Птичка

— Суки. — выругался Винс себе под нос, провожая взглядом кряхтящий фургон.

Паж и Шершень довезли их до ближайшей автобусной остановки, выбросили и, грохнув выхлопом, укатили по своим делам. Вокруг ни души. Только раздолбанная мусорка и три несчастных фонаря с разбитыми лампами.

— Ну, и хули теперь? — озвучил свои мысли Винсент, потянувшись к сигаретной пачке в кармане.

Вопрос был риторическим. Какого вообще ответа можно ожидать от побитой девчонки, которая, охая, опустилась на пыльную землю и шмыгала носом?

Напряжение в его груди все еще гудело, однако теперь не рвалось наружу. Винс закурил, чиркнув зажигалкой. Снова уставился на Клэр, которая, кажется, была готова откинуться прямо здесь.

Он шумно выдохнул сквозь зубы и опустился перед ней на корточки. Теперь, когда лишние глаза исчезли, когда никто не стоял в ожидании кровавого финала, он мог хотя бы на секунду перестать быть той тварью, которой ему приходилось прикидываться.

— Че, прям тут тебя, дуру, хоронить? Нет, птичка, — Винс сжал сигарету зубами, освобождая руки. — я не ритуальное бюро. Да и бабок на мои услуги у тебя вряд ли хватит, будем честны.

Борзой пошарился во внутреннем кармане и выудил оттуда флягу. Открутив крышку, он сунул ее под нос Рыжей.

— Рот полощи. И не ной. — буркнул Винс, выпуская сигаретный дым.

Клэр не шевельнулась. Сначала просто смотрела на него, будто пыталась понять, всерьез ли он это или сейчас снова вмажет.

— Ну? — Борзой вопросительно вскинул брови. — Че? Бери давай, не тупи.

Наконец, дрожащая рука Рыжей перехватила флягу. Она сделала несколько неуверенных глотков, закашлялась. Винс выровнялся и отвернулся, делая вид, что переполненная мусорка интересует его куда больше, чем ее состояние.

«И че теперь делать? Люди Лютера наверняка будут пристально за нами присматривать. Нужно принести инфу. И тогда у отдела будет больше шансов накрыть это дерьмо. Надо что-то придумать.»

Клэр подняла глаза на Винса. Взгляд? Не то что на двести ярдов — на все две тысячи, будто через него можно было увидеть самое дно этой жизни. Побитая, опухшая. Несколько секунд она молчала.

— Какого хера? — сипло выдавила девушка дрожащим голосом.

Винсент хмыкнул. Значит, поживет еще.

— Поменьше вопросов. Ты жива, а это уже до хуя. Я бы на твоем месте не выделывался. — он сделал последнюю затяжку и бросил окурок под ноги. — Хотя, я бы никогда и не оказался на твоем месте.

Борзой покатал во рту язык, выжидая, скажет ли Рыжая еще что-нибудь. Та молчала.

— Ну, че, подруга? Так и будешь тут сидеть, как бомжиха?

— Мне хреново. — выдавила Клэр, сжимая флягу, как последний бастион своей надежды. — Домой надо.

Винсент издал нервный смешок, вскидывая руки в жесте абсолютной капитуляции.

— Может, тебя еще на руках отнести и спать уложить, а? — съязвил он. — Какой «домой»?

У них всего три дня. С одной стороны, медлить нельзя — каждый час был на вес золота. Но с другой... Таскать по городу побитую девчонку, которую он только что собственными руками вытащил из мясорубки, — так себе идея. Ей явно требовалась передышка. Легкая. Хотя бы минут на пять.

— Ладно, — нехотя протянул Винс, бесцеремонно забирая флягу из ее рук. — домой, значит... И далеко?

— Такси вызови.

Борзой замер. Для человека, который недавно был в шаге от того, чтобы прописаться в ближайшей канаве, она вела себя подозрительно требовательно.

— Ты охуела? — возмущение не осталось невысказанным. — Я тебе че, в личные менеджеры нанимался?

— Телефона у меня нет, — слабо бросила девушка, морщась. — если тебе нужна моя помощь, то сначала мне нужно домой. Если нет — оставь меня тут и иди куда хочешь.

Винсент скривился. Раздражение боролось с логикой. По-хорошему, можно было бы развернуться и оставить ее разбираться со своей жизнью самой. Но, если она сейчас двинет кони где-нибудь под забором... Это будет глупо. Бесссмысленно. И самое главное — проблемно.

Объясняйся потом в «курятнике», каким образом бригадир полиции Винсент Марсо допустил, чтобы гражданская, причастная к делу, отъехала у него на глазах.

— Ладно, черт с тобой, — буркнул он, доставая телефон. — Только учти: скидок на побитую морду не будет. Я доставляю тебя домой, делаем передышку и работаем. И ты, птичка, работаешь со мной в тандеме, помогаешь и говоришь вообще все, что знаешь. В противном случае — добью.

Винсент повозился с телефоном, вызвонил такси и назвал адрес. Ждали молча.

Он закатил глаза.

— Зачем тебе все это? — вдруг подала голос Клэр, все еще сидя на земле.

— Блядь, ну какая же ты разговорчивая. Я прямо-таки не могу. «Зачем», «почему», «кто»... Тебе самой не надоело?

Она не ответила. Просто уставилась на него тупым выжидающим взглядом.

Винс фыркнул.

— Да не за чем. По приколу за тебя вписался, решил в детектива поиграть. Такой ответ устроит?

— Может, имя скажешь хотя бы?

Он уже собирался огрызнуться, но вдруг передумал. Какой смысл отмалчиваться? Она все равно его не сдаст — это, во-первых. А во-вторых... Черт его знает. Может, это просто усталость, а может, дурацкое чувство, что после всего пережитого у них теперь негласное перемирие.

— Винс. — бросил он, неохотно, но без привычной резкости.

Спустя несколько минут у обочины остановилось такси. Стекло опустилось, и показалось заросшее лицо водителя. Тот лениво окинул их взглядом, без особого удивления, будто подобные сцены для него — дело привычное.

Ну и правда, подумаешь: девка в крови и соплях валяется у ног подозрительно спокойного типа. Причем все это — в самой заднице марсельского пригорода.

Водитель поначалу будто бы задумался, стоит ли их вообще брать, однако Винсент не медлил. Он уверенно распахнул дверь такси и, не дожидаясь вопросов, бросил:

— Вызывали, вызывали. Поехали.

И тут же покосился на Клэр.

Она медленно сделала попытку встать. Пусть неуверенно, пусть не с первого раза — но все же поднялась. Покачнулась, стиснула зубы, что-то глухо выругала себе под нос и, опираясь на дверцу, наконец заползла внутрь.

— Осторожнее там. — хмыкнул водитель, явно переживая больше за сиденье, чем за то, что девчонка себе что-то повредит еще сильнее. — Куда едем?

Рыжая, пытаясь прийти в себя, глухо пробормотала адрес водителю. Винсент напрягся, прикинул. Ехать предстояло в район пятнадцатого.

Потрясающе.

Грязные кварталы на самой задворке города. Старые бетонные коробки, облупленные фасады, магазины с решетками на окнах, которые ночью превращаются в бары или в пункты сбыта всего, что можно втюхать.

— Ты живешь там и пытаешься убедить меня, что тебе нахер не сдались три кило хмурого? — тихо протянул Винсент, даже не глядя в ее сторону.

Клэр его проигнорировала. Вместо ответа наклонилась к водителю, выпросила у него салфетки и медленно принялась стирать с рук и лица засохшую кровь. Движения были рассеянными, неторопливыми, будто она делала это машинально.

Поездка казалась Винсенту почти бесконечной, он то и дело тянулся к сигаретам, постукивал пальцами по коленке или щелкал зажигалкой. Спустя несколько долгих минут такси остановилось у нужного дома. Он расплатился, и они вместе с Клэр вышли из машины.

Как и предполагал Винсент, район оказался типичным для пятнадцатого. Серый, грязный, недружелюбный – идеальное место, чтобы либо получить нож под ребро, либо случайно сняться в криминальной хронике. О таких местах вспоминали только в экстренных новостях или в статьях формата «Районы, в которых ваш труп никто не найдет».

Однако язвить он не стал, молча зашагал за Клэр вглубь подъезда. Они поднялись на третий этаж, минуя замусоренные лестничные площадки и встали у одной из пошарпанных дверей.

— Мишель, я. — с громким стуком в дверь бросила Рыжая.

«Какая, нахуй, Мишель?»

Однако вопрос отпал почти мгновенно. С той стороны послышались шумные шаги, защелкала замочная скважина и в проеме возникло лицо.

Детское. Девчонка, лет десяти, сканировала их взглядом, вытаращив огромные черные глазища. Такие же, как и у самой Клэр.

Винсент замер на мгновение, но виду не понял. Теперь ему стало все ясно.

Клэр протиснулась сразу, отодвигая девчонку в сторону, Винсент вошел следом.

Обыкновенная старая квартира. Чуть захламленная, но чистая. Ни шприцов в углах, ни кислого запаха перегара, ни разложившихся тел на диване — не логово нариков, как он себе рисовал по пути. Просто чья-то жизнь, скромная, затертая временем, но вполне обитаемая.

— Клэр, что случилось? — девочка, которую Клэр назвала Мишель, затараторила первой. — У тебя кровь? А это кто?

Клэр, которая, видимо, была рада тому, что ей удалось хоть как-то добраться домой, натянула на лицо подобие кривой улыбки. Вышло очень неубедительно.

— Да ничего. Фигня. — все так же неумело отмахнулась она. — Просто упала на работе.

Пауза.

— Это... Друг. Помог мне.

По глазам Мишель можно было сказать только одно — она не верила ни единому ее слову. Ни на грамм, ни на букву, ни на паузу между словами.

— Йо. — Винсент лениво показал пальцами «козла» и склонил голову вбок.

Мишель вжала голову в плечи и уставилась на него так, будто он прямо при ней разделал зубную фею на кухонном столе и теперь, с самым невозмутимым видом, предлагал ей взять сувенир.

— Ерунда, — снова добавила Клэр, пытаясь спасти ситуацию. — ты лучше мне скажи... В школе была? Ела?

Эти вопросы не звучали машинально, не были брошены ради приличия. Попытка убедить саму себя, что она еще держит ситуацию под контролем?

— Была... — протянула Мишель, все так же таращась на Винсента. — Недавно мадам Делакруа заходила. Тебя искала. Ты не отвечаешь на телефон...

— Да? Я не видела. На работе нет связи. — устало выдохнула Рыжая.

В воздухе повисла тяжелая пауза.

— Ты правда упала? — теперь уже с настороженностью в голосе протянула Мишель.

— Упала, упала, — Винсент опередил Клэр, махнув рукой. — На полном ходу. Прямо вниз, с грохотом и спецэффектами.

Мишель нахмурилась, ее тонкие брови чуть сдвинулись.

— И ты ее друг?

Вот же, мелочь сопливая. И не отвяжется же?

— Мелкая, не приставай. Видишь, сестре херово? Упала, очень сильно ударилась, в больнице была, еле отпустили. — каждое следующее слово звучало грубее предыдущего.

Мишель снова состроила недовольную рожицу, но развернулась и зашагала прочь.

— При ней ни слова. — тихо предупредила Клэр. — Она не знает.

— Да я уже понял.

Винс сунул руки в карманы и прошел вперед, осматриваясь по сторонам.

— Полчаса тебе. Потом будем думать, че дальше делать.

Клэр недовольно поморщилась и, похрамывая, прошла вглубь квартиры, сразу в ванную.

Винс закатил глаза, шумно выдыхая через нос. Нужно было заземлиться, собрать мысли в кучу, прежде, чем бросаться в огонь, как сраный камикадзе. Рассеянно войдя на кухню, он подтянул к окну скрипучий стул и распахнул форточку. Тянуло курить.

Сигарета легла в зубы, зажигалка чиркнула, и Винсент жадно втянул дым.

— У тебя сигареты воняют. Не кури.

Мишель материализовалась у дверного косяка, как полтергейст с функцией морализаторства, сверля его недовольным взглядом.

— Так не нюхай. — Винс лениво пожал плечами.

— Это вредно. — девчонка не отставала.

— Нудеть — тоже вредно. Но тебя ж не останавливает.

Мишель сощурилась, вытянулась, сложила руки на груди. Чувствовалось — собрала весь рост, который у нее был, чтобы давить «авторитетом».

— Ты грубый.

Винс лениво повел плечом, выпуская струйку дыма в сторону форточки.

— В курсе. И что?

Мишель нахмурилась, но быстро нашлась.

— Нам в школе говорили, что курение убивает. Ты же знаешь, что рано умрешь?

Очевидно, выдав все претензии, которые приходили в голову, она вернулась к поучениям.

Винс ухмыльнулся краем губ.

— Устами младенца глаголит истина, да?

Иронично выходило. Особенно если учесть, что жить долго и счастливо — это последнее, что входило в его планы в данный момент. И не уж точно не то, к чему вели последние события.

Мишель, похоже, иронии не оценила. Или просто не уловила, как хорошая девочка, которую жизнь еще не успела помотать настолько сильно.

Винс же только цокнул языком, с ленивым раздражением швырнул недокуренную сигарету в окно. Вот тебе, блядь, и заземление.

— Довольна, мелочь?

— Довольна. — фыркнула та и покосилась в сторону ванной, откуда донесся шум воды.

На лице Мишель мелькнула едва заметная тень беспокойства.

Винсент прищурился.

— Чего? Думаешь, утопится?

Мишель дернула плечом, нахмурилась.

— Нет. Просто...

Она замолчала. Повисла какая-то неловкая тишина. Которую Винсу отчего-то сразу захотелось разбавить, отвлечь ее от всего того, что она увидела.

Не потому, что он был добрым. Просто если позволить себе окончательно положить на все хер, то в один момент можно будет уже не остановиться.

— Слушай, — он подал голос нарочито лениво, будто просто от скуки, но по факту отвлекая ее от ненужных мыслей. — А вы че, так и живете? Родители где?

Мишель нахмурилась, дернула плечом. Взгляд резкий, короткий — не хочу говорить, не твое дело. Так делают все дети, которые слишком много повидали, но не хотят делиться этим с чужими.

Винс хмыкнул.

— Ага. Понял. Все с вами ясно.

«Красавчик, Вин. Отвлек так отвлек.»

— Не ссы, — снова заговорил он, сам не зная зачем он вообще в это лезет. — нормально все с ней. С Клэр твоей. Живее всех живых. Веришь, не?

Мишель перевела взгляд на него, уставилась в упор. Прищурилась, будто выискивала в его роже хоть каплю правды.

— А почему она такая?

Винс склонил голову набок.

— Какая?

— Такая. — упрямо повторила девчонка, скрестив руки на груди.

Блядь.

— Я же сказал тебе. Упала.

Она не ответила. Только склонила голову чуть вбок, будто пыталась рассмотреть его с другого угла, надеясь, что там, за ухом, прячется правда.

— Не веришь? Ради Бога. — Винсент фыркнул. — Если хочешь, можешь считать, что ее пришельцы пиздили всю ночь за долги по коммуналке.

Мишель фыркнула, но не улыбнулась. И отвечать не стала. Просто пялилась, всем своим видом спрашивая у него «ты тупой или прикидываешься?».

— Че, не катит версия с пришельцами?

Мишель покачала головой.

— Клэр врет.

— Ага, — кивнул Винс. — И ты поэтому решила выбить правду из меня?

— Она врет, потому что думает, что я маленькая.

Винсент прищурился.

— Ты и есть маленькая.

— Не настолько.

Ответ прозвучал слишком твердо для ее возраста. Винс выдохнул, перевел взгляд в сторону ванной, откуда доносился тихий шум воды.

— Хочешь, чтобы я сказал тебе честно?

Девочка молча кивнула.

Винс посмотрел ей прямо в глаза.

— А я не скажу.

И прежде чем она успела что-то ответить, он медленно выпрямился и отвернулся. Пусть злится, пусть бесится, пусть ненавидит его. Но он не тот, кто станет объяснять детям, почему их близкие иногда возвращаются домой разбитыми и в крови.

Клэр вышла из ванной через несколько минут — волосы мокрые, одежда чистая, но синяки и ссадины никуда не делись. Все такая же побитая, но хотя бы свежая.

Они пересеклись взглядами.

— Че уставился? — буркнула Рыжая, потянулась к шкафчику.

— Думаю, когда мы уже, блядь, начнем шевелиться.

Она хлопнула дверцей, бросила на него взгляд — усталый, с ноткой раздражения.

— Если б ты меня не отделал, как ебаный маньяк, я бы уже шевелилась.

Винсент хмыкнул, наблюдая, как Рыжая копается в коробке, выуживая оттуда таблетки. Клэр поймала его взгляд.

— Это обезбол, если что, — сказала она, прежде чем он успел открыть рот. — То, что я работала в этом дерьме, не значит, что я его жрала.

Девушка молча выдавила пару таблеток на ладонь, запила водой.

— Те, кто в этом дерьме варятся, обычно себе не отказывают.

Она закатила глаза, раздраженно выдохнула.

— Ну да, логично. Если работал на стройке — обязан жрать цемент ложками, — проворчала Рыжая.

Винс хмыкнул, скрестив руки на груди.

— Херовая аналогия, но ладно.

Клэр уселась, привалившись к столу. По каждому ее движению было заметно, насколько она устала. И насколько ей хреново.

— Надо решать, что дальше. — нарушил тишину Винсент.

Рыжая прикрыла глаза, выдохнула.

— Дальше? — сипло фыркнула. — Дальше я откидываюсь в канаве, а ты идешь делать вид, что ничего не видел.

— Давай без нытья, — Винс потер шею. — Волка нашли на Каллисте. Без доков.

Клэр молчала.

— Значит, копы его уже забрали, — продолжил он. — Очевидно, что Волк с собой на закладки паспорт не таскал.

— Ага... — она выдавила из себя слова, поморщившись. — Труп без документов. Вопросов к нему не будет.

— Будут. Но не у нас. У них, в холодильнике.

Она открыла один глаз, взглянула на него.

— Ты, блядь, серьезно?

— А ты как думала? Если тело у копов, оно там. — Винс повел плечом.

Клэр выдохнула сквозь зубы, медленно разогнула спину, но тут же поморщилась.

— А как узнаем, в какой именно?

— В Марселе только одна трупарня, куда везут таких, как он.

Рыжая, кажется, была готова его убить. Она издала нервный смешок, проводя по мокрой рыжей пакле ладонью.

— Ты предлагаешь мне после всего этого тащиться в гребаный морг? Серьезно?

— Слушай, если тебе не нравится, можешь вернуться к Лютеру и объяснить ему свое «не хочу», — Винсент не выдержал и огрызнулся, голос его звучал устало. — Или, наконец, перестать выделываться.

Винс сделал шаг ближе, сузив глаза:

— Я повторяю: ты жива не потому, что у меня охуенно большое сердце. Ты жива, потому что ты мне нужна.

Он дал секунду, чтобы, наконец, эта рыжая дура поймала осознание за хвост и переварила сказанное.

— Ты в этом замешана. Ты знала Волка. Ты ходила по тем местам, где он скидывал вес. Ты была к системе ближе, чем думаешь. Так что будь добра, закрыть свой рот и делать то, что я говорю.

Рыжая замолчала, опустив голову, на ее лице заиграли желваки. Похоже, дошло. Винсент молчал, позволяя словам осесть.

— Ладно. Поняла. — сухо отозвалась Клэр спустя время. — Только дай мне несколько минут.

— Опять, нахуй? — возмутился Винсент, вскидывая брови.

Однако Клэр не оставила ему места для возмущений, отбрасывая его недовольство так, будто он для нее сейчас был пустым местом. Просто встала и прошла в коридор, подзывая Мишель. Винсент не смотрел в их сторону, однако разговор слышал отчетливо.

— Мишель, сейчас ты соберешь вещи и пойдешь к мадам Делакруа. Поняла? Ночевать будешь у нее. Скажи, что я попросила. Что очень нужно.

— Почему?! — раздался возмущенный голос мелкой. — Это он тебя заставил? Он тебя заберет?

— Тихо. Никто не заберет меня.

— А почему мне нельзя остаться дома?

— Без «почему». Так надо, поняла? Я уеду из города на пару дней. Потом вернусь.

— Куда ты?

— Мишель, пожалуйста, не спрашивай. Я тебе потом все расскажу. Просто делай так, как сказано.

— Клэр, — тон Мишель медленно переходил в подобие хныканья. — почему ты уходишь? Ты всегда так! Говоришь, что все нормально, а потом...

В коридоре что-то зашуршало, и голос мелкой вдруг стал глухим — Рыжая, видимо, притянула ее к себе, сжимая крепко, как только могла.

— Не рыдай. — голос тихий, но жесткий. — Все хорошо.

Дальше Винс слушать не стал. Просто не хотел вслушиваться, смотреть или встревать. Во-первых, вся эта семейная драма ему просто не уперлась, это было не то, во что он мог просто влезть.

А во-вторых... Винсент просто не знал, что будет делать, если посмотрит на них сейчас. Не знал, как будет реагировать, если увидит, как они сидят среди захламленного коридора, в момент слабости. Обнимаются.

И был уверен, что хотя бы на йоту, но эта слабость уколола бы и его.

Поэтому Винс смотрел в окно. Курить тянуло с какой-то болезненной жадностью, но он сдерживался. Знал, что если закурит сейчас, то кто-то из девочнок обязательно зацепится за него взглядом. Он этого взгляда не хотел.

Снова послышалось какое-то шуршание и шаги. Закрипели двери, звякнула молния. Копошились они недолго.

— Все взяла?

— Да.

Винсент вдруг спиной ощутил взгляд Мишель.

— Ты ее не обидишь?

Вопрос прозвучал, как хлесткий удар в печень. Он повернулся, сунув руки в карманы и исподлобья уставился на мелкую. И смотрел так, что даже самый тупой бы понял, что Винс — не тот, кто может такое обещать.

— Она сама справится.

Мишель зависла, будто хотела еще что-то сказать, но Клэр не позволила. Она с мягкой настойчивостью подтолкнула сестру в сторону входной двери.

— Иди.

Мелкая застыла, сжимая лямку рюкзака. А после двинулась к двери. Мишель не оглянулась. Просто ушла. Клэр буквально сверлила взглядом то место, где только то стояла девочка. Только что она выдворила за порог что-то больше, чем просто родную сестру.

— Нахер все, — Винс махнул рукой, как будто пытался отмахнуться от всей этой напряженной атмосферы. — теперь ты готова, птичка?

Клэр ответила не сразу. Она потерла лицо ладонями, выдохнула через стиснутые зубы, всеми силами не решаясь сказать ему хоть что-то.

Винсент не торопил. Потому что знал, каково это — оставлять кого-то за спиной просто потому что так надо. Не потому, что хочется. Не потому, что есть выбор. А потому что нужно отрезать эту точку опоры и идти дальше налегке. Или же эта опора рано или поздно превратиться в якорь.

Он видел это десятки раз. Может, сотни.

Как кто-то стоит у двери, в последний раз оглядывается. Как челюсти ходят ходуном от несказанных слов, как пальцы сжимаются в кулаки, будто за что-то пытаются зацепиться. Как пауза перед уходом растягивается, разрывается изнутри, превращается в секунды, полные бессмысленного сопротивления.

И Винс привык, причем уже давно. Но внутри все равно что-то щелкало. Проваливалось, лишь на мгновение, а потом снова становилось натянутым, как канат.

Из пелены дурацких размышлений его вырвал голос Клэр.

— Готова.

Он тряхнул головой.

— Ну, тогда поехали, хули.