мне перечисляешь?
- Смейся, смейся. - Недовольно буркнула Катя, перекрещивая руки на пышной груди. - Я говорила тебе про группировки, а не про печенье! Вот встретишь их, и будешь плакать! Там та-а-акие мальчики, - замечталась она, но Ксюша, её лучшая подружка ткнула ей между рёбер пальцем и первая дёрнулась, продолжая, - Я, кстати, хожу с одним там, так что меня лучше не задирать.

Она бесила меня с самого нашего знакомства. Раздражала ещё с первого сентября. И этот пафосный диалог, что вывел меня из себя, окончательно дал понять, что она из себя представляет.
- Пока, мам, - радостно подбежала я к матери, когда отец уже покинул стены квартиры, и нежно коснулась губами её сухой щеки, бережно целуя.
- И тебе, Ласточка, - тепло улыбнулась она, скрещивая ладони у груди в кулак, - будь аккуратнее, я прошу тебя!
Я небрежно кивнула, не желая слушать надоедливые лекции и выпорхнула с квартиры, отправляя ей лёгкий, воздушный поцелуй.

На остановке я оказалась уже через минут семь и приставив кулачки в щекам, приятно удивлялась, что сегодня не встретила этих гопников. Холодная погода, особенно в порывах ветра пробирала до костей, едва не добираясь до моего кипящего сердца. Она пыталась сделать его ледяным. Но температура в нём равнялась примерно сто одному градусу. Несмотря ни на что, все её усилия были бы бессмысленными.
Я снова улыбнулась своим мыслям, но тут же нахмурилась, задаваясь единственным, волнующим меня вопросом: по какой дороге в назначенное вчерашним днём место отправилась моя подруга, что так долго бродит?

- Яся! Яся-я! Я проспала! У-ух..
Послышались визги откуда-то из-за автобусной остановки, и я медленно выглянула, дабы посмотреть, от кого Таня так несётся, что не в силах отдышаться.
- Еле добежала!
Подруга остановилась рядом, заглядывая в моё весьма ошарашенное лицо. Особенно её смутили детские щёчки, покрывшиеся румянцем.
- Да что ты так смотришь то на меня? - скривилась Таня, и я, прикрыв глаза, быстро помотала головой, будто только что увидела перед собой не подругу, а призрака, - ой, а чего ты такая красная?
- А ты постой на морозе минут пятнадцать, и сама себе ответишь на этот вопрос! - Недовольно буркнула я, убирая под вязаный шарф тёмную прядь выпавших волос, - я подумала, что уже не явишься сегодня. Ты в следующий раз предупреждай хоть, я не знаю.
- Ага, не явлюсь! - вскрикнула она, подскакивая на месте, а после перекрестилась быстрым движением, - У нас первый урок у Гаргамеля! У него же шарики за ролики закатываются, а я ещё пожить собираюсь!

Наши бурные дебаты о окружающем мире, а особенно о учителях, преподающих у нас те или иные предметы, казались мне слишком увлекательным занятием, поэтому Таню я слушала с преогромным интересом и открытым ртом.
Минуты летели только так и мы даже не заметили, как подъехал полупустой, белый, тихо кряхтящий автобус. Мы забрались в него, оплатив поездку у милой бабули и продолжили вести завлекательный диалог уже на другую тему, стоя при этом у окна в самом конце транспорта. Мы болтали до тем пор, пока на следующей остановке с улицы не послышались возгласы и визги.

- Стой. Стой говорю! - громко кричал парень, и мы тут же замолкли, оборачиваясь на дверь, дабы быть свидетелями картины, сложившейся в наших головах.

Увидев парня в синей куртке, мы выпучили глаза и прижались поближе друг к дружке. Казалось, что вот-вот мы попадём под горячую руку. Мальчишка, залетевший в автобус буквально последним моментом, остановился около нас и вытаращился на Таню со странной улыбкой, в то время, когда ему прилетело по затылку. Марат тут же пришёл в себя, и юрко обернувшись, ударил парня в ответ, вышвырнув того за пределы общественного транспорта.
- Закрывай! Дядь Толь, я держу! Держу!
Водитель автобуса закрыл двери автобуса и не успел тронуться с места, как паренёк, глядя в большое, квадратное окно, снова закричал, скрещивая запястья и сжимая кулаки со сбитыми костяшками.
- Киноплёнка - чушпаны!
Когда он, как ни в чем не бывало, свалился на сиденье и краем глаза посматривал на нас, с весёленькой улыбочкой, окружающие люди вели себя так невозмутимо, при этом даже не оборачиваясь на юношу, что мне показалось, будто это входит в рамки нормы. Ну бред ведь!
Парень перевёл дыхание, а затем и игривый взгляд в нашу сторону, и я ужасом зашипела на ухо Тане.
- Не смотри на него! - меня окутала пелена страха, но я тщательно старалась скрыть эмоции, постепенно меняющиеся на моём лице.
Девушки тут же отвернулись, внимательно осматривая слегка заснеженную улицу, где уже виднелась гимназия. Парня совсем не смутило, что настрой девушек не был доброжелательным и он, посидев на кресле несколько минут, уверенно двинулся к ним, всё так же сверкая ослепляющей улыбкой.
- Марат! - протянул он ладонь в мою сторону, но заметив, что она испачкана кровью, мгновенно откинул её за спину, - да вы не подумайте, девчат, я так-то ровный пацан!
Автобус тут же остановился и мы пулей, словно ошпаренные кипятком, вылетели из транспорта, а юноша, поджав губы в знак своего поражения, смотрел нам вслед, пока Анатолий не закрыл двери.
Видимо, Марат не с нашей школы. Хотя, куда ему?