Заставь меня.

Mama Mama:
Дакота.
Dance With The Devil - Breaking Benjamin

Слышится шелест бумаг, а затем сэр Эллингтон сбивает ноты с моего пианино. 
— Элли! — Я бросаюсь на помощь, но моя бородатая агама в порядке. Его хвост просто зацепил бумаги, когда он полз к своему любимому месту. Он смотрит на меня, невозмутимо. 
Я наклоняюсь, чтобы поднять ноты, рот спотыкается о слово, которое мой мозг знает так ясно: — И-испугал меня, чувак. — Он всегда лежит на этом месте на пианино, на крышке клавиш. Будто хочет, чтобы я снова играл. Ему всегда это нравилось, он предпочитал сидеть на верхней части пианино и наслаждаться музыкой с закрытыми глазами. 
Волна сожаления пронзает меня, за ней быстро следует раздражение. — Я не могу, дружище. Нет времени. — Возвращаясь на кухню, я достаю замороженный обед из микроволновки. У меня обеденный перерыв, и мне всегда разрешают уходить домой, так что я забегаю каждый день, чтобы выпустить Эллингтона из террариума. 
Мне вообще не стоило заводить агаму, но я нашел его несколько лет назад на обочине в грязном десятигаллонном террариуме с надписью «бесплатно». Я не мог позволить ему умереть, так что взял его. Я купил самый большой террариум, который смог найти, изучил, какие лампы ему нужны, подстилку и еду, и с тех пор он со мной. 
Я срываю крышку с обеда, проверяя сообщения. Я общаюсь с одной девушкой в Tinder. Мне не очень хочется, но меня пригласили на свадьбу, и мне нужна пара. Мои родители будут ждать уважаемую женщину на моей руке. Они ненавидят, что мне тридцать два, а у меня нет ни жены, ни даже девушки. 
Я всегда виню в этом свое заикание. Никто не хочет быть с парнем, который не может нормально разговаривать. Но это неправда. Почему-то я, кажется, привлекаю еще больше женщин. Будто они думают, что могут меня исправить или какую-то другую чушь. Ну, и еще меня всегда называли красивым. Не handsome. Pretty. Мои скулы и линия подбородка резко очерчены, спасибо маме, а от папы мне досталась чистая кожа и россыпь веснушек на щеках и носу. Ни намека на растительность на лице, а веки слегка нависают над глазами, так что я всегда выгляжу, будто томлюсь. 
Это отстой.
Знаешь, что еще отстой? Работать на работе, где коллеги не воспринимают тебя всерьез, потому что думают, что ты просто красивый мальчик. И еще то, что ты не можешь говорить, не спотыкаясь на каждом слове. 
Я вижу на телефоне, что девушка, с которой я общаюсь, ответила. Она хочет знать, не кетфиш ли я. Они всегда так делают. И она хочет встретиться. 
Я глубоко вздыхаю и пытаюсь стряхнуть тяжесть в груди. Она достаточно симпатичная. Так в чем же моя проблема? 
Внезапно звонит телефон, и я паникую. Она звонит мне. Мне нужно мгновение, чтобы понять, что это рабочий телефон, а не девушка из Tinder. Я не узнаю номер, так что пропускаю звонок. 
Почему люди не могут просто писать? 
Появляется голосовое сообщение, и я нажимаю воспроизведение, пока ем свою замороженную лазанью. 
— Привет, это детектив Кларк из полиции Саванны. Я слышал, ты работаешь над делом Саммермена. У меня есть информация о возможном подозреваемом, так что перезвони, когда будет возможность. 
Я сразу же сосредотачиваюсь. Гражданские часто звонят с подсказками, но другие агентства? В моем районе, кажется, есть два типа полицейских. Жесткие старомодные копы, которые игнорируют все правила, устанавливают свои и каким-то образом выходят сухими из воды. И наивные, соблюдающие правила болваны, которые здесь только ради зарплаты и чтобы уйти домой. С первыми всегда сложно иметь дело. Я до сих пор не понял, как они выкручиваются, но не хочу вляпаться в расследование внутренних дел, что, кажется, всегда случается, если ты свяжешься с ними и не входишь в их круг или что-то вроде того. 
Я набираю номер. 
Она отвечает: — Кларк. 
Я проговариваю слова в голове, прежде чем сказать: — Привет, это Дакота. — Я не называю свою фамилию: Стюарт. К сожалению, она начинается на S, и я всегда спотыкаюсь. Потому что у вселенной жестокое чувство юмора. 
— О, привет! Извини, если это неудобное время. Ты работаешь над делом Саммермена? 
— Да.
— Слушай, я не хочу тебя беспокоить, но я заметила кое-что в этом деле. 
— Да? — Мне интересно, какая у нее информация. Это что-то из их секретного круга? Или она действительно пытается помочь? 
— У нас тут серия пропавших без вести. Не мертвых — насколько мы знаем, — но никто не знает, где они. И у них всех есть кое-что общее, включая твоего Саммермена. 
Ладно, я слегка заинтересован. 
— Они все сексуальные преступники, которых мы расследовали в разное время. 
Я кладу вилку.
— Я не хочу никого обвинять, потому что это просто догадка, и это… знаешь. Я не уверена, как это сказать… 
Я даю ей найти слова. Я никогда не тороплю людей. Ненавижу, когда торопят меня. 
— У нас раньше работал парень. Он занимался большинством дел, связанных с сексуальными преступлениями. Он был… не знаю. Он был странным, чувак. Он немного слетел с катушек перед тем, как уйти. Говорил много тревожных вещей о том, чтобы уничтожить педофилов, дать им то, что они заслуживают, понимаешь. Ну, знаешь, такой парень, который… бля, как это сказать, чтобы не звучать ужасно? Типа, если бы кто-то и вернулся в участок, чтобы устроить стрельбу, то это был бы он. 
Я моргаю. Она что… намекает, что коп убил этих людей? 
— Это просто догадка, — торопливо добавляет Кларк. — Глупо звонить тебе по этому поводу, но этот парень кажется чертовски умным. Он знает как  стирать улики. Типа такие знания ты получаешь, работая на этой работе. Плюс, Ронан всегда ездил на машине, с которой вы сняли следы шин. 
В каком мире я живу, что теперь мы обвиняем копов в том, что они становятся серийными убийцами? Я щипаю переносицу. 
— Так что, эм… да. Я собиралась поговорить с Ронаном о пропавших из нашего округа. Просто хотела позвонить, чтобы позвать тебя пойти со мной, если вдруг ты тоже хочешь поговорить с ним. 
— Да. — Да, я хочу пойти. Но также нет, я не хочу идти. Я не хочу разговаривать с другим копом об убийстве педофилов. Бля, как вообще должен проходить такой разговор? Эй, чувак, ты убиваешь людей в свободное время? Он, вероятно, даже не станет с нами разговаривать. Он не должен с нами разговаривать. Даже если он ничего не сделал. 
Когда я вешаю трубку, у меня внезапно пропадает интерес к еде. Это самое странное дело, над которым я работал, но насколько трагично, если это правда...
Нет. Это неправда. Я вырос среди копов. Мой отец был копом, я коп, и все мои друзья — копы. Это бросит тень на всех нас, независимо от того, на кого мы работали. Еще одно гнилое яблоко, которое заставит публику ненавидеть нас за то, чего мы не делали. 
Я выбрасываю еду в мусорку. Эллингтон просто наблюдает за мной, спокойный, как всегда, со своего места на инструменте. 
— Не сегодня, Элли. — Я беру его и сажаю обратно в террариум. — У меня нет, блядь, времени. — Потому что мир не перестает всё портить, как бы ты ни старался держать его в узде.

Перевод команды Ghost_Valley