Её заказ-его жизнь

Следующие три недели пролетели странно спокойно.О Марко не было никаких вестей.
Ни намёков, ни угроз, ни даже случайных слухов.Это казалось подозрительным, даже ненормальным.

Я знала, что он не мог просто исчезнуть.
Он ждал.
Наблюдал.
Готовился.

Но пока...

Пока у нас было время.

Мы жили в этом доме глубоко в лесу, вдали от городского шума, машин, фонарей, мафии и крови.

Жизнь казалась другой.Тихой.Простой.

Словно это был параллельный мир, где не существовало убийств и предательства.
Но, конечно, настоящий мир никогда не отпускал нас полностью.Каждое утро я просыпалась первой.Привычка, выработанная годами, не давала мне спать дольше рассвета.

Я вставала, выходила на улицу, ощущая утреннюю прохладу, влажный запах леса, слыша пение птиц.Здесь не было громких машин, сигнальных сирен.

Только тишина и природа.
Это было необычно.
И немного пугало.

Габриэль просыпался позже.Но всегда находил меня.Чаще всего, когда я сидела на крыльце с чашкой чая, он молча выходил, опираясь на дверной косяк, и просто смотрел.

Без слов.Просто наблюдал.Как будто он запоминал меня в этом спокойном состоянии, вдалеке от всего, что разрывает нас изнутри.

Днём мы занимались обычными вещами.
Готовили еду.Проводили время на улице.
Я иногда помогала Ромео с его тренировками.
Габриэль наблюдал за этим с интересом, а потом однажды решил проверить меня на деле:

— Давай, покажи, на что способна.

Он улыбался слишком самодовольно.
Я скрестила руки на груди, прищурившись:

— Ты серьёзно хочешь проверить меня?

— Хочу.

— Ладно.

И через минуту он уже лежал на земле, грязный, с лёгким шоком в глазах.Даниэль ржал так громко, что даже птицы разлетелись.
Габриэль выругался, поднялся, отряхнулся, посмотрел на меня оценивающе:

— Я знал, что ты хороша. Но не думал, что настолько.

— Значит, плохо знал.

Вечера были ещё тише.Мы ужинали вместе.
Без разговоров о Марко, без планов убийства.
Просто разговаривали о жизни, о том, что было "до".

Габриэль рассказывал о матери, о том, как она мечтала уехать далеко и начать всё сначала.
Ромео говорил о школе, о боксе, о том, что хочет в будущем открыть свой зал.
Я слушала их и понимала, что впервые за долгие годы чувствую себя... нормально.

А по ночам...
Габриэль не отпускал меня.
Он не спрашивал.Не говорил лишних слов.
Он просто был рядом.Смотрел на меня долго, как будто боялся, что я исчезну.И когда он касался меня, это было не просто страстью.
Это было чем-то большим.Чем-то, что я ещё не до конца понимала.Но знала одно.Это было правильно.

Я проснулась раньше обычного, ощущая какую-то непонятную тяжесть в теле.
Голова была слегка туманной, в желудке чувствовалось странное, неприятное ощущение.Но я не придала этому значения.
Поднялась с кровати, натянула на себя свободную футболку Габриэля, которая теперь часто заменяла мне одежду дома, и вышла из комнаты.

Дом был тихим.Ромео, скорее всего, ещё спал, а Габриэль где-то был, возможно, уже на кухне.медленно спустилась вниз, прошла в кухню, заваривая себе чай.

Но едва запах горячего напитка коснулся моего носа, меня неожиданно перекрыло.
Желудок стянуло в узел, перед глазами мелькнули чёрные пятна.Резкая, стремительная волна тошноты подступила к горлу.

Я не успела ничего сказать.

Просто резко развернулась и побежала в ванную.Как только я успела захлопнуть дверь, меня тут же вывернуло.Я опёрлась ладонями о холодную раковину, глубоко дыша, но это не помогало.Второй приступ накрыл почти сразу, и только когда волна схлынула, я смогла опереться лбом о прохладную поверхность зеркала, пытаясь прийти в себя.

"Что за чёрт?"

Дверь тихо приоткрылась, и я услышала спокойный, но напряжённый голос:

— Али?

Я подняла голову, увидев в отражении Габриэля.Он стоял в дверях, изучающе, внимательно смотрел на меня, прищурившись.Я устало выдохнула, вытирая губы:

— Я в порядке.

Габриэль ничего не сказал, но в его глазах заплясало недоверие:

— Не похоже.

Я отвела взгляд:

— Просто... отравилась, наверное.

Он наклонил голову, будто размышляя, но потом решительно сказал:

— Я вызову врача.

Я резко обернулась:

— Не надо!

Его взгляд стал твёрже:

— Надо.

Я хотела возразить, но увидела его выражение лица.Габриэль не просто беспокоился.Он что-то подозревал:

— Этот человек проверенный, я ему доверяю.

Он говорил ровно, но я знала, что спорить бесполезно.Я тяжело выдохнула, прикрывая глаза:

— Ладно.

Я почувствовала, как он подошёл ближе, осторожно положил руку мне на талию:

— Хочешь прилечь?

Я кивнула, и он аккуратно повёл меня из ванной, словно боялся, что я снова потеряю равновесие.Но даже так, даже с этим неожиданным приступом слабости...

Где-то внутри меня начинало закрадываться подозрение.И если оно окажется правдой...
Всё изменится.

Я лежала на кровати, чувствуя, как усталость и тревога медленно затягивают меня, как вязкий туман.Габриэль сидел рядом, молча, но я знала, что он наблюдает за мной, изучает каждую деталь моего состояния.

— Ты уверен, что это не просто отравление? — спросила я, не открывая глаз.

Он не сразу ответил:

— Уверен.

Я медленно выдохнула.
Внутри нарастала тревога.
Я не знала, чего ждать.
Прошёл час.
Потом ещё один.

Я задремала, но чувствовала, что Габриэль не отходил от меня.Каждый раз, когда я приоткрывала глаза, он был в комнате.Только когда стрелки часов перешли за полдень, внизу послышался звук открывающейся двери.Габриэль встал, посмотрел на меня:

— Он приехал.

Я кивнула, сдерживая волнение.

Через минуту дверь в спальню открылась, и внутрь вошёл мужчина лет сорока.Он был невысокий, подтянутый, в очках, с доброжелательным, но строгим взглядом.
На нём был тёмный костюм, который не совсем сочетался с медицинской сумкой в руке.

Я сразу поняла — он не просто врач.

Габриэль не доверил бы моё здоровье кому-то обычному:

— Это доктор Аллегри, — представил его Габриэль. — Старый друг семьи.

Доктор кивнул, оценивающе глядя на меня:

— Как вы себя чувствуете?

Я села ровнее, стараясь выглядеть увереннее, чем на самом деле:

— С утра было плохо. Сейчас лучше.

— Тошнота? Головокружение?

— Да.

Он кивнул, открыл свою сумку:

— Я проведу осмотр.

Я бросила взгляд на Габриэля.Тот только кивнул, давая понять, что всё под контролем.

Доктор работал чётко и профессионально.
Измерил давление, послушал пульс, задал несколько вопросов.Потом достал что-то из сумки, сделал тест, который мне пришлось подержать в руках пару минут.

Каждая секунда тянулась, как вечность.
Я чувствовала взгляд Габриэля, он тоже ждал.
Наконец, доктор посмотрел на результат и слегка приподнял бровь.

Он поднял взгляд на меня.
Потом на Габриэля.

— Ну что ж... — он убрал тест обратно в сумку. — Поздравляю.

Я моргнула.

"Поздравляю?"

"Что?"

Доктор спокойно посмотрел на нас обоих:

— Вы беременны.

Тишина в комнате стала оглушающей.
Я почувствовала, как сердце замерло, а потом забилось так сильно, что отдало в виски.

Габриэль ничего не сказал.Я тоже.

Я просто смотрела на врача, пытаясь осознать услышанное.

"Беременна."

Мир словно на секунду остановился.Тишина всё ещё висела в воздухе, напряжённая, будто натянутая струна.Я чувствовала, как грудь сдавило изнутри, и пока мои мысли лихорадочно метались, я еле слышно спросила:

— Как узнать, какая неделя?

Мой голос прозвучал тихо, но ровно.
Доктор Аллегри спокойно кивнул, словно ожидал этого вопроса:

— Самый точный способ — анализ крови.

Я перевела взгляд на Габриэля, но он ничего не сказал, просто стоял рядом, смотрел на меня, но в его глазах было слишком много эмоций, которые я не могла разобрать.

Я сглотнула, снова посмотрела на врача:

— Вы возьмёте кровь у меня?

Доктор уже доставал шприц и пробирку из своей сумки:

— Конечно. Это займёт пару минут.

Я кивнула, медленно закатала рукав, чувствуя, как Габриэль напрягся рядом.Доктор работал уверенно, без лишних движений.Когда игла коснулась моей кожи, я почувствовала лёгкий укол, но ничего не сказала.Габриэль всё это время молчал, но его взгляд не отрывался от меня.

Я это чувствовала.

Когда врач убрал шприц, он аккуратно приложил ватный диск к месту укола:

— Я отвезу анализ в лабораторию. Ответ будет завтра.

Я снова кивнула, но внутри меня всё дрожало.

Завтра.
Завтра я узнаю наверняка.
Но даже сейчас...
Я уже знала.

Весь день всё было как в тумане.Ощущение, что мир вокруг замедлился, что даже воздух стал тяжёлым, вязким, давящим.Я пыталась вести себя, как обычно, но внутри всё было иначе.

Моя жизнь вот-вот должна была измениться.
Я это уже знала.
А вот Габриэль...
Он был на нервах.

Это было видно по тому, как он ходил по дому, по тому, как часто курил, по тому, как сжимал челюсть, когда думал, что я не вижу.

Он ни разу не спросил, боюсь ли я.
Но я чувствовала, что он сам боится.
Не ребёнка.
Не ответственности.
А правды.

Ночью мы даже не пытались заснуть.Габриэль сидел на краю кровати, руки сцеплены в замок, взгляд в пол.Я лежала, смотрела в потолок, но тоже не могла сомкнуть глаз.

В доме была тишина, такая густая, что казалось, она разрывала пространство между нами.Я не пыталась разговорить его.

Я знала, что он сам должен разобраться со своими мыслями.Когда на часах было около шести утра, я услышала короткий звук уведомления.Габриэль быстро достал телефон.Я приподнялась, чувствуя, как сердце сжимается.Он прочитал сообщение, его лицо осталось неподвижным, но в глазах мелькнуло что-то тёмное, холодное.

Я не выдержала:

— Что там?

Он медленно повернулся ко мне, его голос был глухим, будто сорванным:

— Шесть недель.

Я моргнула.

"Шесть?"

Но...

Это не могло быть правдой.
Я знала, когда всё случилось.

Но прежде чем я успела что-то сказать, Габриэль резко встал.Я почувствовала, как воздух в комнате стал другим.Он смотрел на меня иначе.Я не понимала, что именно было в его взгляде.

Но чувствовала...
Что-то изменилось.

"Мы тогда ещё не знали, что это ложь.
Что доктор солгал.Что Марко заранее всё продумал.Потому что он знал Габриэля.
Знал, что он никогда не примет чужого ребёнка.И именно поэтому он решил ударить по самому больному месту."

Тишина стала невыносимой.
Габриэль смотрел на меня, и я видела, как в его глазах вспыхивает тьма, сомнение, злость.

Но что было хуже всего...
Разочарование.

Он напряг челюсть, дыхание стало тяжёлым, прерывистым:

— Мне не нужен чужой ребёнок.

Его голос был холодным, колючим, словно лезвие, разрывающее меня изнутри.

Я моргнула, пытаясь осознать его слова.

"Чужой?"
Нет.Он ошибается.

Я чувствовала, как паника сдавливает мне грудь, руки дрожат, но я не отступила:

— Габриэль, это твой ребёнок.

Он горько усмехнулся:

— Ты уверена?

Его слова были как удар.Я сжала руки в кулаки, смотря прямо в его глаза:

— Да!

Я сделала шаг вперёд, голос сорвался от эмоций:

— С Марко это было всего один раз! И он использовал презерватив!

Габриэль не дрогнул.Он просто смотрел на меня, как на чужую.Как будто всё, что было между нами, исчезло в одно мгновение:

— Я не верю тебе.

Я резко вдохнула.Он сказал это спокойно.
Будто решение уже принято:

— Собирай вещи и уходи.

Я замерла.Мир снова рухнул:

— Что?

Габриэль отвёл взгляд, словно не мог больше смотреть на меня:

— Уезжай отсюда.

Он говорил жёстко, отстранённо:

— За Ромео я присмотрю. Но отцом ребёнку врага я не стану.

Эти слова были последним ударом.Я почувствовала, как дыхание перехватило, как внутри что-то оборвалось.

"Он выгоняет меня."

Я смотрела на него, пытаясь найти хоть что-то в его лице.Но там не было ничего.

Только холод.
Только решение.

И я знала...
Меня уже ничего не спасёт.

Я всхлипнула, но тут же прикусила губу, сдерживая слёзы.

"Нет."

"Я не буду плакать перед ним."

Руки дрожали, когда я собирала вещи.
Каждое движение отдавалось болью внутри.
Габриэль не сказал ни слова.Он просто стоял там, глядя на меня отстранённо, холодно, словно всё это было обычной деловой сделкой.

Я почувствовала, как закипает ярость.
Когда я подняла взгляд, Ромео стоял у двери.
В его глазах было непонимание, страх, боль.
Я тяжело выдохнула, подходя ближе, затем осторожно коснулась его плеча:

— Ромео, останься с ними, ладно?

Он резко замотал головой:

— Нет. Я с тобой.

— Так будет лучше.

Мой голос был тихий, но твёрдый.
Он не мог идти со мной.Если он поедет обратно, Марко сделает всё, чтобы сломать его.

Габриэль всё ещё не двигался.
Но я почувствовала его взгляд.
Тяжёлый. Пронизывающий.

Я медленно повернулась к нему.И сказала:

— Я тебя ненавижу, Габриэль Ревьеро.

Его лицо не изменилось.Но я увидела едва заметную тень эмоции в его глазах.

Я продолжила, медленно, со всей горечью, что сжигала меня изнутри;

— Ты отказался сейчас от меня и от нашего ребёнка.

Я шагнула ближе, не отводя взгляда:

— Ты отправляешь меня обратно к убийце моих родителей.

Его челюсть напряглась, но он ничего не сказал.

— К человеку, который меня изнасиловал.

Я видела, как его пальцы сжались в кулаки, но мне было плевать:

— Я тебе говорила правду. Всегда.

Я выдохнула, горько усмехнувшись:

— А ты...

Я покачала головой, сжимая пальцы на ручке сумки:

— Ненавижу тебя.

Я не ждала, пока он ответит.
Просто схватила вещи и вылетела из дома.

После этого всё было как в тумане.Я шла по лесу, чувствуя, как ноги подкашиваются, но не позволяя себе замедлиться.Мне было холодно, но я не чувствовала этого.Дождь начал моросить, капли падали на моё лицо, смешиваясь с солёным привкусом на губах.

Я не помню, как дошла до трассы.
Как села в автобус.
Как смотрела в мутное стекло, не видя перед собой ничего.Только когда знакомые улицы начали мелькать за окном, реальность врезалась в меня со всей силой.

Я вернулась.
В дом Висконти.
Дом, который я ненавижу.

Но теперь...
Мне некуда было идти.