Пятая часть.
Ричард пошёл с каменным лицом к себе домой. Он принял душ, который находился на втором его этаже.
И напевал милую детскую пененку. Мама мне пела её, когда мне было три года. Странно, но я до сих пор помню это. Я почувствовала невероятную, потрясающую лёгкость. Мне было непонятно, где я нахожусь. Я ощутила сильный страх и тревогу. Но через некоторое время вспомнила, что мама рассказывала мне про Тот Свет. Любой, независимо от того, какую он жизнь прожил, попадёт в загробный мир. Даже если ты убийца. Я не сразу догадалась, что умерла. Мне показалось, что это всё просто сон, и начала щипать себя. Но ничего не происходило. Вскоре я ощутила всепоглощающее спокойствие и отрешённость. Я могла перемещаться в любую точку времени и пространства по своей воле и наблюдать за происходящим. Вот, Ричард спокойно смотрит телевизор. Через двадцать минут он сел играть с собой в шахматы. Ричард был технарем. Непонятно только, зачем ему понадобились тела всех этих детей. В его ванной комнате стояли фотографии девочек, даты их рождения и смерти. Он всё делал по схеме : похищал, фотографировал, потом приводил в сарай и застреливал их из бесшумного пистолета. Это было страшно. Тела невинных девочек от пяти до тринадцати лет мужчина отвозил в поле, как со мной, ложил на землю или усаживал их на стул. Либо он избавлялся от тел в местной реке. А их вещи Ричард хранил как воспоминания, в коробке. А одежду он вешал на вешалке, и раз в месяц сидел и пил кофе в сарае, любуясь вещами и фотографиями детей, поддававшись воспоминаниям. У меня он взял чарм-браслет с брелочком "Эйфелева башня". Мне её подарил папа, когда мы ездили в Париж, к друзьям родителей. Я помню этот день . Папа сфотографировал нас на плёночный фотоаппарат у фонтана, а потом на башне. Я ела моё любимое шоколадное мороженое. А мама села на корточки и положила руку на моё плечо. По бокам стоят мамины с папой друзья. Я была одета в милые солнечные очки, розовую панамку и жёлтую рубашку-поло. Цветное винтажное фото хранилось у мамы в сумке. Она всегда носила его с собой. И ещё другие мои детские фотографии. Например, как я на самокате в парке, когда мне было четыре года. Или как мы в кинотеатре. Или моё фото в детском саду. Или как я пошла в первый класс. Родители долго мечтали запечатлеть этот момент. Первый раз в первый класс – это незабываемые ощущения. Такое бывает раз в жизни. Мама договорилась с её родной сестрой, что она к школе даст мне школьную форму её дочерей. Но так вышло, что тётя Гретель не смогла, и поэтому я пошла в школу в серой меланжевой толстовке с капюшоном, и в летнюю кожаную мини - юбку с леопардовым принтом на высокой талии и чёрные лоферы. У нас не было школьной формы. А мама, Даниэла, любила покупать всякую одежду для меня, и просила её подруг с дочерьми отдавать ненужную одежду и обувь. Мне сделали два пучка и накрасили губы. Папа меня там и сфоткал с мамой.
Я направилась к родителям. Они всё ещё гостили у бабушки с дедушкой. Маму мучили дурные предчувствия, но она не придавала этому особое значение.
У бабушки Одри, и у дедушки Амадиу, был кот, Адель. Я, когда гостила у них, любила поиграть с ним. Но он часто смотрел на несуществующих мошек и наблюдал за тем, сего нет. Иногда Аднот шипел в пустоту, просто так. Я тогда решила, что наверное у него были галлюцинации. Я попала к бабушке и дедушке в дом, и была невидимой, маячила бесплотной тенью, невидимкой. Только кот меня заметил, стал мурчать и ходил вокруг меня. Но это никто не заметил. Я пыталась докричаться до мамы, до родственников, хоть до кого-нибудь. Непоколебимое спокойствие сменилось нарастающей тревогой, она словно парализовала меня.
Продолжение следует.