Стигмалион

– Она крутейший дайвер. Я много слышала о ней. У неё немерено всяких наград. По-моему, я её даже в какой-то научно-исследовательской передаче видела – она там с командой дайверов исследовал затонувший лайнер...
– Вы о ком? – спросила я, усаживаясь за один столик с Адель, Брианной,Джеем и Дарреном. Мы по утрам после первой лекции обычно шли в кафе университета. Ребята сметали с прилавка сэндвичи и газировку, а я сидела с ними за компанию, ковыряясь вилкой в контейнере с домашней едой.
– О ней, – кивнула Адель и указала глазами в другой конец зала, где обычно тусили старшекурсники. – Вон та, с темно-каштановыми волосами,голубыми глазами и шикарным телом. Кажется, она норвежка.
Я поперхнулась зеленым горошком, который успела сунуть в рот. Взгляд метнулся к дальней стене и – да, там, за крайним столом, сидела она.Билли О'Коннелл собственной персоной в компании сочных девиц и возмужалых парней.
– Тело шикарное, согласен,особенно глаза и грудь,а мышцы рук...эх это наверное от плаванья,а я этим не занимаюсь– заметил Даррен, и все невольно расхохотались.
– Даррен, зая, все у тебя нормально с мышцами, расслабься, – заметила Брианна.
– Я бы не прочь потрогать эти... руки и грудь– хихикнула Адель, подводя губы алой помадой.
– Её девушка сделает тебе харакири, – предупредила Брианна.
– Харакири можно сделать только самому себе, сечете? – проснулся Джей. – Это ритуальное самоубийство. Если вспороть живот кому-то – это уже убийство, а значит, не харакири... Да-да, я много чего знаю о самоубийствах. Кстати, её девушка выглядит не очень, заплаканная какая-то. Уж не случилось ли чего.
– Ой, да что с ней может случиться,Джей? С такими, как Одесса, случаются только успех, популярность и всеобщая зависть... Хотя ей бы не мешало набрать пару килограмм, штанам не на чем держаться, – покачала головой Брианна.
– Я слышала, что она фотограф и уже довольно известный. Это правда? – спросила Адель, откладывая помаду и вынимая из сумочки маленькое зеркальце. – Фотографирует моделей и даже открыла выставку в Национальной галерее.
– Я тоже слышала, что она не промах, – кивнула Брианна. – Красивая пара.
Я положила в рот ложку горошка и отвернулась. Что-то ныло внутри. Ныло, и всхлипывало, и сморкалось в маленький платочек.
– Кстати, вы видели тачку Билли? Черт, я бы отдался за такую, – хохотнул Даррен.
– А меня тошнит от этих понтов, – заметила Адель. – Вот когда ты сама себе на нее заработала – тогда нет вопросов, молодец. Но когда тебе родаки ее дарят – отстой.
«Та-ак, мне стоит припрятать свою «S7» на неопределенное время», – подумала я, полностью разделяя взгляды друзей о том, что машина, купленная на деньги предков, – это не круто. И подаренная бабушкой – тоже как-то не очень...
– Похоже, она сама на нее заработала. Знаете центр дайвинга на мысе Форти-Фут? Так вот, говорят, что она его выкупила.
– Кстати,Одесса растрепала всему университету, что её родители(родители Билли) – какие-то шишки в министерстве внутренних дел Норвегии. Удивительно, что доченьку не отправили в какое-то специализированное высшее заведение в Осло, а сослали в другую страну. То ли она бунтарка, то ли у неё проблемы с законом в Норвегии, то ли ей нравятся ирландские девчонки.
– Норвежки тоже ничего. Посмотрите на её сестренку. Вот это задница...
– Русские – самые красивые, – со знанием дела проворчала Адель.
– Никто не спорит, – приобнял ее Даррен.
– Я больше поверю в проблемы с законом, – заметил Джей. – Вы видели её левую руку?
– Джей, прекрати, – сказала Брианна. – Все что угодно могло случиться. Ноготь, например, врос – и привет заражение крови. А еще бывают травмы, петарды, бешеные собаки... А вообще мне нравятся девушки, у которых есть какие-то физические недостатки. Потому что у них есть особенная история. И сила, чтобы преодолеть свое несовершенство. И уж наверняка характер бойца.
– Согласна, – кивнула Адель. – Помню моего дедушку, который вернулся с войны без ног, а все равно все бабы из села за ним увивались! Смотрели на лицо, и улыбку, и плечи и забывали, что там, внизу! А закончилось все тем, что он, безногий, дочку председателя колхоза у жениха увел!
– Дедуля огонь! Дед жжет! Старик не промах! – загалдели хором Джей, Даррен и Брианна.
– Ладно, валим на лекцию?Т/и, ты с нами?
Кажется, я и двух слов не сказала за весь завтрак. Горошек не лез в горло. Тушеная курица тоже.
– Бегите, я догоню! – сказала я, сосредоточенно гоняя кусочек грудинки по тарелке.
У Билли не было проблем с законом или заражения крови, когда она потеряла два пальца. Она всего лишь имела несчастье встретить меня.
Я еще чуть-чуть понаблюдала за ней – до чего же впечатляюще она выглядела:в белой рубашке и черном бомбере. Я не разбирала слов, но слышала звучание её голоса и смех. Живое украшение всего кафе и, скорей всего, целого универа.
Я поглазела на её друзей, многих из которых видела на вечеринке. На задорную Зои, которая сидела там же и весело хохотала над чьими-то шутками. На шумных Дженни и Ричи. На роскошную Одессу, закинувшую руку на плечо Билли.
«У тебя бывало так, что ты встречаешь человека один раз, второй, и вдруг понимаешь, что если встретишь его в третий раз, то втрескаешься по уши?» – почему-то вспомнилось мне. Уж не потому ли, что я видела её именно в третий раз...
Наверное, я уставилась на неё так пристально, что взгляд прожег невидимым лучом воздух и коснулся её лица. Потому что Билли вдруг подняла глаза и обнаружила, что я таращусь на неё в упор. Наши взгляды соединились, но она посмотрела на меня без всякого интереса, как на предмет интерьера, которого здесь раньше не было, а теперь вдруг появился. Посмотрела с таким равнодушием, что я почти почувствовала себя стулом или кофейником – чем-то до ужаса банальным и несущественным.
Я спрятала еду в рюкзак, встала и направилась к выходу. К сожалению, мой путь лежал мимо стола всей этой компании.
– О, да это же наша девочка-целочка, – пропела мне вслед Одесса.
Я не стала оборачиваться, чтобы узнать, как отреагировала на это Билли: улыбнулась, рассмеялась или сделала вид, что ей пофиг, – хотя мне очень хотелось узнать. Реакция всех других меня не интересовала: пусть думают, что хотят. Всего год – и эта компания покинет университет.
* * *
На следующий день, сразу после лекций, на выходе из корпуса ветеринарии я встретила Ричи, который одарил меня улыбкой на сто киловатт.
– Оу, ты, кажется,Т/и, да? – кивнул он, подходя ко мне ближе. – Привет... Надеюсь, ты не обижаешься на то, что было на вечеринке? Ну я про вопросы и тэ дэ. Некоторые были слишком откровенные...
– Все нормально, ты что-то хотел?
– Да.
– Говори, – я направлялась к выходу с территории университета, и Ричи зашагал рядом. Он был такой же высокий, ужасно симпатичный и, не будь у меня аллергии на людей, я бы сейчас не шла, а порхала по воздуху, сияя от счастья и молчаливо вопя: «Ко мне подкатил старшекурсник!»
– Так чего ты хотел?
– Сходишь со мной на свидание?
Я резко остановилась, вытаращив на него глаза.
– Я все думаю о тебе с той самой вечеринки...
– Прости, я не могу. У меня уже есть...
– Парень? Тот регбист, про которого Билли говорила?
– Да.
– С третьего курса?
– Да.
– Уж не Оуэн ли? Тот, который жуткий задира?
– Да-да! Он! – кивнула я.
– Понятно. Вот только у нас в команде нет никакого Оуэна с третьего курса, – очаровательно улыбнулся Ричи. – Я играю в университетской команде и всех знаю.
Меня вывели на чистую воду так неожиданно, что я даже не смогла придумать убедительную отговорку. Просто стояла и хлопала глазами.
– Ты избегаешь парней по другой причине, так? – упорствовал Ричи.
– О'кей, – сдалась я. – Только это между нами, хорошо?
– Конечно!
– Я прихожанка церкви мормонов. И мы ни с кем не... кхм... встречаемся до брака, – прошептала я, мысленно торжествуя. Ох, да это же просто гениальная выдумка!
– Серьезно? – воскликнул Ричи, закусывая губу и поедая меня глазами. – Теперь я хочу тебя еще больше. Я еще никогда не делал это с... мормонками.
Я выкатила глаза, едва сдерживая истерический смех.
– А со всеми остальными, я так понимаю, уже делал?
– Ну да... с католичками и протестантками, с двумя буддистками и даже мусульманкой... О, еще была атеистка, такая горячая! И китаянка! А что там в Китае?
– Коммунизм.
– Значит, с коммунисткой... Ой, но это же не религия!
К этому моменту я уже мысленно валялась на земле, умирая от смеха.
– Ричи, ты очень веселый парень, но... я не могу сходить с тобой на свидание. Я верна своей вере и Иисусу.
– Спорим, у меня член больше. Можешь проверить.
Самообладание покинуло меня. Я нервно расхохоталась и прибавила шаг.
– И я не имею ничего против молитв! Девушка на коленях – это просто восхитительно!
– Прости, Ричи, мне пора идти!
– Тебя подвезти домой?
– Нет, мне надо... воздухом подышать, спасибо!
– Ну тогда до завтра, малышка, – ответил Ричи голосом профессионального искусителя наверно, репетирует его перед зеркалом, уж больно хорошо получилось.
«Скажи, что ты пошутил!»
* * *
Он не пошутил. Ричи ходил за мной по пятам весь следующий день. Мне снова пришлось напомнить о моей вере и даже прочитать мини-проповедь о пользе воздержания и духовной чистоты, только бы он отстал.
А уже во время обеда наступил час расплаты за мои выдумки.
Я сидела за столом, ждала друзей и наслаждалась чудесным маминым десертом, который принесла с собой. Малиновый мусс с блестящей, как стекло, шоколадной глазурью, м-м...
И тут рядом снова возник Ричи и спросил:
– Ну почему же только после алтаря,Т/и, почему?! – он сказал это так громко, что услышали все. Абсолютно все посетители университетского кафе. Они начали оборачиваться и хихикать.
– Ричи, что ты творишь?! – поперхнулась я.
– Просто говорю с тобой. Господи, меня еще никто никогда не отшивал. Можно мне твое фото на память? – спросил он, вытаскивая свою мобилку.
– Нет!
И в эту секунду на меня сверху свалился какой-то предмет, и что-то потекло по голове, а потом и по лицу ручьями. Я съежилась. Жидкость была холодной и мутно-белой – тяжелые капли упали на стол.
– Ой, извини! – воскликнула за моей спиной какая-то девчонка. – Я нечаянно!
Я вскочила и оглянулась, панически схватившись за голову. Передо мной стояла Дженни – та самая Дженни из компании Одессы и Билли – с подносом в руках, с которого только что соскользнул стакан.
– Это просто молоко! Прости! Я такая растяпа! Сейчас все вытру!
– Не надо, – пробормотала я, быстро запихивая свои вещи в рюкзак и прикидывая, смогу ли помыть голову в раковине уборной или стоит сразу отправиться домой.
– Боже, ты такая фотогеничная! – воскликнул Ричи, пялясь в свой телефон. – Только глянь!
Он развернул экран своего телефона, и я застыла от шока: на экране была запечатлена я, закрывшая глаза и широко раскрывшая рот, а по лицу густо текла белая жидкость...
– Сотри сейчас же...
– А то что? Твой парень расстроится? – рассмеялся Ричи. – Как там его? Ах да, Иисус!
Дженни поспешила прочь с места происшествия, и я тут же поняла, что к чему. Это все подстроено, черт возьми...
– Сотри это фото, Ричи, по-хорошему прошу!
– Упс! Уже улетело в Инстаграм! Никак не вернуть!
– Подонок, – сказала я и бросилась к выходу из кафе, глотая слезы.
И в дверях налетела на Билли. Врезалась прямо в её грудь и уронила сумку. Та машинально подняла ее и вернула мне, глядя на залитое молоком лицо. Я молча обошла её, проскользнула мимо Одессы, стоящей за её спиной и победно улыбающейся, и бросилась прочь.
Мне удалось вымыть голову в раковине в женском туалете и даже кое-как высушить волосы, перебирая их под струей воздуха из сушилки для рук. Потом я отыскала друзей и отправилась с ними на лекцию.
– Ты плакала? – спросил Джей, заглядывая мне в лицо. – Ничего не случилось?
«Случилось всего лишь фото, где у меня закрыты глаза и открыт рот, а по лицу течет что-то белое. Над которым сегодня будет угорать вся компания Одессы и Билли...»
– Все в порядке,Джей. Спасибо, что спросил.
– Мы не нашли тебя в кафе, когда пришли туда. Где ты была? – спросила Брианна, выкладывая перед собой айпад с планом лекции.
– Заблудилась... я же ничего не пропустила?
– Да ничего. Только старшекурсники сидели и ржали, как кони, над какими-то фотками. И еще какой-то свинтус разлил молоко на нашем столе, пришлось искать другое место...
Дыши,Т/и, дыши.
* * *
После пар зарядил кошмарный ливень. Я редко болела и легко переносила холод, так что не побоялась отправиться домой пешком. Хотя мой энтузиазм быстро сошел на нет: одежда вымокла насквозь, в туфлях хлюпала вода, библиотечные книги в рюкзаке наверняка уже отсырели. Черт.
Я сняла рюкзак и решила надеть его под куртку, чтобы спасти хотя бы его – и в этот момент рядом притормозила черная «Тесла», и пассажирская дверь распахнулась.
– Залезай, – сказала мне Билли.
Я молча сняла рюкзак и куртку. Потом хладнокровно надела их в обратном порядке и пошла дальше, хлюпая водой в туфлях.
Билли захлопнула дверь, но не уехала, а медленно двинулась за мной, подстраиваясь под скорость моего шага.
– Я затащу тебя в машину силой, если не сядешь.
– Только попробуй, – ответила я, ускоряя шаг, – и тебя завтра же выпрут из Ирландии за попытку похищения.
– Не смеши, – бросила она.
Машины, следующие за Билли по её полосе, начали мигать ей и сигналить.
– Я не сажусь в машины тех, кто испытывает ко мне ненависть.
– Я не испытываю к тебе ненависть.
– Но ты не приняла мои извинения. И твоя компания издевается надо мной! Неужели ты думаешь, что я поверю, что в этой машине меня не ожидает очередной розыгрыш?!
Билли выгнула бровь и посмотрела, как на говорящего комарика: вроде разумное существо, а все равно хочется убить.
– Т/и, черт возьми, сядь, пожалуйста, в машину! – повторила она.
Её угрозы не впечатлили, а вот сказанное вслух «пожалуйста» – очень даже. Ну и нарушение правил дорожного движения и блокирование полосы – это тоже выглядело впечатляюще. Машины начали объезжать Билли по встречной полосе, а водители не стеснялись в выражениях.
– Да чтоб тебя, идиотка! – рявкнул Билли какой-то мужик, который еле-еле объехал её.
Билли даже ухом не повела, только хмуро смотрела перед собой и медленно катила рядом. Следующий следом мерс засигналил так громко, что я чуть не оглохла...
И тогда я сдалась и села в «Теслу».Билли тут же прижала педаль газа, и машина рванула вперед. Она заговорила первая:
– Ричи удалил то фото.
– Разве это была не твоя с Одессой идея?
– Поверь, у меня есть дела поважнее, чем ты и все, что с тобой связано, – фыркнула она. – Но твоя реакция на вечеринке до сих не дает всем покоя. Лучше бы ты поцеловала Ричи, и на этом бы все успокоились. Почему ты так отпрянула? Это же всего лишь игра. Теперь они делают ставки.
– Что? – сглотнула я.
– Ставят на тебя. Тот, кто первым затащит в койку, – получит кучу зелени. Многие из нашей компании скинулись и...
– Пожалуйста, не продолжай. – Голос предал меня. Я отвернулась к окну и попыталась не разреветься.
– Не ведись на знаки внимания старшекурсников. Особенно тех, кто был на вечеринке. Не садись ни к кому в машину. У тебя своя есть?
– Есть, разберусь.
Билли загнала «Теслу» на подземную парковку нашего жилого комплекса, пронзая полумрак ослепительным светом фар.
– Ну и зачем тебе спасать маленького перепуганного зверька? – с горькой усмешкой спросила я.
– Только ради Зои. Ей нравится опекать всех подряд, и на этот раз она выбрала тебя. Но лучше уж ты, чем какая-нибудь бездомная собака у меня в квартире.
В этой реплике было столько холода и презрения, что я не смогла выдавить ни одного слова в ответ. Я просто молча вышла из машины и пошла к лифту. Ноги едва держали.
Наверное, я должна была поблагодарить Билли за бесценное предупреждение, но не стала. Я злилась. За то, что она часть такой дебильной компании. За то, что она встречается с девушкой, которой доставляет удовольствие унижать меня. За то, что она вытерла ноги о мое чистосердечное раскаяние. За то, что сравнила меня с бездомной собакой. И за то, что, несмотря на все это, она не вызывала у меня чувство отвращения. Наоборот, совсем наоборот. Она нравилась мне. Вот такая нелепость.
Вечером ко мне снова заглянула Зои. Подтвердила все, что сказала Билли. Материлась на двух языках. Больше всего досталось Билли и Одессе:
– Одесса совсем с катушек слетела. Она знает, что ты приехала с Билли вчера утром. Кто-то сказал ей. Устроила скандал. Затея с молоком – ее рук дело. А она, как дура, влюблена и не замечает, что они... что вообще-то они совершенно не походят друг другу.
– Почему ты так думаешь?
– Она... вредит ей,Т/и. Она очень сильно ей вредит.
– В смысле?
– Пока больше ничего не могу объяснить. Еще не довела она меня до ручки, но очень скоро это случится... И тогда я не буду держать язык за зубами.