В руках мести | 18+

Эстетика «Глава 7»:

Следующее утро встречает приятной тишиной. Ни звук будильника, ни громкий голос Лео, который часто пробуждает в ленивые дни, ничто не беспокоит меня. И только еле ощутимые фразы природы за открытым балконом, нашептывают прелестную мелодию.

Небольшая птичка заминает лапками под собой сухие кусочки поломанной ветки, не забывая щебетать. Деревья в такт друг-другу колышутся, создавая ветреную феерию. Испарина на панорамном окне ласково, но ощутимо стекает вниз, неизбежно разбиваясь.

Каждый звук чудесен, но это уже не трогает меня, не рождает тепло и спокойствие. Достаточно открыть глаза, как ощущение неисправимых изменений внутри окутывает нутро, выталкивая прежние переживания. Ты просто становишься другим и мыслишь иначе. Теперь я такая же, как он — мёртвый, решительный, чёрно-белый человек. Вот только наши цели совершенно разные.

— Лия, ты проснулась? — тонкий голосок врывается в пространство с чеширской улыбкой на лице. От неожиданности подскакиваю, зарываясь под одеяло с головой.

— Прости, не хотела напугать, — огорчённая Саманта встает с кровати.

— Это ты! — облегчённо выдыхаю. — Просто не ожидала увидеть кого-то.

Поддержав минуту зрительный контакт, мы нелепо улыбаемся. А мои заспанные глаза безуспешно пытаются сфокусироваться на собеседнице.

— Я сказала всем, что тебе не хорошо. Но, не переживай, никто не знает о вчерашнем. Если что, у тебя болит живот, — подмигивает.

Лёгкость и непринуждённость разносятся по телу, рядом появился хороший человек. Её необъяснимая забота и доброта окружают с головой. Саманта однозначно скрасит пребывание здесь, удержит внутри надежду, заставит чувствовать жизнь.

— Голодная? Я принесла завтрак. Арон сказал ты ешь не много, но я принесла целый поднос. Все эти покупные панкейки, конечно не так уж и плохи, но надеюсь моя стряпня тоже понравится.

— Покупные? Я думала... — не успеваю договорить, как девушка перебивает звонким, заливным смехом.

— Думала они сами готовят? — задыхаясь от смеха, продолжает, — ну это уже слишком.

— Конечно! В раковине были грязные сковородки, венчики... Боже... — подкатываю глаза и мы вместе начинаем хохотать с «гениальных» уловок парней.

Еды и впрямь много. Два вида омлета, бекон, тосты с маслом, колбаски, вафли, фрукты, апельсиновый сок и кофе в придачу с тремя джемами и различными соусами.

— Вот только не знала, что ты пьешь. Ноа говорит кофе, Арон – апельсиновый сок, поэтому налетай и выбирай, что хочешь.

Не теряя времени, я буквально набрасываюсь на еду. Вот оно – моё истинное лицо, ненасытная Лия Хадсон. Она проснулась и готова съесть даже вилку с салфеткой, это было бы не странно, поверьте.

— Ом-ном-ном... так, ням-ням, вкусно, — ломкий бекон аппетитно похрустывает, завораживает запахом, заполняя рот слюной.

— А у тебя неплохой аппетит, хорошо, что я им не поверила, а то оставила бы мадмуазель голодной и сердитой, а это ужасно опрометчиво, глупо и отчаянно.

— Так ты всё это сама приготовила? —проглатывая сочный кусочек ананаса, проговариваю в слух, ощущая некое смущение, пытаюсь сменить тему.

Не люблю когда за мной наблюдают в таком состоянии. По пищевому поведению можно  узнать все мои переживания, надеюсь когда-то я это осилю и оставлю в прошлом.

— Конечно, я подобие на местную кухарку. Каждый раз, когда вынуждена уехать, этот дом превращается в самые настоящие голодные игры, — улыбается, воруя у меня фрукты.

«Почему же ты так добра ко мне»? — задумываюсь, отвлекаясь от речи Саманты. А ведь действительно, чем я это заслужила, возможно не стоит доверять людям, которые в «другой команде»?

— ...Представляешь, не было всего-то три недели, а эти засранцы так угробили кухню, придётся нанимать целую армию техничек, — она закончила, но в ответ я лишь недоверчиво смотрю на девушку, думая о своём.

— Всё хорошо? Ты побледнела...

— Что? Я? — соберись, Лия. — Знаешь, возможно, переела, со мной такое бывает.

Она подозрительно осматривает меня с ног до головы, останавливаясь на сжатых от вранья губах.

— Дело же не в этом, да? — вытирает вспотевшие ладоши.

— Мне действительно не хорошо, будет лучше, если ты оставишь меня, – вру и отдаю поднос, направляясь в санузел.

Пытаюсь изобразить недомогание и тошноту под пристальным, недоверчивым взором Саманты.

— Ты мне не доверяешь? — слышу голос за спиной, продолжая молча стоять, не оборачиваюсь. — Так и знала! — тонкий голосок становится ещё хрупче.

— Поверь, Лия, мои действия, слова, чувства, они чисты и бескорыстны, — наступает пауза.

— К чёрту! Я так устала от этой жизни, все чего-то ждут, хотят от меня, а я обычная, — горячие слезы блестят сквозь реснички, но она так и не заплачет. Саманта хлюпает носиком, начиная задыхаться.

— Все думают, что я такая сильная. Считают бесчувственной, корыстной, я же сестра самого Скота. Но я не такая, нет. Я хочу быть обычной, любви и свою маленькую пекарню...

Ещё совсем недавно я была на её месте, но получила поддержку в которой засомневалась. Что-то кольнуло и я ответила чувству, спокойно обнимая Саманту. Всё повторяется, лишь герои поменялись местами.

— Я понимаю тебя, как будто это и не твоя жизнь вовсе, но ты должен играть предназначенную роль, — облокачиваюсь подбородком на макушку Саманты.

Сколько же переживаний хранится внутри такой толстой скорлупы? Неужели всё
так плохо, что она открывается, можно сказать незнакомке? Хотя, зеленоглазка чудесно понимает, что я никуда не денусь из лап призрачного зверя, это понимают все, но никто не знает, что я в курсе.

Наверное, не легко вот-так взять и рассказать о наболевшем, но я принимаю слова за правду, возможно, мы действительно подружимся.

Не могу же я всю жизнь избегать людей, нельзя приписывать всех под одну копирку, люди не Арон Пайпер, у каждого есть шанс. Во мне борются две силы: разум и надежда. Я хочу надеяться, но не хочу обжечься, поэтому даю времени решить всё за себя.

— Не знаю зачем вывалила это на тебя. Просто хочу доверять и всё, — мокрые глазёнки беспрерывно моргают. — Лия, пообещай, что никому не расскажешь. Моя жизнь не прощает слабость или даже подобие на неё.

— Конечно, обещаю, — легко улыбаюсь.

— Я рада, что ты появилась. Возможно это эгоистично, ведь я слышала твою историю, но знай, что можешь рассчитывать на меня. И прошу никому ни слова...

— Я же пообещала! — прерываю её, краснея от давления.

Саманта мигом меняет настроение и продолжает:
— Кстати, тебе всё ещё «плохо», хочешь проваляться целый день в комнате?

— Да, скажи парням, что всё «очень» плохо, — подмигиваю, криво улыбаясь.

Обменявшись прощальными словами, Саманта уходит, пообещав зайти к обеду. А я снова залажу в кровать, зарываясь в тяжкие мысли.

POV Арон Пайпер

Воспоминания
Пять лет назад

Жаркий сентябрь подходит к концу. Разноцветные листья начинают терять свою индивидуальность, превращаясь в сухой падающий дождь. Солнцу время отдаляться, не спеша пропуская холод. Я собираю чемодан и провожаю родителей в незапланированную командировку.

Несмотря на то, что мне уже пятнадцать лет, предки активно настаивают, чтобы я пожил с Хадсонами, ведь эта поездка в Санта Монику может затянуться не на одну неделю. Но я лишь делаю вид, что хочу остаться дома, ведь в тайне от всех, только и ищу повод встретиться с моей любимой мартышечкой Ли.

— Ар, бегом спускайся, мы ждём тебя! — моя мама вечно куда-то спешит, хотя до вылета целых пять часов.

— Маааам, ну я же просил не называть меня так! — подбегаю насупив брови, играя обиженного мальчишку.

— Как скажешь, Ар, — эта женщина всё делает по-своему. Мило улыбается и теребит макушку, растрепывая мою новую, уложенную гелем причёску.

— Сынок, поверь мне, Лие нравится не столь отшлифованный видок. Твой густой волос великолепно лежит и без этой кучи непонятной массы.

«О, нет, мои тайны рассекречены это плохо. Давай, Арон, сделай невозмутимую гримассу, покажи, что тебе все равно на Лию Хадсон. Ещё не хватало, чтобы она вспомнила это при мартышечке. Такого поворота я не переживу»!

— Причём тут Ли, ой Лия, ты думаешь мне есть дело до девчонок? — кажется, я держусь молодцом. Руки в боки и безразличный взгляд.

— О Боже, Арон, надеюсь, девочки тебе больше по вкусу, — мужской низкий смех врывается в разговор. Это папа выглядывает из двери багажника с кривой улыбкой на бок.

Его реплика призывает всех от души посмеяться, кроме меня. Стою дуюсь, краснею и хочу поскорее сесть в машину, одев наушники, уйти в свой мир.

Тогда-то всё и началось. Мне выделили комнату рядом с Ли, радости не было придела. Два месяца, самые лучшие восемь недель и мы провели их вместе. Игривая мартышка всегда улыбчивая и коварная, каждый день делает меня самым счастливым.

Она даже сказала, что рада моему визиту, от чего стало так приятно. Её янтарные глазки, как у лисички, ехидно отображают все самые дикие идеи. Мы не нуждаемся в словах, я и так отлично понимаю свою Ли, а она меня.

Больше всего мне нравятся её шея, такая грациозная и длинная, нежная и уточенная. Я часто кидаюсь словами, по-типу «жирафиха» и всё такое, но если бы вы только знали, сколько любви хранится за издёвками.

Мы часто ругаемся, но она быстро прощает. Каждый раз виной тому я, но прекратить дразнилки – вообще не возможно. Часть мозга, отвечающая за адекватное мышление, у меня полностью автономная и похоже чуточку повреждена, когда рядом находится ОНА.

Чем дольше мы вместе, тем сильнее желаю увидеть красотку в белом платье, когда подрастём конечно же. Ни одна девчонка не может и рядом стоять с настоящей королевой, так её называет мистер Хадсон и я полностью с ним солидарен.

  А как-то раз, в октябре, я сорвал на заднем дворе чудесный цветок из сада миссис Хадсон. Он напомнил красоту милашки Ли, такой же изящный, роскошный и хрупкий. Я подарил его девчонке, от которой в тайне без ума, это был мой первый шаг и пожалуй последний. Ведь в ответ она как-то странно рассеялась, покраснела и убежала, а меня отчитала старшая Хадсон за сорванный редкостный Пьер де Ронсар. Тогда-то я и решил, что не нравлюсь ей, но продолжил тайно любить, с надеждой когда-нибудь почувствовать взаимность.

****
Родители прилетели в Новый Орлеан только 19 декабря, накануне нашего дня рождения. Уезжая из особняка, я никак не мог найти старшую и младшую Хадсон, что бы попрощаться. Долго и безуспешно бегал по огромному зданию, когда вдруг услышал два знакомых голоса, что тихо щебетали в небольшой подсобке.

Не заходя в комнату, я замер, вслушиваясь в разговор, который доносится фразами: «...мамочка...такой чудесный, мне кажется я влюбилась. И я вроде бы ему тоже нравлюсь, представляешь? Он даже попытался признаться, но я покраснела, застеснялась и убе...».

В тот миг моё сердце в отчаянье треснуло, первый истинный, несдержанный гнев проснулся внутри. Кто этот мерзавец? Кто смог завладеть сердцем моей Ли?

Я толкнул фарфоровую вазу, ожидая пока осколки с дребезгом разлетятся по белому мраморному полу. Получив разрядку, побежал к выходу. Сегодня я начал растить зверя, не зная, что это и есть настоящий будущий я.

****
Наш день рождения прошёл весьма грустно, как-то не хотелось веселится и радоваться. Я был жутко зол на Ли. Почему она выбрала кого-то, а не меня? Я даже не услышал его имя и не знаю кто это, но уже ненавижу. Ожидая, встречи с врагом на празднике, я мечтаю разбить костяшки об его лицо, но ни один присутствующий парень никак не проявил себя, что мучает ещё сильнее. Вот бы вчера услышал его имя.

Всё время после подслушанного разговора сам не свой, мама думает я просто отвык от неё и папы, плюс подростковый период, но это не так. Каждый день гадаю, почему не я? Неужели я хуже него? Какой он вообще? И несмотря ни на что, все ещё продолжаю лелеять надежду, тайно любя свою мартышечку Ли.

****
31 декабря

Накануне Нового Года, я чётко принял решение, что не смогу находиться с ней в одном помещение, зная, что она влюблена в другого. Эта идея зародилась за пару дней до праздника, но осуществить её нужно где-то в часов шесть вечера, когда родители будут готовы выезжать к Хадсонам, ведь в этом году их очередь принимать гостей. Лишь действия с ограничением во времени, могут помочь осуществить задуманное.

Я ответственно заявил, что в свои уже шестнадцать лет имею полное право провести новогоднюю ночь с друзьями. Конечно же, меня сразу начали отговаривать, якобы это семейный праздник, мы так живём уже много лет и это не красиво, бла-бла-бла, но я непоколебим. Рассказываю историю о воображаемой пассии, к которой испытываю гамму чувств и хочу покорить её сердце этой ночью, признавшись в любви под новогодние огни.

Короче, мы долго спорим, очень долго, мама возмущается, что я не предупредил ранее и вообще, что это за секреты от матери, а отец талдычит о семейной традиции. В общем, понадобилось мучительных три часа, чтобы получить желанный результат. И только посмотрев на часы, родители судорожно обнаружили, что опаздывают и нехотя дали согласие. Пришлось пообещать не приглашать много друзей, которых у меня и не было вовсе, а так же не буянить слишком активно. Будет сделано, сэр!

Сделав горячий како с маршмэллоу, сливками и шоколадным пряником, я включил фильм «Один дома», кстати, как символично. Плюхаюсь возле окна на хорошо обустроенный подоконник для холодных, зимних вечеров. Уже через час мне стало дико скучно, первый Новый Год в одиночку, но мне казалось так будет лучше.

Сразу после ухода родителей погода разыгралась не на шутку, метель поднялась, делая пейзаж за окном не разборчивым, хлопья снега падают очень быстро, а морозный ветер с треском прожигает кирпичи зданий. В этом году зима феноменальная, никогда не было такого холода и количества осадков...

Они мне так и не позвонили и я не стал, пускай думают, что я настолько увлечен и счастлив, что забыл про них. Но уже на следующий день узнаю истинную причину.

Мистер Хадсон весь покрыт изморозью с яро красными щеками и застывшими слезами на лице, долгое время неподвижно стоит у входа. Я только проснулся и не особо понимаю, чем обязан его появлению. А мужчина, лишь молча заходит и крепко обнимает. Чувствую неестественно горячие капли на своей макушке. Кап-кап. Он плачет и скулит, как разъярённый волк, лишенный смысла жизни.

— Арон, ты сильный мальчик. Я не буду врать или утаивать правду, — его голос дрожит, распространяя отчаяние, — они погибли.

Ощущаю, как глаза наполняются сыростью, легонько пощипывая слизистую. Вырываюсь из объятий Хадсона, заглядывая в глаза, бедные, разбитые глаза.

— Как? — еле слышно выдавливаю одно слово, последнее слово.

— Автокатастрофа. Они попали в метель, моя дорогая Кристина (мама Ли) поехала за ними...и... — его кулаки сжимаются, сильный мужчина с оголенной, раненой душей в любую секунду способен сдаться, — столкновение с фурой... никто не выжил.

Молчу, я ещё долго не смогу сказать ни слова, пройдет год, перед тем, как произнесу что-либо. Думаю об одном, чертовка Лия Хадсон стерла мою жизнь. Я буду просыпаться ночью и вспоминать, как она одним лишь предложением: «...мамочка... такой чудесный, мне кажется я влюбилась...» стала причастна к смерти моих родных и части меня. Ведь, если бы не это, я бы с радостью поехал отмечать Новый Год со всей семьей, мы бы успели до метели и всё было бы хорошо. Но в реальности есть так и никак иначе. Моя ненависть – зверь и я его кормлю. Ненавижу тебя, Лия Хадсон.

Настоящее время
Солнечное июльское воскресенье. Сегодня много дел, но все они решаются из дома. Целый день я с Ноа прорабатывали новую систему безопасности казино
на Гроушер стрит, Скот сдал отчёт за последний месяц, который пришлось проверять до глубокой ночи.

Я сижу в кабинете, в окружении любимых четырёх стен, перелистывая острую бумагу с тонной информации. Дела идут не так плохо, пытаюсь сосредоточиться на отчёте, но все напрасно, лишь одно имя крутится на языке, лишь один образ всплывает пред глазами.

«Лия... Я не видел её целый день. Нет, Арон, не поддавайся, её нужно выбросить из подсознания, мартышке там не место».

Я пытаюсь бороться с собой, не поддаваясь соблазну, всё напрасно, каждый раз я вижу образ Лии Хадсон, нашу последнюю тренировку, её обтягивающие легиннсы и чудесную, утончённая шею, которая полностью оголена и доступна для восхищения. Я почти её поцеловал тогда. Как же она пахнет... медовая-роза разносится пьянящим шлейфом, такая нежная и горькая.

«Нет! Нет! Это страсть, я просто захотел, то что мне не принадлежит, ту, которая меня отвергла. Да, чертовка Хадсон... Я только загляну к ней, наверняка уже спит, в обнимку с одеялом, такая милая привычка... Нет, я не могу так предать себя, не могу. Она виновник, я не слабак, нет»!

Борясь с собой, тихо поднимаюсь на второй этаж, поворачиваю на право, почти последняя дверь, тяну ручку вниз. В комнате царит тишина, мир грёз уже давно окутал Лию.

На автомате захожу, это неконтролируемое притяжения, мне нужно быть рядом и всё. Подхожу к кровати, её лицо с полуоткрытым ртом чудесно освещает белоснежная луна.

Стою и смотрю, ощущая собственную слабость. Присаживаюсь на пол, подгибая колени. Немного приближаюсь и всё, я поглощен её ароматом, но резко поднимаюсь, ведь так не должно быть.

«Я не могу, ты сильнее меня. Я готов сорваться в любую секунду, только позволь. А ведь всё могло сложиться иначе, я, ты, мы, столько всего МОГЛО произойти. Но из всех возможных дорог, мы шагаем этой».

Мотаю головой со стороны в сторону, возвращаюсь в реальность.

— Эх, Ли, как же так? — провожу пальцем по шелковистой щеке, выводя созвездие по её родинкам. — Никогда не смогу простить тебя! Я не в силах убить эту любовь, но и ненависть не могу подавить. Сегодня я последний раз проявил слабость! — целую в лоб. Как последний глоток воздуха, вдыхаю смертельный аромат.

Собравшись уходить, бросаю взор на тумбочку. Что это? Лунные лучи отбиваются от золотого медальона, он кажется мне знакомым.

— Нямвкаша... — в полудрёме мычит девушка. — Иду, мамуля...

  Не желая быть замеченным, бесшумной пулей вылетаю из комнаты, оставляя взаперти слабость, зная что больше никогда себе этого не позволю.