Лабиринтомания

Я буквально швырнула дневник на стол, после чего резко встала, позабыв о ломоте в суставах, и принялась нервно мерить шагами комнату. Это всего лишь наивная подростковая шутка, не иначе. Вроде фанфика, только по реальной жизни. Обращаясь к будущей себе, я не могла представить, что шутка получится такой жестокой, а слова "я уверена, ты помнишь" прозвучат издёвкой.

Почему же эта инфантильная чушь так взволновала меня? Может быть просто дрожащий почерк на пожелтевших страницах произвёл на меня такое болезненное впечатление, усиленное общей ностальгической атмосферой этого места? А может быть какие-то воспоминания и впрямь пытаются пробиться, всплыть из трясины моего подсознания?

Я вспомнила, как Ричи рассказывал мне о моём бреде. Якобы я беспрестанно повторяла слова "беги, Форест, беги обратно!"и чертила пальцем в воздухе какие-то каракули. Они пытались даже зарисовать их, думая, что я хотела написать слова, которые не могла произнести, но получалась полнейшая бессмыслица. А если в бессмысленной путанице линий и была суть? Если я имела в виду лабиринт?!

Ричи просил объяснить, чего я хочу, и я снова и снова бормотала с мольбой в голосе, сквозь стоны и хрип: "Чушь, Чушь, это всё Чушь!".
Беги. Форест. Беги обратно в Чушь. Лабиринт... Почему для меня это было так важно именно тогда, на грани смерти? Я снова села в кресло, чувствуя себя совершенно вымотанной. Нужно дочитать этот чёртов дневник, иначе я просто сойду с ума.

***

- Форест! Эй, привет! Я испекла печенье, - окликнула я, приближаясь к фантасмагорической громаде лабиринта. Стеклянные глаза, которые мы повесили над главным входом в качестве украшения, приветливо уставились на меня. Бумажные журавлики и драконы, сложенные Форестом, выпорхнули из множества потаённых окошек и закружились вокруг моего рюкзака, очевидно, привлечённые ароматом свежей выпечки. Радостно закачались ветви с листьями из фетра и занавески, испещрённые прожилками и покрытые слоем воска, словно гигантские листья. Из недр лабиринта доносился скрипучий голос найденного на свалке магнитофона.

- Привет. Принесла гитару? - с порога спросил Форест.

- Конечно, а то чем заниматься всю ночь, - усмехнулась я.

Пока не стемнело, мы отдавали дань лабиринту. Даже строительство теперь стало похожим на волшебство: стоило приставить кусок дерева, как он тут же прирастал, прошить одной ниткой - разрасталась целая паутина. А если приложить ухо к стене и включить воображение, можно отчётливо услышать чьё-то глубокое размеренное дыхание.
Не знаю, сколько длился день на этот раз, но когда солнце наконец скрылось за деревьями, я была полужива от усталости. Я отломила очередной затупившийся кусочек лезвия своего канцелярского ножа, закрыла его и сунула в карман джинсов. Приладила последний лоскут брезента. Устало побрела в комнату, избранную спальней - пожалуй, нам всё же стоит полежать немного, чтобы восстановить силы.

Форест удобно развалился на пуфике. Я полулежала, привалившись к нему спиной, и задумчиво перебирала гитарные струны. Его тело было довольно массивным, зато тёплым и мягким. Я почувствовала, как его руки обвивают мою талию и отложила гитару. Бумажный пакет тихо хрустнул, когда он прижался лицом к моему затылку. Обернувшись, мне удалось различить блеск его глаз в узких прямоугольных прорезях.

- Тебе самому не осточертела эта маска?

- Немного...

Я усмехнулась, потянулась к нему лицом и поцеловала помятую бумагу там, где под ней предположительно находился кончик носа. Мне хотелось сделать Форесту что-нибудь приятное, ведь если бы не он, я бы никогда не оказалось в лабиринте. Думаю, первый поцелуй - достаточно привлекательная награда.

- По-моему, без целлюлозной прослойки будет гораздо интереснее, - лукаво проговорила я.

- Ты уверена, что стоит? Я, как бы сказать... Немного страшненький.

- Что ж, здесь довольно темно.

- Боюсь, это не поможет.

- Во-первых, я уверена, что ты просто прибедняешься, во-вторых - какое это имеет значение? Неужели ты действительно думаешь, что я стану придираться к внешности того, кто подарил мне целый волшебный мирок?

- Обещаешь, что не сбежишь, когда увидишь?

- Ну, разумеется! Я останусь. Но если уж очень стесняешься, могу для первого раза закрыть глаза.

- Х-хорошо...

Я плотно сомкнула веки (если уж играть, то честно) и стала ловить каждый звук. Шуршание бумажного пакета. Шелест листьев в примявшемся пуфике. Ещё какое-то копошение, где-то совсем близко. Я ожидала почувствовать жаркое, взволнованное дыхание, но ничего похожего не ощутила. Почувствовав странно гладкие, прохладные руки на своих плечах, я приоткрыла рот и наклонила голову. Через несколько мгновений мне между губ вползло что-то, влажное и горькое, похожее на улитку. В лицо пахнуло прелыми листьями, торфом и мускусом.

Я испуганно открыла глаза. Передо мной было нечто, лишь отдалённо напоминающее лицо: трухлявый кусок пня, покрытый осклизлыми наростами лишайников и пробурённый тремя отверстиями неправильной формы. Из нижнего наполовину свесился огромный тёмно-коричневый слизень, а в двух верхних сидели не то мыши, не то землеройки. Именно их блестящие глазки я несколько секунд назад приняла за человеческие, увидев сквозь прорези в пакете.

Я невольно вскрикнула и вскочила на ноги. Один из грызунов скрылся в "глазнице", а второй выскочил и прыснул в тёмной угол. Существо, которое только что обнимало меня, рухнуло на пол кучей хлама и тлена: укутанный в лохмотья кусок пенопласта только что был торсом, а ветки, на концах которых росли бледные одутловатые грибы – руками. Всего лишь мерзкая карикатура на человека. Марионетка, которой внезапно обрезали ниточки.

- Что происходит?! - прокричала я, обращаясь неизвестно к кому, лихорадочно шаря в поисках двери в мертвенном свете гнилушек.

- Я снял маску, как ты и просила, - проскрипел из соседней комнаты поломанный магнитофон.

- Кто ты?! Что ты такое?!

- Я Форест, - ответило оно откуда-то сверху голосом говорящего ворона.

- Это уже слишком. Это не смешно, слышишь! Безумие какое-то! - я наконец отыскала дверь и рванула на себя. Она приоткрылась лишь на несколько сантиметров.

- Куда ты?! Ты же обещала!

- Что обещала?!

- Что ты останешься со мной. Мы будем вместе строить наш Лабиринт. Он ведь гораздо лучше твоего скучного мира, в который ты совсем не хочешь возвращаться.

- С чего... Ты... Взял?! - задыхаясь, спросила я - мне наконец удалось выломать фанерную дверку, ставшую пугающе крепкой.

- Ты же видишь, как хорошо с тобой строится! Стой! Ты обещала! - орал вслед магнитофон, - ты обещала. Ты останешься. Ты. Ты. Останешься. Лабиринт. Останешься. Ты! Строить! Останешься! СО МНОЙ! ЛАБИРИНТ! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ! НАВСЕГДА!

Я бежала к выводу, оглушаемая тысясеголосым воем, доносящимся отовсюду сразу. Повороты были одновременно знакомыми и незнакомыми, коридоры на глазах удлиннялись и сужались. Хрустя, словно мёртвые, выбеленные временем кости, клацая, словно челюсти бешеных псов, чавкая, словно гибельные смрадные топи, Лабиринт преследовал меня.

Бумажные птицы вились вокруг моей головы, норовя клюнуть в лицо. Мыши, кроты, хорьки, ежи выскакивали из щелей в стенах, вцеплялись в одежду острыми как иглы зубами и тащили, тащили назад. Травы, ленты, лианы, паутины, гифы грибов  обвивали мои руки и ноги, душили, прошивали саму плоть.

Становилось всё темнее. Окончательно потеряв дорогу, я споткнулась об корень и упала, исцарапав ладони и колени. Я попыталась ползти вперёд, вспомнила о канцелярском ноже, не без труда вытащила его и принялась отсекать упругие волокна, вспарывать мохнатые шкурки, царапать замшелые деревянные  стены... Бесполезно. Мне не совладать с этим метамерным безликим чудищем.
Оставалось одно: выдвинув последний обломок лезвия, я приставила его к своему горлу.

– Отпусти меня немедленно! Я всё равно тебе не достанусь! – выкрикнула я в темноту, – я не шучу! – с силой прижала лезвие и почувствовала, как по коже сползает тягучая капля крови. Я не блефовала. Видимо, Лабиринт почувствовал это.

– Я мог бы легко отобрать у тебя нож. При желании... – прошелестело многоголосье у меня в мыслях, – но если твоё нежелание столь велико, что ты готова лишить себя жизни... Что ж. Проваливай.

Я почувствовала, как мои оковы ослабевают. Потолок и стены покрылись дырами, истончились, а потом и вовсе исчезли, оставив меня в знакомом лесу, прямо возле выхода в посёлок. Я вскочила и рванулась прочь из леса, не оборачиваясь, не обращая внимания  на смертельную  усталость и  боль, будто за мной гнались все демоны ада. Но преследовал меня лишь слабеющий, невнятный шёпот:

- Ты ещё пожалеешь, что выбрала реальность... Вот увидишь: разочарованная, обессиленная, истерзанная, когда-нибудь ты вновь приползёшь ко мне и будешь умолять забрать тебя!..

Он и дальше бормотал что-то, но я уже не слышала. Через несколько минут я была дома. Как бы мне не хотелось убедить себя, что всё произошедшее было лишь кошмарным наваждением, мои ссадины, царапины и следы от укусов говорят об обратном. Главное, чтобы родители ничего не заметили. Я не пророню ни слова о лабирнте, иначе они решат, что я сошла с ума (интересно, будет ли такое заключение ошибочным?), но ты, пожалуйста, помни всё это и верь мне.

Возможно, годы спустя, воспоминания твои потускнеют, логика возобладает над воображением, но прошу тебя: ни за что, ни при каких обстоятельствах не приближайся к проклятому лесу, потому что ОН может и передумать!