Проклятый Бар

Том сжимал железный прут, его пальцы были липкими от крови, а грудь вздымалась, каждый вдох отдавался болью в рёбрах. Амалия кашляла, её лодыжка была вывернута, кровь сочилась из порезов на руках, но она не отпускала его руку - её пальцы впились в его запястье.

- Ты вернулся, - прошептала она снова, её голос был слабым, хриплым, но в нём мелькнула тень удивления. Она посмотрела на него, её глаза - красные от слёз и дыма - встретились с его, и в них было что-то новое, не ненависть, а вопрос.

Том сплюнул кровь на землю, его губы искривились в кривой ухмылке.

- Хотел посмотреть на твой труп,
- буркнул он, вырывая руку из её хватки. - Но смотрю, ты смогла выжить в этом дерьме. - Он кивнул в сторону ямы, где тени шевелились, их вой стал тише, но угрожающе низким.

Она сжала кулаки, её ногти впились в ладони, и она встала, хромая.

- Лукас там, - сказала она. - Я видела его. Он не эхо. Он живой, Том. И я его вытащу.

Он поднялся, его кроссовки скрипнули по костям, и он шагнул к ней.

- Ты видела тварь, что носит его лицо, - прорычал он, его голос был низким, злым. - Герхард сказал - он заперт в "Якоре". Если он жив, то не тот, кого ты знала. Они сломали его, как ломают всех!

Она ударила его в грудь, её кулак врезался в раны, и он зашипел, отшатнувшись.

- Ты не знаешь! - крикнула она, её голос сорвался в рыдание. - Ты не видел его глаза! Он просил меня бежать, но я не уйду! Ты можешь гореть в этом дерьме, но я найду его!

Том схватил её за плечи и встряхнул, его пальцы впились в кожу.

- Ты сдохнешь тут, блять! - рявкнул он. - Я сжёг бар, чтобы кончить это! "Якорь" - это всё, что осталось. Я уничтожу его, и нам всем кранты, если ты полезешь за своим братом!

Она вырвалась, её глаза сверкнули, и она ткнула пальцем в яму.

- Тогда иди и делай, - прошипела она. - Но я не уйду без него. Ты трус, Том.

Он сплюнул на землю, его взгляд был тяжёлым, и он повернулся к яме, сжимая прут. Дым поднимался столбом, тени шевелились, и шёпот стал громче: "Том... ты вернулся... ты наш..." Он знал, что она права - он трус. Три года он кормил их людьми, чтобы жить, и теперь, когда он разорвал сделку, они хотели его назад. Но он не вернётся.

- Оставайся тут, - буркнул он, шагая к краю. - Если сдохну - твоя взяла.

Она схватила его за рукав, её пальцы дрожали.

- Ты не пойдёшь один, - сказала она, её голос стал тише, но твёрже. - Я иду с тобой.

Он посмотрел на неё, его глаза сузились, но он не ответил - просто кивнул, и они двинулись к яме.

Туннель сужался, стены давили, и кости под ногами хрустели. Фонарик Амалии мигал, его свет выхватывал тени, что ползли по стенам, их длинные руки извивались, как черви. Яма была близко - они чувствовали её, и шёпот стал хором: "Том... Амалия... вы наши..."

Том остановился, его прут дымился от соли, и он бросил взгляд на Амалию.

- Если "Якорь" там, - сказал он, его голос был хриплым, - мы сломаем его. Но они не дадут нам это просто так.

Она кивнула, её рука сжала нож, что она подобрала с пола.

- Я готова, - сказала она, её голос дрожал, но не ломался. - За Лукаса.

Они спустились в яму, верёвка осталась наверху, а дым сомкнулся над ними. Пол был мягким, липким, как глина, и кости торчали из него. В центре ямы стоял он - "Якорь Душ". Не артефакт, как они думали, а нечто живое - чёрное, пульсирующее, как сердце, с венами, что тянулись по земле, шевелясь, как щупальца.

Его поверхность была гладкой, но покрытой трещинами, из которых сочилась чёрная жижа, и голоса вырывались из него, громкие, оглушительные: "Том... Амалия... вы наши..."

Том шагнул к нему, его прут дрожал в руке, и он ударил - соль вспыхнула, жижа брызнула, но "Якорь" не сломался. Тени вырвались из трещин, они рванулись к нему, их пустые глаза сверкнули, и он закричал, рубя по ним прутом. Амалия ударила ножом, отгоняя их, но они множились.

- Он не ломается! - крикнул Том.
- Это не просто хрень! Это они!

Амалия обернулась, её взгляд упал на "Якорь", и она увидела его - Лукаса, внутри, его лицо мелькнуло в чёрной массе, его глаза смотрели на неё, полные боли. Он кричал, его голос был слабым, но реальным: "Амалия... уходи... это ловушка..."

- Лукас! - крикнула она, бросаясь к "Якорю". Она ударила ножом, вонзив лезвие в его поверхность, и чёрная жижа хлынула наружу, обжигая её руки. Тени взвыли, рванувшись к ней, но Том схватил её за талию и оттащил назад.

- Ты сдохнешь, безмозглая! - рявкнул он. - Он не живой! Это они!

Она вырвалась, её слёзы смешались с грязью на лице.

- Я видела его! - крикнула она. - Он там! Я не уйду!

Тени сомкнулись вокруг, их когти вонзились в Тома, и он упал, закричав. Они рвали его кожу, их голоса шептали: "Ты предал... ты наш..." Перед глазами замелькал образ: Он видел, как Лукас кричал, видел, как его тело ломалось, но слышал его голос - слабый, настоящий: "Том... ты обещал..."

- Я не обещал тебе! - рявкнул он, рубя прутом по теням. - Я обещал им! И я кончу это!

Он рванулся к "Якорю", его кровь капала на землю, и он ударил - не прутом, а руками, вцепившись в его поверхность. Жижа обожгла его кожу, вены шевелились под пальцами, и он почувствовал их - души, что кричали внутри, сотни голосов, сплетённых в вой. Лукас был там, все, кого он скормил им за три года. Он сжал зубы, его кулаки бились по "Якорю", и он закричал:

- Отпустите их, твари! Забирайте меня, но отпустите!

Тени взвыли, их когти рванулись к нему, и "Якорь" задрожал, трещины расползлись шире. Амалия бросилась к нему, её нож вонзился в его бок, и чёрная жижа хлынула наружу, как кровь. Они били вместе, их крики смешались с воем теней, и "Якорь" начал рушиться - не ломаться, а растворяться, его вены сворачивались, как мёртвые черви.

Лукас появился перед ними, его тело было смутным, но реальным, его глаза - не белыми, а серо-зелёными, как раньше. Он посмотрел на Амалию, его голос был слабым:

- Ты нашла меня... но я не могу... уйти...

- Лукас! - крикнула она, её рука потянулась к нему, но он отступил, растворяясь в дыму.

- Прости... - прошептал он, и исчез.

Тени рванулись к Тому, их когти вонзились в его грудь, и он упал, его кровь хлынула на землю. Он чувствовал их - холод, что тянул его вниз, голоса, что шептали его имя. Он терял сознание, его зрение плыло, но он видел её - Амалию, что стояла над ним, её слёзы капали на его лицо.

- Том! - крикнула она, её голос был полон паники. - Пожалуйста, держись!

Но он не мог. Тени утаскивали его, их хохот был последним, что он слышал, и темнота сомкнулась над ним.

Наверху Герхард стоял у дыры, его прут дымился, а огонь гудел вокруг. Он слышал их крики, видел, как дым стал гуще, и знал, что они нашли "Якорь". Он сжал кулаки, и он пробормотал:

- Докажи, парень... докажи, что не их...

Пламя охватило бар, стены рухнули, и туннель задрожал, земля затряслась под его ногами.